Посмертная маска

Его звали Хёндон. Он умер в возрасте 16 лет 3 года назад. С тех пор бедный подросток бродит тут, среди нас, отыскивая способ что-то исправить. Идон сказал, что не смог провести его на тот свет, что дело у него было тут. И жнец до сих пор не знал, сделал ли парень, что хотел. Также Идон полагал, что если призрак и завершил своё дело, то теперь бродит от незнания куда деться и где найти, собственно, Идона. В любом случае, я должна буду помочь ему и "привести к свету". Точнее, к Идону, а тот уже закончит своё дело. Но для начала требовалось его найти. А это задача не из лёгких. Найти Чеён мне просто повезло (хотя кто ещё кого нашел), а в этом случае придется попотеть. Но звездный путь "Сыщика душ" на корню прирубил Кино, который неожиданно появился передо мной, когда я направлялась к выходу из больницы. Он был настойчив, так что мои попытки обойти его были тщетны. Но он молчал, и я не понимала суть его занятия. Так что я раздразилась и заговорила первая: — Да что ты хочешь? — Знать, куда ты собралась. — Конечно, конечно, забыла, что должна докладывать о каждом своём шаге. — Я выждала, пока Кино учует тот тонкий аромат сарказма. — Стоп, погоди, мистер Жнец. Ты ведь не моя нянька. — Тебе нельзя надолго удаляться от своего тела так далеко. — Я уже почти мертвая, что может случиться? — Но ещё не мертвая. Тело будет слабеть. Оно может сдаться. — Я не умру, пока сама того не захочу, — наигранно горделиво заявила я, хотя сама уже начала бояться каждого своего следующего шага, дистанцирующего меня от больницы. — Но даже, если с моим телом что-то случится, руку я тебе не протяну. Не дождешься! Было необычно говорить вместо слова "смерть" — "с телом что-нибудь случится". Было вообще неожиданно услышать, что я могу вдруг сейчас умереть. Наивно полагала, что нахожусь в стабильном состояние, настолько стабильном, что экономика Дубаев позавидует. Но может Кино просто в очередной раз меня запугивает? Идон бы сказал мне об опасностях выполнения его просьбы. А может Идон специально умолчал, чтобы... Чтобы помочь своему другу скорее отвести меня на тот свет? Может это их план? Вдруг если я умру, меня будет легче уговорить сдаться? Мои сумасшедшие догадки подтверждал стоящий на месте Кино, от которого я удалялась. Он больше не пытался меня остановить. Но невзирая на страх, я продолжала путь, думая лишь о несчастном подростке, которому нужна была моя помощь. Я верила, что нужна была, верила, что Идон не придумал Хёндона. Не представляла я, как теперь работает мой организм, но приходилось постепенно смиряться с тем, что действительно существует какая-то материя, которая распределяет все силы в мире. Была ли эта материя богом или его матерью, я даже не пыталась понять. Но я знала точно, что мне совершенно мистическим образом то везёт порой, то тянет к какому-то месту каждой клеточкой. И там я, как видно из опыта, нахожу то, что так отчаянно было необходимо. Сейчас же, встав на центральной улице, отойдя довольно далеко от больницы, я слегка раскинула руки, чтобы доверить свое существо потокам мироздания, как доверяла тело течению реки в детстве, бесстрашно обучаясь плаванию в одиночку. Никаких новых, необычных ощущений не последовало. Но зато, когда я открыла глаза (как оказалось, очень вовремя), то заметила фигуру юной девушки, юркой пробегающей в толпе и очевидно желающей скрыться поскорее от меня. Я узнала одежду и блеск здоровых волос, так сильно разнящихся с её настоящими, чернеющими на белизне больничных простыней. Я нагнала Чеён в проулке, где дурно пахло с кухни забегаловки. — Ты чего здесь? — спросила я, как старую подругу, будто меня не интересовало первостепенно, чего она убегала от меня в принципе. Я не хотела подыгрывать ей, если это всё-таки была игра. — Прости, не хотела тебя отвлекать, — она все же ответила на мой не озвученный вопрос, но в голосе виной и не пахло. — Я поздно заметила, что ты чем-то важным занята. — Вообще да… — отвлеклась я, горько призадумавшись, как буду проводить дальнейшие поиски. — Так как ты здесь оказалась? Она не понимающе, но снисходительно улыбнулась. — Что значит?.. Я хожу, где вздумается. Я