С приветом из Конохи!

      Саске спокойно проводил свой день, вынужденно слушая Орочимару, который в красках расписывал Какаши вчерашнюю оперу, показанную по «Культуре». В последнее время саннин открыл для себя ещё один канал и теперь залипал не только на новости, но и на всякие концерты классической музыки, мюзиклы и оперы. Больше всего ему полюбились вальсы, и периодически Змей насвистывал один из них.       Зато Хидан, как выяснилось, терпеть не мог классику и все эти неясные завывания под Чайковского, Рахманинова, Моцарта и Глинку. Кстати, именно «Жизнь за царя» стала самой ужасной из всего, что ему довелось услышать за три последних дня. Отступник крыл саннина всеми известными и грозился сломать пульт, но Итачи ему объяснил, что тогда они никогда не смогут переключить этот канал. Сам Учиха-старший достаточно спокойно относился к любым видам искусства, но в душе ему было смешно от того, что Орочимару оказался таким сентиментальным и разрыдался на «Евгении Онегине». Нет, ну а что? Ленского теперь жалеть нельзя?       Но вернёмся обратно к Саске, который сидел поперёк кресла, закинув ноги на подлокотник. Обычно это место было занято или даже забронировано Хиданом, но сегодня парню удалось влезть вперёд него. Удивительно, но отступник даже возмущался на этот счёт как-то вяло, а потом махнул рукой и просто ушёл в другую комнату. Были подозрения, что это из-за того, что Орочимару снова потянулся к пульту.       — Простите, кто это? — Кабуто был послан поднять телефонную трубку, поскольку её звонок мешал Змею рассказывать, сбивая его с мысли. — Саске, это тебя.       Учиха вопросительно поднял бровь, прекрасно зная, что, если кому-то и могли позвонить, то только Акеми.       — Да? — спросил он, прикладывая аппарат к уху.       — Быстро собирайся и выходи из дома. Я буду у подъезда через полчаса, — Саске потребовалась целая минута, чтобы опознать в говорившем Роберта.       — Зачем?       — Мы едем спасать Акеми, — в тот же момент парень вскочил на ноги, чем заставил окружающих обратить на себя внимание.       — С ней что-то произошло?       — Она поехала к Олегу домой, как сказала Сара. Времени мало, так что, если, когда я приеду, тебя ещё не будет, я разобью тебе ебало, понял?! — Бутко повесил трубку, а Саске передал её обратно Кабуто, поскольку понятия не имел, что делать дальше.       Чёрт возьми, а ведь он знал, что всё так и получится. Не зря Учиха переживал каждый раз, когда Акеми уезжала в свой университет. Не зря у него сердце весь день было не на месте, хотя внешне парень выглядел довольно-таки спокойным. Ему самому хотелось бы проткнуть Олега катаной и несколько раз потом повертеть на ней, но, наверное, в России не совсем принято решать проблемы таким образом, а руки чесались сильно. Поэтому оставалось только ждать Роберта и его указаний.       Саске мерил крыльцо шагами, поскольку вышел заранее, и Бутко ещё не успел доехать. Дождь раздражал, холод из-за него — ещё больше.       — Чё встал?! Давай быстрее, — Учиха, погружённый в мысли о погоде, которые хоть как-то убивали время и помогали меньше переживать, даже не заметил, как Роберт оказался здесь.       — Что это? — в удивлении уставившись на мотоцикл, спросил парень.       — Давай не сейчас, а? Я потом тебе прочту увлекательнейшую лекцию про личный транспорт в России. Садись сзади.       Кое-как разобравшись с посадкой, парни, наконец, смогли отъехать от дома Акеми и направиться к Олегу. Честно признаться, Саске было немного страшно, потому что он никогда раньше не передвигался на чём-то подобном. Собственно говоря, до своего появления в России он передвигался только на своих двоих, но, в отличии от мотоцикла, троллейбусы и маршрутки всё-таки давали какое-то ощущение безопасности. Здесь же не было ничего. В любой момент можно повернуть руль не туда и съехать к чертям со скользкой дороги, можно просто слишком резко затормозить и не удержаться. Но, если Роберт был таким спокойным, Саске внушал себе, что всё хорошо, и они не разобьются на следующем повороте.

