***
В роще, когда мы до нее добрались, было тихо. Пусто и безмолвно. Несомненно, люди, жившие в этих краях, уже давно были наслышаны о жутких монстрах, поселившихся между туманными эльфийскими скалами во время войны. Но Инквизиция когда-то очистила эту долину и объявила рощу своей землей. Я подошла к статуе богини — у ее подножия висел одинокий, порванный флаг с золотой вышитой эмблемой. Блеклый пережиток прошлого… Ткань громко треснула, когда я сорвала полотно с шеста и разломала палку, выбросив ее в кусты. Теперь это место должно было принадлежать гостям из другого времени. Вечным гостям. Лучшим хозяевам. Гиланнайн отошла чуть в сторону, заинтересовавшись галлами, воздвигнутыми в ее честь. У одной из статуй часть ветвистых рогов откололась и, упав, разбилась. Те осколки и сейчас лежали у ног эльфийки. Неожиданно свечи у ее подножья загорелись, приветствуя богиню. — Это здесь, — тихо прошептала она, — но… как странно, я не могу сосредоточиться… будто что-то мешает… — Вы никуда не уйдете. Я не позволю. Тело против воли резко повернулось и напряглось, когда чужак вошёл в круг света. Уловила резкое движение на периферии и увидела, как замерла Гиланнайн. — Диртамен, — мужчина остановился у нижней ступени. Взгляд его заледенел, когда наши глаза встретились. Лезвие клинка, прикрытого складками плаща, зловеще блеснуло в свете свечей, — что ты здесь делаешь? Я медленно спустилась на пару ступеней. Гиланнайн было ухватилась за рукав блузы, останавливая, но я сбросила ее руку. — Похоже, Волк еще не понял — мне с ним разговаривать больше не о чем. Эльф надменно улыбнулся и своей улыбкой пошатнул мою уверенность. — Фен’Харел больше тебе не покровитель, — чеканя, сказал эльф, — я пришел за своей сестрой. Здесь его взгляд, оставив меня, перешел к Гиланнайн, от которого она побледнела. — Я без нее не уйду, — упрямо поджала губы. — Ты еще не поняла? — клинок в его руке резко взлетел, очертив огненную дугу, — я явился привести приговор в действие, — один шаг мне навстречу, — Фен’Харел не прощает предателей. Я медленно попятилась, поднимаясь обратно по ступеням, и хватилась за древко посоха. — Убьешь меня? Это не так просто. — Я справлюсь с колдуньей. — Эллана, ты не выстоишь против него, — вздрогнув, прошептала Гиланнайн. Против стальных доспех, зачарованного меча и жажды крови в глазах. Против силы, стремительности, опыта. Я посмотрела на воина, и сердце екнуло — я с ужасом поняла, что не выстою. Только не в дуэли. — Сколько времени тебе потребуется, чтобы перенести нас? Гиланнайн растерянно посмотрела на меня. — Не меньше семи минут. Я расстегнула пряжку, державшую плащ, и ткань мягко осела на пол. Прикрыв глаза, я тихо выдохнула: — Тогда действуй. Она быстро кивнула и, тут же развернувшись, прикрыла глаза, нараспев начала читать заклинание. А я загородила ее собой, скрыв от брата. Диртамен встал в боевую стойку, выставив перед собой меч, в другой руке у него уже горел огненный шар. Я привычно опустила навершие посоха вниз так, что оно почти касалось моего сапога, и направила наконечник в эвануриса. Мы замерли, отсчитывая секунды. И бросились друг на друга одновременно. Шар огня полетел в мою сторону, и я кувыркнулась, быстро скатилась по ступеням. В ответ послала в него цепь шаровых молний, которые тут же поглотила его броня, не дав причинить ни крохи урона. Я не успела даже удивиться — Диртамен вновь полил меня струей огня, вынудив откатиться еще дальше от алтаря. И немедля атаковал. Я едва успела отразить первый удар. Оттолкнувшись от вражьего меча, поднялась на ноги и ушла вбок. Лезвие его оружия последовало за мной и, больно врезавшись в лопатку, отсекло конец косы. Удар выбил воздух из груди, плечо на мгновение позже налилось болью, вырвав из горла сдавленный вскрик. В отместку ему в спину я послала ледяные иглы и… их поглотил доспех эльфа точно так же, как и молнии полминуты назад. Заметив мою растерянность, он холодно улыбнулся. — Ты не убежишь, Эллана. Ты