Ben Howard — Black flies
Чонгук не ощущал ничего кроме вины и боли. В груди билось сердце, стучало, как всегда, даже ускореннее, но живым Чон себя не чувствовал. Он не ел, не спал, не радовался и даже не плакал, а существовал в ожидание завтра, которое должно было прояснить хоть что-то. Перед его глазами стояла заплаканная Рина. Самое болезненное воспоминание в его жизни. Он не смог уберечь солнце от невзгод, как когда-то обещал. И теперь оно не может больше светить. Или не желает светить именно для него. Ему хотелось скорее разобрать это недоразумения, помочь и вернуться в ту сказку, в которой он жил... Чонгук был готов сделать все, что угодно лишь бы не видеть больше её слез. Тысячу раз готов извиниться, готов пасть на колени,лишь бы никогда не видеть боли в карих глазах. Мир, наполненный светом и красками, для него не представлял интереса без лучшего друга. Она так любит цветы. Даже лилии, на которые у неё аллергия. Любит, несмотря на то, что это разрушает. Он был уверен, что виноват. Ему страшно было даже представить, что сломало Рину. Чонгук ненавидел больше всех себя, винил больше всех себя, и так боялся остаться без нее. Чон не может без неё. Дышать и жить, как раньше, для него станет нереальным без улыбок, подколов, голоса, поддержки, прикосновений, без дружбы…без Рины. Готовность принести в жертву кого угодно. Дороже Рины ведь нет никого. Она подарила ему дружбу сказочную, но хрустальную, которую необходимо было беречь… которую, кажется, он не заметил, как уронил. В родном доме всегда было пусто, и он спешил к Ким, чтобы хоть немного ощутить, что в нем нуждаются, что его ценят и где-то ждут. Но сейчас в плену у кромешной, раздражающей тишины, ему казалось, что он заслужил все это. Темно-серые стены с белыми вставками и орнаментами. Одинокий выключенный светильник на столе, полочка с учебниками и с огромным количеством манги, которую он безумно любит, сливающийся со стеной шкаф с зеркальной поверхностью, белый стул и зашторенные окна. На кровати бордовый выделяющийся расцветкой плед — единственное светлое пятно. И то подаренное Риной. Её звенящий голос прорывается сквозь тишину из глубоких, но таких приятных воспоминаний: « Чонгуууук, необходимо что-то яркое, так комната преобразится». В его жизни необходимо было что-то яркое, оно было слишком темным. Чонгук выходит из дома очень рано, чтобы успеть пересечься с Риной. Еще стоит прохлада, а солнце серебрит где-то там за деревьями и с каждым мигом становится все выше. Он думает, что это совсем нечестно, что такой прекрасный день может приносить такую боль. Ему необходимо увидеть, поговорить с ней. Увидеть её опухшие от слез глаза, чтобы возненавидеть себя больше в разы. На остановке пусто, лишь ветер треплет грязные листовки. И еще реже встречается какой-нибудь одинокий прохожий, понурив голову, плетущийся вперед. Чонгук присаживается на холодную железную скамейку под навесом и смотрит в сторону, где находится дом Рины. Она его ждала каждый день на этом самом месте, а он умудрялся опаздывать. Как странно, словно поменялись ролями. Только Чонгук уверен, не дождется её. Она не желает видеть его. Рине легче рассказать кому-то другому, например, Юнги, который знает её совсем ничего. Кулаки невольно сжимаются, и сами по себе наворачиваются слезы. Автобусы проезжают один за другим. И когда Чонгук совсем отчаивается, садится на последний утренний рейс и смотрит на разводы на окне, которые становятся незаметными, стоит посмотреть сквозь него. Из-за морозного утра, окна быстро запотели, скрывая вид на улицы. Они в детстве ссорились всего пару раз, но мирились очень быстро. Чаще всего Рина прощала ему все его оплошности, потому что слишком добрая. И в этот раз Чонгук допустил что-то такое, что