Это проблема или нет?

«Что, мать вашу, я здесь делаю?» Юра сидел на кухне, все ещё не понимая, как дошёл до того, чтобы гонять чаи с лучшим другом, к которому испытывает неопределенные странные чувства, и его девушкой, которую хочется ударить лицом об стол, чтобы она перестала быть такой милой. Как он согласился на эту аферу? Каждая клеточка в теле Юры была напряжена до предсудорожного состояния из-за бурлящих в нем эмоций. С момента, как они сели в такси, до этой секунды он не проронил ни слова — сегодня был слишком сумбурный день, и в голове все мысли смешались в кашу, отказываясь строиться хоть в какие-то предложения. — Юра, ты ведь любишь пирожки? — Тамила суетилась на кухне, бегала туда-сюда, шумела кастрюлями и накрывала на стол. — Эти я готовила по особенному семейному рецепту! Аже у нас просто мастер по пирожкам! — Да-а-а, наша бабушка отменно готовит! Так что не стесняйся, Юра! — Отабек взял один из самых зажаренных клубочков на блюде и аппетитно откусил большой кусок. «Наша… Бабушка? Мне не послышалось?» — Что? Юра посмотрел на Бека, потом на Тамилу, ещё раз на Отабека и снова на Тамилу. Он сделал это ещё несколько раз, хмурясь и щурясь. Какое-то сходство между ними определенно было: форма глаз, линия губ. Юра чувствовал себя как маленький ребёнок, которому дали задание найти десять отличий на двух похожих картинках и пообещали за это новые коньки. «А, может, это просто национальные особенности? Она вроде как тоже с тех краев по виду». Не выдержав длинной молчаливой паузы, Тамила озадаченно что-то начала щебетать Отабеку на непонятном для Юры языке, видимо, по-казахски. Алтын в свою очередь тоже что-то ей ответил с не меньшим удивлением. Потом эти двое покосились на Юру, будто ожидая, что он блеснёт им казахской речью, но Тамила решила не тянуть кота за хвост. — Юра, ты ведь не подумал, что мы встречаемся? — Тамила, успокойся, конечно, он сразу понял, что ты моя сестра! «Чегоооооо? Так они действительно родственники? А я, дебил, устроил скандал на почве ревности, как школьница? Позорище-то какое!» Юра физически ощутил, как расслабляются его нервы и дышать становится легче, чувство тревоги отступило, и обида начала растворяться в воздухе. К нему вернулись хорошее настроение, аппетит для горячих пирожков и необоснованная симпатия к казахам. Но облегчение длилось слишком короткое время перед тем, как разум выдал очередные грабли, на которые можно наступить. «Тогда что за чувство меня бомбило все это время? Я приревновал Бека к его же сестре? Что за дерьмо со мной происходит? Я становлюсь похожим на извращенца Виктора!» Юру захлестнуло волной стыда от собственных выходок, которые он устроил утром. Кончики ушей покраснели, выдавая непрошеное смущение. Терпение и выдержка Отабека в этой ситуации поражала Плисецкого до глубины души, на его месте он бы давно уже послал обидчика в дальний путь сквозь туман. Хотя, возможно, Бека просто не хотел показывать то, что чувствует, так как, в противоположность Юре, не склонен выставлять эмоции на всеобщее обозрение. От этой мысли становилось ещё тяжелее, необходимость извиниться была очевидной, только Юра немного не умел просить прощения, тем более у друзей, особенно у Отабека, к которому он испытывал невесть что. Глубоко вздохнув, Плисецкий собрался с мыслями и открыл рот, но его перебили: — Юрочка, ты себя плохо чувствуешь? — Тамила бережно взяла его ладонь, отчего Юра немного охренел. — У тебя лицо красное и руки холодные. Ты не простыл? Может, водички? — Да все со мной нормально! Плисецкий резко выдернул ладонь и осторожно отодвинулся от чрезмерно заботливой новой знакомой. Не будь она сестрой Отабека, он давно бы уже высказал ей пару ласковых насчёт неуважения к его личному пространству. — Тамила, спокойней, ты его пугаешь! — Алтын выронил смешок, наблюдая за тем, как Юра пятится назад от его сестры, как кот, которого пытаются потискать против его воли. — Она иногда бывает слишком общительной, с непривычки это порой странно выглядит. — Все в порядке, просто я не знал, что у тебя есть сестра, Бека, и это немного неожиданно… — Бека? — лицо Тамилы расплылось в хитрой довольной усмешке. — Юра, ты называешь моего брата Бека? — Это проблема? Юра не понимал, что на этот раз было не так, он заметил, как Алтын напрягся и нахмурил брови, буравя взглядом сестру. Тамила, в свою очередь, выглядела невероятно радостной и взволнованной. — Юра — мой друг. — Друг? — Да. — Точно-о-о? — Тамила… — Отабек начинал сердиться. «Чувствую себя третьим лишним на этом празднике безудержного веселья… Они ссорятся или что?» — Понимаешь, Юра, Отабек никому, кроме самых близких, не позволяет называть себя сокращённым именем. — Тамила хитро улыбнулась, подмигнула Юре и встала из-за стола. — Ладно, котики, мурлыкайте тут, а мне пора собираться на свидание. Сердце Юры пропустило удар от того, что он услышал. Неужели он на самом деле так важен для Отабека? Или это просто из вежливости он не сказал ему ничего, когда Плисецкий так окликнул его впервые? Может ли Юра быть для друга так же важен, как он дорог ему? «Самых близких? Какой смысл ты вкладываешь в это, Бека?»

