***
Эванурисы были на площади, когда стена черного дыма отрезала их от остального города. У подножья разбитой статуи стояли двое. Неподвижные, фигуры, казалось, не сразу обратили на них внимание. Диртамен явно был взволнован, хоть и пытался это не показывать. Его взгляд встретился с глазами брата, когда Фалон’Дин холодно улыбнулся. И из его уст внезапно полился непрерывный поток шипящей речи, по приказу которой эльфов обступили мертвецы. — Ты не рад меня видеть, брат… Уголки его губ чуть опустились. — Прошли тысячелетия, все изменилось, — эванурис обвел взглядом разрушенную площадь, — все стало таким… хрупким. Гнев, горечь и отвращение овладели душой Диртамена. Отвернувшись, он жестко произнес: — Мне жаль, что в этом мире изменилось все, кроме тебя, брат. Глаза Фалон’Дина яростно засверкали. — Ты дурак и слепец, Диртамен! Ты слеп к истине, и это самое отвратительное! Отвратительно то, что Волк, стоящий рядом с тобой — лжец и предатель. И он словно кукловод — дергает за нити, опутанные вокруг твоих кистей и шеи. Но когда ты перестанешь быть ему столь необходим, он просто затянет удавку потуже, и выбросит тебя, как мусор! Я не хочу этой участи для тебя, брат… — Ты безумен, Фалон’Дин. Твой рассудок затуманен кровью и смертью. Ты хоть помнишь, в чьей крови измазаны твои ладони?! Ты помнишь, кого убил?! Эванурис замер. Пепел путался в его черных волосах, придавая тому безумный вид. Диртамен с напряжением следил за братом. — Возможно, ты не понимаешь… не осознаешь своих действий. Смерть освободит тебя, брат… Внезапно синее сияние на мгновение ослепило площадь. А когда оно угасло, вокруг Фен’Харела лежали горки пепла — все, что осталось от нежити. Глаза Волка полыхали потусторонним огнем. — Мы здесь не для того, чтобы тебя убеждать. Ты не должен был быть здесь. К сожалению, это моя ошибка, которая может дорого обойтись этому городу… — Ты прав, Фен’Харел. Медленно из-за спины своего брата вышла женщина. Металлическая кольчуга была надета поверх охотничьего костюма, придавая богине воинственный вид. В руке она держала лук из железной древесины. — Твои ошибки всегда слишком дорого обходились моему народу. Андруил неторопливо приблизилась к мужчинам. — Твой народ сгинул много веков назад, и не осталось ничего, что напомнило бы о его существовании. Богиня безмятежно произнесла: — Я вижу. Все в этом мире настолько скучно и обыденно… По улицам бегают странные существа, погрязшие в своих мелких заботах. Как же сладко будут они кричать, когда их лица украсят валласлины… Диртамен резко оборвал: — Ты — чудовище, Андруил. Возможно, когда-то в тебе еще и оставалась добродетель, но теперь — нет. Жажда власти и слепое повиновение отцу сделали тебя его жестокой рабой, готовой безоговорочно подхватить любое его начинание! Ты не останешься в этом мире, и я не позволю тебе сохранить свою жизнь. По команде эвануриса площадь обступили войска Ужасного Волка. Обнажив клинки и натянув стрелы, они были готовы исполнить приказ. Оглядевшись, Андруил хитро прищурилась. — Возможно, сейчас я и не смогу навредить вам, поскольку один из вас лишил меня своих сил. Полностью, но не навсегда… Зеленые глаза богини хитро прищурились, и она заговорчески прошептала: — Я вижу, как твой, Фен’Харел, отряд крадется по туннелям канализации. Они ведь еще не знают об опасности в облике полчища крыс, коими кишат здешние места… Глаза Ужасного Волка вспыхнули еще ярче, а руки сжались в кулаки. Андруил заметила это. — Ты стареешь, Фен’Харел. И уже не столь искусно прячешь свои эмоции. Неужели эти рабы так важны для тебя? Насмешка и желчь звучали в каждом ее слове. Солас сжал зубы крепче — он не даст ей повода подозревать в истинности своих слов. — Ты желаешь поставить на кон свою жизнь, полагая, что они, действительно, что-то для меня значат? Фен’Харел позволил себе едкую ухмылку. И побелев от злости, Андруил прошептала: «Именно это мы сейчас и проверим» и спустила крыс с поводка.***
