Every Thursday

Сказать, что квартира произвела на меня впечатление, сродни не сказать ничего. В таких апартаментах обычно выдаваемых рекламными проспектами за номера "премиум класса" мне не приходилось бывать никогда в жизни. Просторных холл плавно переходил в комнату-студию выполненную в каком-то наверняка новомодном дизайне названия которого я не знал. Блестящий, будто и правда вылизанный языком ламинат, отделка стен представляла собой деревянные панели из темного дерева, в тон мебели, кожаный диван и низким кофейным столиком напротив, плазменная панель невероятных размеров, словом, подобная жилая площадь стоила, должно быть, если не целое состояние, то половину его точно! Я громко и нецензурно выругался, выражая изумление, прошел по комнате, осматриваясь вокруг. Давид, никак не реагируя на мое поведение, обошел меня, открыл низкий бар в дальнем конце комнаты, быстрым взглядом пробежался по разномастным бутылкам. - Чего-нибудь хочешь? - Ага, - кивнул я, не глядя в его сторону, - такую же квартиру! Давид рассмеялся и покачал головой. - А ты, где живешь? - В подвале, - фыркнул я, подойдя ближе, и принимая из его рук бокал со сверкающей на дне жидкой медью, коньяка. - По сравнению с твоей квартирой, моя больше похожа на подвал. Высотки на Пушкинской, может знаешь? - Видел, но ни разу не был. - О, не сомневаюсь! - я отпил коньяк, крепко скривившись от острого пряного вкуса. Давид последовал моему примеру. - Один живешь? - я различил в его будничном, казалось бы, вопросе, тень неподдельного интереса выдаваемого взглядом. - С тараканами, - криво усмехнулся я в ответ, привалившись плечом к стене, и взглянув на него исподлобья, сделал очередной глоток. - А если серьезно? - С таракаНОМ. С соседом. - И... - Давид многозначительно поднял брови. - Нет. Просто дружим. Что тебя еще интересует? Я заглянул в бар, отыскал взглядом бутылку и беспардонно плеснул себе в опустевший бокал. Давид замялся, пристыженный собственным любопытством и отвел взгляд. - Стас, я не помню, говорил, или нет... - он принялся очерчивать бокалом круги в воздухе, наблюдая, как коньяк облизывает стекло, - не знаю... я не вожу к себе никого, да и вообще все это бывает редко... ну, ты понимаешь... - И насколько редко? - с напускным равнодушием поинтересовался я, словив себя на том, что это его искреннее волнение и робость заводили меня все сильней и сильней. - Раз в месяц, иногда реже... - не отрывая глаз от своего бокала, признался он, усмехнувшись. - Только не читай мне морали на тему половой активности, я и без тебя все знаю. - Ну и что ты делаешь? Я чувствовал, что хмелел быстрее обычного. То ли крепость дорогого коньяка делала свое дело, то ли пьянящее предвкушение близившегося секса с этим парнем, то ли моя доминантность рядом с ним, ощущение собственной важности... Я одним большим глотком допил остатки алкоголя и отставил бокал. - Ничего. Давид поднял на меня взгляд и грустно улыбнулся. Я ступил к нему вплотную, забрал из послушных пальцев бокал с недопитым коньяком и отставил на узкую стойку. Давид с готовностью принял поцелуй, глубоко проталкивая язык, шумно сопя под влажные звуки. Несколько долгих секунд мы самозабвенно целовались, охваченные пылом долгожданной близости, пока Давид не уперся ладонями в мою грудь, оборвав поцелуй. - Давай в спальню? - Веди. То, что в этой квартире называлось спальней, едва ли уступало по площади гостиной. Тот же дизайн стен и мебели, диковинные цветы в причудливых горшках на подоконнике темного проема окна, за которым блестел желтым светом фонарей густой тенистый сквер. Здесь правда, не было той педантичной чистоты, как в предыдущей комнате: на спинке стула висела неряшливо сброшенная одежда, на прикроватном столике валялась парочка журналов, стояла кружка и остывшем чаем, пепельница со скомканным сиротливым окурком. У дальней от двери стены располагалась большая винтажая кровать, на которой смело без тесноты могли бы расположится четверо человек, плюс присущий бородатым анекдотам, баянист. Я присвистнул. - Классная кровать, - окинув оценивающим взглядом постельную площадь, отметил я, скидывая куртку и роняя ее прямо на пол. Затем, поднаторевшим, в выборе места дислокации, взглядом, подметил узкий комод, куда, среди груды книг и тетрадей, можно было, незаметно для Давида, установить телефон с включенной камерой. Оттуда в объектив его роскошная кровать должна была попадать почти полностью. Я подошел к Давиду обняв его со спины, запустив руки под футболку, поглаживая живот. - И мне тоже