***
Спустить по реке. Они хотели этого. Хотели, чтобы я избавилась от тела без почестей и без прощаний. Вчера я так и не смогла вернуться в собор. Зато сегодня должна была похоронить Каллена. Ступенька за ступенькой я спустилась и остановилась в тени колонны. Эльгарнан не собирался облегчать мне задачу. Пустой зал был полон солнечного света. Яркого, палящего, ядовитого… Я прикрыла глаза и глубоко вздохнула. Паника медленно отступила, хотя и не исчезла. Просто сдавила трепещущее сердце, и от этого при каждом шаге ладони сводило в судороге. Выйти под солнце — казалось, что может быть проще? Ведь я делала это на протяжении всей своей жизни. Солнце — наш друг. Наш помощник и наш спаситель. — Неправда, Солнце жестоко, — прошептала я, — никогда не забывай об этом, Эллана. Но надо было сделать первый шаг. Или препоручить Каллена Фалон’Дину и его мертвому войску. Первый шаг. Я подошла к грани света и тьмы. Протянула руку и… Обожглась. — Демоны! — от ладони пошел пар, — проклятье… Бросила ненавистный взгляд под купол. Бросила и тут же осеклась. Ведь он же обо всем узнает. Почувствует это и снова накажет за дерзость. Тяжело вздохнула. Он и без этого продолжит наказывать. Снова и снова. Пока не выжжет дотла, пока не оставит пустую оболочку. Так не все ли равно? — Ты идиотка, Эллана. Конечно, не все равно… Взгляд медленно переполз на затемненную нишу бокового коридора. Где-то там располагались казармы храмовников. Признаюсь, ни разу я там так и не появилась. Ни разу. Неосознанно шагнула по направлению к двери. В голове медленно появилась робкая идея. Ведь я могу остаться… одна? Если мне еще позволено командовать своими людьми, разумеется. Осторожно, по кромке, по краю я перебралась на другую сторону залы. Приоткрыла дверь. В уши ударила гулкая тишина — как панихида по мертвецу, — нарушать которую противилось всякое живое существо. Протиснулась в темный коридор и прокралась к солдатским комнатам. Замерла. Ведь мне позволили избавиться от Каллена любым способом? Значит, мой поступок не являлся прямым неповиновением. А протестом, бунтом? Определенно. Но, демоны, в этом случае я хотя бы осознаю, за что расплачиваюсь. Толкнув дверь, я вошла в казармы.***
— … больше здесь не останусь… — Идиот, помереть захотел? Да ты и двух дней без лириума не протянешь. — Справлюсь. Их осталось даже меньше, чем я предполагала. Лишь две жалких дюжины уцелевших в мясорубке под стенами Убежища. В дальнем конце длинных комнат за столом расселись те, кто смог подняться с кроватей. Над остальными же витал запах крови, гноя, засаленных простынь и… близкой смерти. Склонив головы над мерцающими свечами, мужчины негромко переговаривались, да и то, только до того момента, пока я не хлопнула дверью чтобы привлечь внимание. Головы в один момент поднялись, плечи развернулись, и в глазах ясно всполохнулись эмоции. Только во взгляде одних то был испуг, а у остальных — решимость. Не сводя с меня глаз, один из мужчин поднялся из-за стола и спрятал руку за спиной. Я его узнала. Тонкий белый шрам на правой щеке, обезображенный лириумом, и не только, рот, тускло светившийся в темноте, и мерцавшие глаза. Той ночью этот парень сопротивлялся обряду посвящения, и взамен Андруил отрезала ему губы на левой стороне лица и выбила зубы, чтобы насильно влить красный лириум. Притягательный ранее мужчина, изуродованный клинком сумасшедшей эльфийки. — Я думала, ты погиб, Маркус. Воин сплюнул под ноги и пнул свой стул так, что тот проехал до самой стены и жалобно взвизгнул четырьмя ногами. — Думала, я протянул ноги, остроухая? Не дождешься. Один за другим остальные солдаты поднимались и напряженно замирали, перебегали взглядами с меня на храмовника и обратно. И даже смертельно раненые, казалось, забыли про свои боли и, затаив дыхание, следили. — Зачем