Это проблема или нет?

Маленькая однокомнатная квартирка на четвёртом этаже напоминала Юре о детстве: пожелтевшие обои, потертый скрипучий паркет, старомодная мебель и вкуснейший аромат, доносящийся из кухни. Именно эта на первый взгляд обыденная и ничем не примечательная атмосфера дарила Плисецкому ощущение дома и семьи. С тех пор, как дед начал чувствовать себя хуже и чаще болеть, Юра уговорил его переехать из шумной Москвы в более спокойный Петербург, в старую квартиру покойной бабушки, которая раньше предназначалась для съёма. Так будет спокойней: Юра сможет чаще его навещать и не переживать, что в нужный момент его не будет рядом. Дедушка поставил на стол большую кружку с чаем и сел напротив внука. — Юрочка, тебя что-то беспокоит? — Все нормально, деда. Просто устал. Плисецкий попытался отмахнуться, но сам понял, как глупо это выглядело: от дедушки ничего не скроешь. Николай вопросительно изогнул бровь и пристально посмотрел на Юру, ожидая, когда тот соберётся с мыслями и выскажется. Ещё с детства дедушка замечал, что его внуку сложно поладить со сверстниками, не говоря уже о том, чтобы завести друзей. Юра всегда был увлечён фигурным катанием, изо всех сил стараясь достичь вершины и прыгнуть выше своей головы, сначала ради увлечения, а позже — чтобы показать отцу, как он сильно ошибся, когда бросил их с мамой, и доказать, что они могут справиться и без него. Слишком много ответственности и боли досталось Юре с юного возраста, и он оградил себя от людей колючей проволокой язвительности, пряча доброе сердце внутри. — Деда, помнишь, я рассказывал тебе про одного моего друга? — Это казах который? Отабек? — молчаливый кивок в ответ. — Помню-помню, хороший парень. Неужто не поладили? — Ну не то, чтобы… Юра крепко сжал кружку с чаем в ладонях, словно пытаясь в ней найти силы, чтобы рассказать о своих чувствах. Он не понимал, как объясниться, потому что сам толком не знал, что в действительности так сильно разозлило его. Отабек был очень дорог ему, фактически, Юра считал его вторым человеком после деда, которому он может раскрыться, показать настоящего себя и быть принятым. Он знал, что Бека никогда не сделает ничего плохого ему намеренно, он всегда был добрым и предельно честным с ним. Юре хотелось отвечать Отабеку той же монетой, но проклятый эгоизм то и дело вырывался наружу, разжигая желание оградиться от всего мира и забрать драгоценное сокровище только себе. «Как же это бесит! Почему я не могу быть как все нормальные люди?» — Юрочка, — голос дедушки прервал его размышления. — Мне кажется, вам с Отабеком нужно поговорить. — Я пытался, честно! Но он не отвечает на звонки. — Не по телефону, а лично. Глаза человека отражают его сердце, стоит один раз взглянуть, чтобы понять, что к чему. «У Юрия Плисецкого были незабываемые глаза воина!» Слова Алтына всплыли в памяти, пронзая разум и сердце, словно молния. Уже тогда он видел в нем нечто особенное, незаметное для других. То, что даже сам Юра не мог разглядеть в себе.

