My sweet prince

Волнение перед концертом — явление обыденное и нередкое. Даже зная наизусть все свои партии и количество шагов на сцене, всё равно не избавишься от легкой дрожи, спровоцированной предвкушением и страхом, что что-то всё равно пойдёт не по плану. В повседневной жизни Чонгук чувствует себя отлично и спокойно, никогда не волнуется по пустякам и не трясётся над любой мелочью. Но когда дело касается концерта — тем более, если это именно личный концерт группы, где все ребята на протяжении двух часов должны будут развлекать фанатов — Чон жутко переживает. Ходит по гримёрке туда-сюда и не знает, куда себя деть. Однако был у Чонгука один весьма эффективный способ расслабиться и сбросить внутреннее напряжение. И он бы давно применил его, если бы не одно весомое но… Для осуществления задуманного нужны мемберы, а точнее — их задницы. Да, Чон Чонгук, самый младший золотой участник известной во всём мире группы успокаивался тем, что лапал одногрупников за пятые точки. Он признал это на одном из шоу, когда был ещё совсем юным и неопытным, ведь группа тогда совсем недавно дебютировала. А сейчас Чонгуку уже полных девятнадцать лет. У него сексуальная харизма и серьёзное лицо, стиль крутого пуленепробиваемого парня и надменный взгляд. С таким стилем немного неловко применять старую привычку, которую позабыть успел до сего момента. Но волнение слишком сильное, оно пробралось под кожу и решило вымотать певцу все нервы ещё до выхода на сцену. И его надо было куда-то деть, чтобы никого не подвести. Чонгук обречённо вздохнул, оглядывая своих хёнов. Ведь не к каждому из них можно было бы подойти с такой, мягко говоря, странной просьбой. Юнги за такую выходку оторвёт руки и засунет их Чону в то самое место, чтобы себя трогал, а на него не покушался. Чимин будет смущаться и ломаться, думая, что Чонгук издевается над ним. К Намджуну подходить не хочется, этот парень слишком серьёзный для таких вещей, Джин будет ругать и отсчитывать. Хосок в силу его эмоциональной натуры волновался не меньше Чонгука, поэтому решил вздремнуть и будить его опасно. Человек-надежда всея группы тоже бывает не в духе. Оставался один-единственный человек, который сто процентов не откажет в помощи бедному макнэ с его проблемой. Чон решительно кивнул самому себе и вышел из гримёрки, направляясь в туалет, ведь именно туда пару минут назад пошёл Тэхён — второй с конца по возрасту участник и возможный спаситель Чона. Тэхёна Чонгук застал, как и планировалось, в туалете, возле раковины. Ким спокойно мыл руки, напевая себе под нос заглавную песню их нового альбома, и ничего не подозревал. Присутствия макнэ он так и не заметил, в очередной раз погружаясь в недра своих мыслей и фантазий. Обычное его состояние. Чонгук улыбнулся краешком губ и бесшумно подошёл к Тэхёну. — Хён, — шепнул Чонгук, склоняясь над проколотым ушком Тэ. Сам же Тэ слегка вздрогнул от неожиданности и кинул удивлённый взгляд на зеркало перед собой. Там он встретился с лукавыми чёрными глазами Чонгука и широко улыбнулся ему. — Это ты, Чонгуки? Напугал, — усмехнулся Ким, закрывая кран с холодной водой, и на пару секунд подставил ладони под фен для рук. — Конечно я, — Чонгук, продолжая наблюдать за хеном, подошёл ещё ближе так, что мог вдохнуть и почувствовать запах его кожи. — Хён, могу я попросить тебя об одолжении? Я испытываю ужасное волнение перед выступлением, можешь помочь