Стая бросилась вперед. Взрывы, один за другим, ненадолго оглушили их, давая шанс пробиться. Воины Абеласа, защищая магов, обступили нас со всех сторон и двинулись вперед. Усеянный тельцами пол немного задержал наше продвижение, что дало время крысам прийти в себя. Внезапно по коридору разнесся ужасный крик, заставивший меня обернуться. На одного из эльфов уже успело забраться несколько крыс, и теперь они начали жрать его заживо, выдирая своими маленькими острыми зубками куски мяса. Дориан огнем на мгновение отпугнул их и вместе с другим воином потащил полумертвого мужчину за нами. Расстояние между группами быстро увеличивалось, а крысы обступали со всех сторон. Вскоре Варрик добрался до выхода и, поднявшись наверх, открыл люк и выбрался из катакомб. — Быстрее, поднимайтесь! Я подбежала к одной из лестниц, ведущих к выходу, оглядываясь на эльфов, отставших от нас. Ближе всех был Дориан, безуспешно пытавшийся отогнать крыс. Он превращал в пепел десяток серых зверей, но убив десяток, на их месте возникало два. На короткий миг животные погребли уцелевших под собой. Тевинтерец попытался вытащить воинов, и стая накинулась и на него. — Дориан! Подбежав ближе, я замерла. Люди Абеласа были мертвы, звери разодрали их кольчужные рубашки, проникли в тела и теперь пировали, чуть ли не за несколько секунд сжирая своих жертв. Однако, обгладав тела, они разбегались по норам. Я огляделась в поисках признаков жизни. На глаза мне попалось бледное, искаженное ужасом лицо одного из эльфов, его голубые глаза были широко раскрыты. Он сидел на истерзанных телах своих погибших братьев, голова была неестественно откинута назад, а на горле зияла темно алая рана, из которой лилась багровая кровь. Неожиданно гора трупов начала шевелиться. Я отпрянула, ожидая новую опасность. Из-под мертвых эльфов появилась Хоук, отплевывавшаяся от крови, заливавшей лицо. В это время Дориан, стоявший недалеко от нас, все еще отгонял крыс, которым, чтобы прорваться, мешал лишь слабеющий огненный барьер, воздвигнутый тевинтерцем. Ухватив мага за руку, я с силой дернула его на себя и тут же выпустила лириум. Кристаллы с громким треском вздыбили камни тоннеля, острыми пиками протыкая тела хищников и тут же впитывая их кровь. Свет, исходивший от них, резал глаза, но подняв голову, я увидела коридор, целиком покрытый шипами минерала. И на те шипы, как на алтарь жертвоприношения, были насажены тела животных и погибших воинов. — Вставай, Эллана… Дориан с Хоук с трудом помогли мне подняться. Ноги их самих плохо держали от усталости. Было видно, как глубокие следы от зубов и когтей причиняли тевинтерцу боль. В одночасье великолепная мантия превратилась в лохмотья. Мне пришлось помочь ему дойти до люка — он сильно хромал. — Ничего, сейчас выберемся на поверхность, и я тебя подлатаю. Прохрипела Хоук. И внезапно я что-то почувствовала. Чей-то взгляд… прикованный к моей спине. Но украдкой оглянувшись, заметила лишь маленький силуэт, который тут же исчез… — Эллана! Давай, поднимайся скорее. Варрик протянул мне руку, за которую я тут же ухватилась. Друг вытащил меня наружу. Двор литейных был залит кровью. Повсюду лежали тела горожан, стражи и мертвецов. Чуть сладковатый запах разложения мешался с запахом рыбы и дымом горящих трупов. Я зажала нос, борясь с тошнотой, опять подступившей к горлу. Рядом осел Дориан. — Нам нужно пройти до конца этой улицы. Там дальше будет здание, в котором и находится механизм. Магесса указала на небольшую постройку, видневшуюся вдалеке. — Сначала нужно вылечить Дориана. — Позвольте мне, леди Лавеллан. Хоук подошла к мертвецки-бледному магу и осмотрела его. — Чем дольше я остаюсь в этом проклятом городе, тем хуже идут его дела. Варрик горько усмехнулся. — Ты знаешь, Хоук, что только благодаря тебе этот город еще стоит на плаву. Мариан рассмеялась. Затем, немного помедлив, она все же приступила к работе. Постепенно