50 оттенков: история болезни...

Мы шли вдоль деревьев всего несколько минут, а затем перед моим задумчивым взором предстала самая чудесная картина в мире: небольшой склон, внизу журчит ручей, а перед нами красивая полянка с небольшим складным столиком и стульями. Легкие закуски и бутылка вина — все, что стояло на этом столе, но именно вид и ситуация произвели на меня настоящий фурор. Я остановилась, как вкопанная, пытаясь осознать, что не сплю. Кристиан еще сильнее сжал мою руку и слегка улыбнулся. Я чувствую, что он напряжен, хотя старается этого не показывать, поэтому я решила сбавить немного обороты откровений: — Это же волшебно, Кристиан! Когда ты успел? — он встал передо мной и нежно поцеловал в губы. Я забыла обо всех своих думах, тогда все проблемы казались какой-то мелочью: — У меня было много времени, чтобы все обдумать и сделать, Ана… Выпьем? — я немного смутилась: — А как мы потом уедем отсюда? — меньше всего мне нравилась перспектива нетрезвого Грея за рулем. Тем более, вспоминая, как мы познакомились… Меня передернуло: — Не переживай, Тейлор за нами заедет где-то через час, а потом самолетом не я управлять буду, — я чуть улыбнулась, а потом снова поцеловала его. Устроившись на широких стульях, я ждала, когда Кристиан будет готов. Мы немного отпили белого вина и любовались чудеснейшим видом: никогда я не видела такой красоты. Именно сейчас перед глазами та жизнь, которая существует за пределами всей суматохи, спешки и городами. То воссоединение с самим собой и с окружающей средой. И это наш маленький мир. Я хочу, чтобы мы стали еще ближе. Хватит уже этих разногласий и тайн. Именно здесь и именно сейчас: — А почему ты не улетел в Портленд? — я поставила вопрос ребром, так как вспомнила, что он планировал лететь с братом. Кристиан пожал плечами и сухо ответил: — Не думал, что ты вообще знала об этой поездке. На самом деле Элиот странно вел себя на приеме: что-то бубнил и постоянно косился на Кейт, будто боялся чего-то. И в итоге, он что-то там прошептал, что не сможет, а я не стал его упрашивать, — мне прекрасно было известно, почему Грей младший так себя вел, но я решила, что не стоит тратить время на разбор чужих отношений. Свои б в руках удержать: — Кстати о приеме… Мне до сих пор так стыдно, Кристиан. Я знаю, что повела себя, как идиотка, и испортила весь вечер, но у меня правда была причина. Я долго не решалась о ней рассказать, так как до сих пор сама не верю, что все происходит на самом деле, — я поставила стаканчик на стол и повернулась всем телом к своему мужчине. Он уже давно не отводит от меня взгляда. Пора: — Помнишь, к нашему столику подходила некая женщина по имени Кэрол? — Грей слабо кивнул, — Боже, как же стыдно об этом говорить! Это была моя мать, Кристиан. Та самая, с 4 браками, забившая на собственную дочь, и, умершая для меня много лет назад… Не знаю, как так вышло, но она за эти года ни разу не дала о себе знать. Я правда думала, что ее больше нет, а она все это время продолжала жить, бухать и не вспоминать про собственного ребенка! И в тот вечер, она предложила поговорить, а я… Я так злилась на нее! Мне хотелось, чтобы она просто растворилась в воздухе и больше никогда не появлялась, но после того дня, она не выходит у меня из головы… И именно поэтому я до сих пор молчу насчет предложения, Кристиан. Мне страшно. Я хочу крепкую семью, любовь и доверие, но вот такие секреты, о которых очень больно говорить… Они разрушают нас обоих. И я боюсь, что скоро все затухнет, а трещина между нами только возрастет… — я не хотела плакать или давить на жалость. Я сказала все, как есть. И его серые глаза напротив говорили все за него. Он понимает. Он сочувствует. Он любит. Я