недоверчиво сощурила глаза. — Вот так случайно наши пути сошлись, — лёгкий надет вопроса в утвердительном предложении. — Я лишь хотела помочь, — милая улыбка. Как все мы оказывается хотим быть полезными. Важными. Ценными. — Мысли мои прочитала, — с невесомым осуждением и с ярко выраженным задором констатировала я. Чеён была непромах. — У тебя здесь бурная жизнь, я не хотела оставаться в стороне. Странно, но мне казалась её «жизнь» интересной, столько всего она полезного узнала, а главное усвоила. Свою беготню по госпиталю и дальше, а также эмоциональные вспышки по ходу я бы назвала марафоном смертницы — это было бы верхом остроумия и правдивости в данных обстоятельствах. Не думала, что эта погоня за баллами жизни которую я выпрашивала у самих жрецов, зная, к тому же, что не они тут мешают, покажется кому-то интересной. А тем более взрослой не по годам Чеён, которая казалась такой преисполненной в познании, что ей бы на том кладбище так и сидеть, да о смысле заката рассуждать. Впрочем, сейчас она выглядела совсем, как ребенок, раззадоренная и шкодливая. Как будто азарт вернул её обратно в детство и снял груз знаний не только с выражения лица, но и с движений и манеры речи. — Ты же знаешь, кого мы ищем, — констатировала я, точно уверенная, что прочитала она досконально всё. — Да, идём, — она довольная схватила мою руку и потянула вверх по улице. Оказалось, она завела себе парочку знакомых, которые тут были вроде держателей района, так что знали о любом передвижении на своей территории. Да, эти её друзья были призраками, которые застряли с неизвестными им миссиями. И, не желая терять время попросту, пока незавершённое дело о себе не заявит, — а чтобы самим искать его они были слишком ленивы, — решили создать себе подобие жизни после смерти. — Неужто у Жнецов нет никакой подотчетности. Вот так просто позволяют душам бродить годами? Надеюсь, их хотя бы премии лишают, — сказала я неискренне, потому что в целом уже привыкла к таким их порядкам и не желала, чтоб им урезали зарплату на самом-то деле. — Да кто из знает. По сути-то от них ничего не зависит. Они, как собиратели мусора… — Я взглянула на неё искоса, опешив от такого нелестного сравнения, так что и она умолкла, изучая мой взгляд. — Я имею в виду, что они знай себе собирают фантики, но не могут никого принудить обёртку от конфеты снять и кинуть на землю. Если у души незавершённое дело, она и при желании со жнецом не пройдет. А завершив, и через 10 лет, как правило, сама спешит на встречу со жнецом. — Я кивнула самой себе, помечая, что это уже знаю. — А если душа блуждает, то это её, собственно, проблемы. И тут не столько бремя ответственности, как эго влияет на поведение жреца. Вот, скажем, есть жнецы, которым на свою репутацию и в своих-то глазах плевать, так они и сидят смирно, ждут. И пока душа найдет способ завершить дело, и пока путь к нему найдет. — В голове сразу всплыл образ Идона. — А есть те, кому важна их вторая жизнь, эта работа, те, кому чувство собственного достоинства не позволяет проявлять халатность. Так они беспокоятся, что у них протокол не подшит. Я подумала о Кино, но никогда бы не решила, что я ему на самолюбие давлю. Думала, просто озлобился на весь мир, вот и сдирает с меня кожу слоями своими гневными речами и угрозами. Но видимо, гордости было чересчур, раз не желал помочь мне и побочным образом себе, собственно. — Надо же, совсем, как люди… — изумлённо выдохнула я почему-то, хотя ещё была крайне далёка от того, чтобы воспринимать жнецов как нелюдей, как существ лишённых чувств, как отличных от меня самой созданий. Но я забыла на минуту, что мы говорим не об абстрактных сущностях — с профессорским тоном Чеён было несложно — а о тех, с кем я лично знакома. И кого не вижу каким-то зверьками или бездушными кадрами небесной конторы. — А чувства у них есть? Я подумала о Седжон и Доён и так не смогла даже придумать, к каким типам относятся они. Я видела в них страсть, приверженность, душу, которую они вкладывали в работу. Из-за проявленных ими чувств, я не могла судить о размере их эго и относить к какому-либо типу, предложенному Чеён. Но по