***
Твою мать! Муген никак не мог взять в толк, почему Мотомати? До него же две недели ходьбы, ну или чуть меньше, если они поторопятся. Он представил… может, если бы Сёру был жив и смог бы им помочь, в походе туда был бы толк. Конечно, такой возможности уже нет, но он был сильным воином. И, скорее всего, вполне был способен перебить правительственных шавок. А теперь единственный человек, которого они в этом храме знают — тот монах, мастер будзюцу. Но зачем он им? Жить в храме и прятаться от сёгуната – разные вещи. Проклятье. О чём она думала? Он нахмурился и почесал подбородок, пытаясь вспомнить её в храме. Там она протирала сёдзи, расспрашивала местных жителей, потом медитировала, а ещё разговаривала с монахом. О чём, пират не знал, слишком был занят тренировками перед боем с Сёру. Мог бы, конечно, спросить… Но разве ж она ему ответит? Он опустил глаза к предмету своих раздумий. Фуу с интересом разглядывала местность: вокруг всё цвело и пестрило зеленью. Не так круто, как на Рюкю — золотом стандарте красоты со всей его пышностью и теплом — но тоже весьма красиво. Да и еда здесь водилась разнообразнее и в больших количествах. Муген тут же переключился в режим охотника. Где можно достать еду? Тут много рек и озёр, где водится странная костлявая пресноводная рыба, а ещё по пути им много раз попадались фруктовые деревья. Когда он последний раз ел сливу? По пути в Нагасаки, когда они с ней и Дзином проходили неподалёку от Сага. В животе у Фуу заурчало. Сам-то он объелся клёцками, пока шла спасательная операция, Дзин наверняка отловил себе рыбы перед походом в город. Но вот когда последний раз ела она? Муген не заметил сразу, но сейчас думал, будто она немного похудела. Или не немного. По крайней мере весомая выемка между ключицами говорила за себя. Он присмотрелся и нашёл по пути дикую грушу: не то чтобы ему нравились груши, но уж лучше так, чем умирать с голоду. Плавно вытащив из ножен меч, срезал пару плодов на завтрак для себя и для неё. Фуу в недоумении покосилась на фрукты перед тем, как принять, и Муген немного — самую малость — ощутил укол гордости. Чему она удивилась? — Поешь, — кинул он, грубо. — Если грохнешься в обморок, я твою тощую задницу до Мотомати не потащу. Она хихикнула расслабляясь. — И ты поешь. — Да уж, свою мне тоже надо поддержать, — ухмыльнулся он во все 32 зуба и откусил от груши. Фуу невольно представила, как тащит его до пропускного КПП Хаконе, и снова заулыбалась, стрельнув в сторону кормильца глазами. — Очень мило с твоей стороны. Спасибо. Немного отстающий, Дзин кисло скривился и сорвал свою грушу сам. Муген сощурился. Растёкся в довольной лыбе. Враги, товарищи, друзья… до чего же забавно играть в перетягивание инициативного каната. А этот взгляд, которым его наградила Фуу! Хотя, к чёрту. Какая ему, нахер, разница? Вот поэтому он и предпочитает проституток: с ними не заморачиваешься и не виляешь по-щенячьи хвостом от каждого взгляда. Ох уж эти бабы… Но следить за её питанием стоит, потому что от её привычного зверского аппетита след простыл. Корень проблемы он выяснит позже, а пока пусть вопрос повисит в списке «вещей, которые обязательно нужно разузнать». Тем временем ронин плёлся позади и тихо ревновал. Да так, что, по-видимому, готов был собственную печень сожрать. Ну-ну, жаль что не всерьёз, так бы убил двух зайцев одним выстрелом. Под вечер они разбили лагерь, выбрав место вдали от населённых пунктов. В города они не будут соваться до тех пор, пока не уведут девчонку подальше. Дзин с Фуу разжигали костёр, и он тихо свалил к миловидному прудику, который заприметил ещё по дороге. Что-что, а рыбу Муген ловил мастерски. Ему не составило труда разжиться рыбой на всех троих, так ещё и разделать её на свежем листике бамбука, пока Фуу затирала очкарику про свою любимую пушистую штуку — как её там: Ноно? Бобо? Рассказ оборвался, едва девушка завидела его силуэт вдали: — Муген! Ты где… Вместо ответа, он поднял связку рыбин и помахал крепкими веточками для их приготовления. — Голодные? — кинул пират небрежно. И ухмыльнулся, схлопотав особенно злобный взгляд от ронина. Охохо, не важно, среагировал он на открыто сияющее лицо Фуу или просто вспомнил времена своей реабилитации после позорного проигрыша женщине — реакция его для Мугена была поистине бесценной. Он растянулся на земле неподалёку от Дзина, наблюдая, как Фуу нанизывает рыбу на импровизированные вертела и ставит их у костра. И пока жарилась рыба, она всё болтала и болтала, временами косясь на него со счастливым одобрением в глазах. Что ж, отлично. Естественно. Муген задумался, почёсывая голову: он вполне бы мог обеспечивать их едой. Фуу без сомнения была бы этому рада. Но ему же плевать на её реакцию, так? Так. Всё шло идеально... Ровно до тех пор, пока его выворачивать от рыбы не стало.***