порезы и следы от укусов исчезали, кожа выравнивалась. Вскоре Дориан вздохнул с облегчением. Не теряя времени, я выглянула за угол. В нескольких метрах от нас стояли два мертвеца. А за ними еще несколько. И еще… — Их слишком много. Можно ли найти другой путь? — Это кратчайшая дорога. Я покачала головой. — Мы не можем идти напрямик. Это самоубийство. — Я могу помочь. Я резко обернулась. Позади нас стояла молодая белокурая эльфийка в шелковой накидке поверх золотистого платья. Не медля ни секунды отряд обнажил оружие, и воины Абеласа окружили незнакомку. — Кто ты? — Я могу помочь. Казалось, эльфийку не волновали ни клинки, направленные в ее сердце, ни мой вопрос. Она безмятежно смотрела мне в глаза и чуть улыбалась. Внезапно земля дрогнула, и в паре километров от нас произошел огромный взрыв, раскаленная пыль которой ударила в лицо. Вдохнув ее, я подавилась. Она прожигала глотку и одновременно оседала в горле грязным комком, затруднявшим дыхание. Сморгнув выступившие слезы, я вновь выглянула из-за угла. Мертвецы, почувствовав вибрацию земли, повернулись к эпицентру взрыва и медленно побрели в ту сторону. — Это твоих рук дело? — Нет, — недоумение отразилось на лице девушки, — моего брата. — Брата? Прикрыв глаза, она чуть отвернулась и тихо, будто обращаясь лишь к себе, прошептала: — Фалон’Дин будет в ярости, когда узнает. Быстрым и стремительным движением солдаты повалили девушку на землю, и лезвие клинка замерло у горла, ожидая моего приказа. Я медленно приблизилась. — Ты… одна из эванурисов? Молчание было ответом. Присев перед ней, я заглянула в глаза. Золотистые, словно у лани, они глядели спокойно, и даже умиротворенно. А голос звучал перезвоном маленьких колокольчиков, что украшали рога галл по праздникам. — Непоправимой ошибкой было бы допустить, будто мертвые посмеют напасть на меня. И на тех, кто стоит рядом. — Имя… — мой голос надломился. — Гиланнайн, если уж тебе так важно это знать. Я медленно поднялась. И отвернулась. — Почему ты предлагаешь нам помощь? Эльфийка пожала плечами. — У каждого свои причины. Мне кажется, ты способна это понять. Главное, что я могу тебе помочь. Так имеют ли значения мои мотивы? Ее вопрос повис в воздухе. Я глубоко вздохнула — несомненно, это был огромный риск. Но также и большая возможность. Отказ говорить сейчас еще ничего не значил. Многие языки развязывались в тюрьме Скайхолда… Я еще раз выглянула на улицу: нежить сплошным потоком двигалась мимо нас. Стекалась к центру города. К Соласу. И не оставалось никаких шансов пробраться незамеченными. Решение было принято быстро и легко. — Обыскать ее. Забрать всякое оружие, если оно обнаружится. Вплоть до шпильки в волосах. И руки связать. Приказ исполнили очень быстро. Подняв эльфийку на ноги, обступили ее плотным кольцом и следили за каждым движением. На лице же самой девушки не промелькнуло даже и тени тревоги. Она спокойно и с достоинством позволила себя обыскать и взять в плен, что уже было подозрительным. Зайдя к ней за спину, я положила руку на плечо и, слегка подтолкнув вперед, приказала: — Веди, но помни, что моя рука не дрогнет. Не знаю, как она отреагировала на мои слова, но мне показалось, что улыбка все же промелькнула на губах. Казалось, будто девушка вовсе не способна бояться. Словно нос корабля, наш отряд рассекал толпу мертвецов. Они расступались перед Гиланнайн и словно даже не замечали шлейф, тянувшийся за ее спиной. Но я по-прежнему внимательно следила за каждым трупом, подволакивавшим ногу, не обманываясь их медлительностью. Мы уже почти добрались до хижины, в которой находился механизм, когда волна слепящего света пронеслась над головой и отдалась раскатом грома в небе. И словно вторя той магии, мертвецы резко остановились и захрипели. А потом, похоже, кто-то перерезал нити, соединявшие их с хозяином, и они уподобились псам, сорвавшимся с привязи. На нашим глазах начали нападать на все, что