***
Зато Курихаре сейчас было не до смеха. Девушка выглядела взволнованной, рассеянной и своим видом вызывала очень много вопросов, на которые уже устала отвечать дежурными фразами, что всё нормально, им просто кажется, она в порядке. Учихе тоже было нелегко. Он, конечно, может и собрался делать своей половинке предложение во второй раз, только сейчас рассчитывал исключительно на согласие, а для этого необходимо как-то подготовить почву. Как это устроить, Саске понятия не имел и помочь ему никто не мог, ведь из всех имеющихся в доме мужчин ни один, чёрт возьми, ни разу не пытался создать семью. Орочимару, кажется, вообще дальше своего логова никуда не глядел, а если и глядел, то в женщинах видел исключительно новый сосуд для души, а не продолжательницу рода, если у саннина вообще был род. Кабуто к своим двадцати шести впервые завёл отношения с девушкой, так что его можно было сразу отмести. Какаши бы сказал что-нибудь мудрое, но абсолютно бесполезное, после чего перевёл бы разговор в другое русло, как делал при любой непонятной ситуации. Саске такой вариант не подходил. Ну, а с братом и Хиданом всё было ещё яснее, чем с остальными. Таким образом, Учиха-младший был вынужден решать свои проблемы сам, не имея за спиной никакой поддержки и опоры. На следующее утро парень ожидаемо проснулся в плохом настроении, поэтому бесился буквально со всего. То сидеть ему неудобно, то на завтрак каша, а он хотел бутербродов. — Такое ощущение, что ты беременный, — хмыкнул Итачи, медленно потягивая чай. При его словах Акеми неожиданно вздрогнула, со страху подумав, будто речь была о ней. Благо, рот раскрыть не догадалась. — Тебя ещё с утра не хватало, — пробурчал Саске, никак не отреагировав на девушку. Они сидели на кухне вчетвером, потому что другие уже поели и занимались своими делами. Курихаре в университет к третьей паре, поэтому она особенно не торопилась с приёмом пищи, да и вообще никуда не торопилась. — Знаешь, видеть твою вечно недовольную рожу, тоже так себе удовольствие, — Итачи не смог удержаться от комментария, потому что Саске, честно говоря, его уже достал. Учиха-старший на данный момент очень жалел Акеми, которая имела все шансы стать женой его брата-придурка, который иногда вёл себя как пятилетний ребёнок или какая-нибудь истеричка. — Тем не менее, я стараюсь молчать. Так что, заткнись и не порть всем завтрак. — Если кому и следует заткнуться, то только тебе. Ты вообще должен быть мне благодарен, что я всё ещё не прирезал тебя. Хотя прямо сейчас очень хочется. — Давайте не будем устраивать ссору на пустом месте? — заметив, в какое русло пошёл разговор, попыталась прервать их Акеми, но никто её не послушал. — Да что ты мне сделаешь? Ты слабый, глупый и всё ещё не понимаешь, что совсем мне не ровня. Я, даже если буду спать, смогу отразить любую твою атаку, потому что они настолько же бесполезны, насколько бесполезно твоё существование. Оставляя тебя, я надеялся, что вырастет что-то путное, а в итоге получилось вот это... — Ну, нихрена же себе! Так это я ещё и виноват в том, что ты убил родителей?! — Саске вскочил со своего места, гневно светя шаринганами с двумя томоэ в сторону брата. Тот продолжал меланхолично пить чай. — Ты вообще никогда ни о ком не думал и никого не любил, кроме себя, а виноват я? По-моему, кто-то в конец охуел. — Если ты про себя, то соглашусь, — кивнул Учиха-старший. — Да, ты..! — начал было парень, но был прерван. — Всё, блять, заебал! — гаркнул Хидан, ударив ладонями по столу с такой силой, что тот мог легко сломаться. — Ты, мелкий пиздюк, вообще не понимаешь, зачем Итачи это сделал, поэтому засунь себе язык в жопу и не выёбывайся. Твой брат спас всё, что можно, пожертвовав собой и своей честью. Он, блять, ради тебя ебаната старался... — Хидан, не надо, — мягко произнёс Учиха-старший, а Акеми в удивлении чуть приоткрыла рот. — Нет, надо! Пусть знает правду, ибо я так больше не могу. Я устал слышать о том, какая ты скотина, Итачи, когда ты — настоящий герой, которого надо носить на руках и всячески боготворить. Ладно, мне срать на мнение других, я же всегда смогу отхерачить им головы, но, когда эта мелкая мразь начинает на тебя гнать, я, блять, из последних сил сдерживаюсь. — О чём это он? — холодно, но с нотками заинтересованности спросил Саске. Итачи вздохнул, вставая из-за стола и подходя к окну. Он знал, что рано или поздно брат всё узнает, но не думал, что это произойдёт на тесной кухне в каком-то чужом мире и