***

Когда Тамила быстро улизнула из дома, оставив Юру и Отабека наедине, атмосфера неловкости начала наполнять воздух. Друзья пытались выглядеть невозмутимо, но получалось плохо. Плисецкий усердно рассматривал кухонные обои в цветочек, сравнивая узор на стыках, а Алтын безостановочно пил чай, будто в его чашке не было дна. Молчание длилось уже около пяти минут, за которые в голове Юры успела смениться тысяча мыслей: «Вот нафига она ляпнула какую-то непонятицу и свалила? Что теперь делать? Бека хотел поговорить, а вдруг он спросит меня, почему я вёл себя, как ревнивая телка? Что мне ему ответить? Я же не могу сказать ему, что не хочу, чтобы он встречался с кем-то. Это вообще нормально — такое желать? И, если подумать, то я даже не знаю, какие девушки ему нравятся. А какие нравятся мне? Мне вообще нравятся девушки?» — Хочешь посмотреть со мной фильм или нет? — Бека первым решился нарушить тишину и поток мыслей Юры. — Давай! Гостиная была такой же девчачьей, как кухня, разве что немного мужского шарма привносили разбросанные на диване вещи Отабека. В углу комнаты стоял раскрытый чемодан, из которого выглядывал пестрый шарф с леопардовым принтом — новогодний подарок от Юры. То, что Отабек привёз его с собой, заставило Плисецкого невольно улыбнуться, он не ожидал, что его презент будут носить. Пока Алтын включал телевизор и копошился с выбором фильма, Юра с любопытством рассматривал фотографии в рамках, висевшие на стене. Цветные и черно-белые снимки открывали почти никому неизвестную историю жизни Отабека: можно было увидеть маленького Бека с крошкой Тамилой и их бабушкой, фото со школьных выпускных и первых соревнований, где дети были одеты в нелепые костюмы, яркие моменты прошлого лета и много чего другого. Среди всех фотографий самым старым и пожелтевшим выглядел небольшой семейный снимок: на нем, видимо, были все родственники Бека. Юра внимательно рассматривал лица каждого человека, улыбаясь и отмечая про себя, у кого какие черты позаимствовал Отабек. — Это единственное уцелевшее фото, на котором есть родители, Тамила очень дорожит им. — Юра почувствовал печаль в голосе друга. — Мы были у бабушки, когда дом загорелся, к моменту приезда пожарных крыша уже обвалилась, и спасать было некого. «Я никогда и подумать не мог. Значит, тебе тоже было сложно… Поэтому ты такой серьёзный и малообщительный? Ты тоже не хочешь привязываться к людям, как и я, да, Бека? Не хочешь, чтобы тебе снова сделали больно…» — Мне жаль… Юра словно ощутил всю ту боль, которую пришлось пережить Отабеку, она была тупой и ноющей, как старая рана, что напоминает о себе, стоит к ней только прикоснуться. К горлу подступил комок, теперь он смотрел на все эти семейные фото совершенно по-другому. Юра знал, каково это, практически не иметь детства, родных и близких, и из-за этого ему ещё больше хотелось как можно крепче обнять Отабека и сказать, что он больше не одинок. — Давай не будем о грустном? — Бека легонько хлопнул его по плечу и улыбнулся. — А то, если бы Тамила не ушла, то ты был бы уже утоплен её слезами и сопливыми историями о том, как я плел ей косички перед школой. Они сели рядом на диване, и Алтын включил какой-то фильм. Юра особо не вникал в содержание, он до сих пор думал про то, как много открыл сегодня про Отабека. Ему всегда казалось, что за три года они узнали друг друга полностью, но, как оказалось, все было совсем наоборот. «Прошло три года, а мы будто до сих пор топчемся на месте. Либо я дурак, либо лыжи не едут! Даже не знать, что у него есть младшая сестра, Юра, ты точно чувствуешь что-то к этому человеку? Я хуже Никифорова! Он пытается быть частью семьи Кацуки и дотянуться до Юри, а я, как животное, просто хочу себе присвоить