С приветом из Конохи!

      Так прошло около недели.       Хидана решили навсегда оставить на матрасе у Итачи, да и сам Учиха, вроде как, против не был. Саске по-прежнему бесился со всего, что относилось к его брату. Орочимару перемещался только до туалета и обратно к телевизору, а за всем остальным посылал Кабуто. Якуши же не мог припомнить, когда последний раз его так эксплуатировали, но бунтовать отказывался, мол, без Орочимару-самы он бы вообще ничего в своей жизни не добился. Какаши занял выжидающую позицию и всегда был готов к тому, что не сегодня-завтра саннин даст ему отмашку на возвращение в Коноху. Ну, а Акеми пару раз встретилась с Сарой, чтобы отдать ей какие-то вещи, и один раз поговорила с Робертом по телефону, причём позвонил сам Бутко, будучи пьяным и желающим пообщаться. В остальное время девушка ничем особенным не занималась.       Казалось бы, идиллия... Но так ли это на самом деле? Естественно, нет. Прожив неделю всемером, они успели вымотать нервы друг другу до такой степени, что вам и в страшном сне не приснится. А как они до сих пор друг друга не попереубивали, остаётся загадкой.       Всё началось с Хидана и Орочимару. Эти двое просто обязаны были столкнуться. Отступника саннин бесил гораздо больше, чем все остальные люди, которых он знал, вместе взятые. Новости с утра до вечера, ворчание в таком же объёме и даже больше, а вечное «Кабуто, придурок, ты где?!» просто вымораживало. Единственным, что пока ещё удерживало Хидана от совершения ритуала жертвоприношения Джашину-саме, были просьбы и запреты Итачи. Учиха всё ещё оставался авторитетом для своего напарника, ведь именно его назначили ответственным за миссию, а Хидан не хотел, чтобы им сначала прилетело от Лидера, а потом ему лично от брата Саске. Итачи же про себя немало удивлялся, с чего бы этому сектанту, как они нарекли Хидана в организации, его слушаться, но, в принципе, Учиху всё устраивало.       Не последнее место занимали и разногласия между самими братьями. Но, если старший мог игнорировать практически все проявления агрессии младшего, то тот не заставлял себя сдерживаться. И тут авторитетом выступала Акеми, которой Саске дорожил больше жизни, и на которую он не посмел бы ещё раз поднять руку, чтобы не мешалась.       Наверное, именно благодаря Итачи и Курихаре баланс между ненавистью, неприязнью, безразличием и какими-то жалкими частичками общего спокойствия всё ещё сохранялся. Но только эти двое тоже были не железные, и нервы у них лопались интенсивнее день ото дня. Особенно тяжело было Акеми. Поэтому она старалась чаще уходить из дома и просто гулять по улице, наслаждаясь последними каплями её любимого, питерского лета. Но зачастую, прогуливаясь по одной из аллей в парке, который находился рядом с её домом, ей в голову вдруг приходило осознание того, что в данный момент могло твориться в квартире, и Курихара резко поворачивала обратно.       У Итачи были другие методы. Каждую ночь он ждал, пока все остальные будут спать, а сам выбирался на кухню и сидел там час, а то и больше, погружённый в свои мысли. И пускай, они были далеко не лучезарны, Учиха всё равно отдыхал душой.       Но в один день баланс вдруг нарушился...       — Всё, я так больше не могу! — крикнул Кабуто и швырнул тряпку на пол. — Вы как хотите, но меня всё это просто достало! Я хочу домой. Немедленно!       — Да завали ебало, истеричка сраная! — Хидан стукнул кулаком по столу, отчего несколько кружек перевернулось набок. — Какого хуя ты смеешь орать ни свет, ни заря, ещё и в мою сторону?! Ты, блять, сейчас узнаешь силу Джашина-самы! — он уже встал из-за стола, с решением направиться в коридор, где обычно держал свою косу.       — Хидан, быстро сел на место! — приказал Итачи, попутно расставляя кружки обратно и подтирая то, что успело разлиться.       — И ты завались, уёбок! Мне уже вот здесь твои приказы, так что, похуй. Срал я на задание и на Лидера с его ебанутой организацией долбоёбов.       — Хидан, я два раза повторять не буду, — угрожающе произнёс Итачи. — Думаешь, мне нравится всё это? Я бы сто раз уже выполнил эту миссию, если бы не ты мне в напарники достался. Поэтому сядь, блять, засунь язык себе в задницу и не высовывайся! — и снова кулак опустился на поверхность стола, и снова кружки со звоном перевернулись.       — Чего, нахуй?!       — Нет, рано или поздно, этим бы всё и закончилось, — вздохнул Какаши, опираясь на подоконник. — И вы всё ещё будете утверждать, что мы торопимся, Орочимару-сан?       — Погоди, — прошипел саннин. — У меня всё под контролем.       — Под каким, к чёрту, контролем?! Тут сейчас крови будет больше, чем в ночь резни Учих!       — Да, та самая ночь! — вдруг высунулся Саске, подлетая к Итачи. — Ты, сука, так и не объяснил мне, зачем ты это сделал! Твоё время истекло, узри мою месть!       — Саске! — отпихнула его от брата Акеми. — Только попробуй это сделать!       — Уйди с дороги! — он схватил её за плечо, с целью отшвырнуть в сторону, но, прежде чем что-либо сделать, почувствовал, как что-то коснулось его живота, а потом наступила резкая боль.       — Я предупреждала, — глаза Курихары буквально горели огнём, а вокруг неё начала образовываться та самая аура, которой Кабуто боялся больше всего на свете.       В этот момент все резко прервали свою перепалку. Даже Хидан никуда не ушёл, а молча смотрел на скрючившегося Учиху-младшего и его девушку. «Так вот о чём нам тогда сказал Лидер-сама, — пронеслось в голове у Итачи. — Пожалуй, это действительно выглядит жутко».       Саске всё-таки смог поднять взгляд на Курихару, но лучше бы он этого не делал. Нечто похожее он уже видел когда-то, возможно, в детстве или в юности, но легче от этого не становилось.       — Я предупреждала, — снова произнесла Акеми, беря его за руку. Учиха смотрел, как её пальцы медленно обхватывали запястье, и он хотел освободиться, чувствуя жжение, словно его рука по локоть в огне. С каждой секундой боль усиливалась и хотелось закричать, что есть мочи, но он не мог выдавить из себя и слово, будто кто-то сдавил его горло.       Первым происходящее дошло до Какаши. Шиноби со скоростью света сложил какую-то печать и приложил ладонь к спине девушки. Её хватка тут же ослабла, аура успокоилась, а глаза снова приняли тот вид, какой был у них изо дня в день. И только Саске всё ещё не мог отойти от того, что ощутил несколько мгновений назад.       — Ебать меня в жопу, да это же... — Хидан открыл было рот, но в этот момент со своего места рванулся Итачи и шепнул ему пару слов на ухо. — Но...       — Только попробуй сказать, — завершил Учиха.       И это был сорок шестой по счёту раз, когда Хидан послушался.