***

Когда Юра пришёл на утреннюю тренировку, лёд был уже занят. Отабек отрабатывал свою новую короткую программу, полностью погрузившись в музыку. Юра подошёл ближе и прислонился к бортику, следя взглядом за скользящей по льду фигуре. Ему всегда нравилось наблюдать за тем, как катается Отабек, он видел гармонию техники и чувств в его прыжках и шагах, ощущал силу и самоотдачу в каждом движении. Отабек приковывал к себе взгляды, заставляя задерживать дыхание и бояться моргнуть до финальной точки. — Он хорош, правда? — Послышался голос Виктора за спиной. — Такой усердный, с самого открытия уже тут. Юра фыркнул что-то невнятное и вышел на лёд, как только Отабек закончил свою программу. Вновь начала душить обида, заполняя лёгкие ядом. Нужно было успокоиться и сосредоточиться, но приближающийся Бека только усиливал нахлынувшую панику, загоняя в угол. — Привет, Юра! Ты звонил несколько раз, я не слышал, прости. Его обычная невозмутимость и спокойствие сейчас действовали на Юру, как красная тряпка на быка. Отабек вел себя так, словно они сидят в какой-то кафешке и обедают, обсуждая недавно просмотренный фильм. «И это все? Это все, что ты хочешь мне сказать? Как можно было не услышать, когда я звонил тебе пятнадцать грёбаных раз? Я тебе сейчас знаешь, чем уши прочищу? Ты у меня быстро слышать начнёшь! А, может, ты просто был так сильно занят своей сучкой, что было не до меня?» — Какого хрена я узнаю о твоём приезде из постов больных фанаток? Так сильно мозоли на руке натер, что не мог предупредить сам? Глаза Юры светились злостью и обидой, а слова лились, как грязная вода из очистительных труб. Все присутствующие в шоке наблюдали за происходящим, боясь лишний раз вздохнуть. Плисецкий всецело отдался эмоциям и перестал контролировать то, что говорит. В глубине души он понимал, что перегибает палку, что нужно замолчать и извиниться, но не мог совладать со своим гневом. Вылить ведро дерьма на дорогого тебе человека и рассчитывать, что потом все будет как прежде, — на что он надеется? Когда слов уже не осталось, раздражение начало медленно отступать, освобождая место здравому рассудку. Юра осознал, какую истерику только что закатил, он рвано дышал, краснея, и пялился на шнуровку своих коньков, не в силах поднять взгляд и посмотреть в глаза Отабеку. «Идиот! Придурок! Я просто конченый мудак!» Юра собирался развернуться и сбежать. Плевать на тренировку и то, что скажет потом Яков, сейчас он хотел просто исчезнуть, но его запястье резко сжала цепкая хватка. — Это так сильно задело тебя? — голос Отабека был ровным, но немного хриплым. — Я не знал, что это так важно для тебя, Юра. Прости меня. — Ты дурак? — «Почему ты так добр ко мне? Я из-за этого чувствую себя полным дерьмом, Бека!» Новый эмоциональный всплеск Юры прервал Кацуки: — Отабек, давно не виделись! Как жизнь? — Юри вел себя так, словно пару минут назад здесь не происходила сцена. — Слушай, а давайте после тренировки сходим все вместе пообедаем, что скажете? Мы с Витей, ты и Юрио, идёт? «Что ты сейчас делаешь, Кацудон? Спасаешь мою шкуру? С какой это радости?» Тело пробила волна мелкой дрожи, и нервы напряглись, как оголенные провода. Юра уже не слышал ничего вокруг, разговоры были далекими и расплывчатыми, их заглушали шумные удары в висках. Он чувствовал, как Отабек все так же крепко держит его запястье в своей руке, и от этого сердце стучало так быстро, что вот-вот норовило выпрыгнуть из груди на холодный лёд катка. Что, черт возьми, с ним происходит? Обед проходил в менее напряженной обстановке, но разговор все равно не клеился. В основном беседу вели Витя и Юри, Отабек коротко отвечал на вопросы, а Юра предпочитал отмалчиваться, не рискуя лишний раз открыть рот, чтобы не сболтнуть какую-то гадость. Украдкой Юра наблюдал за Отабеком: с их последней