Мы пробирались сквозь почти непроходимый лес, где шумпо было столь же бесполезно, сколько бесполезен Киораку в летний денек. Ичимару завел меня в какую-то глушь, где даже звезд не увидишь. Приходилось использовать зампакто, чтобы прорубить себе путь. Первым шел капитан, а потом я. И между нами происходил примерно такой диалог:
— Куда мы идем?
— Разве тебе есть разница?
— Вы не ответили.
— Ты тоже.
— А я первая спросила! — возразила я.
— А я капитан. — парировал капитан.
— Даже сейчас?
— Я всегда капитан. Независимо от обстоятельств.
— Ладно. Мне есть разница.
— С чего вдруг? Раньше же не волновало…
— Когда это меня не волновало?! — вскинулась я, наотмашь рубя ветку.
— Да никогда тебя не волновало, куда ты катишься. Вот теперь ты здесь. И разве есть разница с любым другим местом? — как-то меланхолично сказал Ичимару.
— Слишком высокие у вас речи. — недовольно буркнула я, но что-то у меня внутри вдруг содрогнулось от его слов.
— На том и стоим. — усмехнулся капитан.
— Вернее, идем. — сказала я.
— Что за дурацкие каламбуры? Прекращай, не порти мое пока не ужасное отношение к твоему юмору. — тайчо окинул меня взглядом, а-ля «насмешка в скрытом образе издевательства, смешанного с сарказмом и маленьким желанием того, чтобы я заткнулась».
— Хорошо. — хмыкнула я. Но мне было скучно идти в тишине, особенно когда мои боевые раны еще болят, а тишина только сосредотачивает тебя на этом.
— А все капитаны рискуют жизнью своих людей?
— М-м-м… — тайчо остановился, сделав задумчивое выражение на морде. — Да. — и продолжил идти.
— Вы — далеко не все.
— У меня мно-о-ого личностей!..— усмехнулся Ичимару.
— Значит, вы психически не устойчивы? - Я всё пыталась задавить его, а вместе с ним и боль во всем теле. Классный способ отвлечься!
— Хм. Мне нравится. — он явно воодушевился.
— Хотя, нет. Вы совершенно нормальный. — обломала его я.
— Уверена в этом? — он спросил это с такими интонациями, будто давил своим авторитетом.
— Уверены в адресате своего вопроса? — парировала я, перекидывая на языке свою победу. Хоть что-то меня сегодня радует.
— Черт. Всё время забываю, что ты всё знаешь. Да и воровка к тому же. — вот это меня уже взбесило!
— Я не крала ваши воспоминания! Сами виноваты!
— Разве? — холодно спросил капитан, все еще вспоминая это в негативном.
— Я вас предупреждала. Вы не поверили. Следовательно, вина чья? Ваша. Не могла же я под вашим давлением ничего не сделать.
— Но ты все равно воровка. — тайчо мастерски перевел тему. Не умеет он свое поражение признавать.
— Я воспоминания скопировала. Ско-пи-ро-ва-ла. — по словам повторила я, будто разговаривая с ребенком, который не может слово запомнить. — Не забрала же с собой.
— Я и так знаю, что они никуда не делись. — раздраженно бросил Ичимару. — Черт, опять.
— Два-ноль. — Я самодовольно подняла голову и тут же опустила ее, уклоняясь от летящей в меня ветки, которую отпустил капитан.
— Теперь нет права называть тебя воровкой. — огорчился он.
— Да-а, кот мне нравится больше. — зачем-то сказала я.
Ичимару резко остановился, отчего я чуть не влетела в его спину, но успела отскочить.
— Не то чтобы мне нужно было твоё разрешение, но неужели это было оно? — повернувшись в пол-оборота, спросил капитан.
— Это определенно не было им. — нахмурилась я.
— Кошатина. — расплылся тайчо, возобновляя ход.
— О, вы так и не ответили. Куда мы идем? — вспомнила я.
