Господа соперники, волшебники и гении

Виктору нравилось приходить посреди ночи в комнату Юри. Их комнаты были соседними. Специальный класс квартировался в отдельных помещениях, благо Дурмстранг являлся большим замком и мог себе это позволить. Помимо обычных дверей, были еще двери в соседние комнаты, к друзьям-товарищам. У Виктора, например, к Юри, у Пхичита - к Крису. Юрио с артефакторами - вообще отдельная история. На корабле традиция продолжилась. Разве сложно при наличии двух гениальных артефакторов сделать дополнительные двери? И с помощью не менее гениального мага-лингвиста зачаровать их, чтобы директор Каркаров не заметил? Разумеется, нет. Юри всегда сопротивлялся желанию Виктора поспать вместе, но никогда при этом не закрывал двери. И не заколдовывал, хотя мог бы, причем на древних языках, чтобы уж наверняка, ибо обыкновенные чары Никифоров взламывал на раз-два-три. Виктору нравилось смотреть, как лунный свет падает на изящную спину, вычерчивает кончики растрепанных волос, черные прядки, спадающие на открытый, чистый лоб. Юри обнимал подушку, приоткрыв рот, мирно посапывал, иногда хмурился. Это означало какие-то нерешенные проблемы. Но чаще всего он улыбался, и Никифоров знал, что в такие моменты Юри видит во сне его, Виктора. Это напоминало об их первой встрече, когда Юри только-только привезли в Дурмстранг. - Познакомьтесь, у вас новый одноклассник. Его зовут Юри Кацуки, он талантливый лингвист. Виктор отвлекся от разговоров с сидящим на задней парте Крисом, откинул длинные волосы со лба и посмотрел на новенького. У доски стоял закутанный в несколько свитеров и мантию поверх хрупкий азиат. Миндалевидные черные глаза сверкали за стеклами больших очков, на смуглых щеках зрел темный румянец смущения. Мальчик смотрел испуганно, но с любопытством, что делало его глаза похожими на звездное ночное небо. Когда он посмотрел на Витю, того словно ударили в солнечное сплетение, воздух всколыхнулся и отказался входить в легкие. Черный взгляд зачаровал, а солнечная смущенная улыбка на тонком овальном личике - добила. Разряд молнии, вспышка света, взрыв реактивов в голове. Маленький Витя понял, что влюбился с первого взгляда. Виктор ностальгически вздохнул. Это действительно была любовь с первого взгляда. Маг осторожно присел на краешек кровати, поправил одеяло и коснулся мягких, как шелк, волос спящего Юри. Сколько усилий потратил он, чтобы пробиться за стену стеснительности азиата, сколько букетов ромашек наколдовывал из всего, что под руку попадется. Большая часть его открытий, если честно, была совершена в попытках донести до Юри свои чувства. А покорили его обычные коньки для фигурного катания и венок из синих роз. Многие говорили, что Юри не любит Никифорова, пользуется его привязанностью ради славы, денег, положения в обществе. Какая чушь! Виктор мог сходу назвать десяток вещей, в которых никогда не будет так хорош, как Юри. Его маленький, талантливый лингвист. Все дело в обманчивой внешности, Кацуки прячется, подстраивается под ожидания окружающих, ему удобно в старой, растянутой одежке, не привлекающей внимания. Поэтому никто не знает, что Отделы тайн готовы оторвать переводчика с руками. Люди просто не понимают, насколько ослепительным может быть Юри. Насколько красив он на самом деле. Это хорошо, меньше поводов для ревности. Значит, никто не уведет. Ну, а о тех, кто способен разглядеть красоту Кацуки, позаботится сам Никифоров. Виктор скинул мантию, оставшись в одной пижаме. Вторая часть кровати свободна, он устроился на ней, осторожно приподняв край одеяла, чтобы не нарушить сон Юри. От азиата пахнет снегом и медом, а еще чем-то морским, слегка соленым. В родной стране он жил у самого берега океана, наверное, с детства пропитался соленой водой. Виктору нравился этот запах, он ассоциировался у него с домом, теплыми руками и робкими поцелуями, становящимися все крепче и крепче с каждым мигом. Юри завозился, перевернулся и устроился под боком у Виктора, носом повел по ребрам, пока Никифоров не обхватил руками, расположив японца на груди. Юри счастливо вздохнул, улыбнулся сквозь сон. - Витя... Виктор млел с этого "Витя", произнесенного с акцентом. Единственное, в чем остался столь любимый акцент, на русском Кацуки говорил правильнее некоторых "аборигенов" - выучил ради Никифорова. У Юри феноменальная память на языки, таких среди обычных людей называют полиглотами, но талант Юри превосходит одаренность даже магов. Он исследует, распутывает мертвые, полумертвые и забитые почти до смерти языки, как клубки нитей. Его маленький, талантливый лингвист. Многие считают, что Юри не любит Виктора, просто пользуется им. Они просто не видели обожженных до костей рук Юри, когда тот вытаскивал Виктора из-под горящих обломков лаборатории. Применять магию было нельзя, Юри, до прибытия подмоги, выкапывал Виктора самостоятельно. Безбоязненно касаясь голой кожей текущего от волшебного огня камня. Маленький поросеночек. Его. Виктор уткнулся в пахнущую ромашкой макушку, счастливо вздохнул, чувствуя ответные объятия. Многие говорят, что Юри не любит Виктора, пользуется его блеском и славой. Пусть говорят. В конце концов, Юри никогда не закрывает дверь в спальню.