не можешь ни защититься, ни атаковать. И он вновь наскочил на меня, со всей силы рубил мечом. Оттеснял, загонял в угол. Посох в руках жалобно заскрипел после третьего его удара, приняв урон на себя, однако боль в кистях свела на нет всю мою контратаку. Отбитые в кровь ладони онемели, сама я успела различить лишь яркий рисунок его клинка. Не успев парировать, я отвела руку на секунду позже, чем было необходимо. Но эльфу хватило и секунды. Я поняла это, лишь когда меч опустился на ладонь, державшую посох. Хруст кости и боль пришли потом. Сначала словно в замедленном времени я увидела, как серебряная цепочка змейкой выскользнула из рукава и полетела на землю. Вслед за ней последовала струя багровой крови и… моя бледная кисть. Я увидела, как неловко она приземлилась, чуть подскочив, и как мелкие комья земли посыпались сверху, попадая в лужу крови. Затем рукоятка чужого оружия с размаху врезалась в живот, и я отлетела назад, упав навзничь. Тело будто парализовало. Краем сознания я поняла, что нужно перевернуться, откатиться, но больше не могла шевельнуться. А он уже был совсем близко.***
В свете факелов глаза Диртамена торжественно заблестели. Его латная перчатка вцепилась в девичьи волосы, и приподняла ее над землей. Эллана вздрогнула от боли, но не отвела взгляд от кончика клинка, который быстро приближался к ее груди. Сталь с легкостью пропорола ткань рубашки и пробила грудную клетку насквозь. Эльфийка выгнулась, губы ее открылись в беззвучном крике. Словно бабочка, она замерла, насаженная на меч. Эванурис напрягся — послышался треск ломающихся костей, разрываемой плоти, и тело упало на плиты, разрубленное пополам. Голова Элланы откинулась назад, глаза потухли. Кровь тонкой струей потекла с клинка, капая на ее сапог.***
Поразительно, но я все еще чувствовала лопатками холод каменных ступеней, на которых лежала. А боли почти не ощущала. Только силы исчезали слишком быстро. Я хотела остановить это, пыталась сделать хоть что-то, но не могла. Как сквозь толщу воды слышала крики Гиланнайн и тяжелое дыхание Диртамена. Потом поняла, что глаза по-прежнему открыты, а я все равно ничего не могу разглядеть. И тут внезапно что-то произошло. Наступило какое-то затишье. Бездна, небытие… Как будто падаешь в яму, а у нее нет дна. Только темнота и пустота вокруг. А на пределе слышимости что-то звучало. И звук был такой тонкий, протяжный. Я напряглась — и смогла различить мелодию, которая доносилась со дна. Неожиданно я распознала ее — это была песня лириума. Она ласково окутала сознание, подарив тепло и силы. Мышцы скрутило сладкой судорогой, да так, что я застонала. Яркий красный свет резанул по глазам, а звон в ушах усилился и противно засвистел. Я почувствовала, как лириум оплетает разломанные кости, сращивает их, как он сшивает кожу. Я снова почувствовала пальцы своей левой руки, неловко сжала их в кулак и медленно дотронулась до груди — кристаллы выпирали из ключицы, мягко светясь в темноте. Ладонь Гиланнайн очень вовремя оказалась рядом, за которую я и уцепилась, поднялась на ноги. — Это чудо, Эллана, — услышала я около себя восторженный шепот эльфийки. Неожиданно взгляд мой уперся в побледневшее лицо Диртамена. Мужчина пораженно стоял в паре шагов от меня, наблюдая, как я поднимаюсь, живая, после того, как он собственноручно нанес мне смертельную рану. После такого не живут. При виде этого линчевателя с глубин души поднялась непомерная ярость, заглушившая рассудок. Откликнувшись на эмоции, лириум волнами прошел по телу и вырос в опасной близости, будто ощерившись. — Уходи, Диртамен. Я не буду больше ждать, пока ты меня убьешь. Он отступил. Сжал меч, и лириум вздыбил землю под его ногами. Острые наконечники красных игл показались из-под каменных плит. В их гладкой поверхности отразилось мой силуэт. Косой линией минерал пророс на теле. Как змея, пригрелся на груди. Чуть повернув руку, я заметила, как кристаллы засверкали в том месте, где лезвие