— О, ты даже не отреагировала. Смирилась? Придется придумать новое издевательство. — опять игнорируя вопрос, усмехнулось лисище.
— Бесите!
— Почти горжусь этим. — пропел капитан, плавным движением разрубая целый куст.
— Почти? — Я скептически приподняла бровь, перебираясь через бедное растение.
— Оу, не обижайся. Ты не тот человек. Вот если бы я смог добиться этого признания от Кучики… — тайчо расплылся в мечтательной улыбке. — Мне бы дали орден.
— А вручал бы главнокомандующий, ага. — засмеялась я от его самодовольного тона.
— Точно. На церемонии будет играть гимн Сейретей. — продолжал тайчо.
— Орден повесите в рамочку или будете носить на шее? — продолжала гнать я.
— И то, и то. Сделаю копии. Одну отошлю прямо в поместье Кучики.
— Уж лучше доставьте лично. — усмехнулась.
— И то верно. Он будет вне себя от счастья.
— Скорее от вашей глупости.
—
Что? — Ичимару опять обернулся, смотря на меня из-под полуприкрытых век.
— От вашей гусеницы. Принесете ему? — невозмутимо сказала я. — Смотрите, какая красивая. — поддев пальцем насекомое с зеленого листочка, я продемонстрировала его капитану.
— Очаровательно. — бросил он и пошел дальше.
— Два-три, в вашу пользу, капитан. — не отстала я, искренне желая перевести тему и вернуть разговор. — Два раза заговорить мне зубы и один раз выбить признание. Браво.
— Я польщен. — вяло откликнулся тайчо.
— До скольки играем? — Я не оставляла свои попытки.
— До трех. — снова хмыкнул Ичимару.
— Тогда вы уже выиграли. Не интересно. Думала, с вами будет веселее. — Я сделала скучающий голос, легко разрубив ветку мечом.
— Ты ошиблась. — просто ответил тайчо, и я подумала, что он имел ввиду что-то другое.
— Возможно. — вяло сказала я. Мы замолчали. Ксо, наши разговоры — единственное, что помогало мне держаться в сознании: жутко хотелось спать, болели раны, которые Цукиши-сан назвал незначительными, а они болят так, будто мои руки и ноги протыкали насквозь (такого со мной еще не случалось, но это первое, что пришло на ум), и просто очень сильно хотелось узнать одну вещь. — Во имя Ками, неужели не было другого пути?!
— Был кончено. Но здесь веселее. — ехидно пропел тайчо. Хватая рукоять двумя руками, я резко занесла над ним меч с желанием зарубить на месте, на что он так же резко обернулся с белоснежной улыбкой из-под черного капюшона. Я на секунду остановилась, но потом перевела свой убийственный взгляд на ветку рядом, которую с диким остервенением разрубила пополам.
— Сколько экспрессии. — хмыкнул капитан. — Мне кажется, она не заслужила. — он оглядел мое творение, на самом деле зная, куда я хотела опустить меч.
— Там был жук. — ляпнула я, все же не паля контору.
— А гусениц мы не боимся. — заметил капитан.
— А гусеницы добрые. — заявила, поднимая палец вверх. Капитан закатил глаза и отвернулся.
— Ты же понимаешь, в какой ситуации оказалась? — вдруг тихо начал он, продвигаясь вперед.