***

      Какаши мерил шагами комнату, скрестив руки на груди и погрузившись в серьёзную задумчивость.       — Вы понимаете, что это значит? — обратился он к Орочимару, Кабуто и Итачи с Хиданом.       Саске с Акеми были заняты своим разговором, потому в этой беседе не участвовали.       — Разве мы имеем право обсуждать это с ними? — решил уточнить Якуши, косясь в сторону представителей Акацуки.       — Ну, цели у нас явно одни и те же, так что, почему бы и не поговорить об этом. Да, Итачи? — обратился к нему Хатаке, остановившись.       Учиха хмыкнул и пожал плечами, мол, делайте, что хотите. Хидан же заметно переполошился:       — Так, блять, как это понимать? Вы здесь за тем же, за чем и мы, или я ничего не понял? Итачи, скажи, что-нибудь, мать твою. Я нихуя не врубаюсь.       — Успокойся. Меньше нервозности. Как будто ты не слушал Лидера. Он же всё нам объяснял...       — Да буду я его ещё слушать! На каждом собрании какую-то хуйню несёт.       Итачи вздохнул и покачал головой.       — С момента, как я покинул Акацуки, там многое изменилось, — отметил Орочимару. — Организации вообще никакой.       — И всё-таки, — продолжил Какаши. — Вы знали, что такое могло произойти?       — Нас предупреждали, но я не думал, что мне доведётся увидеть это своими глазами, тем более, в действии, — ответил Учиха-старший.       — А что это вообще такое было? — спросил Кабуто, глядя на саннина. Он был уверен, что тот в курсе.       — Тебе не обязательно знать. Может быть, как-нибудь потом.       «Выходит, то, о чём было написано в том документе — правда? — подумал Какаши. — Но, если все наши предположения верны, значит, Третий... Тогда нужно действовать как можно быстрее, иначе Акацуки сделают это раньше». Хатаке перевёл взгляд на Орочимару, и тот будто бы его понял, сделав многозначительный кивок.       — В любом случае, хотелось бы кое-что прояснить, — взял слово Змей. — Акацуки, я думаю, вряд ли предполагали наше присутствие здесь, значит, они планировали, в отличие от нас, быстро завершить свою миссию и отправиться обратно. Столкнувшись с нами, вам пришлось задержаться, — Итачи утвердительно качнул головой. — Так вот, у меня только что возник в голове вопрос: нужны ли вам проблемы с нами?       — Вы предлагаете сотрудничество? — осведомился Учиха. — Да, Орочимару, ты прав, проблемы нам ни к чему. Но, поскольку наши здания схожи, мы не можем полностью уступить вам...       — Я не предлагаю уступки. Они никому не нужны.       — Тогда что же?       — Просто не будем мешать друг другу, не будем создавать конфликтов и стычек, — саннин посмотрел в сторону Хидана. — Вы делаете свою работу, мы — свою.       — И как ты себе это представляешь, если наши цели общие?       — Легко. Думаю, задание, порученное нам Конохой, несколько обширнее, нежели ваше. Поэтому мы заберём себе большую, но ненужную вам половину, а вы заберёте то, что необходимо вашей организации. Таким образом, мы не помешаем друг другу, и все останутся в плюсе, — в его глазах сверкнул нехороший огонёк.       — Орочимару-сан... — поспешил вмешаться Какаши, но был остановлен жестом.       — Потом. Потом я всё подробно тебе разъясню. Так что, Итачи, вы принимаете наши условия?       — Надо хорошо обдумать это.       — Ну, разумеется.       В это время в соседней комнате шёл совсем другой разговор.       — Что это было? — спросил Саске, находящийся всё ещё под впечатлением.       Акеми молча подошла к столу, а потом решила задёрнуть шторы.       — Честно говоря, я сама толком не знаю. Последний раз со мной случалось нечто подобное около трёх лет назад.       — Это как-то связано с твоим умением пользоваться нашими техниками? Это одна из них?       — Без понятия.       — Ты сказала три года назад. Что тогда произошло?       — Не важно, — она отвернулась, водя пальцем по столу. — Какаши что-то сделал, после чего я пришла в себя, да? Кажется, тогда кто-то сделал нечто похожее. Хотя, почему кто-то? Я точно помню, что это был Роберт.       — Роберт? — удивился Саске. — Он тоже умеет пользоваться нашими техниками?       — Нет. Но он сделал что-то такое, что помогло мне.       — И как часто с тобой это случалось?       — Редко. Очень. По-моему, сейчас только третий раз.       Она отвечала неохотно, через силу, как будто пыталась что-то скрыть от Саске, и Учиха это чувствовал.       — Значит, оба предыдущие раза тебе помог Роберт.       — Как ты догадался?       Саске ничего не сказал. Почему-то ему казалось само собой разумеющимся, что именно Бутко возвращал Акеми в нормальное состояние. Учихе вообще казалось, что в прошлом Роберт довольно часто контактировал с Курихарой, и это подозрение иногда рождало в нём неприятное чувство — чувство ревности. Но пока он старался не придавать этому особое значение, решив выяснить какие-нибудь подробности и только тогда начать бить тревогу.