утверждениям Доён, никаких чувств у них не было. — Тебе лучше знать, — лукаво улыбнулась она. Это снова девушка переключилась со светлого ума мира сего на обычного подростка. Переключатель что ли есть какой-то специальный? — Что это значит? — также улыбнулась я. Но мы уже подошли к точке, где ожидал второй дружок Чеён, так как первый слыхом не слыхивал о разыскиваемом нами. Этот район, к моему безразмерному удивлению, держал девятилетний на вид мальчик. Похабно ведущий беседы и вальяжно восседающий на красном диване за одним из столиков. Только это был стершийся от возраста дедуля, в прошлой жизни кажется бывший обычным пенсионером, зашуганным и грустным. А в этой жизни он порешил пожить, как в кино. Реплики его именно, как в плохом сценарии и звучали. Смотрелось это карикатурно и уморительно. Я едва сдерживалась, чтобы не прыснуть. — Киса, если на моей земле нет того, кого вы ищите, то значит, я вышвырнул его пинком под зад не далее как вчера вечером. Через мой район проходит буквально каждый городской тип. Объяснять приходилось странно. Подросток. 16-ти лет. Возможно грустный, поникший. Потерянный. Скорее всего задумчивый. Так мы себе с Чеён и представляли, собственно, Хеджона, который ну за 3 года должен был завершить дело и сейчас жаждать лишь покоя. — Если призракам так тяжело, почти нереально воздействовать на предметы, то почему им никто не помогает поскорее расправиться с делами? — спросила я у Чеён, как будто у старшей мудрой подруги, когда мы вышли из забегаловки карикатурного призрака. — А мы с тобой на что, — хитро улыбнулась она снова. Но уже не по-девичьи, а по-профессорски, будто насмехалась над своим несмышленым студентом. Я, кажется, должна была в этот момент истошно завопить, будто осознавая всю суть мироздания или почему природа, грубо говоря, дала таким, как мы, право на существование. Но я была скорее поражена её познаниям, как всегда, нежели их содержанию. И отложила процесс того, как я буду восхищаться, понимая, какая вокруг меня у всего тонкая организация и одновременно сокрушаться, что меня использовали, что мое существование в таком виде это побочка лени жрецов. — Ты сказала, что время тут идёт быстро. Потому ты так осведомлена, что уделываешь старшей нос, — я говорила о себе. — Но твой дружок выглядит так, будто после смерти все его годы жизни и опыта обнулились. Он похож на малыша, что выпендривается перед подругами матери, будто деградировал… — Ну, как и при жизни, каждый сам выбирает в каком направлении меняться и как расходовать свое время. Он вот пошел по такому пути. — Она, казалось, ни капельки его не осуждала и не смешилась от одного его вида. Зато как-то не очень была довольна мной или моими вопросами. Или мне почудилось. — Может быть при жизни он вдоволь наигрался в сноба-интеллектуала. — Это точно был камень в мой огород. Мы нашли нашего клиента в библиотеке, в самом неприметном её углу, где и света никто не зажёг. Хеджон правда выглядел, как грустный подросток, который не ведал, куда ему дальше идти. И тут его с обеих сторон обступили подозрительной наружности девушки. Испуг и подозрительность сразу как-то оживили его лицо. Но по крайней мере он был сразу готов разговаривать и не убегал. Чеён при всей своей грамотности, тактичностью и проникновенностью, кажется, не отличалась. Она сюда пришла поиграть в детективов, так что с места в карьера ввела парня в курс дела и потребовала идти с нами. К бабке не ходи — никуда он не собирался идти с нами с такой подачей. Не потому, что скорее хочу выслужиться перед Идоном и доставить его в госпиталь, стала "втираться ему в доверие". Знаю, что так для Чеён это и выглядело, но я искренне хотела выслушать его. Я верила, что порой несчастной душе нужен был простой разговор, а ещё поплакаться и получить жалость, которой, скажем, взрослые гордецы так брезговали. И подростки надо сказать тоже. Но я надеялась, что гормоны у призраков утихали, особенно спустя-то 3 года. — Ты закончил, что хотел? Прежде, чем он начал говорить, по его щекам скатились слёзы. — Я обещал сестрёнке достать её пластиковую зверушку из водостока… — То ли горько ему было, что никогда