встречи прошло почти три месяца, но, казалось, прошла целая вечность, время на расстоянии тянулось невыносимо долго. Заметив на себе взгляд Юры, Отабек коротко улыбнулся ему и вернулся к разговору с Никифоровым. Не ожидавший такого поворота, Юра покраснел и быстро отвёл взгляд в сторону. «Чего это я? С какого перепугу я, как баба, смущаюсь? Бека, ты идиот! Нельзя быть таким милым!» — Надолго ты в Питер? — Юра знал, что Кацуки спрашивает это для него, а не из-за интереса. — На месяц-полтора, нужно решить пару дел. — А потом обратно в Америку? Снова оставишь Юрочку одного? — в отличие от своего возлюбленного, Витя был менее тактичным. — Заткнись, Виктор! — Плисецкий начал снова вскипать. «Что за дичь ты втираешь? Бека не ты, он не бросит все на порыве эмоций, чтобы катать парное с другим мужиком!» Накаляющуюся обстановку вмиг разрядила трель мобильного телефона, Отабек извинился, поднял трубку и отошёл от столика в другой конец кафе. Хоть Юра и не слышал разговор, но видел, как Алтын мягко улыбается и посматривает на часы на стене, — не нужно особого ума, чтобы догадаться, кто звонит. Юра ощущал, как больно колотится сердце, скулы сводит от злости, и руки инстинктивно сжимаются в кулаки. Он тяжело дышал, не в силах отвести пристальный взгляд от улыбающегося Отабека. «Это ведь она, да? Я ведь прав, Бека? И все эти так называемые „дела“ тоже связаны с той смазливой стервой? Чем она тебя так привлекла? Что в ней такого? Почему она?» Титанической силы стоило Плисецкому удержать себя в руках. После разговора Отабек коротко объяснился, что ему пора, но Юра и слова ему не сказал, демонстративно игнорируя друга. Только после того, как Алтын вышел из кафе, Юра резко вскочил на ноги и ударил кулаком по столу, рыкнув какую-то неразборчивую ругань. — Знаешь, как называется это чувство, Юрочка? — Никифоров любопытно наблюдал за происходящим, склонив голову набок. — Когда не хочешь делить человека с другими… — Витя, не стоит. Кацуки оборвал возлюбленного на полуслове, нежно взяв за руку. Юри всегда более тонко чувствовал, когда лучше промолчать, он предпочитал не вмешиваться в чужие отношения, особенно те, что ещё только зарождаются. День, кажется, был абсолютно испорчен, хуже стать уже не могло, по крайней мере, так думал Плисецкий, но на занятии по хореографии у Барановской судьба подготовила ему новый сюрприз. В просторном зале со станками возле стен и огромными зеркалами во весь рост он увидел их — Отабека и эту девушку. Они раз за разом отрабатывали какую-то поддержку и весело смеялись, когда попытки заканчивались нелепыми падениями. Барановская делала им строгие замечания, но даже на её лице в это время можно было заметить легкую улыбку. И так плохое настроение скатилось ниже плинтуса, Юра тяжело дышал, пытаясь держать под контролем бушующие эмоции — ещё один нервный срыв ему сегодня ни к чему. Они смотрелись как настоящая пара, этот факт бесил Юру до чёртиков. Происходящее не умещалось в голове и безумно злило. Что, в конце концов, здесь происходит? Но самое ужасное случилось после окончания занятий… — Привет, Юрочка! — его окликнул звонкий голосок, и внутри все аж передернулось. — Меня зовут Тамила. Напарница Отабека с лучезарной и самой дружелюбной улыбкой стояла перед ним, протягивая руку. Она была чуть ниже ростом и, наверное, такая же по возрасту, но явно куда более доброжелательная, чем Плисецкий. Он смерил её пренебрежительными взглядом и фыркнул. «Юрочка? Не много ли ты на себя взяла, шкура? Да чтобы тебя наизнанку вывернуло, тварь!» — Юра, не хочешь в гости на чай? Мы ведь так и не поговорили толком. Отабек стоял с ней рядом и смотрел на него таким невыносимо теплым взглядом, что, кажется, на мгновение Юра забыл обо всех своих обидах и согласно кивнул, возможно, даже не понимая, что делает.