***

      Акеми и Олег сидели на кухне, обсуждая вопросы истории права. Курихара старалась максимально подробно обговаривать все аспекты, даже, если они были не слишком важны, потому что Фадеев просил. Парень же старательно изображал из себя идиота. Он прекрасно разбирался в предмете, просто не особенно это показывал на занятиях, но Акеми знать об этом было не обязательно.       Олег думал, что его план провалится сразу же, стоит ему заикнуться о своём «незнании». Однако, как выяснилось, Курихара и даже её подруга совершенно не интересовались его делами и успеваемостью, поэтому не распознали откровенную ложь. Что ж, это было ему только на руку. Фадеев был человеком принципиальным, поэтому всегда заканчивал начатое, невзирая на обстоятельства. Если ему однажды чего-то захотелось, он возьмёт это, пусть и на несколько минут.       — Давай перерыв сделаем? — предложил парень, действительно уставший слушать то, что и так знал. — Может, хочешь перекусить или чаю?       — Такими темпами лучше чего-нибудь покрепче, — невнятно пробормотала Акеми, которая никогда бы не подумала, что Олег может быть таким тупым в предмете. — Да, чаю было бы неплохо.       Вместо чая на столе образовалась бутылка вина.       — Успокойся, у меня нет цели спаивать тебя, — совсем добродушно произнёс парень, заметив непонимание на лице Курихары. — Я хотел бы кое-что спросить.       — Надеюсь, не про историю права?       — Нет, конечно! У нас же перерыв. Так вот, — он налил немного напитка в бокал себе и девушке. — После того, как я уехал из Анапы, у вас получилось договориться с продюсером?       — Ты и правда хочешь поговорить о том, что было в Анапе? — Акеми сделала небольшой глоток, отметив про себя, что вино довольно неплохое. — Как видишь, у нас ничего не вышло. Спасибо, что хотя бы вспомнил об этом.       — Ладно, давай забудем. Нельзя вечно жить прошлым. Слушай, может, на диван пересядем? У меня просто спина затекла от этого стула, давно надо было новый купить.       Они сменили местоположение, и Курихаре показалось, что Олег пододвинулся к ней как-то подозрительно близко. Но девушка постаралась не обращать на это внимание.       — А как там твои придурки?       — Они не придурки, — поправила Акеми, отхлебнув ещё вина. — И они всё ещё живут у меня.       — Встречаешься с Саске? Или всё-таки разошлись?       — Недавно знакомила его с родителями.       — Они в восторге? Знаешь, честно говоря, с Робертом вы смотрелись лучше.       — Да? И кто же всё испортил? — Акеми сказала это без какой-либо злобы или претензии, даже скорее насмешливо. Именно такая незначительная фраза дала Фадееву право на продолжение разговора.       — Ну, прости, что порчу тебе всю жизнь, — Олег пожал плечами и закинул одну руку на спинку дивана так, чтобы касаться пальцами плеча девушки. — Видимо, такой уж я человек. С Настей у меня, кстати, ничего не сложилось.       — А были надежды?       — Вообще-то, нет. Я просто пытался заменить тебя кем-нибудь, а она как раз была рядом. Не получилось. Ты единственная, кто смогла разбудить хоть какие-то чувства во мне.       — Олег, не надо.       — Прости, но я больше не могу молчать, — он отставил бокал на журнальный столик. — Ты представить себе не можешь, что я испытываю, когда смотрю на тебя. У меня ноги подгибаются от твоего взгляда, особенно в те моменты, когда ты счастлива. Я видел, что ты постоянно была такой рядом с Робертом, а потом и с Саске, и меня просто распирало от зависти, глядя на вас. Потому что они могли быть с тобой, они могли обнимать тебя, целовать, засыпать рядом с тобой, у меня же этого не было и, наверное, никогда не будет.       — Олег...       — Нет, погоди, — он приложил палец к её губам. — Мне кажется, что я любил тебя всю свою жизнь, что моя жизнь и была вообще создана для того, чтобы встретить тебя и влюбиться. Я никогда бы не подумал, что со мной может случиться нечто подобное. Прости, что тогда в Анапе я был слишком груб и настойчив. Я думал, что насилием можно решить всё, но ошибался. Я постоянно ошибаюсь в своей жизни, особенно в отношении тебя.       — Олег, послушай меня, пожалуйста, — убирая его руку от своего лица, спокойно проговорила Акеми. — Не надо зацикливаться на ком-то одном и... Как ты там сказал? Жить прошлым? Верно, не надо. Иди дальше. Я уверена, что ты найдёшь себе девушку, которая в твоих глазах будет нисколько не хуже меня, может, даже лучше...       — Но мне не надо лучше, — возразил Фадеев. — Мне нужна именно ты. Я хочу только тебя.       Парень аккуратно притянул её к себе, едва касаясь губами. В нём не было той грубости, что он показал в Анапе, буквально принуждая Акеми целовать себя. Сейчас Олег дал ей выбор, оставалось сделать только одно единственное движение.       — Прости, но я так больше не могу, — выдохнул он, всё-таки углубляя поцелуй.       Его руки опустились к девушке на талию, чуть поглаживая её. Курихара упёрлась в его плечи, пытаясь показать, что не нужно повторять то, что было тогда, но Олег уже не мог адекватно реагировать на её просьбы. Ему просто хотелось. Хотелось хоть раз дотронуться до своей мечты. Хотелось увидеть, стоило ли вообще затевать всё это, или же он глубоко ошибся, и все его надежды сейчас разобьются вдребезги, словно морские волны во время прилива о скалы.       — Я люблю тебя, Акеми, — прошептал парень ей на ухо, укладывая на диван.       — Олег, у меня есть Саске, — тихо ответила она, всё ещё пытаясь сопротивляться. — Не надо этого делать.       — Прошу, позволь мне хотя бы попытаться. Пойми, Саске... Он даже не из нашего мира, он вообще неизвестно кто. Я слышал, как ты говорила Саре, что он и все остальные собираются вернуться обратно. Я не разбираюсь в этих ваших «мирах», путешествиях между ними и прочем, но, получается, ваши отношения были временными. Не бросишь же ты тут всё, чтобы уйти вместе с ним, это было бы слишком глупо. Я мог бы тогда занять его место, я хотя бы никуда не денусь...       — Нет, Олег. Я люблю Саске, понимаешь? Нельзя специально полюбить кого-то другого, когда предыдущему нужно уйти.       — Тогда как же быть с Робертом? Разве Саске не замена ему?       Фадеев бил по больному. Да, Акеми всё ещё любила Бутко, он слишком много сделал для неё, он был слишком дорог ей, таких отношений, как с ним, у девушки больше никогда не будет. Но они сами, своими руками, разрушили то хрупкое счастье, что дала им судьба. Они могли бы попробовать всё вернуть, но никто не видел в этом смысла. Что было, то прошло, не нужно пытаться цепляться за прошлое... иначе все будут подобны Олегу.       Тот продолжал покрывать тело девушки поцелуями. Его губы опустились на ключицы, обжигая их; Фадеев держал крепко, ведь знал, что Акеми попробует выбиться. Только она не сильно-то и пыталась. К чему всё это идёт, было понятно с самого начала, но смиряться Курихара тоже не планировала, она просто надеялась, что Олег скоро остановится, одумается, всё поймёт. Ну, а если же нет, тогда придётся действовать более решительно.       Послышался настойчивый звонок в дверь, и Акеми подумала, что у неё появился неплохой шанс на побег. Вот только Олег никакого внимания на дверь не обратил.       — Там звонят, — произнесла девушка.       — Потом придут ещё раз, — Фадеев начал расстёгивать пуговицы на её рубашке.       Но вслед за звонком послышался стук, и, кажется, кто-то собирался дверь выламывать.       — Да кому же так приспичило?! — Олег нехотя поднялся с Курихары, взглядом показывая ей, чтобы она даже не думала менять своё положение, и направился к источнику шума.       Когда он распахнул дверь, то меньше всего ожидал увидеть там Роберта и Саске.       — Ну, здравствуй, ублюдок. Давно не виделись! — Учиха хотел было тут же броситься с кулаками на парня, но Бутко придержал его.       — Подожди, у нас принято сначала говорить, а потом бить. Где Акеми, сука?       — Понятия не имею, — хмыкнул Фадеев, скрестив руки на груди.       — Так и думал. А вот теперь уже можно, — кулак Роберта пришёлся прямо в переносицу. — Всегда мечтал это сделать, уж прости, — с деланной вежливостью произнёс Бутко и на сей раз ударил в солнечное сплетение.       Пока он разбирался с Олегом, Учиха времени терять зря не стал и отправился на поиски Акеми.       Девушка, когда услышала неразборчивые голоса, а после звуки борьбы, страшно перепугалась, потому что понятия не имела, кто мог заявиться к Фадееву. На всякий случай она схватила бокал и со всех силы ударила им о край стола, чтобы обороняться, в случае чего. Именно благодаря этому решению Курихары Саске смог быстрее добраться до неё.       — Акеми, всё в порядке? — он тут же бросился к ней, крепко стискивая в объятиях, будто они не виделись несколько лет.       Только она уже ничего не могла сказать. Отпустила бокал, остатки которого вдребезги разлетелись по полу, и уткнулась ему в грудь, всхлипывая.

***

      Роберт облокотился спиной на стену, делая затяжку. Сигарет в пачке уже не осталось, хотя ещё вчера Бутко посылал Витю за ними. Дождь закончился, и теперь лишь капли медленно стекали с карниза, но на улице всё ещё было сыро. Роберт зачем-то вспомнил, что сказал ему Олег перед тем, как они покинули его квартиру.       — Я тебя засужу, урод!       — Да, пожалуйста, — легко махнул ему рукой Бутко. — Посади меня на пожизненное, уёбок.       Парень знал, что ничего Олег делать не станет, ведь сам будет далеко не в выигрыше. Поэтому у него не было никакого чувства беспокойства, страха, он просто стоял и курил, изредка поглядывая в сторону Акеми и Саске, которые всё никак не могли отлипнуть друг от друга.       — Спасибо тебе, Роберт, — наконец, на него обратили внимание. Первой подошла Курихара, смотря на него с такой благодарностью, будто он только что вытащил её из горящего дома. — Я снова твоя должница.       — Мне ничего не надо, я же говорил. Постарайся больше не доверять таким, как он.       Девушка кивнула и дёрнула Саске за руку.       — Да, я тебе тоже благодарен, — произнёс Учиха. — Мы пойдём, а то поздно уже.       — Увидимся, — улыбнулась Акеми.       В ответ Роберт только исполнил свой фирменный жест, ведь теперь уже точно всё было в порядке. «Береги её», — прошептал он, смотря на уходящих к остановке друзей.       Постояв немного у подъезда, тупо смотря куда-то в небо, Бутко всё же направился к мотоциклу. Почему-то на ум пришли строчки одной его любимой песни, которую он однажды, кажется, даже сам пел Акеми. И сейчас Роберт тоже начал напевать себе под нос:       

Враг навсегда остаётся врагом. Не дели с ним хлеб, не зови его в дом. Даже если, пока воздух миром запах, Он, хотя и спокойный, но всё-таки враг. Если он, как и ты, не пропил свою честь, Враг не может быть бывшим, — он будет и есть. Будь же верен прицел, и не дрогни рука, Ты погибнешь, когда пожалеешь врага...