эвануриса отсекло ладонь. Раздался резкий хлопок у меня за спиной. Я вздрогнула и быстро повернулась. Рваные края портала расходились в нескольких шагах от алтаря. Гиланнайн уже ждала меня. — Идем, Эллана. Мой отец с нетерпением ждет тебя. Хриплый смех раздался позади. — Что ж, сестренка, выходит, ты все-таки получила, чего хотела. Надеюсь, вы там перебьете друг друга, — выплюнул Диртамен. — Твоя злость лишь показывает твое отчаяние, — холодно промолвила Гиланнайн. — Нет, я просто рад, что это существо, — он кивнул на меня, — больше не моя забота. — Ошибаешься, — девушка улыбнулась, — Эллана еще даст о себе знать. Отец позаботится об этом. — Не сомневаюсь, — прошептал он в ответ. К своему удивлению, тогда я не обнаружила никакого потайного смысла и бесстрашно шагнула в портал вслед за эльфийкой.***
Мы вышли из портала и оказались в храме, укрытом от глаз густой листвой древних деревьев. Повсюду приглушенно пылали жаровни, словно приветствуя нас. Статуи, посвященные богу Солнца, молчаливыми стражами наблюдали из-под полуприкрытых век. Я остановилась в неуверенности. Казалось, это место создано для теплых чувств, для светлых ожиданий, для исполнения всех самых заветных желаний. Теплая ладонь Гиланнайн легла на оголенное плечо, мягко подталкивая меня вперед. Там, вдалеке, нас уже ждали. Четыре фигуры застыли, лишь ветер трепал ткань их одежд. Я бы хотела остановиться, разглядеть их с безопасного расстояния, но рука эльфийки по-прежнему направляла меня, не давала замедлиться. Будто остерегалась, что, раз остановившись, я мигом передумаю. И она не могла этого допустить. Подойдя ближе, я, наконец, разглядела лица других эванурисов. Двое мужчин, две женщины. Один из них отстраненно наблюдал за мной, столь похожий на Диртамена, лишь волосы были черными, как оникс. Другой оказался слишком необычным для эльфа и имел бугры мышц на руках. Русые волосы, на солнце отливавшие рыжиной, были заплетены в толстую косу. За его локоть держалась другая эльфийка. Тонкие черты лица, плавный изгиб линий — она располагала к себе и тепло улыбалась нам с Гиланнайн. И последняя женщина — фигуру ее надежно скрывал плащ, который слился с окружающей листвой. Но я успела заметить, как рука ее скользнула на пояс, и в складках одежды мелькнула сталь. Ее ноздри хищно раздувались, втягивая воздух. Она с опаской косилась на лириум, но молчала. В конце концов, Гиланнайн нежно провела по моей руке, показав остальным свое ко мне доверие. — Милая Андруил, — она повернулась к женщине, — Эллана наша гостья. Она хочет помешать Фен’Харелу так же сильно, как и мы. — Она — сердце Волка, — тихо произнес Фалон’Дин, внимательно меня изучая. Под его мертвенным взглядом я почувствовала холод, чуть заметно поежилась. Стало очень тихо. Ветер шептал, разнося чужие слова, мысли: — Чужая! Чужая… Шпионка, предательница! — Полагаю, она должна предстать перед отцом. Он и решит, какова Эллана на самом деле, — твердо произнесла Гиланнайн. — Посмотрит… Увидит… Почувствует ее силу, заберет, подчинит… Эванурисы расступились, пропуская меня вперед, в храм, мерцающий во мраке. Я неуверенно шагнула, и эхо вырвалось из-под ног, разнеслось по коридорам, отразилось от свода и вернулось зловещим гулом. Я напряглась. — Слабая, маленькая… ничтожная! — я сделала второй шаг, третий, и голоса недовольно притихли. Никто меня не остановил, я беспрепятственно вошла в храм. Коридор вывел под купол собора, куда свет едва-едва пробивался тонкой струйкой. И в этих лучах посреди зала стоял он. Мужчина. Воин. Судья. Отец. Бог. Эльгарнан… — Я рад, что ты пришла, дитя мое. Я остановилась в нерешительности. — Ты сделала правильный выбор. Фен’Харел не смог бы дать тебе того, что ты хочешь. — Я… не знаю, чего я хочу, — промямлила я, отчего-то смутившись. — Это лишь пока. Когда ты узнаешь, чего добивается Фен’Харел… — Я знаю. Гиланнайн уже рассказала мне. Он глубоко вздохнул и обернулся, чтобы, наконец, посмотреть на меня. И застыл. Я