мне? — Могу, конечно! — тут же согласился улыбающийся Тэхён, все ещё глядя на младшего через зеркало. — Что мне для тебя сделать? — Просто стой смирно. В следующее мгновение ладони Чонгука легли на ягодицы Тэхёна, слегка сжимая и разжимая. Ким дёрнулся и пискнул от испуга, его длинные пальцы вцепились в раковину, а тело вытянулось и напряглось, подобно натянутой до предела струне. Лицо парня обожгло огнём. Он в шоке уставился на отражение Чонгука, который уже не смотрел в ответ, наблюдая за своими собственными действиями. Чон осторожно гладил, нерешительно и нежно мял, ловя от процесса самый настоящий кайф. Макнэ и сам не знал, почему такое действует на него как успокоительное. Может у него внутри сидит маленький извращенец, который так и жаждет вырваться на свободу? В любом случае, как бы оно ни было, Чонгук почувствовал, как волнение отпускает его из своих объятий, и отошёл от хёна. Подняв взгляд на тэхёново отражение, Чонгук улыбнулся шире, с удовольствием рассматривая красное лицо Тэ. А потом расхохотался, потому что у Кима ну очень смешно задёргался левый глаз. — Спасибо, хён, в долгу не останусь! — Чон похлопал одногрупника по плечу и вышел из туалета в шикарном расположении духа. Тэхён же выдохнул с облегчением и снова открыл ледяную воду. Он прекрасно знал о такой привычке Чонгука, но никогда не думал, что младший сохранит её спустя столько времени. Он вырос, в конце концов, стал мужчиной, достиг совершеннолетия. Поэтому Тэхён, да и все остальные мемберы свято верили в то, что все детские замашки были благополучно похоронены под сформировавшимся характером золотого и уже взрослого макнэ. — Этот пацан… — хмуро пробурчал Тэ, умываясь холодной водой (хорошо, что им ещё не нанесли макияж), и похлопал себя по горячим щекам. Возникла мысль о сладкой мести в наказание за такую выходку, но тут же испарилась. Тэхён улыбнулся в свои ладони, понимая, что он слишком любит этого мальчишку, чтобы не простить ему такую шалость. *** С того самого вечера, когда Тэхён великодушно простил Чонгуку его бесстыдное поведение, макнэ, видимо, решил, что может этим пользоваться. Ведь старая привычка оказалась на редкость хорошим и стопроцентно работающим успокоительным. Чонгук перестал думать, что это как-то слишком странно и откровенно неприлично. Видит Бог, есть множество мужских групп, где нередко есть покушающийся на святые места друзей мембер. Вот Чонгук как раз такой же! У него ведь нет никаких намерений обидеть или посмеяться, от Тэхёна жалобы он не получил, значит, и повода прекращать тоже нет! Так думал Чонгук, снова подходя к Тэхёну и, не спрашивая разрешения, хватая его за левую ягодицу прямо за кулисами очередного шоу. Ким лишь дёрнулся и, резко обернувшись, потрепал младшего по голове. Ну, что взять с макнэ? Он ещё так юн, ему можно простить всё на свете. Тэхён тоже часто дурачится, запрыгивая Чонгуку на спину и свисая на нём, притворяясь сонной коалой. Потом Чонгук подошёл ещё раз, прямо в гримёрке, и с силой и громким хлопком впечатывая свою ладонь в обтянутые кожаными штанами ягодицы нагнувшегося завязать шнурки Тэ. Тот вскрикнул и резко выпрямился. Вот это было действительно больно, думал Ким, поворачиваясь к Чонгуку и намереваясь дать сдачи. Но когда он видит искренне смеющегося и счастливого младшего, злость мигом сходит на нет, и Тэхён сам начинает улыбаться, шутливо угрожая кулаком. А Чонгук