пришла? — Хочу поговорить с вами. Дать одно поручение. — Я больше не буду слушать твои приказы, эльфийка. Никто из нас не будет. Я медленно обвела взглядом мертвый зал. Их глаза блестели красным лириумом, как маяки. — Я могла бы вас заставить. — Для этого тебе придется отрезать мне оставшиеся губы, — ухмыльнулся он. Он надеялся испугать меня, но я оставила его слова без ответа. — Куда ты собрался уходить? Рука за его спиной сжалась в кулак, но я сделала вид, что не заметила этого. — Подслушивала, ведьма? — Услышала, — снова пропустила его слова мимо ушей. — Ты же понимаешь, что не сможешь далеко уйти один? — Я рискну. — Это безрассудство. — Безрассудство — это оставаться вместе с вами, эльфами, и ждать, пока вы всех нас не перережете. — Значит, ты не отступишься? — Нет. — Хорошо. Тихий шепоток сквозняком прошел по залу, но никто не решился возразить. — Что это значит? Маркус оказался сбит с толку. — Это значит, что я помогу вам, — тихо, покачивая головой в такт своим мыслям, ответила я. — Здесь кроется какой-то подвох. Мужчина тщательно обдумывал мои слова, силясь найти в них уловку. — Можешь не искать, — я села на ближайший табурет. Ноги больше не держали, — на самом деле все просто — мне нужно, чтобы мои солдаты все до единого убрались отсюда как можно скорее. — А что взамен? Нужно утопить ребенка, изнасиловать женщину еще в одной деревне? Или тебе нужны новые добровольцы? — Нет, не это. По сердцу будто провели осколком. — Тогда что? — Нужно отвезти сэра Резерфорда в Вал Руайо и передать Верховной жрице. Осознание заняло несколько долгих секунд. И внезапно Маркус расхохотался и злобно бросил: — То есть тебе, для того, чтобы, наконец, остановиться, понадобилась смерть командира? Значит, вот кем оказалась легендарная Вестница Андрасте? Я промолчала. — У тебя хоть душа-то есть, остроухая? Вероятно, я бы могла безропотно снести обвинения от Соласа, или от друзей, соратников, но позволить еще и собственным солдатам безнаказанно втаптывать свое имя в грязь я не могла. Маркус стоял совсем близко — слишком близко, чтобы успеть увернуться, когда я схватила его за горло. Почувствовала, как захрустели под пальцами шейные позвонки. — Отпусти его, ведьма! Последний храмовник соскочил со скамьи и обнажил клинок. Но мы с Маркусом продолжали с ненавистью смотреть друг другу в глаза и не шевелились. Внезапно холодная сталь впилась мне в бок, и от неожиданности я разжала пальцы. Мужчина со свистом хватал ртом воздух, пытаясь вдохнуть, и не отрывал взгляда от рукояти своего кинжала. — Нож под ребра? — усмехнулась я и, поморщившись, медленно вытащила его из раны. Которая буквально на глазах затянулась коркой лириума, — неприятно, но не смертельно. В келье снова повисла напряженная тишина. На меня смотрели, как на одержимую, обернувшуюся демоном. Повертев стилет в руках, я незаметно спрятала его за голенище. Потом поднялась, слегка покачнулась — остаточная боль разлилась по телу, — и приказала: — Заберите тело. Поедете сегодня ночью, запас лириума я подготовлю, — и ушла, не оборачиваясь.***
Я все еще надеялась на близкую дружбу с Гиланнайн, когда вернулась искать ее. А те обидные слова… надеюсь, оказались не такими обидными, какими их выставил Фалон’Дин. У Гиланнайн была чистая душа и желание помочь, но главное — сила и возможность переместить четверть сотни солдат на далекий конец карты в кратчайшие сроки. Поэтому я хотела просить у нее прощение, даже на колени встать — лишь бы она согласилась помочь. В комнате было совсем тихо, и все же я уловила легкий запах ее волос и вошла внутрь. Эльфийка неподвижно сидела спиной ко мне напротив старого, полуразвалившегося комода и держала в руках какой-то предмет. Но услышав шаги, резко обернулась, а увидев меня — растерялась. — Эллана… — Что