при таких обстоятельствах. Впрочем, может, это хорошо, если всё получится именно таким образом и никак иначе. — Я убил нашу семью, потому что не имел другого выбора, Саске. Меня поставили перед условием: или я работаю на стороне клана и поддерживаю идею восстания, или я выступаю за Хокаге и руководство деревни, пресекая любые волнения. — Какое ещё восстание? — в Учихе неожиданно проснулось чувство сомнения. — Ты тогда был маленьким и многого не понимал, да и не знал. Наш клан готовил восстание против правительства... Итачи делал большие паузы в разговоре, стараясь дать Саске время на обработку информации. Ему самому также требовалась пара секунд, чтобы обдумать следующее предложение, ведь брат должен всё понять и поверить в правду, как бы странно это не звучало. — Мне кажется, нам надо уйти, — шепнула Акеми, осторожно тронув Хидана за руку. Тот кивнул. Они ушли в комнату, чтобы не слышать откровений Учих, ведь оба и так всё прекрасно знали. Девушка не понимала, как реагировать на такой внезапный поворот. С одной стороны, она была рада, что появился шанс покончить с конфликтом братьев, дабы не доводить всё до событий канона — смертей им только не хватало. С другой, ещё неизвестно, во что это выльется сейчас, как бы не стало только хуже, ведь Саске очень странно воспринимает информацию, переворачивая её по-своему и совершенно искажая первоначальный смысл. Впрочем, главное, чтобы они поговорили, а дальше действовать будем по ситуации. — Хидан, откуда ты знаешь про Итачи и клан? — поинтересовалась Акеми. — Он сам мне как-то рассказал. Я был очень удивлён. — Да, с первого раза в это невозможно поверить. — Можно подумать, ты в курсе, — усмехнулся отступник. — В курсе. Только не спрашивай, почему. Это очень длинная история, и ты вряд ли сможешь её понять. Хидан присел на край кровати, смотря в стену. — Слушай, я спросить хотел... На днях же отмечали рождение этого парня, как там его? — Роберт. — Да. Мне кажется, или он и Учихи похожи? Ну, просто, блять, столько совпадений я ещё никогда не видел. — Мне тоже так иногда кажется. Наверное, так и есть. Ну, или у нас коллективные галлюцинации! — весело пожала плечами девушка. — Как думаешь, они уже закончили? Хидан ничего не стал предполагать, а просто решил пойти и посмотреть. Акеми направилась вслед за ним. Итачи и Саске говорили недолго, потому что Учиха-старший не хотел распространяться про свою встречу с «якобы Мадарой» и вытекающими оттуда последствиями, ведь брат всё равно не поймёт. Да и не нужно ему этим голову забивать. Что было, то прошло, как говорится. Всю его речь Саске слушал с открытым ртом, не веря, что такое вообще возможно. Столько лет ему пудрили мозги, всячески очерняя брата, а он ещё в свои семь прекрасно знал правду, но отказывался её принимать после тех самых слов Итачи. Он действительно поддался своему эгоизму, утонул в своей ненависти, забыв, кто он такой на самом деле и кем он был. Но сейчас, стоя босыми ногами на линолеуме, чувствуя необъяснимую дрожь по всему телу, Саске вспомнил всё самое хорошее, что было в его жизни и что сломалось в одну ночь всего лишь парой фальшивых фраз. Но ведь все люди слишком доверчивы, особенно в такие моменты, когда мир вокруг рушится? Да. И никто от этого не застрахован. Даже самый лучший шиноби имеет свои слабости, что уж говорить об Учихе. В глазах застыли слёзы. Прямо как тогда... Поэтому, стоило Итачи развернуться лицом к брату, тот, не медля ни секунды, кинулся к нему с объятиями, пожалуй, самыми тёплыми и самыми искренними за всю свою жизнь. Саске не видел смысла сдерживать эмоции, уткнувшись в мерно поднимающуюся грудь брата и часто шмыгая носом. Он чувствовал, как одной рукой Итачи приобнял его в ответ, а вторую положил ему на голову, осторожно поглаживая. — Я понимаю, что ты вряд ли меня простишь, — шёпотом начал Учиха-старший. — Наверное, я слишком поздно решил сказать тебе правду, и теперь она выглядит, как идиотское оправдание... Но, Саске, знай, я всегда любил тебя. Я действительно пытался сделать лучше, но получилось наоборот. Я рад, что мне удалось самому рассказать тебе обо всём, чтобы сбросить с плеч этот ужасный груз. Не повторяй моих ошибок, прошу... — Ты всё сделал правильно, — тихо ответил парень. — Я верю тебе, как верил всегда... Я знал, что ты не предатель, ты не мог им быть... Ты всегда был и остаёшься моим любимым старшим братом... Теперь всё будет хорошо, правда? Итачи кивнул. Он не мог ответить на этот вопрос иначе, ведь никто не знает, что ждёт его в будущем, а сейчас надо верить только в лучшее, выбора же снова нет. Последние капли тумана ненависти рассеялись. Тьма отступила, давая возможность лучам света заполнить душу и сознание. Правильно говорили люди: «Не может быть всё время только плохо и ещё хуже, рано или поздно будет хорошо. А ты надейся и жди... Ведь вся жизнь впереди».***