И на меня нахлынуло. Я задумчиво посмотрела на спину капитана. Мне было интересно, совпадают ли наши мнения. Конечно, я понимала. Что заставляло меня оставаться здесь все это время, я так и не могу себе объяснить. Может, долг синигами Почему я пожертвовала своей свободной жизнью ради этой войны? Ведь все было так хорошо в моем семнадцатом районе. Почему я пошла в третий отряд? Просто из-за странной улыбочки Ичимару? Нет, явно нет. Хочу острых ощущений? Возможно. Я всегда плыла по течению. Никогда не принимала решительных мер, ведь у меня всё было, мне ничего не хотелось, не было цели и желаний. Я не была бедной, мне хватало еды и воды, у меня не было желания отомстить кому-либо, не было желания сражаться, меня никто не вдохновлял. Хотя, у был долг — отдать всё, что на меня потребовалось, тем людям. Но это можно сделать и другим способом. Может, податься в шинигами? Почему нет? Опять плыву по течению… О! Мой зампакто — психолог, почему бы не податься в отряд к капитану-загадке! Всё то же течение. «Я не уверена, что вам это нужно!» — всё, что я сказала о шикае. Ну, узнаю и узнаю, ничего не случится. Главное — не оставить свою зону комфорта, да!.. и вот узнала. А не занять ли мне место в этой войне? Почему бы и да? Слабохарактерная, слабовольная…
— В какой же?
Но Ичимару сейчас думал о другом. О чём-то более близком, но тоже имеющим отношение ко мне.
— Ты здесь, в плаще, скрывающем реацу, а все думают, что ты в Сейретей. Твою пропажу вряд ли заметят, потому что из твоей комнаты никто не выйдет. Когда хватятся твоих — тебя не найдут. Итак, две девушки лежат без сознания и не просыпаются, а их соседка ушла. Что они подумают?
Я пораженно молчала, напрягаясь каждой клеточной своего тела всё сильней, даже немного забыв о боли. Ичимару ведь не хочет сказать, что…
— Что ты знаешь о дезертирстве? — вкрадчиво спросил капитан, смотря на меня через плечо. Я содрогнулась, мне вдруг стало очень холодно, хотя мою голову будто опустили в огонь. До меня медленно доходило, что конкретно сделал капитан третьего отряда. — Я выиграл, кошка. Я полностью уверен, что тот шантаж был блефом и у тебя никого нет. Но все же, рисковать мне нельзя. Итак, — тайчо развернулся, а его лицо и жуткую улыбку тут же осветила бледная луна. — У тебя есть три выхода. Первое, умереть на казни; второе, умереть в Руконгае; и третье, умереть в тюрьме. Как тебе удобно? — Я снова видела перед собой монстра. Жестокого и безразличного. Мы с Ханеем сильно облажались.
— Я ведь всего лишь хочу помочь вам! — мой голос дрожал. Я стояла напротив капитана, ощущая все его могущество, и чувствовала себя еще меньше, чем я есть. — Почему вы не хотите принять помощь?
— Потому что она мне не нужна. — просто ответил Ичимару, понимая плечами. — Я надеюсь, ты не будешь считать меня жестоким? Ведь я всего лишь предусмотрительный. Не рискующий эгоист, идущий по головам. — радостно закончил он. Я просто не могла пошевелиться. Мысли путались, пытаясь построить новый план, но сталкиваясь друг с другом, со звоном разлетались. — Пожалуй, покажу тебе кое-что на последок. — хмыкнул капитан. — За мной. — он сделал маленький шаг назад и ушел в шумпо.
Я на секунду осталась в звенящей тишине, на поляне, освещенной луной. А потом в голове поднялся белый шум, затмевающий всё. Мозг разрывался от страха, недосыпа и непрерывных размышлений. Очень сильно захотелось разрыдаться. Я ужасно боялась. Ужас объял каждую клеточку моего тела, но, давя в себе панику и слезы, с помощью последних мыслей, я шагнула вперед.
За ветвями раскинувшегося дерева оказалась хлипкая крыша какого-то не менее хлипкого домика, наполовину засыпанного землей и мусором. Подобие жилища стояло на краю невысокого холма, готовое в любой момент оползнем слетать вниз. Ичимару стоял в тени листвы с накинутым на голову капюшоном, и я поспешила сделать так же. Под нами раскинулась маленькая деревня, погруженная в тишину.