движется, включая друг друга. Я не успела даже обернуться. Резко втолкнув Гиланнайн в дом, сама взлетела на крыльцо и лишь тогда увидела свой отряд. Сначала вбежали маги, затем эльфы, Варрик с Хоук оказались последними. Я резко захлопнула за ним дверь, расплавив замок. Однако, когда сосчитала отряд, двоих не оказалось. Чуть позже меня это обнаружили и люди Абеласа. Один из них подскочил к двери, когда я, выглянув в окно, перехватила его руку. — Они уже мертвы, солдат. Выдернув свое запястье, он сцепил зубы, но промолчал. Я прошла вглубь хижины. Варрик, копошась на полках стеллажа, похоже, искал рычаг в потайную комнату, и Гиланнайн внимательно за ним наблюдала. Однако отвела взгляд, когда я приблизилась. — Демонов сенешаль! Ведь мог же просто указать название книги… Так… ага, вот оно! Часть стены плавно отъехала, открывая темный спуск по лестнице. С сухим треском зажегся фитиль старой лампы, однако он смог осветить небольшую комнату. В центре нее находился рычаг и механизм, опускающий цепь перед бухтой.***
— Ах, какая жалость. Оказывается, твои марионетки не столь беспомощны, как казалось на первый взгляд… Андруил хищно оскалилась, слизывая кровь, появившуюся на ладони во время заклинания. Глаза ее неотрывно следили за Фен’Харелом, который, казалось, даже не испугался. И не важно было, что латные перчатки буквально рассыпались у него в ладонях, не выдерживая силу заклинаний. Невольно раздувая ноздри, эльф сейчас больше всего походил на волка, готовящегося атаковать. Богиня уже было собралась объявить охоту на этого зверя, но в чувство ее привел Диртамен, заступивший дорогу. И тут между эльфами прямо в центр площади упал огненный камень, который сразу же взорвался, подбрасывая обломки статуй высоко над городом и отравляя окружающих своей раскаленной пылью. Закрыв лицо, трое эванурисов успели укрыться за падающими обломками особняков. Только фигура Фен’Харела осталась стоять посреди площади, даже не дрогнув. Вокруг него на солнце сверкал голубым охранный щит, через который не проникали ни пыль, ни пепел, сносившие все на своем пути после взрыва. Такой же щит окутал и его солдат, стоявших наготове и ожидавших приказа ринуться в бой. Началась война. Нежить набросилась на воинов. Сталь заскрежетала. Полыхнув, меч Диртамена осветил его лицо, и, сжав рукоять, эльф выскользнул из укрытия. Багряные брызги разлетались от клинка, когда эванурис разрубал нежить пополам, и двигался вперед в стремлении добраться до брата. И Фалон’Дин вышел навстречу. Клинок столкнулся с клинком, высекая искры. И жалобно лязгая, мечи словно просили пощады, но их никто не слышал. Сходясь, братья с ненавистью смотрели друг другу в глаза, отступали и сходились вновь. Андруил не теряла зря времени. Подкрадывалась к Волку с подветренной стороны, как того и требовали законы охоты. Вот только Фен’Харел не был зверем и, в отличии от женщины, еще сохранял ясный рассудок и бдительность. Лишь потому он резко обернулся и древком посоха отбил летящую стрелу. А затем, на мгновение оглушив богиню, и отбросив посох в сторону, он мощным ударом в землю высвободил заклинание, которое зеленоватым вихрем пронеслось по всему городу. Заклинание, разорвало связь Фалон’Дина со своей армией. Оно было необходимо, потому как только благодаря ему мертвецы на мгновение замерли, а затем атаковали первого попавшегося на глаза. И не важно, был ли противник живым или мертвым. Главное было то, что они перестали работать слаженно, как единый часовой механизм. Великий город Вольной марки, возведенный в скалах величественных гор Виммарк, теперь стоял в руинах. Слышались лишь стоны, лязг, хрипы и свист стрел, а улицы утопали в крови.***