нельзя было просто забыть. К тому времени как он приехал, солнце поднялось еще выше. Чон успевает к первой паре и только потом, стоя у расписания, осознает, что им ко второй. Наверное, поэтому Рины не было. Телефон разрывается от ежесекундных звонков. Чонгук совсем забыл, что есть те, кому он еще дорог. Лиен волнуется, он поднимает трубку и шепчет тяжелое и тихое: — Да... — Чонгук, почему ты не брал трубку? — вопросы сыплются градом и обладательница по голосу слышно, очень взволнована, — у тебя что-то случилось? Прошу не молчи! Чонгук, где ты сейчас? — Я, — слова застряли подобно кости поперек горла. — Встретимся возле фонтана, — слышатся гулкие гудки. Он не помнит, как доходит к этим самым фонтанам и просто падает в объятия Лиен, опускает голову на плечо девушки и молчит, сжимая её в своих руках. Ему нужна поддержка, ему нужна она. — Чонгук, что с тобой? Ты меня пугаешь, — она укладывает ладони ему на лопатки. — Мы поссорились с Риной, — девушка ощущает, как намокает её свитер на плече и как сжимается сердце, когда она смотрит на такого Чонгука. Абсолютно разбитого, истоптанного и неживого. Они стоят так минуту, две, а может вечность. Пока Чонгук не поднимает головы, не просит извинений и рассказывает о том, что случилось совсем недавно. Ему непросто, но какое-то усталое безразличие просачивается между строк. Лиен не перестает гладить его по руке, внимательно выслушав, поджимает губы и говорит: — Послушай меня, Чонгук, — девушка перемещает ладони ему на лицо и заглядывает в глаза, чтобы не упустить ни одной эмоции, — дай ей немного времени, она обязательно объяснит тебе все. — Я не могу, — хмурится парень и крутит головой, — боюсь потерять её. — Вы же друзья, — девушка не перестает смотреть ему в глаза, — все наладится. Лиен думает над тем, что видит такую дружбу впервые. Такое отчаянное рвение и нежелание отпускать. Такая нужда и необходимость в друг друге. Ей как наблюдателю известно больше, больше заметно, но даже если так, она ведь любит Чонгука. Такое стремление к друг другу пугает даже её. Лиен не хочет, чтобы он страдал, ощущал непомерную ношу на своих плечах, но самую малость боится его потерять. Многие бы сказали, что друзьями становятся и расходятся, но они словно близнецы, которых нельзя разлучать, связанные одной нитью. Как родные брат и сестра. Каждый из них видит лишь хорошее в друге, и именно это делает их слепыми, глупыми. Все зависит от времени и ситуации. Если они вместе, то это делает их сильнее. Но сейчас Чонгук стал слабостью Рины, Рина стала слабость Чонгука. Еще немного пара сидит возле журчащих фонтанов. Лиен хочет отвлечь Чона посторонними разговорами, что получается из рук вон плохо. После звонка с пары, двор наполняется студентами. Все вокруг оживляется и, попрощавшись с Лиен, Чон побежал к входу, чтобы непременно поймать Рину. Повороты кажутся такими нескончаемыми, словно лабиринт. Чон думает, что сейчас здесь упадет, но в нем непонятно откуда берутся силы, и он быстро добегает до ворот. Чонгук задерживает дыхание, потому что видит Рину. Она такая уставшая: глаза, покрасневшие от пролитых ночью слез, и похудевшая. Он так долго не смотрел правде в глаза. А ведь одежда, которая ей была в обтяжку, висит на ней балахоном. Давно ли что-то гложет её? Чонгук не хочет этого видеть, и он на минуту прикрывает отяжелевшие глаза. Вспыхивают картинки из детства. Они красочные, наполненные теплотой. Рина любит яркое, и именно она выкрасила каждый его день во что-то цветочное, приключенческое и доброе, заставила утонуть в палитре из чувств и чего-то нового. Но только теперь он видит в её глазах лишь черно-белое. Темные, залитые чем-то настолько тяжелым, что видно даже не присмотревшись. Рине трудно. Потому и ему не легче. Ему