— Смотри. — он указал рукой на ближайший домик. И я стала смотреть. Вернее, неотрывно вглядываться в деревянные доски и выбитые стёкла, пытаясь отвлечься от любых мыслей. Но я всё ещё дрожала от холода и страха. Я так сильно пыталась отвлечься, что даже не заметила силуэт человека, пока он не подошел к дому. Пару раз моргнув, сосредоточилась на нем. Девушка. Тоненькая, босая. Прихрамывала на одну ногу. Черные волосы до плеч и изорванная розовая юката. Прижимая к себе что-то, она заглядывала в окна домика, оглядываясь на каждый шорох. Вдруг дверь со скрежетом раскрылась, ударившись о стену, и из нее вышел высокий нелицеприятной внешности мужчина в лохмотьях. Он пораженно охнул и уставился на девушку, которая вся сжалась от ужаса. Секундой повисла тишина. А потом люди одновременно сорвались с места: мужчина с криком радости побежал за девушкой, а она бежала от него. Где-то на задворках сознания у меня все еще сохранились здравые мысли — девушку надо помочь. Я ушла в шумпо. Но Ичимару явно был другого мнения и не желал никому помогать. Он сжал мою руку в предплечье и дернул назад.
— Мы должны помочь ей!.. — рассеянно сказала я, ничего не замечая вокруг. Мой взгляд был сфокусирован на одном объекте, который сейчас поможет мне остаться в сознании, потому что еще чуть-чуть и я упаду в обморок.
— Мы ничего ей не должны. — прошипел мне не ухо Ичимару. — Таковы законы Руконгая. Но, если ты так хочешь увидеть концовку сей прекрасной истории… — он резко ушёл в шумпо, таща меня за собой. Я еле успевала двигать ногами то ли от того, что капитан двигался в бешеной темпе, то ли потому что мой взгляд был прикован к бегущим людям, которых мы перегнали на первой секунде. В следующий миг я упала на крышу, проехавшись по неровной поверхности щекой. Она тут же отозвалась болью. В голове гудело, я пыталась подняться, но у меня никак не выходило. Через десять моих попыток знакомая девушка забежала в переулок, разделяющий два дома, на одном из которых меня кинул капитан. Я смогла только подползти к краю крыши.
Девушка, оглянувшись в последний раз, села на колени и положила сверток, лежащий на ее руках все это время, на землю. Наклонилась, коснулась губами ткани, потом склонилась, дотронувшись лбом до земли, и застыла на несколько секунд. Поцеловав сверток еще раз, она поднялась и ушла.
— Ты сама знаешь, что я вырос в этом мире. — донесся до меня холодный голос капитана. — В мире, где бросают детей, где все спасают только свою шкуру, насмехаясь над менее удачливыми людьми. Эти вещи для меня обычны. Как
ты сможешь мне помочь, когда тебе жалко каждое живое существо, когда ты не сможешь защитить меня, убив моего врага? Жаль, что ты не пошла в четвертый отряд, Нэкосу Юмэ. — а потом, будто переключившись, добавил. — Лучше выбери казнь — это быстрее.
Я лежала на крыше и смотрела на белоснежный сверток на черной земле. Гул в голове спал, оставляя после себя лишь два слова: полное поражение. Я попыталась представить, как проведу остаток жизни. Сил уже не осталось ни на что. Тело трясет. Просто мне не повезло. Просто этот случай оказался идеальным примером того, что инициатива наказуема. Так закончилась моя история. Ха, даже не начавшись! Да ладно, многие живут и меньше. Вот, например, этот ребенок. Ичимару выиграл, доказав, что помощь ему не нужна. Может быть, всё это — отмщение мне? Неужели, вся его жизнь состоит из мести? Такое ощущение, что Ичимару Гин совсем не хочет… жить?
Ребенок проснулся, и тишина, которая еще один раз за эту ночь заполнила собой всё пространство, разлетелась на кусочки.
Ему не для кого жить. А как же Рангику? Хотя, она просто дорогой ему человек, за оскорбление которой он хочет ответить оскорблением. Вот и весь его замысел.