сестру больше не увидит, то ли вспоминал свою смерть. Но вдруг просиял: — И достал. И я с ужасом осознала, что он все это время учился овладевать предметами из мира живых. Потому, дополняя свои слова, он следом схватил книгу со стола и поднял её. Я представила, как спустя месяцы или годы в своей комнате повзрослевшая девчушка с изумлением обнаруживает игрушку, которая по ее мнению, давно скрылась в сточных водах и погибла, как будто у неё была душа. И если она была достаточно взрослая, чтобы запомнить брата до его гибели, она вдруг вспоминает его и так крепко сжимает игрушку, будто он сам перед ней во плоти. Но после представления этой милой сцены, внутри меня все словно обрывается. «Какой же это бред!» — воплю я в мыслях. — «Разве это незавершённое дело? Да он сам выдумал его себе и страдал столько лет попусту, рискуя стать одним из… Давно бы уже взял за руку жнеца!..» «Не взял бы.» — отозвалась Чеён и еле заметно кивнула в его сторону. — «Посмотри. Дело он, может, себе и выдумал. Да только не позволил бы себе покоя, тут уж сколько хочешь хватай жнеца за руку.» — И оно того стоило..? Изумлённо прошептала я. И увидела в одних только его глазах ответ. Стоило. *** Всё-таки сложно мне было принимать все эти многогранности мира и такое количество разных взглядов. Не представляю, что после смерти остаюсь на этом свете, чтобы научиться манипулировать материей и достать игрушку для сестры, которая укатилась давным-давно меж решёток и была забыта всеми членами семьи, даже собакой, наверное. Может, есть люди, что способны так любить. Или так привязываться. К родным, к своим обещаниям или к жизни — тут уж поди разбери. В целом меня напрягал лишь тот факт, что и после смерти нашему сознанию никак не избавиться от надуманных обязанностей или глупых убеждений, мы все равно рабы своих придурей. Нельзя было так пренебрежительно отзываться о поступке Хёндона, конечно. Но я, знай, что близкий мне человек, выбрал между долгожданным покоем и рутиной в три года по отлавливанию пластикового беглеца второе, с того света его достала и обратно отправила. Хотя и не понимаю, почему я в таком юном возрасте назвала покой долгожданным. Может, я слегка утомилась и не могу с пониманием относится к душам, что так пренебрегает тем, чего я лишена. Хотя почему лишена? Руку протяни — и вот он яркий свет, вкусный чай и забвение. Но я устала от всего этого, а не от жизни. Мне бы в мамины объятья, домой, а ещё чаю и крепкого сна дня на 3. И так далека была моя мечта сейчас. Но благодаря Чеён и сегодняшнему дню, я меньше думала о том, как моя вера в собственную жизнь иссякает с каждым днём. — Ты когда собираешься навестить его? — вспомнив грустную картину спящего у её постели Джэхёна спросила я. — Скоро, — снова хитро улыбнулась. И можно было подумать, что ей ни грамма не жалко родного брата, но я больше не позволяла себе спешить с выводами. И уже до больницы я брела полная тяжёлых мыслей о своем собственном брате. Мне очень хотелось верить, что его тут держала важная миссия, желательно не такая уничижительная, как у Хёндона. Я с горечью понимала, что жнецы — не сыщики и не отдел захвата, так что никто силком не затащит его на тот свет, даже если... И представлять было больно Тэиля в виде мстительного духа. Мой брат если и был злопамятным, то в самую последнюю очередь, но после смерти множество вещей меняется. И я до сих пор не знала, как именно он погиб. И с нешуточной серьёзностью подумала, как жаль, что я не впала в кому раньше. Может, я бы смогла уговорить его поскорее уйти. Пока я плелась и размышляла о прелестях комы, меня ничего не заботило извне. Но как только я ступила в помещение больницы, слегка обдало теплой, но тревожно пульсирующей волной. Я подумала, что снова кто-то умер. (Нужно было слышать с какой обреченной обыденностью я теперь думала о смерти.) Но дело было в другом. Ни на что непохожая прежде волна энергии не слабо напрягла меня. Так, будто, если это и смерть, она лично относилась к моему существу. Так что я скорее побежала по знакомому маршруту, сама не зная почему, в свою палату. А там меня ждали Кино, Джэхён и мое тело. Мамы рядом не было.