Чётки

      Дзин множество раз проигрывал их встречу в голове, но оказался совершенно к ней не готов.       Он запомнил Фуу худощавой девчонкой с большими глазами, острыми локтями, твёрдой походкой. Эти черты с каждым прожитым вместе днём придавали ей некую мальчиковатость. Замени розовое кимоно на хакама и ги*– и всё, перед тобой ученик додзё. Да и вела она себя отнюдь не по-девчачьи, следовала за ними везде, где только можно, разговаривала на равных, до хрипа спорила с Мугеном, кому должен достаться последний данго. Во время путешествия он старался придерживаться именно такой позиции: перед ним совсем не девушка, но Фуу. Так проще.       До поступления в додзё Марии-доно, Дзин никогда не общался с женщинами, хотя и там их можно было пересчитать по пальцам одной руки. Мальчишки обсуждали их, но как-то абстрактно, как нечто хрупкое, нежное, беззащитное.       Ясное дело, думал он тогда, большинство из учеников со временем женятся, продолжат род, но сам никогда о семье не заикался. Не мог провести параллели между очаровательными бабочками, порхающими за стенами додзё, и тем взаимодействием мужчины и женщины, о котором ему лет в четырнадцать рассказал учитель. Даже повзрослев, он никак не мог связать понятие «женщина» с бордельными обольстительницами. Однако Шино стёрла все сомнения.       Дзин закрыл глаза и внутренне вздрогнул, сдерживая шквал воспоминаний. Как же дурно он себя вёл, сколько хлопот ей доставила эта его "благодарность". Он всегда старался выбирать себе грубых, добродушных девушек, потому что их было проще всего забыть. Либидо утихало, становилось легче медитировать. Он отвергал любые мысли о женщинах, посвятив свою жизнь боевым искусствам... Затем из додзё ушёл Юкимару. Вместе с ним испарились мысли о братстве, о родстве, единстве с другим человеком, о понимании... А Шино...       Мечнику чётко следовало решить, идти ли за Шино в Энкири-дера*, когда её время подойдёт к концу. Не разрушит ли это их судьбы? Он прекрасно знал, что не сможет с ней жить. Никак, никогда. Слишком много людей всё ещё жаждали смерти отступника, поэтому Дзин боялся. Не за себя, но за хрупкую бывшую владелицу магазина ткани. Причинять вред ей совсем не хотелось.       Вопреки страху, он было надумал идти, но однажды, поздно ночью устроившись на ночлег, понял, что не уверен. Уставший разум подбрасывал картины, одна грустнее другой. Узнает ли она его? Нужна ли она ему так же сильно, как раньше? Он не мог сказать. Поэтому, когда из ниоткуда возник Муген с предложением отыскать Фуу и переправить её в безопасное место, ронин согласился. Раньше, чем у него об этом спросили.       Из-за мальчиковатой девушки. Из-за привязанности. Он был обязан дочери Касуми-сана за доброту, за поучительное путешествие, в конце концов, за катану, которая по праву принадлежала ей. Меч Дзина сломался на острове, поэтому Фуу с лёгкой улыбкой отдала оружие отца, сказав, что оно ей ни к чему. Соврав. Но он его взял. И только сейчас понял, что этот жест задушил его чувства к Шино. Ведь в тот момент он сломался вместе с мечом, и именно Фуу починила его, вдохнув в поломанную оболочку душу. Красный зонтик меркнет перед этим даром.       Голос подруги ронин узнал сразу, услышал в лесной чаще и точно знал, что вот-вот встретится с ней. Но увидев... Даже зная его как облупленного, она кинулась обниматься. Как же она изменилась! И всё равно глазами этой красивой женщины на Дзина смотрела та же Фуу с которой они разошлись два года назад. Смотрела, улыбаясь в ответ, такая же маленькая. Настолько, что если бы он обнял её снова,вполне мог бы упереться подбородком в макушку…       Порыв пришлось задушить в зародыше. Вместо этого Дзин мягко её отстранил, сказав: «А ты подросла», -и объяснил, зачем они её искали. А она рассмеялась.       Ронин уловил беспокойство на лице Мугена, но тот быстро спохватился, натянув обычное пофигистичное выражение. Он привык к громким проклятиям. Со временем звуки отборной брани стали сродни кваканью лягушек, а особенно витиеватые речи можно было сравнить с писком комара. Дзину множество раз приходилось брать себя в руки, чтобы не врезать попутчику в надежде угомонить.       Обеспокоенного Мугена он видел впервые.       