***
По вторникам и четвергам он приходит в спортивной форме и с капельками пота у лба. Конечно, такой красавчик не может ко всему прочему не быть звездой спорта, чтобы толпы болельщиц не выкрикивали его имя. Нура за пару месяцев выучивает его заказы наперед, зная, что после тренировок он выбирает витаминный смузи вместо ванильного латте. Она вовсе не хочет этого помнить, и всё же. — Кажется, твой Ромео сегодня не один, — подходит со спины Эскиль, и получает полотенцем по рукам. Нура машинально поднимает взгляд на входную дверь и видит уже знакомую фигуру. Рядом с ним парень, чуть пониже ростом, но с той же надменностью во взгляде, поэтому Нура заранее его не любит. Его лицо кажется ей знакомым, но, написав на стаканчике «Крис», она приходит к выводу, что не могла его нигде видеть — в её круге общения отсутствуют мажоры.***
Суббота, 00:11 Забери меня, я на вечеринке После долгой смены хочется упасть и проспать три дня, но Нура поднимается среди ночи, натягивает джинсы, носки и свитер, попутно пытаясь дозвониться до Эвы, чтобы узнать, где, черт возьми, носит Мун. Та ищет приключения на свой зад, особенно после того, как Юнас начал встречаться с девушкой постарше, и у неё неплохо это выходит. Добраться до нужного дома занимает двадцать минут, и к этому времени Нура успевает окончательно проснуться. Она выходит из своей старенькой машины (запретила родителям покупать что-то дорогое, не желая брать у них деньги) и уверенно вышагивает к дому, по дороге морща нос от вида кучки нетрезвых людей. Эва обнаруживается на коленях у того самого парня, который был с Вильямом в кофейне. И по ней не заметно, что она хочет уходить. Мысленно Нура молит всех богов, чтобы Магнуссон не появился, но, само собой, её молитвы не услышаны. — Какой приятный сюрприз, — раздается у самого уха, и она едва заметно вздрагивает, скрещивая на груди руки. Вильям, разумеется, как парень с обложки — волосы растрепаны, сквозь белую футболку виден торс, а на губах однобокая ухмылка мальчика-плохиша. — Я бы так не сказала, — бормочет она, глядя ему в глаза (читала где-то, что это одна из тактик запугивания). Он однако испуганным не выглядит, только смотрит на неё, будто не видел ничего забавнее, и нависает, словно загнал в ловушку. — Я искала свою подругу, но, кажется, она занята. Нура бросает взгляд на диван, где руки Криса лежат на спине Эвы, плавно двигаясь ниже, и осуждающе поджимает губы, жалея о прерванном сне. — Может, пойдём туда, где не так шумно? Она не знает, как ему удается так быстро вытащить её на улицу, но благодарна за глоток свежего воздуха после душного, пропитанного алкоголем дома. Она делает вдох и ощущает, как на плечи приземляется что-то теплое. — Не нужно было, — слабо возражает, плотнее кутаясь в куртку Вильяма, пока тот запускает руки в карманы джинсов и пожимает плечами. — Тебе было холодно, — вот весь его ответ. Она не в курсе, когда он перестал смотреть на неё, как на очередной трофей, но сейчас в его взгляде теплота, которой не ожидаешь от мальчика с камнем вместо сердца. Вильям достает сигарету и, щелкая зажигалкой, закуривает. — Так почему я тебе так не нравлюсь? — Ты эгоист и думаешь только о себе, почему ты должен мне нравиться? — Я что-то тебе сделал? — у него почти уязвленный тон, и Нуре приходится напомнить себе, кто перед ней. — Ты сделал больно моей подруге. Вильде. У него на лице ни тени узнавания, и это неудивительно, но всё равно разочаровывает. Нура хмурится, и он делает короткую затяжку, прежде чем сказать: — Прости. Больше в этот вечер они не говорят.***
Его куртка лежит под прилавком, когда в следующий раз она приходит на смену. Ей не нравится быть чьей-то должницей, а поэтому хочется как можно скорее вернуть вещь владельцу. Неважно, что от неё приятно пахнет и Нура проходила в ней все выходные. Наступает предновогодняя пора и время украшать кофейню, поэтому пока посетителей мало, Эскиль стоит за прилавком, а Нура вешает гирлянды и снежинки на окна. Зима всегда наводила на неё меланхолию, во многом из-за того, что в детстве у неё ни разу не было нормального семейного праздника. Родителям просто было плевать. — Помочь? Вильям снова появляется со спины, но Нура настолько к этому привыкает, что уже не вздрагивает. Она закатывает глаза, натыкаясь на его обворожительную улыбку, и неожиданно для себя (и для него, этот парень привык к её отказам) произносит: — Да. Его лицо освещается, будто он нашёл под ёлкой игрушку, которую давно хотел, и она против воли улыбается. С ним на удивление легко, когда он не пытается подкатить и затащить в постель, и Нура ловит себя на том, что искренне смеется и получает удовольствие. Он предлагает проводить её до дома, когда закрывается кофейня, и, если честно, ей не хочется прощаться с ним так рано, так что она соглашается. У него на шапке оседают хлопья снега, пока они идут вдоль улиц, и Нура шагает рядом, пытаясь пару раз словить снежинки языком. Когда Вильям ловит её за этим занятием, он улыбается (кажется, функция «смех» не учтена в его настройках) и они соревнуются, кто поймает больше. — Ну, Вильгельм, спасибо за помощь, — говорит она, стоя на ступеньке своего подъезда. Его лицо прямо напротив её, и он фыркает: — Прекрати меня так называть. — А разве это не твоё имя? — Ты знаешь, что нет. — Я знаю? — притворно удивляется Нура, сдерживая смех. — Знаешь. Она смотрит на его покрасневший от холода нос и влажную от снега челку и, повинуясь порыву, наклоняется вперед и целует. Поцелуй выходит мягким и тягучим, как карамель, и, отстранившись, она легко улыбается. — Спокойной ночи, Вильям.