хочется подбежать и начать извиняться, но слова исчезают, удары сердца заглушают все звуки. Имеет ли он права называться её лучшим другом. Лучший это тот, кто не делает промахов. Она, увидев его, замирает, но после, крепче схватив лямку рюкзака, уверенно идет к нему и довольно громко, но безразлично бросает: — Нам нужно поговорить. И направляется на крышу, на которой ей нравилось обедать в больших перерывах. Сейчас, наверное, нравится. Только Чонгук не уверен. В себе и в том, что он все сделал правильно. На минуту замерев и посмотрев чуть дольше обычного на её спину, как в последний раз, покорно направился за ней. На крыше свежо и просторно, но Чонгуку все равно нечем дышать. Светло, солнце скрывается за серенькими облаками и иногда выглядывает, освещая крышу института. Рина молчит, ничем не нарушает воцарившуюся тишину. Сколько таких молчаливых минут Чонгук поделил именно с ней? Ни одна из них ему не казалась настолько невыносимой. На площадке слышатся веселые вскрики детишек и гудки машин. Девушка подходит к парапету и смотрит вниз. Когда Чонгук не выдерживает и уже хочет заговорить, Рина делает шаг назад и роняет что-то так тихо, что он не слышит. Голова поникшая, глаза смотрят на пошарпанную и закиданную камнями крышу. И все лучше, чем смотреть в глаза Чонгуку. —Я, — отчетливая дрожь в голосе и несколько слов на чуть повышенной ноте, — не хочу больше с тобой дружить. Чонгук очень хочет проснуться. Потому что в реальной жизни его Рина такое не скажет. Потому что она всегда на его стороне. Потому что Чонгук один самых важных людей в её жизни. Потому что они лучшие друзья. Потому что они клялись друг друга не бросать. Потому что у него больше никого нет, потому что…потому что… — Что?— глухо выдает Чон, неосознанно делая шаг навстречу, он сам не замечает, как начинает злиться. — Что слышал! — криво усмехаясь, с издевкой бросает Ким и продолжает, — ты мне надоел понятно? Ты и твоя никчемная дружба мне не нужны. И Чонгук бы поверил, если бы не собравшиеся в уголках её красивых глаз блестящие капельки слез и поломанные ноты в голосе. Он бы обязательно поверил, если бы не был её лучшим другом. Обязательно поверил бы, если бы не знал Рину лучше всех. — Что ты несешь, Ри? — слегка раздраженно задает вопрос Чонгук, пока его сердце трескается по швам, и, видя её сдвинутые к переносице брови, смягчаясь, добавляет, — хватит мучить меня, скажи, в чем я виноват? Он делает шаги вперед, подходя к ней ближе. — Ни в чем! — срывается её голос, и она зажмуривается, крупные слезы скатываются по щекам, солнце серебрит на коже. — Ты наскучил мне, Чонгук, оставь меня в покое, просто забудь. — Прекрати, — рычит Чон, не желая слушать подобное, и в один большой шаг настигает девушку, хватает за руку и притягивает к себе. Объятия выходят неуклюжими, и Рина крепко обнимает в ответ, а потом шепчет такое ненавистное: — Отпусти, Я для тебя хоть что-то значу? — Ты самый важный человек в моей жизни, — Чонгук отодвигается, заглядывает подруге в глаза и надеется, что этот разговор забудется навсегда, — мне страшно за тебя, ответь, что произошло. И Рина задает ужасно глупый и неуместный вопрос, на который он сам отвечал ни раз. — Ты хочешь, чтобы я была счастлива? — крепко кусает губу, выжидая ответа, который она услышит в последний раз. — Конечно, — он вымученно улыбается, опуская ладонь ей на щеку, и думает, что этот жест объяснит ей больше, чем его слова. — Тогда отпусти меня, ты делаешь мне больно, — шепчет девушка, убирая его руку с лица, — я буду счастлива, если нашей дружбе придет конец. Чонгук слышит хруст души. Слышит, как она трескается, разрывается, лопается, ломается. Похолодало. Он смотрит на закрытую дверь, за которую выбежала Рина. Если она этого хочет, если