***

      Итачи сидел за столом на кухне и ждал, пока Хидан уйдёт спать. Ему нужно было подумать над предложением Орочимару и над жизнью в целом, а напарник, как назло, всё никак не мог допить свой чай.       — Хидан, ты не мог бы ускориться?       — Он горячий, — пожал плечами отступник. — А я чем-то тебе мешаю?       — Своим присутствием.       — Ну, а хули ты хотел? Мы напарники, значит, должны держаться вместе, так что потерпишь. А вообще, — отставив наполовину полную кружку в сторону, произнёс Хидан, двигая табуретку ближе к Учихе, — я никак не могу понять, что со мной происходит. Может, ты знаешь, с чем это связано?       Итачи вздохнул и немного отодвинулся от напарника.       — Короче, эта хуйня началась около трёх дней назад. Я лежал, значит, на диване, нихуя не делал, думал. О чём же я думал? — он почесал затылок. — Ладно, насрать, наверное, не важно. В итоге я всё равно пришёл мыслями к тебе.       — Ко мне? — удивился Итачи.       — Ага, в том-то, блять, и дело, — он снова подвинул табуретку, но в этот раз настолько близко, что буквально дышал Учихе в шею. — И я понял, что, кажется, завидую тебе. Вот только не надо ржать, — Итачи и правда слегка улыбнулся. — Нет, вообще есть чему завидовать. У тебя способности ахуенные, Лидер тебе во всём доверяет, напарник на тебя каждый божий день не орёт... — Хидан замолк, высматривая что-то на скатерти. — Я молчу о твоей этой, ну, внешности. Вот глаза, например, у тебя очень прямо такие, как бы сказать-то, красивые, что ли.       — Самые обычные у меня глаза, — сухо ответил Итачи.       — Нихуя подобного! Смотришь в них, и внутри что-то переворачивается, что аж отрываться не хочется. Затягивает, в общем. А чувство такое, будто тонешь, как в океане, таком бездонном, чёрном, опасном...       — Хм, да ты поэт, Хидан, — усмехнулся Учиха, поворачиваясь к нему.       — Да не дай Джашин! — он вздохнул и уставился прямо в глаза Итачи. — Даже сейчас... А голос у тебя!       — Тоже затягивает?       — Тут в другом дело. Он у тебя такой спокойный всегда, мягкий, я никогда ничего подобного не слышал, даже от матери своей, хотя я её и не помню. Но больше всего он мне нравится, когда ты что-то запрещаешь или приказываешь. У меня даже мысли нет, чтобы взять и не послушаться. Не знаю, почему... И так уже три дня.       Уголок губ Итачи чуть дёрнулся, и ему захотелось рассмеяться.       — Слышь, — вдруг как-то испуганно произнёс Хидан. — Что, если я не завидую тебе, а... Блять, да так и есть, походу. Ну, пиздец, нахуй.       — Так что с тобой? — уже практически улыбаясь, спросил Учиха, он-то всё давно понял.       — Я это... кажется... влюбился... в тебя, — еле выдавил из себя напарник, боясь поднять взгляд.       Итачи взял двумя пальцами его подборок, заставляя посмотреть на себя, а потом сказал:       — Знаешь, у тебя тоже очень красивые глаза, — и едва коснулся своими губами губ Хидана.       — Ты что делаешь, блять?! — вскричал напарник, упираясь в его плечи. — Я не это... не того... Ты понял. И хватит улыбаться! И руки свои на место убери! Пожалуйста, блять, — но Итачи не убрал. — Что же ты делаешь, урод... Я же прошу... Ладно, сам напросился, — Хидан резко наклонился к Учихе, чуть ли не переворачивая его стул, жарко целуя, обвивая его шею руками.       В эту ночь Итачи так и не удалось подумать над предложением Орочимару, а его напарник впервые не выспался и на следующее утро выглядел, пожалуй, хуже всех.