постепенно забывает, что должен прикасаться к хёну в таком месте только в тех случаях, когда не может унять свой страх самостоятельно. Тэхён ведь не разрешал лапать себя где угодно и как угодно. Но и слова против не говорил, когда Чон позволял себе сжимать ягодицы с такой силой, что становилось больно. Макнэ понял, что ему до одури нравится задница Тэ. Она такая упругая и сексуальная, что Чон просто не может себя сдержать. Ему кажется, будто его ладони только для этого и созданы. Чонгук откровенно маньячит, чуть ли не слюни пускает, когда видит Тэхёна в чересчур узких штанах или вообще без них. Как-то раз младший направился в ванну, чтобы принять душ и поскорее завалиться спать. Дверь была не заперта, вот парень и решил, что там никого нет. Полуголый Тэхёна с одним только полотенцем на бёдрах уронил свою зубную щётку на пол и нагнулся её поднять именно в тот момент, когда зашёл и остолбенел от увиденного Чонгук. Настоящая картина маслом. Явление Христа народу, Господи прости! Младший чудом не выдал своего присутствия, вылетая из комнаты. В голове его до сих пор вертелась картинка обтянутых тонким полотенцем ягодиц Тэхёна. Но даже тогда у него не возникло тревожной мысли, что ситуация накаляется. Он не парился вообще. Из этого можно вывести, что Тэхён, а точнее его зад, прекрасно справлялся со своей задачей — не волновать макнэ. Чонгук не отлипал от Тэхёна. Его руки всегда были где-то в районе его пояса. В гримёрке, в туалете, на сцене, в общественном месте и даже на телешоу — везде коварный Чонгук успевал с удовольствием пожамкать попку Кима. А самому Тэхёну медленно, но верно начинало это надоедать. Изначально Чон честно подходил только в нужных случаях, но когда это начало происходить даже в общежитии, когда волноваться в принципе было не за что, Тэ начал о чём-то подозревать. Ему не казалась странным поведение макнэ, а вот наглым — да. Очень даже да. Тэхён старше, в конце-то концов! А Чонгуку будто всё равно на мнение хёна. Не то, чтобы Киму было неприятно, но ведь младший даже не спросил его об этом! Точнее спросил, но один единственный раз из… Парень сбился со счёта. Но всё бы ничего, если бы Чонгук не перестарался. Прикосновения сначала нежные раз за разом переходили в собственнические, сильные, настойчивые. Тэхён стал замечать синяки на своей песочной коже — чуть ли ни точные фиолетовые отпечатки чонгуковских пальцев. Киму совершенно не хотелось, чтобы его тело покрывали такие несовершенства, но сказать об этом было трудно. Ситуация, как не крути, неловкая, да и макнэ ведь не со зла. Он ведь всего лишь не рассчитывал силу, мальчишка же совсем, хоть и выглядит старше самого Тэ. Тэхен, скорее всего и дальше бы не возражал и улыбался, но… В один день его терпение лопнуло. Чонгук прижал Тэхёна к двери ванной, когда тот собирался уходить, уступая её младшему. Послышался звук дверной защёлки и вот оба парня заперты изнутри. Тэ, не ожидавший такого поворота событий, онемел. Язык не слушался, а тело и подавно. Да разве можно было противиться напору такого сильного макнэ? Чонгук же, чувствуя Кима всем своим телом, довольно улыбнулся в изгиб его шеи и легонько поцеловал. Его любимый хён не сопротивлялся, что само по себе давало зелёный свет. Младший привык, что Тэхён не может отказать ему. Разве сейчас что-то изменится? Они оба знают, что сейчас происходит и что ещё произойдет. Без лишних слов Чон в который