для неё это важно, если это делает её счастливой... Надоевший Чонгук, не наслаждавшийся минутами, проведенным лишь с ней. Как же, черт возьми, больно ощущать себя брошенным! Мы так отчаянно цепляемся за людей, которые никогда не хотели принадлежать нам. Чонгук ценил то, что имел. Он боготворил, всегда говорил, что это самый лучший подарок судьбы. Но почему его оставили теперь, спустя так много времени? Рина не могла! Конечно, нет. Он знает о ней все. Она не умеет врать, любит овсяную кашу со сгущенкой и думает лишь о счастье близких. Рина любит рисовать, восхищается Чонгуком и боится сделать ему больно. Чонгук медленно падает на колени. Впервые в жизни ему настолько больно.***
Вы когда-нибудь задыхались? Не от нехватки кислорода, а от нехватки человека? Кажется прошло очень много времени. Больше двух недель. Чонгук забыл, как это радоваться. Он не на минуту не оставлял попытки достучаться до Рины, понять её, вернуть. Как только Чон видел её, то бежал навстречу. И говорил, как можно больше, извинялся, просил, умолял. Но в ответ слышал не больше трех слов. «Я все сказала. Не надо. Так будет лучше. Прекрати изводить себя. Живи как раньше. Ты скоро забудешь». Она сильно изменилась, словно охладела. Но стала выглядеть лучше. Лицо не было таким уставшим, даже слегка поправилась. Будто Чонгук действительно причинял ей так много боли, а освободившись, она стала свободнее. Ким часто можно было увидеть с Юнги. Оживленно болтающих и ничего вокруг не замечающих. Только Чон как бы эгоистично это не звучала, не мог без нее и желал лишь вернуть. Готов был сделать все, что угодно. В коридорах они были эпицентром скандалов. Если Чонгука это волновало мало, то Рина ощущала себя не уютно. Слухи быстро распространились по институту. О том, что главная скандальная парочка разошлась. Это определенно некоторых удивило, а некоторых позабавило. Чонгук был в столовой, продумывал то, как попытается снова поговорить с Риной и не обращал внимания на шептавшихся вокруг студентов. Он знал, что говорят о нем или Рине, старался пропускать все мимо ушей, но когда Тэен под аккомпанемент смешков своих друзей намеренно громко произнес: — Оу, так они разошлись, как прекрасно. Рине вероятно одиноко, так я смогу её утешить... Доля секунды и по столовой прокатился треск разбившейся посуды и опустившихся на пол подносов. Разговоры притихли, и взгляды направлены были на сцепившихся парней. Чонгук держал Ли за воротник, прожигая взглядом, словом. — Не смей смотреть в её сторону, — зарычал Чон, крепче сжимая одежду в руках,— разговаривать или прикасаться к ней. Забудь о её существование. — Какое тебе до нее дело? Давать надежду одной девушке, и завести другую, — разозлившись, процедил Тэен и прошептал, — кто еще из нас негодяй. Парень брезгливо отдернул руку удивленного Чона и, пнув один из подносов, покинул столовую. У Чонгука словно завязаны глаза, и каждый проносит знакомое блюдо прямо возле его носа. Он ощущает запах, но не может вспомнить, что пахнет именно так. И дыхание сбивается, он вылавливает напуганный взгляд Рины. Разве может смотреть так встревожено та, кому абсолютно все равно, кому совершенно безразлична его судьба. Единственное, что ему остается, это спросить у того, кто точно знает всю правду. Чонгук нервно постукивал носком кроссовка по дорожке. Он вылавливает Юнги после пар и с ходу слышит ответ на еще не заданный вопрос: — Чонгук, от меня ты не услышишь ни одного слова о Рине. Не надо даже пытаться. — Ты ведь знаешь правду, скажи мне, — словно не услышав предыдущих слов, начал просить Чон. — Прошу, мне больше не у кого спросить. Парень остановился, развернулся к нему и всмотрелся внимательнее, но потом лишь усмехнулся. — Оставь это все, — Юнги слегка повысил