Тело удивительно легко поднялось с крыши, а в следующую секунду у меня на руках уже лежал теплый маленький человечек. Разум вдруг стал кристально чистым, а все мысли, метавшиеся беспорядочным потоком, вдруг заняли свои места. Я все еще боялась, но впервые за все время во мне появилось ощущение, что я что-то делаю правильно, и мне это нравилось!
— У всех разные истории. Но, несмотря на это, все люди помогают людям. — Я покачивала в руках ребенка, который постепенно затихал. Я вспомнила весь сегодняшний день, пропитанный страхом и ощущением смерти. Я улыбнулась, когда маленький человек закрыл глаза. — Даже не понимая этого. Вы идете к своему плану, пытаясь отомстить за Рангику, но за своей местью тянете других людей, которым поможете, исполнив задуманное. Вы не добрый и не злой, вы даже не эгоист, вы просто не терпите, когда у вас что-то отнимают. Вы относитесь к людям также, как и они к вам. Вас здесь держит только это, ведь так? — Я подняла голову и улыбнулась настолько широко, насколько могла. — Я помогу вам, чего бы это мне не стоило. Ведь меня держит то же самое!
Черная фигура на крыше подошла к самому краю, рассматривая меня из-под капюшона. Я была уверена, что его глаза сейчас полностью открыты. Возможно, — возможно! — он крутит пальцем у виска. Не знаю, может мне кажется уже.
— И не передумаешь? — тихо спросил Гин.
— Нет.
— Даже когда будешь убивать людей?
— Я не буду убивать людей. Только тех, кто уже больше похож на животное.
— Хех. — отозвался он на мою реплику. — Всё равно у тебя ничего не получится.
— А давайте поспорим? — вдруг снова улыбнулась я. Предложила от балды, чтобы показать все свое желание, готовое даже на такое.
— Давай. — ответил капитан, а я услышала в его голосе неподдельную заинтересованность.
— Если вы проспорите, будете плясать канкан перед сотайчо в большо-о-ой юбке. Цвет сами выберете. — Ичимару поперхнулся.
— Если проспоришь ты, будешь выполнять все мои приказы, касаемые моих планов.
— С вами скучно! — буркнула я, понимая, что ни за что не допущу этого. — Спорим?
— Спорим. — кивнул капитан. — Люди не меняются.
— Человечка нужно куда-то пристроить. — проигнорировав последние слова, сказала я. — О-о-о…
— Что там?
— У нее есть имя. Рукия.
***
Я буквально валилась с ног. Усталость, что ненадолго покинула меня, снова вернулась, лисище отказался нести ребенка, и из-за последнего нельзя использовать шумпо. То есть совсем! Мало ли, что с ней будет. Я совершенно не представляла, как и чем я буду её кормить, где буду сегодня спать, и вообще будет ли и первое и второе? Ичимару шел впереди по уже расчищенной тропинке.
— Капитан, я больше не могу. — Я остановилась и без сил прислонилась к дереву.
— Сама виновата, что решила взять это! В шумпо домчались бы до рассвета! — раздраженно крикнул тайчо.
— Тише! Разбудите Рукию! — возмущенно зашептала я. Ичимару уже хотел что-то возразить, но я успела раньше. — Или вы хотите слушать ее крики? — крики Гин слушать не хотел. — Я не виновата, что вы не любите детей! Но здесь, похоже, устала и спала три часа только я, причем после морально выматывающей тренировки! И не ела! — посыпала я свои претензии на капитана, который слегка растерялся под таким натиском.
— Я вообще не спал! — буркнул Ичимару, но стал думать, что делать.
— Принесите еды, пожалуйста. — тихо попросила я, смотря на маленького человечка. — И молока. Теплого. — Гин еще сильнее растерялся.
— Где я их тебе найду ночью?
— Вы же быстрый. Сгонять до района пятидесятого вам будет легче, чем мне.
— Ты явно переоцениваешь мои возможности. — отозвался мужчина.
— Ну, а что еще делать?! — взъелась я. — В ближайших продают то, что нашли на улице! Или хотите побыть с Рукией, когда я пойду за едой?