Сара впервые не хотела отвечать на звонок родителей. Она всегда была рада их слышать, поскольку между Биробиджаном и Питером многие километры расстояния, но в этот раз Мирьям и Песах решили поговорить очень не вовремя. Шпеер переезжала к Мише, ни слова не сказав, поэтому очень неловко чувствовала себя, нажимая кнопку принятия вызова. У них был договор об общении с включённой камерой, потому что маме и папе хотелось видеть свою дочь хотя бы через экран компьютера, если уж в живую они смогут повстречаться только по окончании её учёбы. — Ну, а как квартира? — после череды абсолютно идентичных вопросов об успеваемости, погоде и самочувствии поинтересовалась Мирьям. — Надеюсь, она всё ещё жива, потому что, когда ты закончишь учиться, Илана и Лея будут там жить. Так что постарайся не угробить её... — Да-да, мам, я помню, — перебила девушка, устав слушать одни и те же наставления из раза в раз. Хоть что-то новенькое бы придумали. Чаще всего разговор брала на себя Мирьям, а Песах просто сидел на фоне, иногда о чём-то спрашивая. Мужчина вообще считал, что не стоит так часто названивать дочери, ведь она уже взрослый человек и не надо контролировать каждый её шаг. Вот только жена полагала иначе и в каждом своём вопросе пыталась докопаться до Сары, будто той было, что от неё скрывать. Но в этот раз действительно было. — Почему ты перебиваешь меня? Кто это научил тебя так отвечать матери? — Прости, просто день выдался слишком трудным и... — Это не даёт тебе никакого права так говорить с родными. Что бы сказала на это твоя тётя Хава! Тётя Хава была, честно сказать, страшной женщиной, поэтому её авторитетом пугали всех детей в семье Шпеер. Она умудрялась внести сумятицу и беспорядок в жизнь любых своих родственников, как бы те не старались аккуратно обходиться с ней. Приезд тёти Хавы означал начало катастрофы, которая затянется в лучшем случае на месяц, потому что женщина любила подолгу гостить у своих, как она говорила «родных кровушек», выедая им мозги чайной ложкой. Она считала себя самой мудрой и самой правильной, ведь каждую субботу посещала синагогу! — И что это вообще за диван у тебя? Разве мы такой покупали? — вдруг ни с того, ни с сего возмутилась Мирьям. — А... это... Понимаешь, мам, я просто сейчас живу у своей подруги. Помнишь, когда вы приезжали, мы её приглашали? Акеми Курихара, — почему-то в этой ситуации Сара не смогла придумать ничего иного, как сказать именно такую чушь. — И по какой причине ты живёшь у своей подруги? — Ну, мне нужно скопить определённую сумму денег, поэтому я решила сдавать квартиру, а Акеми не против. — Зато мы с отцом против! Да, Песах? — Да-да, Мирочка, — кивнул мужчина, хотя в душе был абсолютно не согласен. — И что ты такого хочешь приобрести? — Мам, какая разница, я просто коплю деньги, вот и всё, — Сара закатила глаза, что не могло не укрыться от взгляда её матери, в котором читалось подозрение ко всему, что бы не говорила её дочь. — Если бы я попросила у вас, вы бы не дали, а работать я не могу из-за учёбы. — А мне кажется, что... — начала женщина. — Ой, мне пора. Прости мам, потом договорим, — Шпеер мгновенно завершила разговор, так как была не в силах слушать все эти беспричинные обвинения в свой адрес. Как же ей это надоело. Чем старше она становилась, тем больше родительского контроля приходилось терпеть. Интересно, а с Йохананом они также обращаются? Как там вообще брат в своём Владивостоке? Сара сидела, думая над этими вопросами, и боролась с желанием немедленно позвонить брату. Она понимала, что на том конце России сейчас люди уже ложатся спать, поэтому не стоит беспокоить Йоханана. Хотя он вряд ли бы вообще поднял трубку, ведь какое ему дело до сестры? По сути, всем всегда было плевать на Сару, а та забота, которую пыталась выражать Мирьям, больше походила на отчаянные попытки испоганить всё окончательно. Но девушка не знала, что где-то в далёком Биробиджане её мать уже выстроила цепочку из различных подозрений и догадок, а сейчас пытается втолковать своему мужу, что что-то тут не чисто, и нужно немедленно лететь в Петербург.