нравится, - улыбнувшись, произнес он, постанывая от поцелуев и покусываний, отдаваясь объятьям в своем долгожданном наслаждении. - М-м... каждый раз забываю, как это здорово с кем-то быть... Его мягкие в истоме слова, неожиданно больно укололи слух. "С кем-то быть..." "Быть с кем-то..." Звучало так, как будто речь шла не о съеме в клубе, с целью перепихнуться, а о романтическом свидании, подошедшем к логическому финалу. Я продолжал целовать его, но расфокусированный взгляд застрял где-то между неясных узоров на обоях, ворочая в голове еще более неясные мысли, растягивая слова Давида на манер бесконечной гармони - "к-а-к з-д-о-р-о-в-о с к-е-м-т-о б-ы-т-ь, б-ы-т-ь с к-е-м-т-о, б-ы-т-ь...." Стоп! - Слушай, - остановившись, шепнул я ему на ухо. - Ты не мог бы принести мне воды? Давид оторвался от меня и обернулся. - Воды? - Ага, - я коротко поцеловал его в губы. Еще и еще раз. - Просто. Воды. Хорошо? В моем арсенале была не одна дюжина уловок, как выманить парня из комнаты, чтобы успеть спрятать камеру, но быстрей всех пришла самая заурядная. Убедившись, что Давид пошел на кухню, я привычным движением включил мобильную съемку и поставил телефон на комод, зажав двумя увесистыми книгами корпус в устойчивом вертикальном положении. Потом прошел по комнате и залез на кровать, стянув через голову футболку. - Твоя вода, - Давид вернулся, перешагнул порог спальни, протягивая мне стакан. Я улыбнулся, кивнув, и сделал несколько больших глотков утоляя жажду, которой не испытывал. Затем отставил стакан на прикроватный столик. - Волнуешься? - спросил Давид, залезая ко мне на кровать, и неловко сунул большие пальцы в карманы, так, словно ему некуда было деть руки. - Пф, с каких делов? - надменно фыркнул я, но мысленно отметил, что, кажется и правда нервничал. Разговоры. Их было слишком много. Это мешало. Я был не из молчаливых и часто трепался с выбранными Дженом партнерами по дороге в квартиру, или гостиницу о всяком - тачках, спорте, сплетнях, прочей ерунде... Но эти разговоры были другими, и я чувствовал, как слова Давида мешают моей затее, тормозят, сбивают... - Иди сюда, - я тряхнул головой, отгоняя мысль, и притянул Давида за пояс джинс ближе, стягивая с его податливого тела футболку. - Свет? - выдохнул он сквозь поцелуй. - Оставь. Мне нравится когда... - возбуждение захлестнуло окончательно, как только его рука скользнула между моих ног и сжала твердую ширинку. Поцелуи - глубокие и короткие, скольжение ладоней по коже, трение грубой джинсовой ткани... Давид стонал, выгибаясь навстречу моим ласкам, реагируя на прикосновение порой слишком бурно. Кажется, он не врал, когда говорил о частоте своего секса, а точнее о другой ее крайности. - У тебя есть? - влажный горячий шепот обжег кожу. - Да, кажется в левом кармане... Я потянулся к куртке, валяющейся на полу прямо перед краватью, но Давид остановил меня. - Подожди, у меня тоже где-то были, - он еще раз поцеловал меня и, спустившись на пол, направился к комоду, где среди беспорядка бесстрастно крутил видеозапись мой телефон. - Стой! - слишком резко и слишком громко выкрикнул я, охваченный страхом быть разоблаченным, но оказалось поздно. - Что это? - тихий недоуменный вопрос повис в воздухе без ответа. Давид повернулся ко мне со смешанной гаммой чувств на лице, подкинул телефон в ладони. - Твой? Он ступил ко мне и снова залез на кровать, крутанул мобилкой между пальцев прямо перед моим лицом. Я открыл было рот ответить, но слов на языке не оказалось. - Это что? Камера? - растерянно спросил он. - Ты установил камеру? Слова остались в воздухе, а сам я почувствовал, как полетел куда-то вниз, на гвозди. - Подожди, дай мне все тебе объяснить, - выставив перед собой открытые ладони, растерянно пролепетал я. Секунду Давид смотрел на меня, гневно сощурив карие глаза, будто и в самом деле хотел выслушать мои объяснения. Но разум буксировал от мысли к мысли, отказываясь находить выход из ситуации. - Давид, это не то, что ты... - договорить я не успел. - Ахтысука! - презрительно скривив губы, в одно слово выпалил он, и, подхватив меня под колени, резко опрокинул на спину навалившись сверху крепко сдавив над головой мои запястья. Сердце ухнуло куда-то в желудок, от неожиданности я прикусил язык и болезненно скривился. - Нахрена ты установил камеру? Чтобы снять секс? - гневно воскликнул Давид ощетинившись, бросая слова мне прямо в лицо. - Давид... подожди... я... просто... - надломленным испугом голосом, бормотал я. Слова выветрились из головы, и от растерянности, от резкой смены