это? — попыталась рассмотреть я зажатую в кулаке вещь. Девушка растерялась еще больше. — Я хотела поговорить с тобой, заглянула и сюда и увидела… голубой свет. Она разомкнула пальцы, и я побледнела. На ладони лежал мой треснувший кристалл связи. Подарок Дориана. Комната опасно накренилась, и меня повело в сторону. Я вцепилась в плечо Гиланнайн, и та бережно усадила меня на кровать. — Ты что-нибудь слышала? — Нет. — Совсем ничего? — Совсем. — Отдай его мне, — я почти грубо вырвала амулет из ее руки и быстро надела себе на шею, спрятав под туникой. Как оказалось возможно то, что кристалл загорелся как раз в тот час, когда я вспомнила о старых товарищах? Руки мелко подрагивали, а во взгляде Гиланнайн тревога смешалась пополам с любопытством. — Это старый подарок от друга. Камень давно треснул и больше не работает. Эльфийка задумчиво кивнула головой, по-прежнему продолжая вглядываться в ворот рубахи. Я мягко взяла ее ладони в свои, привлекая внимание. Сердце все еще гулко стучало о ребра, но я боялась оттягивать момент своей просьбы. Лишь бы она поняла… — Гиланнайн, я не хочу втягивать тебя в это, но без твоей помощи мне не обойтись. Девушка удивленно взглянула на меня. — Это что-то важное, Эллана? — Это очень важно для меня и не только для меня. Для его семьи тоже. — Ты говоришь о Каллене? — Да, — я прикрыла глаза, — я не могу оставить тело здесь. Его должны похоронить близкие. — Почему не ты? Мне казалось, вы были друзьями. — Я убила его, Гиланнайн, — я тяжело вздохнула, — воткнула в грудь клинок. — Я уверена, он понимал, что ты не желала ему зла… — Нет, Гиланнайн, я не могу просто закопать его под ясенем и забыть как о страшном сне. — Почему нет? — Это было бы малодушием. К тому же, — я нежно переплела ее пальцы со своими, — он Андрастианин. И Ферелденец. Он имеет право уйти с должными почестями. — Это все сказки, Эллана. — Какая разница, — пожала я плечами, — он верил в это. А я уважаю его веру. — Даже если и так, — девушка мягко, но непреклонно вытащила свои ладони и плавно поднялась на ноги, — ты не можешь нас покинуть без дозволения. А приказ отца я не осмелюсь нарушить. — И не надо его нарушать, — я поднялась вслед за ней, — просто открой портал для моих солдат. Остальное они сделают сами. — Ты уверена, что другого выхода нет? — тоскливо вздохнула Гиланнайн. — Пожалуйста, помоги. Она в смущении опустила голову, но я подняла ее обратно. Мне было важно знать, что она согласилась. — Хорошо, покажи те места на карте.***
Мы вернулись под купол храма к полуночи. В это время храмовники уже заканчивали последние приготовления. Тело Резерфорда перенесли в наскоро собранный деревянный ящик, но крышку пока не заколотили. Я искала взглядом одного мужчину и не видела. Отстав чуть в стороне, в тени колонны Маркус разговаривал с двумя матерыми воинами, но он шагнул мне навстречу, едва заметив. Ладонь его съехала с пояса на гарду меча. Я предпочла, как обычно, не обращать на это внимание. — Где Железный Бык? — подошла ближе. — Кунари? — он взглянул исподлобья, и мое сердце пропустило удар, — он у той чокнутой эльфийки. Она забрала его сразу после возвращения. А думала, хуже быть не может. Ошибалась. — Андруил… Вырвать Быка из лап этой богини было невозможно. Даже Гиланнайн не смогла бы ее уговорить. Маркус раздраженно фыркнул. — Что, вдруг испугалась и за него тоже? — но, чуть помедлив, добавил, — этот кунари сильный мужик. Может, и выдержит. — Нет, не выдержит. Такое никто не сможет выдержать. Если Андруил решила таким образом держать меня в узде, она выбрала правильную жертву. Я прикрыла глаза и заставила себя вспомнить о более насущных проблемах. Достала и протянула Маркусу небольшой бледно-розовый амулет, звеневший в тишине. — Что это? — Кулон обращает камень вокруг себя в жилы лириума. Это ваша