не могла оторвать взгляд от него. Лицо постоянно менялось: от потерянного до стеклянного. Он молчал, и я не произносила ни слова. И тут я впервые ощутила леденящий душу страх. А что если я оттолкнула его своим признанием? Что если он хотел сделать все более-менее романтично и без лишних неловкостей, а я такая дура? И когда слова извинений уже были готовы вырваться наружу, Грей встал со своего места, поднял меня и прижал к себе с такой силой, что на несколько секунд мне перестало хватать воздуха. Что он хочет этим сказать? Что будет дальше? И тут, он заговорил, а точнее тихо зашептал: — Я — садист, Ана. Больной на голову. Моя мать умерла от передозировки, но такое ощущение, что она никогда не оставит меня в покое. Я стал таким не из-за Елены или кого-то еще. Именно эта женщина сделала меня таким с самого начала! Если бы ты знала, сколько во мне было ненависти и злобы! И, возможно, если бы не Линкольн, я бы сидел за решеткой за убийство милой и симпатичной брюнетки с голубыми глазами. Я до сих пор мстил ей. Я видел в каждой своей нижней именно ее. Я любил причинять ей боль! Ох, Ана… В тебе я тоже видел ее, даже больше, чем в других. И я представить себе не мог, чем все это обернется! — он резко развернулся ко мне спиной, словно ему стало противно. Противно от самого себя. Я беспомощно стояла на месте, впитывая каждое его слово: — И каждую секунду, когда мы познакомились, я размышлял, как причинить тебе боль. Много боли. Я помню, что даже обещал себе, что ты получишь больше, чем другие, потому что ты напоминала мне ее! Ты была ее копией, Ана! — эти слова ранили хуже лезвия. Я чувствовала такие муки, что у меня кружилась голова и хотелось просто уйти. Но я не могла. Не могла бросить этого человека, когда всем нутром чувствую, что нужна ему: — Кристиан, — еле пропищала я, пытаясь остановить поток его слов, но он, будто был в своем мире: — Ее образ уже давно стерся в моей голове, но шрамы, оставшиеся от ее сутенера, и покалеченная психика ребенка не уйдут никогда. Мне снятся кошмары, где я вновь и вновь оказываюсь в том противном доме. Маленький и беспомощный. И она. Стеклянные глаза и вывалившийся язык. Я просидел рядом с ее трупом почти сутки! Ты хоть представляешь, что со мной стало в тот момент? Я начал презирать эту женщину еще тогда. А потом вырос и стал больным ублюдком, который трахал девушек, похожих на его мать! — и тут он развернулся ко мне. Я не могла держать себя на ногах в тот момент, поэтому осела на траву, встав на колени. Я опустила голову, пытаясь унять дрожь во всем теле. Я не хочу это больше слышать! Мое сердце разрывается на части! Зачем он это говорит? Почему так больно? И тут, меня будто подменили. Я не знала, что случилось, но слезы и боль ушли на второй план. Я подняла глаза и увидела раздавленного Грея. Впервые в жизни я видела его таким. Вскочив с места, я подлетела к нему и крепко обняла, пытаясь разделить с ним всю его боль: — Кристиан, прекрати сейчас же! Я отказываюсь слушать это! Зачем? Зачем ты убиваешь себя сейчас? Зачем так разрушать? Мне больше всего на свете не хочется видеть тебя таким! Ты — не садист! И не ты виноват в том, что видел во всех нас ее! Прошу, хватит травить самому себе душу! Я люблю тебя, слышишь? Люблю! Независимо, что ты думаешь о себе столько плохого, ты — другой! Я знаю Кристиана нежного, улыбающегося, расслабленного. Я видела тебя по-настоящему счастливым! Ты умен, остроумен и собран. Ты умеешь любить, и другие тебя любят! Да, тебе пришлось пережить такие ужасные вещи, что страшно представить, но не твоя вина в этом! Пусть ты видел ее во мне в начале, но сейчас все изменилось, Кристиан. Разве для нее ты бы смог организовать такую сказку всего