тоже замерла — в лучах солнца его волосы казались золотыми. Но глаза… в глазах я заметила удивление пополам с вожделением. Его взгляд был прикован к лириуму, казалось, он пожирал его своим взглядом. А пальцы его левой руки медленно потянулись в мою сторону. Я рефлекторно попятилась назад, пока не наткнулась на ступени, и замерла, следя за эванурисом. Спустя какое-то время он, наконец, посмотрел мне в глаза и многообещающе улыбнулся. В туманной голове я не сразу разобрала его слова: — Что ж, тогда ты понимаешь, что только ты можешь помешать ему. Несмотря на обстановку, какие-то крохи сомнений все же закрались в душу. — Откуда вы знаете, чего я на самом деле хочу? Быть может, я просто шпионка? — Я все знаю о тебе, Эллана Лавеллан. Ведь долгие годы ты была предводителем людей. Их защитницей. Их символом, — он глубоко вздохнул, — и теперь ты не можешь позволить Волку растоптать то, что ты столько лет защищала, хранила, восстанавливала. От этих слов я похолодела и тотчас забыла о своих сомнениях. — О, малышка, ведь это… лириум? Там, внутри тебя? Пророс сквозь кожу, словно камень сквозь воду, — зачаровано прошептал он. — Да, несколько лет назад он поразил мой организм, но я смогла… выстоять, и оправилась после него, — сама не зная, почему, начала объяснять я, — теперь он… подчиняется мне. Он растет по моему желанию. Взгляд Эльгарнана снова с неохотой оторвался от лириума и встретился с моим. Но теперь в нем читалось еще и восхищение: — Ты даже не представляешь, насколько это прекрасно. И ты носишь эту красоту в своем теле. — Вы… правда так… считаете? — Конечно, — эванурис взволнованно подался вперед, — Ты невероятно сильная девушка, Эллана, раз смогла подчинить зов лириума своей воле. Однако, ты несправедливо прячешь его в себе, в то время, как могла бы показать его красоту остальному миру. — Тедас уже изрядно настрадался от влияния этой дряни, — гневно прошипела я. — Конечно, конечно… — он снова прикипел взглядом к кристаллам, — но ведь ты сильная девочка. Сильная и благоразумная. Ты понимаешь, что, имея в распоряжении столь сильное средство, ты можешь остановить Фен’Харела. И мы поможем тебе, если… — Если? — тут же вскинулась я. — Если ты, действительно, желаешь помешать его планам — он доброжелательно улыбнулся, — у людей ведь есть поговорка, — он призадумался, вспоминая, — враг моего врага… — … мой друг, — закончила я за него и слабо улыбнулась, — тогда… как мы остановим… Фен’Харела? — Увы, Волк не откажется от своих планов. Я полагаю, нам не остается ничего кроме как… убить его. — Убить? — переспросила я в неверии, — признаться, я считала, что есть другие пути… — Увы, другие пути окажутся бесполезны. Единственный настоящий выход из этой ситуации — это убийство Волка. Но готова ли ты заплатить эту цену? Я молчала. — Признаю — без твоей помощи мы не выстоим против него. Ты его сердце — самое дорогое в его жизни. Именно ты способна нанести фатальный удар. — Каким образом? — я удивилась, — Фен’Харел не прощает предательства. Об этом знает каждый. Кроме того, Диртамен теперь и близко меня к нему не подпустит. И даже если так, — я в волнении закусила палец, — магия Волка слишком сильна для меня. Он может одним движением подчинить меня себе… Я осеклась. Эльгарнан неожиданно оказался в паре шагов от меня и теперь вглядывался в лицо. — Выходит, ты все еще подчиняешься ему? — Что? Нет! — запаниковала я. — Но ты все еще остаешься в его плену, — его палец медленно очертил линию скул, будто изучая, — я могу защитить тебя от него, — неожиданно произнес мужчина и отошел. — Но ты будешь вынуждена принять мою власть и подчиняться моим приказам. Взамен я окажу тебе покровительство. — Каким образом? — Ты должна будешь снова нанести валласлин на свое лицо. Боюсь, это единственный способ защитить тебя от его влияния. Я стояла, оглушенная его словами. То, что он предлагал… Слишком походило на ловушку. С другой стороны, что еще мне оставалось делать? Диртамен ясно показал, каков прием ожидает меня во внешнем мире. Боюсь, даже Лелиана не смогла бы помешать Фен’Харелу забрать меня. Неожиданно я поняла, что уже оказалась в ловушке, и все, что мне теперь оставалось — это сжать зубы и выпить эту чашу до дна. — Подумай, Эллана. Реши, что ты хочешь делать дальше. Я не тороплю тебя, — прошелестел голос Эльгарнана, и я была благодарна ему за такую чуткость.***