раз принялся мять ставшую чувствительной от таких ласк попку Тэ. Но его пижамные штаны были из слишком толстого и мешковатого материала. Из-за этого Чонгук не мог прощупать всё и везде, что раздражало и не нравилось. Тогда он просто-напросто приспустил штаны Тэхёна вместе с бельём и коснулся его обнажённой кожи. Тут-то шокированный Тэхён, который до сих пор не понимал, какого хрена происходит, принялся возмущаться: — Чон Чонгук! Что это ты творишь? Прекрати немедленно! — тихо приказал Тэ, чтобы их не услышали ходящие по общежитию мемберы. — Но, хён, в чём дело? Ты ведь сам мне разрешил, — прошептал Чонгук, хихикая и оглаживая половинки. Он умело и уверенно сжимал их, потом слегка царапая. Глаза чёрные восторженно блестели, хотя он и не смотрел вниз на то, что делает, предпочитая ощущать. И синяков не видел. Чонгук впервые прикасается к коже хёна в таком месте. Она ещё нежнее, чем он представлял. О да, Чонгук много что представлял. Например, то, как он раздвигает эти обожаемые ягодицы и наслаждается, что и делает, набравшись смелости. Тэхён тихо вскрикнул, кусая свои губы. У него лицо готово было задымиться от стыда, а всё тело слегка дрожало. Его чуть ли не насилует его маленький Чонгук с улыбкой ангела и желаниями извращенца. Он стал дёрганным по прихоти макнэ, чувствительным к любым касаниям. А ещё Киму стали сниться странные сны с взрослым содержанием. И от этого он чувствовал себя хуже Чонгука. Но это не его вина. Тэхён — молодой парень в полном расцвете сил с бушующими гормонами, и, как любой здоровый человек, он хочет интимных отношений, разве можно так издеваться над его выдержкой? Но Чонгуку же, чёрт, всё можно! Широкие ладони резко сжали ягодицы, заставляя Тэ поморщиться от боли и поёрзать. Смущение вперемешку с лёгким возбуждением перетекали в злость. А макнэ всё мучал, не замечая, как стремительно утекают песчинки из песчаных часов поистине золотого терпения всегда доброго хёна. — Чонгук… прекрати! — предупредил закипающий Тэхён. А Чон скользнул пальцем между половинок, вырывая писк и добивая Кима окончательно. Всё, надоело. Тэхён резко пнул Чонгука в коленку, от чего тот болезненно вскрикнул и убрал, наконец, свои лапищи от многострадального зада Тэ. Ким гордо натянул свои штаны чуть ли не до груди и грозно повернулся к младшему. В карих глазах полыхали огни, а кулаки сами собой сжимались. Растерянный Чонгук с лёгким страхом и недоумением разглядывал такого хёна, которого никогда раньше не видел. Старший перед ним сгорал гневом и раздражением, и дергающийся глаз его уже не казался смешным. Чонгук находился в искреннем шоке. Тэхён в первый раз его оттолкнул. — Хён, ты чего? — тихо спросил Чон, отступая назад. — Я чего? Это ты чего?! — стальным голосом спросил Тэхён, угрожающе надвигаясь на младшего. — Сколько можно руки свои распускать? Я, конечно, понимаю, что у тебя нервишки шалят, гормоны, но я-то в чём провинился? Ладно, я разрешил тебе делать это, потому что я один единственный человек в твоём окружении, который разрешил бы тебе всё! Один раз, второй, пятый, десятый — ладно! Но может ли Ваше Величество хотя немного поубавить свой пыл? — Тэхён, красный от злости, громко перевёл дыхание. — У МЕНЯ ВСЯ ЖОПА СИНЯЯ ИЗ-ЗА ТЕБЯ, СИНЯЯ, КАК НЕБО ВЕСНОЙ, ПОНИМАЕШЬ ТЫ ЭТО ИЛИ НЕТ, ЧОН-ИЗВРАЩЕНЕЦ-КОНЧЕННЫЙ-ЧОНГУК?! Чонгук стоял, прижавшись к раковине, и был не в силах что-то сказать. Тэхён в