голос, наполненный разочарованием, — разве ты не видишь, что ей стало легче? Не уж то настолько ослеп? И Чонгуку смешно. Он столько раз слышал замечание окружающих о своем зрение, что ему начинает казаться, что необходимо его проверить. Может, он действительно болен, и поэтому не видит чего-то, что известно каждой собаке? Он дал слово встретиться с Лиен. В последнее время они виделись редко. Просто Чонгук видит, что из-за подобного состояния заставляет девушку переживать за себя. Он не хотел её расстраивать. Но она так его уговаривала, что Чон не смог отказать. Холодный вечер, вот-вот должен был выпасть первый снег. Наверное, Рина его ждет. Во время первого снега она бывает безумно радостной. Начинает звонить, звать гулять, будь даже это три часа ночи. Лиен улыбается, потому и он старается изобразить что-то наподобие улыбки при встрече. Чонгук старается вести себя свободно, гуляя вместе с девушкой по парку, пытается шутить и поднять настроение Лиен. Но в один миг она останавливается, наблюдая за гладью воды, в которой отражаются огни города, и тихо шепчет: — Зачем ты все еще пытаешься её вернуть? И у него возникает желание вывернуться наизнанку и спрятаться. Внутри поднимается раздражение. — Я не могу её оставить, неужели ты не понимаешь? — он подходит ближе и ставит руки на холодный камень мостовой. — Мы лучшие друзья. С детства. Она не сделала это по своему желанию, я ведь вижу. Хочу понять почему. — Чонгук, — хмурится Лиен и немного холодно выдает, — ты ведешь себя эгоистично. Парень удивлено вскидывает брови. — Ты не думаешь о том, что ей так легче, тогда зачем все это? Она счастлива и для тебя ведь это главное? Или все то, что было пустые слова? Чонгук отходит на пару шагов и крутит головой, его взгляд выглядит испуганным. — Чонг… — Ты..ты знаешь, — ошарашенный открытием Чонгук хватает девушку за руки, и все напускное веселье испаряется. Избитая душа просит помилования. Настоящий умоляющий взгляд вырывается наружу. Чонгук показывает раны, чтобы пожалели и открыли правду. — Я не понимаю, — мямлит шепотом Лиен, боясь сдвинуться с места, боясь того, что может случиться. Её взгляд выдает истину. Все это время лишь Чон жил в неведение. — Не ври, — немного прикрикивает Чон, — скажи мне, почему Рина это сделала? Лиен вырывается и смотрит почти злобно, но потом стихает и уже сменяет эмоцию на жалость. — Она влюблена в тебя, — с горечью отвечает Лиен. — Что? — на автомате вырывается из уст парня и в следующую секунду он начинает смеяться. — Что за глупость? Мы лучшие друзья. — Она не может ответить на твою дружбу. Твои чувства безответные, — тихо добавляет Лиен, — как и ее. У Чонгука начинает кружиться голова. Тошнит. В голове всплывает Рина. Щелкает.«— Ты что? — не выдержав затянувшейся паузы, спросила Рина, сама же по непонятной причине покрываясь румянцем.»
— Нет, этого не может быть, — парень схватился за волосы. Все ситуации, одна за другой всплывали в голове, открывая завесу тайн под которой кроме боли не пылилось ничего. В этом не был виноват никто.«— Рина, — Чонгук весело заглядывает под столешницу, но тут же оборванно выдыхает, видя подругу, — ты...чего, Рин? Ким испуганно дергается и в панике поднимает голову на парня, не зная, что ему ответить. — Что случилось? — Чон в секунду обходит столешницу, присаживается на пол, рядом с ней дотрагиваясь до её щеки. — Почему ты плачешь?»
Все это было настолько глупо. Все это время Рина принимала реальность, тихонько убиваясь под действием яда. Улыбалась, боясь расстроить Чонгука, жила ради его счастья. Чонгук ведь не знал, не догадывался. Глупец. Причина всех её душевных страданий — он.— Ты, — тормошит Чонгук за рукав куртки Рину, и уже в который раз задает один и тот же вопрос, — гулять пойдешь?