— Нет! — слишком быстро ответил он.
— Тайчо, а чего это вы так?..
— Молоко и еда? — перебил мужчина. Я кивнула. В следующий миг его не было. Отлично. Он боится детей? Нет, не может он боятся того, что может убить пальцем левой руки. Скорее, он чувствует хрупкость и беспомощность этого существа и боится сделать что-то не так. А может не хочет прикасаться к чистому и неповинному своими руками, которые уже даже не грязные, а сами полностью изувечены. Вариантов много, но он точно никого не боится.
Я откинула угол и посмотрела на личико девочки. Даже в раннем возрасте она похожа на ту девушку, которую я запомнила. Девушка. Она осталась там. Может быть, она выживет. Я не осуждаю её. Если бы она не бросила Рукию, то не спаслась бы сама, плюс убили бы и девочку. Как мерзко находится в таком месте, где каждый сам за себя! Где нужно выживать, возвращать долги и забыть о чести. Не удивительно, что капитан такой.
Я присела на корень дерева, закутывая себя и малышку в плащ-палатку. Рукию нужно пристроить в район так десятый. Можно и ближе, если получится. В какой-нибудь приют или семью. Обременять своих еще одним ребенком я не намерена. Хорошо, что дети не помнят себя до определенного возраста. Когда девочка подрастет, скорее всего, я ничего ей не расскажу. Если мы вообще будем видеться. Малышка Рукия обретет семью и увидит светлое будущее. А не то, что грозило ей здесь. Хотя, глупо загадывать. Хочется спать…
Слыша, как мирно сопит на моих руках маленький человечек, я сама погрузилась в такой сейчас нужный сон.
***
Ичимару Гин несся по лесу и старательно отгонял одну навязчивую мысль: он ведь сейчас может просто уйти… и не вернуться? План сработает.
Забыть о чести. Разве это не то, что ему нужно?
***
Я проснулась от настойчивого крика Рукии, что орала так, как будто я ее тут расчленяю (даже с матами орала, как мне показалось). Всё еще была ночь, но луны уже не было видно за высокими деревьями. Значит, часа три, может четыре я поспала. Хотя, организму было плевать: я всё ещё хотела спать, и даже больше, чем раньше. Голова раскалывалась от криков, и я неуклюже попыталась укачать девочку, но теперь она требовала не сна. Где капитан?! Почему его все еще нет? Худшие мысли в сопровождении ора закрались в голову.
— Надеюсь, он просто заблудился… — Я обратилась к Ханэй.
— Ты дура. — бесстрастно бросил зампакто.
— Эй! И без тебя плохо! Мог бы подбодрить хотя бы!
— Мне самому морально плохо! — огрызнулся Шинжицу.
— Я совершил ошибку. — потом остановился, словно прислушавшись. —
Два раза!
— Когда второй? — удивилась я.
— Когда понял, что Ичимару не вернется!
— Откуда ты знаешь?! — вспыхнула я, внутренне содрогаясь от таких мыслей.
— Когда не смог почувствовать его реацу! — снова орал Ханей.
— Он же в плаще! К тому же, капитан согласился на спор. Вряд ли он стал бы меня оставлять, не выиграв! — Я негодовала, не понимая, почему мои с Шинжицу мнения не сходятся. Я совершенно не верю в то, что он ушел.
— А я верю Ичимару Гину: ты слишком наивна!
— Ты вообще за кого?! — но зампакто не ответил. Я стала ждать, нервно покачивая Рукию. С каждой минутой и с каждым надрывным криком, мне становилось все страшнее. И холоднее. Поджимая ноги, прижимая к себе девочку, я неотрывно смотрела в черную глубь леса, надеясь, что капитан вернется. Уже небо посветлело…
— Я не собираюсь сидеть здесь и смотреть, как ты медленно распадаешься на кусочки!
— И куда же ты пойдёшь? — безразлично спросила я.