Меня отвели в одну из комнат, расположенных позади храма, и оставили одну. Я медленно упала на кровать, вперившись в одну точку. Неожиданная боль, разлившаяся по телу, обожгла грудь, и я с криком сорвала с шеи кулон. Он пульсировал голубым огнем. Я радостно улыбнулась. Из глубин кристалла донесся тихий, но очень знакомый голос: — Эллана, ты здесь? — Да, Дориан. — Как ты? — его интонации сквозило беспокойство, — я уже слышал, как ты сбежала. И с кем ты сбежала, — он сделал упор на слове «с кем», — Эллана, что происходит? Где ты? — вопросы сыпались один за другим, — почему ты опять сбежала? Зачем? Ты не представляешь, что здесь творится — Солас рвет и мечет… — Ты в Скайхолде? — голос неожиданно сел, и душа ушла в пятки. — Да, я только что вернулся. — А… он рядом с тобой? — Кто, Волк? Нет, я один в комнате. — Демоны, Дориан! — в сердцах выругалась я, — ты что, не понимаешь, что Фен’Харел убьет тебя, если узнает, что ты говорил со мной?! — Эллана, успокойся! — рассердился Дориан, — скажи, что происходит. — Я не могу, — прошептала я, — я… о, Создатель, Дориан, просто убирайся оттуда как можно скорее. Фен’Харел опасен, — начала тараторить я, как безумная, — он опасен, и ему нельзя доверять — он враг, наш истинный враг! Как же поздно я это поняла! — Эллана, послушай себя! Ты хоть понимаешь, что ты говоришь? Они же просто заморочили тебе голову! — Вовсе нет. Они открыли мне глаза! — И что же они сказали тебе?! — раздался на том конце крик. — Правду, Дориан. Они сказали мне правду. Повисло молчание. — Эллана, послушай, — вновь попытался уговорить меня друг, — просто приезжай в Вал Руайо. Мы с остальными поможем тебе. — Я никуда не поеду, — резко оборвала я, — вы не понимаете — я единственная, кто может помешать ему. И другие эванурисы тоже хотят этого. Все вместе мы остановим Волка, мы разрушим его планы. А тебя я очень прошу — просто уезжай из Скайхолда как можно быстрее, — резко переключилась я, — ради меня, просто сделай это. — Хорошо, — тяжело вздохнул тевинтерец, — мне не нравится то, что ты говоришь, но я уеду. Ради твоего спокойствия. — Спасибо, Дориан, — я слабо улыбнулась, — Прощай. Кристалл выскользнул из ослабевших пальцев и улетел под комод, погаснув. Я обхватила себя руками, дрожа от волнения. С каким бы восторгом я сейчас отказалась от тех знаний и бремени, что свалились на меня. Я считала, что готова к любой правде, к любым потрясениям, но это оказалось не так. На самом деле, они лишь еще больше ослабили меня, подавили и погребли под своим грузом. И только что состоявшийся разговор с Дорианом не облегчил мучений, а наоборот, лишь усилил их. Я не могла, не хотела принимать то, что должна убить Соласа. Не ранить, не пленить — именно убить. «Своими руками», — так сказал Эльгарнан. И мои терзания лишь еще больше усугубляли мое положение. Я поднялась и взялась за ручку двери. Что ж, я уже давно не понаслышке знала, как тяжело бремя Инквизитора. И если цена сохранения Тедаса — смерть Волка, то я убью его. И не стоит терзать себя сомнениями и муками совести. Мой первый шаг — это нанесение валласлина. Я решительно распахнула дверь и вышла в коридор, направившись к Гиланнайн. И в душе выжигала любые, даже самые крохотные сомнения. Я больше не могла терзаться своими чувствами. Они лишь вредили. — Избавиться от воспоминаний… Избавиться от сожалений… Избавиться раз и навсегда.***