первый раз повысил на него голос. Тэхён в первый раз надвигался на него не для обнимашек, а для того, чтобы хорошенечко втащить и выбить дурь. У макнэ от напряжения вспотели ладони, а взгляд забегал. — Хён… ааа… давай нормально поговорим, хорошо? Давай успокоимся и… — А ВОТ ШИШЬ! У тебя на уме одни задницы, точнее, моя, драгоценная! — прищурившись, констатировал факт Тэ. — Мне сидеть больно, идиот, а ты предлагаешь мне успокоиться? — Ну не дело же это — кулаками выяснять отношения! Это плохо! — отчаянно возразил Чонгук, начиная по-настоящему бояться этих сумасшедших огоньков в глазах старшего. — Да ты что? — саркастически протянул Ким. — А как культяпки свои распускать, так всё хорошо! Ну-ка иди сюда, научу тебя думать головой! Тэхён прыгнул на Чонгука, но тот успел отскочить в сторону и броситься наутёк. Быстро отперев дверь и выскочив в коридор, парень услышал бешеный возглас и вздрогнул. Адреналин ударил в кровь и Чон рванул на кухню, слыша за спиной ругательства Тэхёна, который, между прочим, быстро бегал. — Вернись немедленно! Я с тобой ещё не закончил, — вопил Тэхён, уже не заботясь о том, что мемберы слышали его. Оба парня вбежали в кухню. Чонгук быстро обогнул стол, за которым сидел невозмутимый Юнги и лениво читал что-то в своём телефоне. Он и головы не поднял на младших, ведь крики в их доме — дело повседневное. Тэхён пытался добраться до Чонгука, огибая стол, но тот каждый раз перебегал на другую сторону. Если Ким побежит, то даст сбежать. Когда он дёргался вправо, Чонгук влево и наоборот. Они минут пять бегали туда-сюда по кухне, хватаясь за стол и то и дело дёргая его на себя. Юнги же по-прежнему не реагировал, будто не замечая. Да и парней на данный момент ничего не волновало. Тэхёна уж точно. — Хён, успокойся, прошу тебя! — мирным тоном начал Чонгук, когда они остановились, глядя друг другу в глаза, и тяжело задышали. — Давай остынем… — И что тогда?! Я смирюсь, и ты снова будешь приставать, прикрывая это своим волнением?! — требовательно воскликнул Тэ, кулаком ударяя по столу. Юнги раздражённо сморщился. — А может мне перед тобой на четвереньках ползать и задницу подставлять, когда тебе вдруг внезапно захочется снова это сделать? Спать на коврике рядом с голой жопой кверху? Может имя твоё на ней набить? На первой половинке — ЧОН ЧОНГУК, а на второй — КОРОЛЬ?! — Ну, о чём ты говоришь, Тэхён-хён, разве я такое говорил? — спросил Чонгук, напряжённо следя за действиями хёна. — Действительно! — вскрикнул Тэ и резко схватил из миски с фруктами несколько апельсинов. — Зато делал! И кинул в Чонгука апельсин, попав прямо в лоб. Чонгук выругался, потирая ушибленное место и защищаясь от апельсинового нападения. Бедные фрукты падали на пол, помятые. Судьба у них была такая — быть растоптанными слоном Чонгуком. — ИДИ СЮДА, СКОТИНА ПОХОТЛИВАЯ! — разъярённый Тэхён совсем перестал следить за языком. Он схватил запечатанные влажные салфетки и кинул их в макнэ, в него же полетели бананы, потом яблоки, а потом и сама миска, что разбилась о бедную, любимую Сокджином, плиту. — Хён, остановись! — кричал Чонгук, пытаясь найти правильные слова, чтобы задобрить Тэ, но с коктейлем из страха и адреналина это получалось плохо. — Хочешь, я поглажу, подую, и всё пройдёт! — Ты ещё пластырь приклей! — оскалился Ким, замахиваясь сразу тремя ложками. Пошла тяжёлая артиллерия. Так и до ножей недалеко, подумал Чонгук, у