В глазах плыло. Как же страшна порой правда. Узнай, узнай он чуточку раньше. Не хватало воздуха.— Хорошо, — хмыкает Чон, быстро соглашаясь, — только можешь подойти к спортивному сектору, забегу повидаться с Лиен? — Без проблем, — вяло проговаривает Ким, осматривая коридор, наполненный людьми, и замечает знакомую персиковую макушку.
Заткнуть уши, чтобы не слышать этого, не слышать ничего, бежать, не оглядываясь.— Не хотела, — слишком просто подытожила она, пожав плечами. — Что-то типо мастерской, как видишь, не совсем радужные рисунки выходят, — Рина потерла нос и сжала кулаки, чтобы было не заметно, как трясет её тело.
— Этого не может быть, — шепот на грани безумия. Лиен что-то говорила, что-то важное, но он как не пытался заглушить воспоминания — не мог.— Нравишься, слышишь? — на выдохе выдает Рина. — Ты мне нравишься. Чонгук, как ее лучший друг, лишь смеется и отвечает: — Я знаю. — Нет, — беспокойно замотала головой девушка, пытаясь донести иную суть, повторила, — ты мне нравишься.
Почему так неправильно все сложилось? Он ведь не хотел, чтобы она страдала.— Мне больно, — сорвался голос подруги, которая выбралась из его объятий и подобно стакану разбилась, она, не сдерживаясь, плакала, — хватит…
Он словно очнулся опустошенным. Шел мелкий-мелкий снег. Лиен испуганно смотрела на него. Растерянный выдох. Чонгук любит другую, и в этом никто не виноват.***
Чонгук пытался понять, как помочь Рине, что сделать для неё и почти сразу осознал, что он бессилен. Роль супергероя досталась в этот раз не ему. Как бы не было больно смотреть на ее страдания, Чонгук не мог заставить себя полюбить, а обманывать не стал бы никогда. И она понимала, потому ушла. Конечно, Чонгук любил Ким. Только как сестру, как друга. Он не мог изменить свои чувства, не мог отказаться от Лиен. Мог лишь надеяться, что пройдет время и все измениться, что Рина забудет о нем навсегда. И когда-нибудь встретившись несколько лет спустя, их дружба снова загорится, подарит им тепло, оживит души. Но сейчас он мог лишь дарить ей наполненный грустью взгляд, который говорил намного больше, чем все, что было до этого. Оживление в коридоре при виде Чонгука стихает. Они ждут очередного шоу. Рина смотрит на него и ждет, когда он снова к ней подойдет, будет разбиваться перед ней и просить прощения. Она боялась, что не сможет выдержать и расплачется на виду у всех. Чон даже представить себе не мог, насколько тяжело ей давалось очередная игра безразличия… Но теперь она не встречалась с любимыми глазами, не встречалась и с его любимой. Рина отвлекалась, гуляла с Юнги и постоянно выпрашивала его, чтобы познакомил со своей девушкой, а он лишь фыркал и просил оставить его в покое. Но Рина понимала, что Юнги пытается стать её опорой. Чонгук шел к ней, три метра, два и еще один, сравнявшись с Ким и остановившись всего на долю секунды, посмотрев на неё как в последний раз…он прошел мимо. Просто прошел дальше, оставив все попытки. Отпускать непросто, особенно людей, которых мы привязали к себе. Приходится самим развязывать узлы, лично ослаблять веревки, потому что мы видим, как канаты болезненно впиваются им в руки, как они оставляют синяки на их теле и причиняют им боль. Рина много думала над тем, как Чонгук отреагирует на её признание, и всегда сознание выдавало извинения. Но в реальности она не получила даже их. Чонгук понял, узнал причину и принял тот факт, что не может помочь. Это было концом их многолетней дружбы. Игры, обиды, трудности, совместные вечера, обещания, шалости, прогулы, скандалы, танцы, первая попойка, гулянья по клубам, смех, слезы и объятья, — все выжжено было на сердце и обещало болезненно ныть, напоминая о том, как хорошо было им вместе.