Прежде, чем ему удалось победить Карию, эта мразь сумела загнать Фуу в угол. Подошла неслыханно близко. И девушка ни разу не заговаривала об этом до самого расставания, сколько бы они к разговору не подводили. Зато её взгляд изменился. Так, что ронин был готов сразиться с Кагетоки снова. И снова. И, может быть, снова, чтоб ему вечно гореть.       Дзин надеялся на принятие, опасливо, исподтишка. Настолько, что надежда эта выжигала ему клеймо на груди. Настолько, что он молил богов. Пожалуйста, не заставляйте её плакать. Всё, что угодно, только не как перед Нагасаки. Пускай, она не расплачется.       И к счастью она не заплакала.       Конечно. Только вот смех её… пугал. Вводил в ступор. Может, она заболела? Может, жизнь в борделе сильно её потрепала, а выплеснуть эмоции получилось только сейчас? И новости просто сломали её восприятие реальности? Может, если бы Фуу заплакала – было бы лучше? Она бы убежала, чтобы спрятать слёзы, а он бы её нашёл. Именно так, нашёл бы её и смог успокоить.       На этой мысли ожил предательский шепоток внутреннего голоса: «Ты вполне бы мог снова её обнять, разве нет? Она тебя не оттолкнёт. Неужели, всё, что ты чувствуешь…»       «Заткнись!», - успокоился он. В корне неправильные мысли. Тем более о Фуу, какой позор. Дзин попытался отвлечься и наткнулся взглядом на него. Пират развалился на циновке, разглядывая то небо, то костёр, то собственные гэта. Одаривая вниманием всё подряд, только не девушку.       «Вот оно что», - появилась догадка. Мугена тоже к ней влечёт.       Естественно. Ронин – не единственный, кому Фуу отдала меч, и не единственный, кто хотел бы чего-то большего.       ________________________       Он почти собрал вещи, когда увидел, что Фуу не спит.       - Доброе утро.       - Да. Доброе. Всё-таки мне не приснилось.       Девушка потёрла руками лицо, зевнула.       -Нет.       - А где Муген? В лесу? –и усмехнулась, получив положительный кивок. Иронично.       - Виновата. Я напоила его саке перед побегом, так что он побежал искать воду. Скорее всего. Мне хотелось помочь вам собраться, но…       Она указала на уложенные в сумку пожитки.       - Ничего. У нас не так много вещей, - ответил мужчина, кладя туда же кремень и накрывая всё это сверху каса. – Видишь?       Фуу улыбнулась.       - Не думала, что ты так разбогатеешь.       - Просто усердно работал, - сказал он серьёзно, а потом чуть улыбнулся в ответ и сел напротив. Девушка подхватила каса с сумки.       - Я верю. Это же твоё, да?       - Хм.       Она рассматривала плетение, то и дело поворачивая шляпу в руках.       - Давно тебя в такой не видела, - задумалась она, и собеседник понял: ей хочется сказать ещё что-то.       - И правда. Что-то не так? – Дзин пытался говорить как можно мягче.       - Два года прошло. Даже больше, - Фуу замялась. – Помнишь? У тебя была такая же каса… когда мы остановились в городе из-за дождя.       Он вглядывался в её черты со странным выражением. Что она…       - Ты всё ещё хранишь зонтик? Тот, красный.       Ох…       Он не смог проронить ни слова. Фуу выдохнула и вернула ему каса.       - Что ты здесь делаешь, Дзин?       Молчание затянулось.       - Скоро выдвигаемся, - вместо ответа проговорил он, вставая. – Будь готова.       Девушка кивнула, снова чувствуя себя пятнадцатилетней. Такой же маленькой и такой же глупой.       - Фуу…       Действительно, что он тут забыл? Прислушавшись к ощущениям, ронин констатировал: против воли его никто не держит.       Фуу встала, увлечённо разглаживая складки на красивом кимоно.       - Что?       - Зонт полезен только во время дождя, - закончил Дзин. Девушка невольно дёрнула уголками губ, чему-то обрадовалась. Но любопытство требовало своего.       - Может так получиться, что он тебе снова понадобится.       - Фуу…       - Ну, я просто к тому, что… Вдруг однажды он тебе действительно будет нужен, а рядом его не окажется? И тебе станет обидно. Ведь он был, а ты его упустил и теперь он в чьих-то других руках.       - Ты хочешь, чтобы я забрал зонт?       - Я… - неуверенно начала Фуу и сделала паузу. Что ей сказать? – Я просто не хочу, чтобы ты простудился.       - Не простужусь, - пообещал он.       А ведь если бы не этот разговор, у него ещё оставались мосты к отступлению. Те, что сейчас мысленно греют спину, полыхая огнём. Какая ирония.       - Скоро вернётся Муген, так что…       - Да. Я поняла.       - Если пойдёшь в ту сторону, найдёшь пресную речку, - Дзин указал в лес, доверительно смотря на подругу. – Я видел твои ладони.       - Ой… Дзин.       Касуми* замерла.       - Хм?       - Это ведь ты? Это ты остановил Ушивакамару, когда мы сбегали из борделя?       Он кивнул. Её лицо вновь засияло благодарностью.       - Спасибо. За всё, - поклонившись, она поспешила к лесу.       Дзин проводил её взглядом, убрал циновку и сел в ожидании. Вокруг стояла такая тишина, что он невольно закрыл глаза. Вот сейчас, с минуты на минуту…       - И о чём вы болтали? – раздался голос из-за деревьев.       - Будто ты сам не слышал, - ронин остался недвижим. – Что тебе от неё нужно?       - Ты её папа, что ли? – Муген вышел на поляну. – Встречный вопрос: что тебе от неё нужно? А вообще, мои намерения тебя нихрена не касаются, рыбья морда. Не спихивай любое дерьмо на меня и следи за собой! Ты как-то совсем расслабился.       - Нет, - без эмоций подтвердил Дзин. Окинавец прав, дело не его. Однако знать всё наверняка крайне необходимо.       - Она не проститутка.       Муген почесал подбородок и кинул на собеседника скептический взгляд. Словно разговаривал с больным на голову.       - Я знаю, - протянул он с обидой, – не тупой.       - Конечно, не тупой, - подтвердил ронин, открыв глаза. – Но если тебе не удастся скрыть свое отношение…       - Тебя это тоже касается, зажатый кретин. Не освежай во мне желание тебя покрошить.       - Хм.       -Всё равно сейчас об этой херне думать нельзя. В первую очередь нужно понять, что делать.       Дзин кивнул. Довольный реакцией, Муген удивительно быстро и эффективно собрал свои вещи. Так же, как сам ронин: всё необходимое в ближайшей доступности. Невольно пришлось признать, что не такие уж они и разные.       Уложив сумку, Муген завалился на землю и принялся ковырять в носу. Что ж. Не такие разные, но точно не одинаковые. Совершенно. Конечно парень вырос в неблагоприятных условиях, но… это вообще реально, так глубоко засунуть палец в нос? Ох… Дзин снова закрыл глаза.       - Самое важное для нас – увести её в безопасное место.       - Да уж. Ты знаешь куда?       - Нет,- признался ронин, вздыхая.       - Я тоже. Думал – на север, но там эти Матсумае-Хан. Так что не вариант.       - Да, скорее всего они нас помнят.       - На юг, в Сацуму*, тоже хода нет. Вас там, конечно, не знают, но…       Парень замолчал. Высунув палец из носа, он рефлекторно обтёр его о землю.       - Я мог бы отвести её туда сам, – ответил на это Дзин, заставляя собеседника зло оглянуться.       - Мечтай больше. Я не позволю тебе уйти с ней одному.       - Уйти куда? – вдруг раздался голос Фуу: она стремительно шла из леса к месту разговора. – Вы думаете, я шумная?       Мужчины переглянулись, поднимаясь на ноги. Никто из них не услышал, как она подошла. Дзин многозначительно повёл бровью, на что окинавец просто пожал плечами. И выпалил правду.       - Мы решаем куда нам идти теперь.       Девушка застыла на месте. На порозовевшем умытом личике возникло до боли знакомое, нехорошее выражение. Она распахнула глаза и неестественно спокойно спросила:       - Решаете, куда нам идти?       Дзин разрывался между тихим ликованием и настороженностью. С одной стороны, Муген разозлил её настолько, что она готова душу из него вытрясти. Поделом, что говорить. С другой, Фуу действительно разгорячилась. Он тут же подумал, что в додзё просто обязаны ввести уроки по общению с разгневанными женщинами. Где-то между лекциями о сеппуку* и Битве при Нагасино*.       - Ну, - Муген тоже уловил исходящую опасность, – даа…       - Ты… Ты болван! – в голос возмутилась Фуу, но этого показалось мало. Замахнувшись, она смачно пнула его по голени.       «Болван» вскрикнул от боли, хватаясь за место ушиба.       - Ах ты сучка!       Это он зря. По телу словно прошлась дрожь, когда та же участь постигла вторую голень. Пират рухнул наземь, обхватив ноги руками.       Дзин не был готов отхватить за компанию.       - Эй! – ногу подкосило, но он остался стоять.       - А ты! Как ты мог? Я понимаю, что этот придурок держит меня за мешок риса, но ты! – она сжала кулачки, рыча от негодования. И убежала обратно в лес.       Чёрт.       Он подхватил сумку, на ходу завязывая концы ткани через плечо.       - Фуу! Подожди!       Муген, оставленный на поляне, вскочил следом. Не очень уверенно.       - Вы даже спросить не удосужились. Глупые! Глупые мужчины…Вам кажется, что вы можете просто… Да ну вас!       Когда Дзин её догнал, она даже не притормозила.       - Фуу, – она резко обернулась к нему лицом. Почти догнавший их Муген споткнулся.       - Слушайте сюда, оба! Никогда. Слышите? Никогда не принимайте решения за меня! – Касуми сердито уткнула палец Дзину в грудь. – Мне не десять лет, и никто из вас мне не отец!       Она смотрела на провожатых, тяжело дыша, а выбившаяся из пучка прядь забавно улеглась на порозовевшую кожу щеки. Чувства, которые ронин испытывал, глядя на неё, отцовскими назвать язык не поворачивался. Что там полагается для очищения души? Не брать чужого, жить в лишениях… И даже так, он сможет достичь просветления только лет через тысячу.       Дзин виновато отвёл взгляд от её лица. Возможно, если бы он дожил до тысячи… Ему всё равно пришлось бы смириться с собой. От этого никуда не денешься.       - И правда, - безэмоционально протянул Муген, – не отец. Понял.       - Вот и прекрасно.       Фуу продолжила идти своим маршрутом и, к великому облегчению, он не пролегал через город, где им сто процентов бы предъявили претензии за простой места в борделе. Они шли на восток.       «Почему на восток?» - подумал Дзин, но вслух ничего не сказал. Сейчас он просто радовался, что может следовать за ней.       _________________________________       Примечания:       1. Хакама - традиционные японские длинные широкие штаны в складку, похожие на юбку, шаровары или подрясник.Ги – кимоно для тренировок.       2. Энкири-дера. Храм Токайдзи в Кита-Камакуре (Северной Камакуре), широко известен и за пределами Камакуры как Энкири-дэра (Храм разводов). Токайдзи – храм секты дзэн. Основан в 1285 году. Располагается напротив буддийского монастыря Энгакудзи. Энкири-дэра – единственный женский монастырь в городе.Монахини Токайдзи имели право давать прибежище вконец измученным домашним рабством женщинам. Прожившие при монастыре три года (позже – два) официально признавались разведенными. В случае, если женщина приходила к монастырю в позднее время, когда ворота его были заперты, ей достаточно было снять обувь и перебросить ее через стену, чтобы попасть под монастырскую защиту.       3. Касуми. Я называю Фуу по фамилии её отца, Касуми Сейдзо. Но на самом деле в те времена фамилии были только у аристократов и самураев. Жену самурая могли звать по имени(фамилии) мужа, а вот дочь… редко, когда девушка наследовала самурайскую фамилию. Здесь же вся история построена на родстве Фуу и Сейдзо, поэтому я допустила такой ход.       4. Сацума - (яп. 薩摩藩Сацума-хан) — княжество, существовавшее в Японии в период сёгуната Токугава. Наряду с княжеством Тёсю играло ведущую роль в революции Мэйдзи. Управлялось домом Симадзу. С 1609 года было сюзереном королевства Рюкю. В 1871 году Сацума вместе с другими княжествами было упразднено и его территория была включена во вновь созданную префектуру Кагосима.       5. Сеппуку. «Сэппуку» и «харакири» пишутся одними и теми же двумя иероглифами. Разница в том, что «сэппуку» пишется 切腹 (сначала идёт иероглиф «резать» а потом «живот», при прочтении используются «онные», китайско-японские чтения), а «харакири» наоборот — 腹切り (первый иероглиф — «живот», используются «кунные», японские чтения). Часто указывают, что «харакири» несёт некоторый бытовой и уничижительный оттенок: если «сэппуку» подразумевает совершённое по всем правилам ритуальное самоубийство, то «харакири» переводится скорее как «вспороть себе живот мечом». В действительности, 切腹 («сэппуку»), «онное» прочтение, используется только в официальной речи, в разговорной же речи японцы используют «харакири», соответственно, не вкладывая в это какого-либо уничижительного смысла. Таким образом, «харакири» — это разговорный, а «сэппуку» — письменный термин, и они обозначают одно и то же действие.       6. Битва при Нагасино - (яп. 長篠の戦いнагасино-но татакай) — сражение, состоявшееся 28 июня 1575 года вблизи замка Нагасино на равнине Ситарагахара, где союзные силы Оды Нобунаги и Токугавы Иэясу полностью разбили армию Такэды Кацуёри. Это было одно из известнейших сражений в японской военной истории, победа в котором была достигнута благодаря массовому применению огнестрельного оружия. Битва при Нагасино изменила традиционные методы ведения войны в средневековой Японии.