— Неееет! — крика громче он еще не слыхал. Дзин поднял на девушку глаза и спокойно вернулся к очистке катаны. — Что, мать твою, не так, женщина? — Муген растерянно скинул на землю аккуратно сложенную добычу, наблюдая за Фуу. — Как ты мог! Ты!.. Да чем ты думал? Я не буду это есть! Не могу. Он уставился на неё в недоверии. Да чёрт возьми, что случилось? Он же не просит её забить и разделать эту хрень! — Почему? Будущий ужин распахнул глазки, в страхе дёргая мягким пушистым коротким хвостиком. Ярость Фуу только разрослась: — Удивляюсь, как ты ещё не додумался на белок охотиться! Конечно же додумался. Но сейчас об этом упоминать не стоит. Вместо стрёмных подробностей, он попытался воззвать к её логике. Вроде как сработало. И понеслось: — Сука. — Кретин!***
— Рёва. — Осёл!***
Спустя какое-то время Фуу отправилась в сторону реки. — Эй! И куда ты намылилась? — Я, — отчеканила она, — иду рыбачить. — Да как хочешь, только эту хренотень я всё равно приготовлю, — кинул он ей в спину достаточно громко, но девушка проигнорировала его, всё ещё ворча что-то под нос. Дзин как ни в чём не бывало продолжал начищать лезвие. Едва заметно дёрнув уголком губ. — Завались, — рыкнул на него Муген. Обед прошёл в полной тишине. Почти. — Эти твои грызуны ничего так… — За-ва-лись. — Я с вами не разговариваю, зайцеубийцы!***
Фуу дождалась следующего дня. Дзин, тактично извинившись, ушёл вглубь леса и оставил их с Мугеном наедине. — Слушай, — начала она нерешительно. Парень обернулся и вскинул бровь — нагло сворованный у ронина, очень полезный мимический жест. Он мог означать сразу кучу вещей, от «Ах, да?» до «эти крабовые штуковины и правда бесплатные?», или «говорите, якудза тут носят с собой деньжата?». Ну и бесконечность других вариаций. Муген приметил, что такая уловка помогает вытаскивать из людей больше информации: собеседнику неловко от возникшей тишины и он старается заполнить её своей болтовнёй. На Фуу она сработала идеально. Её, конечно, чаще наоборот не заткнуть, но порой очень уж приятно просто послушать её голос. Фоном. — Я всё думала… Эм, я тут вспомнила что… В общем, я хотела… Тут ему стало понятно, что речь не о недавнем конфликте, иначе она бы так не плавала. Молча, он ждал, пока собеседница «разродится». Вот же засада! Если бы Фуу могла заранее представить, как унизительно спрашивать о таких вещах, она бы подождала, пока сможет накачать Дзина саке до упада и… Хотя, возможно, было бы куда лучше напиться самой. Тогда ей было бы всё равно. С другой стороны, от саке у неё краснеет лицо, да так, что… Здравствуйте, приехали! «Все неловкости прочь!» — приказала себе Фуу. — «Момо. Точно! Помнишь, как Момо однажды укусил старого извращенца, а ты приложила его глиняным горшком? Ну, приложила, это сильно сказано, просто… Так, он что, на мою грудь пялится?» Фуу кинула взгляд вниз, и скрестила руки. — Что? — и он правда смотрел, как пришибленный. Всю дорогу девушка отчаянно краснела. Алая волна захватила щёки, медленно спускаясь на шею до ключиц, затем и вовсе поплыла за край кимоно. «Насколько же далеко эта краснота забралась?» — едва подумал он и тут же себя одёрнул, переключаясь на что-то другое. Нужно меч заточить. Одолжить у Дзина точильный камень. Правда согласится он или нет — большой вопрос, очкарик всегда недоволен состоянием оселкá после его заточки. Да уж, лучше так. Незачем девчонку пугать. Хотя… Фуу глубоко вздохнула, сосредотачиваясь на изначальной теме своего смущения. — Я тебе денег должна. — Денег? — опешил Муген. Когда это он ей одалживал?.. А. Точно. — Забудь, — замялся он тут же. — Нет, я просто… Я просто подумала вот как: когда мы дойдём до города, поменяю своё кимоно на что-нибудь менее броское. Возможно найду хорошего покупателя, на вырученные деньги подберу кимоно на замену, такое, чтобы не всё разом потратить. «А потом куплю себе ткань на бандаж, чтобы не трясти перед вами прелестями», — добавила к своей мысли Фуу, но не озвучила. — И вот я задумалась, за что ты вообще свои деньги отдал. Муген смущенно потрепал лохмы, стараясь вернуть невозмутимость. — И чего? — Я так тебя и не поблагодарила. Румянец потихонечку отходил: кожа у края кимоно вернула свой цвет. От складки ткани появилась слабая тень на… Муген задумчиво прищурился. Она всё ещё