правил в моей игре, в сознании господствовала гудящая пустота. Решив, что ничего членораздельного, кроме жалкого мычания от меня не добиться, Давид вдруг схватился за свой пояс и вытянув кожаный ремень с внезапной быстротой и ловкостью обхватил им мои запястья, затягивая черную кожаную ленту между металлических прутьев кованой спинки кровати. - Эй, что ты... - вырвалось из моего сухого горла. Я запрокинул голову, дернул руки, но ничего кроме режущей боли в запястьях не добился. Пальцы вмиг онемели и стали покалывать под ногтями. - Что это еще за приступы темного безумия? - я нервно усмехнулся, стараясь скрыть испуг. Давид вскочил на кровати и, схватив мой телефон дрожащими пальцами, принялся удалять тот пятиминутный клочок видео, что успела записать камера. Потом отшвырнул его, и телефон со скрежетом заскользил по паркету. Где-то на задворках сознания мелькнула мысль о том, что мобильник совсем еще новый и гарантийный срок еще не истек... Мелькнула и погасла, возвращая меня к пугающей реальности. - Давид. Давид, послушай меня. Дай мне все объяснить! Он снова подскочил ко мне, не дав договорить, и схватил за волосы, заставляя выгнуться и тихо застонать сквозь зубы. - Объясняй! Кто тебя ко мне подослал? - прошипел он, багровея от ярости. - Тебя подослали заснять все на видео, чтобы потом меня шантажировать?! Отправить видео отцу?! Кто это был?! Отвечай! Я сглотнул сухим горлом колючую слюну. От страха и отчаяния воздух застревал в груди и я, давясь этим тяжелым дыханием, сумел обронить лишь скрипучее "никто". - Лжешь! Глаза Давида лихорадочно блестели, по-дьявольски, как-то поистине по-дьявольски, словно где-то на дне этих глаз бушевала сама преисподняя. Боже, неужели он меня убьет? Зарежет, или скорее задушит, чтоб не пачкать моей кровью шелковые простыни... Долбанная игра в "четверг"! Какого я в это впутался?! Когда играешь в такие, раскаленные до бела, игрушки, рано или поздно рискуешь опалить себе руки. Проклятье, почему бы этому "поздно" не наступить лет в семьдесят?! А не в двадцать шесть, привязанным к кровати в доме чокнутого мажора?! - Никто меня не подсылал, - сквозь гримасу боли, проскулил я, - развяжи меня! - Ага, сейчас! - язвительно фыркнув, бросил Давид, но ослабил хватку откинув мою голову обратно на подушку, и отсел, устроившись у моих ног. Он сцепил в замок пальцы за шеей и уперевшись локтями в колени, продолжал сверлить меня взглядом. - Кому нужно было это видео? Кто тебя ко мне подослал? - медленно, с презрением роняя слова, повторил он свой вопрос. Безумные глаза с расширенными зрачками жгли мне кожу. Интересно он вообще меня слышал? - Никто! Не собирался я тебя шантажировать! Я вообще сегодня тебя в клубе в первый раз увидел! - выкрикнул я. Горло сжалось от горечи, и голос звучал вовсе не так убедительно, как мне того хотелось. - Тогда зачем ты установил камеру? Я тяжело вздохнул, рывками выбив воздух из легких, и нервно облизнув губы, заговорил: - Мой друг, Джен... Женя... Мой друг и я... мы придумали такое развлечение - записывать секс на телефон, а потом смотреть... Мы делаем это каждый четверг... - Зачем? - перебил меня Давид. - Что? - Зачем? Зачем это нужно? У тебя хоть каждую ночь может быть новый любовник... Я услышал нотки презрения в его последних словах, будто сама эта мысль была Давиду неприятна, но поразмыслить об этом не успел, он продолжил: - Зачем смотреть, как ты трахаешься с кем-то, чьего уже и имени не помнишь? Я поджал губы, удивленный его вопросом, теряясь, среди его криков, боли, режущей мои запястья, и несколько первых секунд не находил слов. Мысли больные, тяжелые, грузные... Слова, как затвердевший пластилин во рту... Я закрыл глаза. Он был прав. Зачем? Кому это нужно? И, правда, я действительно не помнил их имен, как впрочем, и цвета глаз, или тембра голоса. Я и порнуху-то не очень любил, не говоря уже о записях с собственным участием. А потом вдруг кто-то стал переключать тумблеры и понеслось... Я сумел выдавить вымученную улыбку. - Тебе не понять... пока не... Нет, тебе такого просто не понять. - Я тебе не верю! Ты врешь! Несешь какую-то галиматью надеясь, что я... Вдруг он осекся и замолчал. Я распахнул глаза, приподнял голову и, проследив его взгляд, увидел, как на блестящем отполированном паркете, безмолвно мигает зеленой лампочкой, мой телефон. Давид обернулся ко мне с немым вопросом во взгляде. Потом поднялся с кровати и, пройдя по комнате, поднял мобильный. "Сообщение", - мелькнуло в голове, острая, как бритва, догадка, - "только не это..."