— Не я пойду, а ты! Или ты хочешь вечно здесь сидеть, смотря, как от голода умирает девочка?! — я вздрогнула. Меня словно окатили холодной водой. А потом слишком холодно, что и вывело меня из наваждения. Не знаю, что с ним случилось. Может, он ушел. Но сейчас я не одна, на мне жизнь маленького человечка, свои проблемы я решу позже (если доживу). Я должна сделать все необходимое для того, чтобы-
— А вот и я! — передо мной возникли черные хакама. По крайней мере, я видела только их. — Я нашел вас только благодаря дикому ору этого… существа.
— Вы где шлялись так долго?! — крикнула я, вскидывая голову. Липкое ощущение в груди лопнуло, как воздушный шар, а моему дражайшему зампакто досталось самодовольное «Ха!».
— Нечего было прятаться! — зашипел капитан.
— Я не двигалась с места! — вместе со мной по новой заорала Рукия. — Вы хоть что-нибудь принесли? — устало вздохнула я, измученно смотря на тайчо.
— Да. Чтобы они налили мне молока, пришлось отдать половину своих денег. — сказал Гин, с наигранной печатью в голосе.
— Не думайте, что я буду чувствовать вину. Уверена, для вас и ваших методов они сбили цену. — малышка наконец замолчала.
***
На полпути капитан извелся и сказал, что идти пешком — не для шинигами, и то, что в Сейретее мы будем часам к трем дня и день будет уже закончен (учитывая то, что идем мы с шести), и то, что если мы появимся в отряде такими потрепанными, это привлечет много ненужных глаз и то, что из-за, цитирую, «этого жизнеспособного, бесполезного и беспомощного существа мы тащимся слишком медленно» и прочее, прочее, прочее. В целом, мужик заныл. Хотя, это больше проходило на осипшую змею (если такое вообще возможно), потому что иначе такие звуки охарактеризовать я не могу и отказываюсь. Почти во всем я была с ним согласна, так что несмело сделала один шажок в шумпо. Я застыла и медленно допустила взгляд на девочку. Ее пухленькое личико изображало только одну эмоцию — шок. А в целом, она была в полном порядке. Я сделала еще шаг. Лицо тоже. Но, спустя секунду она замахала кулаками и рассмеялась.
— Видишь? Она жива и даже в экстазе, так что пошли! — тайчо подтолкнул меня в спину. Я закатила глаза, а после взглядом пыталась передать ему все, что я о нем думаю. — Ну?!
— Да пошли, пошли.
Двигались мы все еще медленно, но уже быстрее, чем раньше. Рукия смеялась (истерично), а Ичимару причитал по поводу того, что как я не додумалась сделать этого раньше. Я хотела в него что-нибудь кинуть, но в руках была только малышка, а еще полная уверенность, что он её не поймает, причем специально. Поэтому я терпела. Мне должны дать орден.
Мы отдали сладко спящую от переутомления Рукию бездетной паре в двенадцатом районе, приблизительно часов в пять. Они жили в прекрасном месте: не слишком далеко от Сейретей, но и не слишком к нему близко. Я сказала, что она одна выжила после нападения пустого и будущие родители приняли ее к себе. Ичимару все это время стоял в теньке в сторонке, предусмотрительно сняв капитанское хаори. Его извращенное мышление подсказало, что нам нужно как можно глубже спрятаться в лесу и просидеть там до окончания рабочего дня (благо нынешние родители Рукии дали мне еды. Мне, потому что с тайчо я делиться не намерена). Его совесть молчала в тряпочку, когда на главных в отряде остался только бедный третий офицер. А мне было немножко все равно на то, получит ли капитан от начальства или нет.
Собственно, удобно устроившись на полянке в лесу и закутавшись в плащ, мы молча сидели рядом с маленьким костром (который разводила опять же я). Каждый молчал о своем: я мирилась с Ханеем, а Ичимару вспоминал, что ему никто и никогда так искренне не улыбался.