Мы находились во внутреннем святилище. Вокруг меня собрались эванурисы. Лица были задумчивыми, напряженными, или обеспокоенными, придавали событию ощущение таинства, сакрального действия. Гиланнайн стояла напротив меня. В ее руках уже была миска и кисть с краской. Тут же невольно я вспомнила Соласа, задумчиво расписывавшего стены ротонды, державшего в своих руках кисть, выводившего тонкие линии эмблемы Инквизиции… «Неужели, я буду вспоминать это каждый раз, когда увижу кисть или краски?», — пронеслось в голове, и я поспешно отогнала наваждение. Лезвие кинжала порезало запястье, и моя кровь тонкой струйкой полилась в чашу, впитываясь веществом. Эльфийка медленно размешала его и, подняв кисть, неуверенно остановилась перед моим лицом. — Ты готова? — в голосе сквозило искреннее беспокойство и забота. Я тут же быстро кивнула и прикрыла глаза, приготовившись. Первый мазок кисти ожег кожу, и я еле сдержалась от того, чтобы не дернуться. Ритуал должен был проводиться в строгой тишине. Теперь то место чудовищно щипало, но я заставила себя разжать кулаки и расслабиться. Знала, что дальше будет легче. И действительно. С каждым жестом Гиланнайн боль, терзавшая лицо, становилась все слабее. Она писала аккуратно, старалась не причинять особую боль, не давить на кисть, не задерживаться долго на одном месте. Когда рисунок перешел на подбородок, я открыла глаза. И наткнулась взглядом на Эльгарнана. Он внимательно следил за правильностью и точностью выведения каждой линии. На его губах играла улыбка. Я прислушалась к себе. Казалось, что лишние мысли все больше покидают меня, оставляют истерзанный ум в покое. Я будто очищаюсь. Избавляюсь от всего старого и ненужного, неважного. И единственное томление, разлившееся в душе — это ожидание приказа Эльгарнана. И его выполнение. В глубине подсознания я понимала, что это неправильно, и что я просто медленно, постепенно теряю собственную волю и собственное мнение. Становлюсь покорной и послушной. Становлюсь рабыней. Понимала, но меня это совсем не беспокоило. И в скором времени я и вовсе забыла о том, что такие мысли когда-то посещали меня. Наконец, валласлин был нанесен. Эльгарнан радостно хлопнул в ладоши и подал мне ладонь, помогая подняться. Я с благодарностью ее приняла. — Скажи, Эллана, ты чувствуешь ту силу, которую дает тебе лириум? — Да, — неуверенно согласилась я, прислушиваясь к своим ощущениям. — Должно быть, эта сила огромна, — задумчиво произнес эванурис, — и ты говорила, что твой мир уже почувствовал на себе его влияние. Каким образом? Я послушно рассказала о Корифее и о том, как, используя лириум, он в свое время создал целую армию храмовников. Мужчина слушал с большим вниманием, впитывая каждое мое слово. — И что же теперь делают эти люди? Как они живут? Я пожала плечами — Как и все остальные. Стараются подавить свою зависимость, вылечиться от нее. Мой друг, бывший командующий войсками Инквизиции теперь создал приют для людей, страдающих лириумной лихорадкой и желающих от нее избавиться, — неожиданно открылась я ему. — Да, но, полагаю, твой друг мог бы помочь нам в нашей войне, — сказал эванурис, — у нас есть магия, но этого недостаточно. Для борьбы с Фен’Харелом нам нужна сильная и умелая армия. Ведь эти храмовники — они воины? — Да, — я все еще не понимала, к чему он клонит. — Все очень просто, — глаза Эльгарнана блеснули в предвкушении, — тебе лишь надо заставить этих мужчин вновь начать принимать лириум. И тогда ты будешь контролировать целые войска. У нас появится армия. Я задумчиво прикусила губу. Что ж, это было логично. Если мы и вправду собираемся остановить Фен’Харела, то не сможем довольствоваться одной лишь магической силой. Сколь большой она не была бы. Но… — Думаете, я смогу убедить их? — Конечно. Думаю, это будет несложно, ведь ты собираешься облегчить их страдания. — Каллен не пойдет на это. Он не согласится. С другой стороны, он умелый командир, и его умения нам бы очень пригодились. — Тогда найди способ убедить его, а если не получится — заставь силой, — приказал Эльгарнан. — Хорошо, — поняла я приказ и, откланявшись, направилась готовиться к поездке в Денерим.