которого сейчас инфаркт случится. Но он почему-то совсем не к месту улыбался. — А с кроликами или бабочками? — ДА КАК ТЫ СМЕЕШЬ РЖАТЬ?! ДА Я ТЕБЯ СЕЙЧАС! ВОТ Я ТЕБЯ ДОБЕРУСЬ ДО ТЕБЯ, БУДЕШЬ МНЕ ПЯТКИ ВЫЛИЗЫВАТЬ! — Может тогда другое место, раз на то пошло? В Чона полетели ложки, от которых он удачно увернулся. Тэхён не выдержал и с воинственным кличем запрыгнул на стол, надвигаясь на Чонгука и опрокидывая кем-то оставленный стакан с водой. Макнэ дёрнулся и рванул обратно в коридор. Тэхён, чудом не упав, спрыгнул со стола и побежал за Чоном. Он, источая ярость, пробежал мимо среагировавшего на крики Сокджина и не слабо так толкнул его плечом, даже не извинившись. Джин вскрикнул от неожиданности и, схватившись на ноющую теперь часть тела, проводил Кима шокированным взглядом. Когда же повернулся и взглянул на кухню, то ноги его подкосились. Он тяжело осел на стул рядом с Юнги, хватаясь за колотящиеся сердце. Вся кухня в фруктах, на полу осколки и столовые приборы. Открытый пакет с мукой возле микроволновки накренился и высыпал половину своего содержимого на мокрый от воды и апельсинового сока пол. — Что тут произошло… — зашептал он, чувствуя, как сердце обливается кровью. Юнги же отложил телефон и без лишних слов сочувственно похлопал чуть ли ни плачущего Джина по плечу. *** — Хён, ты что, серьёзно? — удивлённо спросил Чонгук, стоя на коленях перед тем, перед кем провинился. Тэхён после получасового битья в дверь злополучной ванной, в которой заперся от него Чонгук, и непрерывного ора устал и успокоился. Все мемберы пытались оттащить его и уложить спать, но тщетно. Ким бился и кусался, кричал об ущемлении своих прав и мечтал зажарить Чона на инквизиторском костре. Хосок пробовал вколоть ему успокоительное, а перепуганный Чимин даже скорую хотел вызвать, ибо разгневанный Ким Тэхён — явление феноменальное. Но Ким расслабился и сейчас они вдвоём сидели в одной из комнат, где Чонгук должен был на коленях покаяться во всех своих смертных грехах по отношению к пятой точке хёна. — Более чем! Давай, пока я не воткнул тебе в глаз один из твоих дротиков для дартса! — проворчал Тэхён, сложив руки на груди. Он стоял к манкэ спиной и заставлял его извиниться перед… своей драгоценной задницей. Именно перед ней, а не перед собой любимым. Если у Чонгука пожелания странные, то про техёновские и упоминать не стоит. Два сапога — пара. Только вот говорить об этом сейчас Чонгуку очень не выгодно. Он уже получил в лоб и много ещё куда. Промеж ног, как обещал Ким, получить очень и очень не хотелось. — Хён, что за детский сад? Дай я раскаюсь как… как нормальный человек перед… твои лицом! — глядя на напряжённую спину старшего, предложил Чонгук. Но Тэхён только раздражённо передёрнул плечами: — Делай, как я сказал! Иначе не прощу! Чонгук вздохнул, пододвигаясь к хёну ближе, и нежно положил руки на его бёдра. Ким вздрогнул, но не остановил. А манкэ вдруг заулыбался, рассматривая сексуальную задницу Тэ и объявляя себя самым отчаянным самоубийцей. — Ну, что же, сладкая попка Тэхён-хёна, — вздохнул хихикающий Чонгук, — прости меня, пожалуйста, я так больше никогда не буду! Даю тебе и твоему хозяину честное слово! А в следующую секунду наклонился, резко сдёрнул с Кима штаны и смачно впился зубами в нежную и гладкую попку. Тэхён вскрикнул, чувствуя, как песочную кожу втягивают и жуют, а глаза его налились кровью. — ЧОН ЧОНГУК!!!!!!!!!!!