Господа соперники, волшебники и гении

Пхичит стоял у наколдованного вместо иллюминатора окна. Чары абсолютно точно передавали погоду с улицы. Корабль поскрипывал, слышался плеск волн о суровое дерево, а за иллюзорным стеклом разливалось предчувствие грозы. Небо наливалось лунным серебром, но казалось, будто на горизонте грохочут грозы. Климат в Таиланде теплый, мягкий. Легкий бриз или муссон, дующий с побережья, разбивающийся о покрытые зеленью скалы. Белоснежный песок, прозрачные воды, сквозь которые можно увидеть бархатное дно. Такова погода в большую часть года, но если разыграется гроза... Тропические ливни могут не прекращаться целыми днями, их плотная завеса закрывает соседние дома, размывает дороги. Пхичит всегда чутко улавливал перемену погоды родной Патайи, иногда отводил грозы и дожди, когда рыбаки не возвращались в поселение. Но временами... временами приходило к нему предчувствие грозы. Пусть небо оставалось ясным, пусть солнце ослепительно заливало все кругом жаркими лучами, в глазах Пхичита танцевали молнии на горизонте, резкий ветер гнал облака. Маг знал, что это лишь иллюзия, предсказывающая нечто... страшное... опасное... непонятное. Пхичит не любил видеть грозы, они не подходили его характеру, портили настроение. В прошлый раз, когда он увидел грозу, на следующий день серьезно пострадали Юри и Виктор - лаборатория взорвалась и чуть не погребла под обломками русского, а Кацуки принялся его откапывать и едва не лишился рук. В такие дни Пхичит прятался от предзнаменований в собственной комнате, среди летящих шифоновых тканей, свисающих с потолка, валился на широкую кровать и закрывал глаза, слушая, как ветер играет в бамбуковых трубочках, подвешенных к перекладине над окном, шуршит цветастыми отрезами, создавая игру теней и ярких красок, вытесняя прочь плохие предзнаменования. Присутствие давнего друга - Ветра - успокаивало. Теплый воздух как будто гладил по щеке и говорил, что все обязательно будет хорошо, и друзья не пострадают. За друзей Пхичит переживал сильнее всего. Стихийник обхватил себя руками, неожиданно стало холодно, как будто... как будто он в казематах или подвалах, как будто на свирепой вымороженной ледяным ветром равнине. Погруженная в ночную темноту комната растворилась, оставив Пхичита наблюдать разыгравшуюся магическую грозу. Поэтому таец не сразу услышал шаги и вздрогнул, когда на плечи легли широкие, горячие ладони, длинные пальцы мягко сжали косточки. К спине прижалось крепкое, сильное тело с гладкой кожей. Пхичит зажмурился и прислонился в ответ, как будто старался раствориться. - Что с тобой? - в голосе Джакометти не было ни следа привычного смеха. Такого Криса - серьезного, встревоженного, взрослого - знали только они, гении специального класса имени Фельцмана. - Мне страшно, - голос дал петуха. Пхичит прокашлялся. - Снова вижу грозу. У меня плохое предчувствие. Кончик носа зарылся в густые пряди на макушке, шумно выдохнул, отчего по спине Пхичита побежали мурашки. - Не стоит переживать, - Крис скрестил руки на груди у парня, - у тебя нет дара предсказателя. Внутри все съежилось и заледенело. - У меня мама - лучшая предсказательница Таиланда, - еле слышно проговорил он. - Ох, солнышко, - Кристофф поцеловал макушку, вопреки ожиданию, в его голосе не было жалости. - Тогда следует предупредить наших и вооружиться. Так, на всякий случай. Не беспокойся, мы позаботимся о Кацуки и Никифорове. Это да, основное внимание сейчас направлено на чемпионов и их возможные слабости. Пхичит готов был разрыдаться от облегчения, от того, что Крис не стал делать из его зачатков дара трагедию. К провидцам всегда относились... Конечно, от матери он унаследовал лишь малую частицу таланта, которой даже не умел управлять, но все равно... - Пойдем в кровать. Как говорит Виктор, утро вечера мудренее, - Кристофф потянул за собой, уложил на широкое ложе, с некоторых пор оно принадлежало обоим. - Завтра предупредим остальных, подумаем, что делать... - Джакометти душераздирающе зевнул. Пхичит устроился рядом. По сравнению с широкоплечим, мускулистым швейцарцем таец казался себе маленьким и хрупким. Это сравнение будоражило воображение. Причем, если судить по крепким объятиям, не его одного. - Я всегда буду рядом, - влился в ухо проникновенный шепот Джакометти. Пхичит благодарно потерся щекой о горячее плечо. - Кстати, будь готов, что Виктор вспомнит давнюю традицию своей страны, раз уж ты предсказываешь... - Какую? - с любопытством посмотрел на огневика Чуланонт. Тот сверкнул широким, идеальным оскалом. - Спрашивать у кукушки, сколько жить осталось. - У меня не та специализация, всего лишь редкие предчувствия... - запротестовал Пхичит. - Когда это останавливало Никифорова? - пожал плечами Джакометти. - Я буду жаловаться Юри! - Ну, только если... Голоса постепенно становились все слабее, вскоре оба мага заснули. Ветер под кожей перетекал в Огонь, загорался им, согревал хранителей. Словно сжигаемые огнем Джакометти, плохие предчувствия оставили Пхичита, тот засопел, уткнувшись в широкую грудь швейцарца. Не заметил, как лениво приоткрылся зеленый глаз, как длинные пальцы отправили сообщение с предупреждением Никифорову, а затем вновь вернулись на темную макушку. Огневики, традиционно, либо целители, либо боевики. Таланта к исцелению Джакометти не досталось. Он создан был оберегать и защищать, но долгое время не мог найти, что именно. Сейчас же отдавать обретенное он не собирался никому. Даже плохим предчувствиям. И друзья ему в этом помогут. В конце концов, али они не маги-гении, самое страшное порождение кошмаров Фельцмана? Что уже, кстати, не раз с успехом было доказано. Крис уткнулся в макушку носом, закрыл глаза. Огонь сжег грозу, и на небе вновь заиграло солнце, а серая равнина сменилась прозрачными водами океана, белоснежным песком и улыбающейся издалека женщине в тайской национальной одежде. Во сне Пхичит Чуланонт улыбался.