за один день? Смог бы делать ее счастливой каждый день? И я уверенна, что ты любишь меня… — я еле держала себя в руках, чтобы не закричать на весь лес. Прижимая к себе его, я хотела слиться с ним в единое целое и излечить все душевные травмы, хотела, чтобы он сейчас улыбнулся, хотела видеть его тем самым. И тогда, я решилась: — Мы состоим из нашего прошлого, стремимся создать будущее, а живем в настоящем, мистер Грей. И именно здесь и сейчас, я хочу, чтобы ты знал: мне неважно, что было «до», мне важно, какой ты сейчас. Пусть в тебе смешаны самые сложные демоны, пусть нам будет нелегко, но… — я осторожно достала коробочку с кольцом, что лежала у меня в кармане рубашки. Покрутив ее в руке, я несколько раз слышала тяжелое дыхание Грея. Он ждет, а я готова: — Я думаю, что… Оставшиеся преграды, мы должны пройти вместе, Кристиан. Не знаю, чем обернется эта безумная затея, но я готова нырнуть в омут с головой, потому что я буду счастлива… Мы будем счастливы! — и в это самое мгновение лицо Кристиана преобразилось. Он взял у меня коробочку и с надеждой открыл ее: — Что?.. — недоуменно спросил Грей, когда увидел, что коробка пуста. И в этот момент я протянула ему свою руку, на безымянном пальце которой, сверкает это украшение: — Я надела его, когда мы шли сюда, потому что уже тогда знала, что буду согласна. И то, что ты мне рассказал сегодня, ни на секунду не заставило меня сомневаться в своем решении… — я невольно улыбнулась, когда услышала его облегченный вздох. И тут… Вся напряженность тут же улетучилась. Кристиан подхватил меня на руки и закружил. Я ухватила за его шею и радостно кричала, как маленькая девочка. Его сильные руки еще сильнее обхватили мою талию, когда я почувствовала землю под ногами. Исчез тот Грей, которого я видела несколько минут назад. Сейчас он искренне улыбается и смотрит влюбленными глазами. Я обожаю этого мужчину, со всеми его личностями, живущими внутри. Он — мой, и точка. Наши губы слились в пылком поцелуе. И впервые за эти 20 минут мое сердце снова забилось в привычном быстром ритме. Грей долго еще не хотел размыкать наши губы. Мы целовались и улыбались, как сумасшедшие. Но именно это и называется «счастье». Разве нет? — Я люблю Вас, миссис Грей, — легко и беззаботно произнес он, еще крепче прижимая меня к себе. Миссис Грей, с ума можно сойти! — А я то как люблю Вас, мистер Грей! — и мы снова сливаемся в жарком поцелуе, который помогает нам обоим исцелить раненные души, чтобы открыть дорогу истинным чувствам.

***

После такого бурного ужина, я долго приходила в себя. Мы с Кристианом уже сидели в машине, и он постоянно теребил своими пальцами мое кольцо, будто проверяя, на месте ли оно. Я прекрасно понимала его. Слишком много эмоций за один день. Я чувствовала себя, как выжатый лимон. Удобно устроившись на плече у Грея, я хотела провалиться в сон… Но похоже, что судьба вновь решила дать нам испытание. Как говорил мне Кристиан, мы направлялись в аэропорт. Личный самолет Грея должен был взлететь в 9 вечера. Я не знала, куда именно мы держим путь, но про теплые вещи тоже не забыла. И вот, когда я почти уже заснула, то услышала пронзительный и долгий гудок. Тут же вскинув голову, я заметила, что прямо на нашу полосу выехал какой-то грузовик. Его заносило в разные стороны, и с каждой секундой он приближался и приближался… Последнее, что я видела в тот момент: Кристиан пронзительно кричит мое имя, а затем он наклоняется вперед, чтобы закрыть меня. Удар. Я услышала жуткий звук — скрежет железа по железу и звон стекла — и ощутила запах гари. Я даже не успела сообразить. Мощная ударная волна выбросила меня куда-то вперед, я ощутила адскую боль в шее и животе… И после — ничего.