Мы двигались в темноте тоннеля обратно за пределы города. Я все еще вела пленницу перед собой, не подпуская никого ближе, чем на два шага. Ее расслабленность была очень подозрительна, и мне стоило больших усилий не сжимать ее плечо до боли, надеясь добиться хоть тени эмоций. Неожиданно мы остановились на развилке, где и разделились с Соласом несколько часов назад. Я уже хотела было приказать двигаться вперед, когда тихий голос Гиланнайн разрушил тишину: — Здесь лучше повернуть направо. Боковой коридор приведет нас прямо к центру города. Я усмехнулась. В клане мы за глаза называли Матерь Галл богиней навигации. — Мы не собираемся идти прямо в руки твоей семьи. Она передернула плечами. — Как знаете. Я лишь хотела сказать, что, возможно, никто не выберется оттуда живым. Моя сестра приготовила что-то очень особенное специально для Фен’Харела. Я вновь остановилась. Напряглась. И магия лириума запела в венах. Подойдя ко мне, Варрик тихо прошептал: — Возможно, не стоит рисковать и все же поверить ей. Хоть это, конечно, может обернуться ложью и новыми неприятностями. Но выбор у нас сейчас не велик. Я покачала головой. Идти туда всем вместе было бы очень плохой идеей. — Нет, мы с Гиланнайн уходим к месту встречи и будем ждать вас там. Но остальные возвращаются в город в поддержку людям Фен’Харела. Это приказ. Я заметила, как Дориан отрицательно покачал головой, но промолчал. Понимал, что так будет лучше, но не одобрял. Остальные же без понуканий приняли приказ, и вскоре мы остались на развилке одни. Я покрепче сжала узел на руках эльфийки и чуть подтолкнула ее вперед. Она с интересом на меня обернулась. — Скажи мне свое имя. Не желая отвечать, я промолчала. И Гиланнайн улыбнулась. — Фен’Харел всегда умел окружать себя правильными людьми. Приятно видеть, что его привычки не изменились. Эхо шагов отражалось от подземных сводов и разносилось по коридорам. И вновь мне начали казаться шорохи за спиной. Я надеялась, что-то была лишь моя паранойя, а не новые неприятности. — Ты ведь даже не понимаешь, что действительно происходит, правда? Волк… умеет убеждать. Искать и находить слабые места, а затем медленно опутывать несчастных жертв в кокон своей лжи. Нашептывать, успокаивать, заверять, что ты борешься за лучшую жизнь, где каждый достоин свободы, магии… Гиланнайн снова улыбнулась, поняв, что попала в точку. Ей нравилась игра, в которой охотник должен найти слабое место его добычи. — Думаешь, я не вижу, что ты пытаешься сделать? Поборов раздражение, я ответила: — Может, Волк и управляет мной, но делает это лишь с моего согласия. Ты же пытаешься отравить душу пустыми подозрениями. — О нет, ты ошибаешься. Никакое подозрение не может быть пустым в его отношении. Любовь порой заставляет закрывать глаза на некоторые недостатки. Но не стоит обманываться — Фен’Харел не тот игрок, с которым тебе под силу тягаться. Мы выбрались в пещеру. Морской воздух ударил в лицо солеными брызгами и теплом. Усадив девушку на одну из старых бочек, я заглянула ей в лицо. И увидела сочувствие, плескавшееся в золотых глазах. — Можно метаться между долгом и страстью, но в одно утро, когда ты вновь проснешься лишь в присутствии собственной тени, твои сомнения развеются. И придет понимание — сказка, державшая тебя все эти годы подле него, оказалась лишь миражом. Прекрасным, но развеявшимся как зыбкий сон. — Ты ведь даже не знаешь меня. Но надеешься, что сможешь напугать своими словами… Я присела напротив. Минуты потянулись одна за другой. Ожидание затягивалось, и порой мне начинало казаться, что солнце уже светит не столь ярко. Подняв голову, я и вправду обнаружила закат на небосводе. Мысли путались в голове, а особо мерзкие цеплялись за подсознание, да там и оставались, сплетаясь друг с другом, вырождали что-то новое. Ее голос вырвал меня из того водоворота. — Можешь мне не верить, но все произойдет именно так, как пожелает он. А ты… окажешься лишь очередным приятным воспоминанием. — Посмотрим. Я поднялась на ноги. Чеканный шаг воинов Абеласа раздавался уже достаточно близко. И вскоре отряд вошел в грот. А во главе него стоял Фен’Харел. Взгляд Волка остановился на Гиланнайн.