закрывала грудь руками и даже слегка сутулилась. Ну, можно оставить мысли об этом до удобного случая. — Слушай, не бери в голову. — Нет, я правда благодарна. Спасибо тебе. Там я… Я очень хотела оттуда уйти. Он кивнул в ответ и слабо пожал плечами. В голове что-то перещёлкнуло. Вот теперь, когда она подняла эту тему… — Я правда хочу тебе отплатить, — продолжала Фуу. — Но не знаю сколько… Продолжить у неё не получилось. — Во сколько ты мне встала? Она неловко кивнула, надеясь провалиться под землю раньше, чем вернётся Дзин, застав их за обсуждением цен на проституток. Хотелось поторопить Мугена. Или действительно провалиться уже, прямо здесь и сейчас, желательно целиком. Он почесал за ухом: — Девять момме. Ну наконец-то! В общем, неплохая цена. Где-то о такой она и думала, когда интересовалась ценовой политикой того заведения… — И это, к слову, очень мало. … Конечно же не беря в расчёт, что цена неплоха лишь относительно. — А, что… серьёзно? — откликнулась девушка, имитируя простодушие. — До чего же они там глупые, в этом борделе. Зато, если продать их фурисоде, сколько времени оно будет… Муген оборвал её единственным взглядом. «Ты думаешь я тупой?» Попытка сменить тему не удалась. — Очень мало, — повторил он. — Для девушки. Твою жеж мать. Она и не подумала, что разговаривает с ходячей картой-путеводителем по борделям страны. Та крошечная часть её мозга, что не была занята диким беспомощным ором, в панике прикидывала разнообразные способы выйти из ситуации, не продолжая разговор. Тщетно. За метаниями, она упустила его следующую фразу, уловив только звук голоса. — А? — Это там случилось? — Что, «это»? — ответила Фуу на автомате, пытаясь привести мысли в порядок. Возможно, ей удастся убедить Мугена, что она провела мадам. Заставила ту думать, мол, платить за неё больше не стоит. Хотя выглядела ситуация дико иррационально и запутать его не получилось от слова совсем. Грёбаная логика. — Твой первый раз. Это ведь в борделе произошло? — Вот это уже не твоё дело. Муген нахмурился. — Получается, до борделя? — Давай закроем тему. Не хочу об этом говорить. Никогда. Фуу снова залилась краской, губы её сжались в до боли знакомую, упрямую линию. — Дай подумать…тот мудак в Киото? — надавил он. — Я же сказала, что не хочу!.. — Что там, в Киото? — раздался голос со стороны. Фуу закатила глаза. Да как же так-то? — Нигде и ничего, — выпалила она. — С вашего позволения. Девушка подхватила длинные рукава фурисоде, чтобы не оставить на нём зацепок от растительности, и скрылась за деревьями. До тех пор, пока глянцевое мерцание шёлка не пропало из вида, пират провожал её взглядом. Дзин, в свою очередь, уставился на него, не мигая. — Что в Киото? — повторил тот. — В Киото нам нужно идти, — прошипел Муген, оглядывая землю. — Найдём этого ублюдка, и я отхерачу ему голову. — В смысле?... — Там…— мечник замедлился успокаиваясь. — Там, в Киото, парень. Парень. — И ты уверен, что его нужно убить? — Хозяйка борделя взяла с меня девять момме. Какое-то время они шли в полной тишине. Муген искоса глянул на компаньона: лицом он, как обычно, остался спокоен, а вот костяшки пальцев, сжимающих катану, стали белее снегов Фудзи. — Ясно, — на удивление, именно Дзин прервал молчание, абсолютно ровно и беспристрастно. — Почему убивать его будешь именно ты? — Потому что ты сделаешь это быстро. — Хм. Одной интонации Мугену хватило, чтобы понять: очкарик совсем другого мнения, просто спорить сейчас не намерен. — Значит, в Киото. _________________________________ Оселóк – точильный камень в виде бруска. В переносном значении: средство испытания, выявления, проверки каких-либо свойств, качеств. Японская денежная система периода Эдо в порядке убывания: Золотые монеты: Обан (1 обан = 10 рё) Рё или Кобан (1 рё = 50 момме = 4000 мон) Итибубан (так же чеканился из серебра) (1 итибубан = 1000 мон) Серебреные монеты: Момме (1 момме = 80 мон) Медь и прочие материалы: Каммон (по сути связка из мелких монет, 1 каммон = 100 хики = 1000 мон) Хики (1 хики = 10 мон) Мон - самая мелкая монета. Когда моны вышли из обихода, их заменила йена. В период замены 1 йена была эквивалентна 1000 мон. Соответственно (для лучшего понимания цены) 1 йена = 12,5 момме. 9 момме примерно 1,1 йена. На момент 1913 года 1 рубль приравнивался к 1,03 йенам (йену ввели в 1871 году и до Первой Мировой она была относительно стабильна). 1 рубль 13го года примерно равен 970 рублям на данный момент (вычислено путём долгих копаний и соотношений). Получается, что 9 момме — немногим больше тысячи рублей.