Бека! Пипец!» — Юра… — М? — Насчёт того, что было утром… — стоило Отабеку только упомянуть про выходку Плисецкого, как тот вмиг залился краской и впал в панический ступор, в то время как вокруг Бека витала привычная аура невозмутимости. — Не переживай. Думаю, будь я на твоём месте, отреагировал так же, хоть и менее эмоционально. Я плохо переношу смену часовых поясов, вот и проспал как сурок больше суток, а когда увидел твои сообщения, то решил, что лучше объяснить все лично. — Прости… — только и смог выдавить из себя Юра, понимая, насколько глупо это звучит в данной ситуации. — Все нормально, не бери в голову! — улыбнулся Отабек и потрепал друга по светлой макушке. «Ты слишком добр ко мне, Бека! А ещё жутко милый, когда улыбаешься, так нельзя! Чем я фанаток лучше? Так же слюни пускаю от одного твоего вида, как извращенец! Боже, я идиот!» — Я вообще не предупредил о приезде, потому что сюрприз хотел сделать, но чего-то не вышло. Тамила танцует в студии у Барановской, её партнёр ногу сломал, вот меня и попросили помочь, у них какое-то выступление на носу. Уже была подобная ситуация, хоть Лилия осталась недовольна моей растяжкой, но на этот раз тоже согласилась позаниматься. — Но твоя гибкость действительно не фонтан, Бека! Стоит над этим задуматься… — Хотя бы ты не начинай, Юра! Сам знаю, что я бревно. Они весело рассмеялись, впервые с момента, как Отабек приехал в Питер. Это был искренний и радостный смех, от которого на душе становилось теплее. Юре хотелось видеть счастливое лицо Алтына как можно чаще, эта улыбка должна принадлежать только ему, он не желал её делить ещё с кем-то! Плисецкий понимал, что это невозможно, и ему становилось немножечко грустно. — Бека, а какие девушки тебе нравятся? Алтын удивлённо приподнял бровь: — Чего это ты? — Да так… Просто интересно стало, — Юра наигранно пожал плечами, стараясь не смотреть другу в глаза. — Мы же никогда не разговаривали об этом. — Вот как… — Отабек едва заметно улыбнулся и решительно выдал: — Меня не интересуют девушки. — В-в смысле, что ты сейчас больше думаешь о карьере спортсмена? — Юра ощущал, как сердце бешено колотится, и ему начинает не хватать воздуха из-за переживаний. «Это не то, о чем я подумал, нет! Не может быть! Я сейчас как баба себя накручиваю просто!» — Не хочешь уйти из спорта раньше времени из-за какой-то девки, как Джей-Джей, да? — Мне не нравятся девушки. Это проблема или нет? Неловкое молчание повисло невидимой пеленой в полумраке комнаты, на фоне негромко звучал монолог главного героя из фильма, который никто не смотрел. Юра слышал, как громко и часто стучит его сердце, отбивая удары будто танцор чечетку. «Что за дерьмо сейчас было? Меня всегда тошнило, когда Витя и его свинина нежничают друг с другом, это мерзко и отвратительно! Отношения между двумя мужиками — это вообще нормально? Хотя я сам ревную тебя ко всему, что движется. Проблема ли это? Я не знаю! Твою мать, ты не мог спросить что-то попроще, Бека?» — Мне пофиг… Юра старался не смотреть Алтыну в глаза, он ощущал, как горит его лицо от смущения, ему сейчас было слишком неловко. Он боялся лишний раз вздохнуть, чтобы не выдать своё волнение. Казалось, что его сердце вот-вот раздробит рёбра по кусочкам, так быстро оно билось. Юра не мог понять, был ли до конца честен с Отабеком и самим собой. Внезапно в комнате резко включился свет, больно ударив по глазам. — Чего это вы в темноте сидите? — Тамила застала друзей в неоднозначном положении и расплылась в довольной улыбке. — Как неловко-то вышло, я не вовремя пришла? — Заткнись! Юра быстро закрыл красное лицо ладонями, а Отабек резко подорвался с места и начал раздраженно шипеть что-то на казахском, хотя пару знакомых русских нецензурных слов Плисецкий смог различить.