возможность задержаться на этом свете. — Ты не можешь просто избавить нас от лириума, а не предлагать им и дальше травиться, колдунья? Избавлять их от лириума — все равно что отрезать себе руки. И я не знала, хватит ли у меня сил и времени провести обратный ритуал. — Не могу. Так что придется обойтись тем, что есть. Солдат мог высказать мне еще много ласковых слов, но в этот момент в зал вошла Гиланнайн. Вошла и застыла как монолит. Остальные храмовники тоже оставили работу. Я поспешно вернулась к девушке, забрала у нее из рук статуэтку галлы и свечи и, взяв под локоть, отвела подальше от мужчин. — Почему их так много? — Разве так много? Лишь те, кто выжил? — Эллана, так ты хочешь отправить их всех до единого? Я поджала губы. — Да. Эльфийка резко побледнела. — Зачем ты привела ее? — прошипел, перебив, подоспевший Маркус. — Она построит для нас портал. — Эллана, мой отец этого не одобрит. — Я и так в опале, — возразила я, — для меня уже все кончено. — Эллана… — Пожалуйста, Гиланнайн, — взмолилась я, — помоги мне сейчас, и я больше никогда ничего у тебя не попрошу. Мы остановились друг напротив друга. — Я очень боюсь за тебя. Я тоже боялась за себя. Но в моем случае это ничего не значило. — Иди, Гиланнайн, — я вернула ей галлу и свечи. Эльфийка закусила губу и отступила в пустой угол зала. Аккуратно расставила свечи по краям и статую — в центре. — Она нас не предаст? Я отмахнулась от его вопроса, как от назойливой мухи. — Даже если она кому-то и расскажет, вы все равно будете уже далеко. — И конечно, она отправит нас туда, куда мы ее попросили. Я покосилась на храмовника. По его безобразному лицу было невозможно понять, говорил ли он серьезно, или издевался. — Куда бы она вас ни отправила, это все равно окажется лучше, чем и дальше находится здесь. — Сомневаюсь… — Хватит! — подняла я руку, — Это ваш единственный шанс, второго не будет. Так что не упустите его. — Я готова. Алтарь перед Гиланнайн вспыхнул ярким светом, и воздух перед нами подернулся магией. Маркус дал отмашку заколачивать гроб. — Подожди. Можно было бы закрыть глаза на происходящее. Или просто позволить молчаливо опустить крышку. Но я подошла. В последний раз всмотрелась в лицо своего командира. Напарника. Советника. Друга. Окоченевшие губы посинели, и глаза ввалились, лицо осунулось. Как будто он не нашел покоя даже в смерти. Я почувствовала, как в воспаленных глазах снова застыли слезы, как одна, а затем и вторая сорвались с ресниц и бледной дорожкой прокатились по щеке. — Благословенны те, кто встает Против зла и скверны и не отступает. Этой молитвой он вдохновлялся. — Благословенны хранители мира, Защитники справедливости… Лица храмовников обращались ко мне и с удивлением смотрели, как я, эльфийка, чуждая их религии, шепчу человечью молитву. Я никогда не интересовалась андрастианской церковью. Лишь слышала литании в палатках умирающих или в церковном саду. Еще давно. В Скайхолде. Но петь эльфийские молитвы было бы святотатством и подлостью с моей стороны. Поэтому я медленно воскрешала в памяти отрывки из Песни Света: — И хотя он был пронзен сотней стрел, Хотя страдал от великого множества ран… — … больших и малых… Кто-то позади меня подхватил знакомые строки. Низкие, хриплые мужские голоса наполнили эльфийские руины священными для них словами: — Оставался Он тверд сердцем… — … и шел далее, — я наклонилась и незаметно подложила внутрь маленький свиток для Лелианы. Просто чтобы быть уверенной. Портал мерцал голубоватым светом и уже ждал своих путешественников. В благословенной тишине храмовники забили последний гвоздь и внесли Каллена в портал. Я почувствовала пальцы Гиланнайн, заботливо стиравшие слезы с моих щек. Вслед за последним воином алтарь прощально мигнул и погас, оставив нас с Гиланнайн в ночном мраке.