***
Я почувствовала, что не могу дышать. Пейзаж вокруг расплывался, зеленое небо горело темным эфиром. Я вцепилась в руки Эльгарнана, пытаясь разжать его пальцы на своем горле. Он изо всех сил сжал мою шею, приподнял над землей и впечатал голову в камень. Я захрипела. Шпиль Черного города вертелся из стороны в сторону, горизонт качался туда-сюда. — Сдохни ты уже наконец, тварь, — бешено вращал глазами Эльгарнан и продолжал бить меня о каменные плиты. На миг его пальцы еще сильнее сжались, а потом руки эвануриса исчезли. Я тяжело закашлялась, перевернулась на бок. Все двоилось перед глазами. В паре шагов Солас повалил Эльгарнана и врезал ему кулаком. Я приподнялась на локтях и медленно огляделась. Мы лежали у подножия Черного города. Врата были распахнуты, и изумрудный свет, свет настоящей Тени пульсировал внутри него. Сердце в груди забилось быстро-быстро. Еще никогда я не видела и не чувствовала столько Тени в одном месте. Ключ в руке нагрелся. Я еще раз оглянулась. Фен’Харел держал Эльгарнана в тисках, глаза его горели от ярости. Я замерла в нерешительности. Нужно было идти дальше, пока меня не заметили. Нужно было опередить эванурисов и первой добраться до Черного города. Я заставила себя отвернуться от Волка и, без оглядки, войти в Черный город.***
Мужчины успели перехватить Андруил на одном из островов. Эльфийка разъяренно шипела и пыталась отбиться от рук Быка, но кунари крепко прижал ее к себе и потащил за собой. Варрик держал Андруил на прицеле. Внезапно женщина обмякла и повисла на Быке мертвым грузом. Тому пришлось перехватить ее за туловище, чтобы не уронить. — Осторожнее! — крикнул Дориан, увидев блеск лезвия. Эльфийка быстрым движением достала из-за пояса кинжал и с размаху всадила в Быка. Клинок вошел по рукоятку. — Нет! — Дориан побелел. Андруил вытащила нож и вонзила его еще несколько раз, превращая живот Быка в кровавую кашу. Тело парализовало от боли, кунари подавился кровью и упал на колени. Варрик выстрелил. Болт чиркнул по щеке эльфийки, но прошел мимо цели. — Твою мать! — Варрик вытащил новую стрелу, но не успел взвести приклад — Андруил прижала лезвие к шее кунари. — Назад, durgen’len! Я убью его! — Андруил озиралась вокруг, как дикая кошка. Она уже была близка к истерике и в любой момент могла перерезать Быку горло, — опусти оружие! Опусти, я сказала! Варрик медленно снял болт с плеча арбалета и бросил на землю. — И второй тоже! Убери посох. Глаза Дориана стали затягиваться зеленым светом. Он шагнул к эльфийке. — Не подходи! — завопила Андруил и прыгнула за спину Быку, прижав нож еще сильнее. — Наг тебя дери, делай, как она сказала, — пробормотал Варрик, ухватив мага за локоть, — стой, парень. Она же убьет его. Дориан опустил посох. Наконечник два раза ударился о землю. Глаза Павуса засветились от магии, и позади женщины сгустилась тень. Демон начал выбираться на поверхность. Черные обугленные лапы с длинными когтями ухватились за края портала, Гнев вытащил голову. Расплескивая лаву, он вылез из своих владений и поднялся позади Андруил. Демон повернул к ней голову. В глазах-угольках проснулся голод. — Сукин ты сын, Дориан… — выдохнул Варрик. — Кто зссвал меня? — его взгляд заскользил по фигурам, пока не остановился на тевинтерце. Демон улыбнулся настолько искушающе, что Дориана бросило в жар. — Ссделка? Маг бросил быстрый взгляд на Андруил, которая все еще держала нож у горла кунари. Гнев заметил его движение, и морда твари по-хищному заострилась, лава под ним растеклась еще шире. — Да, нет? Да-нет, ссладкий? — Дориан, старина, — серьезно начал Варрик, но маг его не послушал. Он резко, коротко кивнул и отступил. Демон встряхнулся. Андруил побледнела, когда Гнев стал медленно приближаться. — Стой, исчадье, не подходи ближе! Я тоже хочу заключить сделку! — Нет, крошшка… Его предложение лучшше. Острые когти потянулись к телу эльфийки. Андруил бросила Быка, нырнула демону под руку и ударила ножом в спину. Гнев заревел и быстро развернулся, взмахнув когтями. Достал. На груди охотницы вспухли три длинных ожога. Глаза Андруил загорелись магией, но свет этот быстро потух. Ни один зверь не пришел на ее зов. Демон расхохотался. — Ты сслабая. Проссто легкая закусска. — Нет! — Андруил не могла поверить, что нашелся охотник сильнее ее. Дориан с трудом сдержал улыбку. Варрик тронул того за локоть. — Ты рехнулся, дружище. Я серьезно. Теперь к сумасшедшей эльфийке прибавился огромный злобный демон. Как нам убить их обоих? — Надеюсь, они сами перебьют друг друга, — сказал Павус и натолкнулся на скептичный взгляд. — Двигай к Быку. Тихо и осторожно, — шепнул Варрик. Противники двигались по кругу. Гнев скользил по земле, мысленно уже пожирая свою добычу. Андруил шла пригнувшись и следила за страшными когтями, переступая обугленные горячие камни. Друзья добрались до Быка. Кунари упирался руками в землю, пока в это время под ним растекалась лужа крови. — Vishante kaffas! Не смей тут умирать, — Дориан прижал ткань своей мантии к ране на животе и вздрогнул от скрипа камней. Демон набросился на Андруил, рассчитывая сбить ее с ног. Эльфийка прыгнула в сторону, а потом напала сама. Она снова ударила ножом в спину, почти в то же место, что и в прошлый раз. Гнев взмахнул когтями, однако, теперь Андруил была настороже. Она умело проскочила под лапой чудовища, порезав ее. Демон заревел и рассыпал вокруг искры лавы. Некоторые камни попали на одежду женщины и прожгли огромные дыры. Обжигая пальцы, Андруил попыталась стряхнуть угли с себя, на мгновение это ее отвлекло. Монстр схватил и сжал эльфийку, повалив на землю. Эванурис закричала от боли. — Святая Андрасте, — выдохнул Варрик. Они с демоном покатились к краю. Андруил пыталась высвободиться из хватки демона, но Гнев уже раскрыл свою пасть и вонзил зубы в плечо эльфийки. Они остановились у обрыва. Андруил пнула демона, но подошва ботинка загорелась. Раздалось злобное шипение, и черный дым скрыл обоих из виду. Дориан встал на ноги и подошел ближе. На краю никого не осталось. Земля дымилась и догорала там, где прошел демон. Дориан осторожно приблизился к краю и вскрикнул, увидев, Андруил. Обугленными руками она цеплялась за камни, не в силах ни разжать пальцы, ни забраться обратно. Голова ее тоже была обожжена, эльфийка сжала изо всех сил зубы, отчего лицо стало жалким и уродливым. Дориан посмотрел ей в глаза, сдерживая дрожь. Женщина, которая била и пытала столько веков, теперь сама висела над пропастью избитой. Дориан наклонился ниже. — Ma halam, shemlen… Сапог магистра раздавил ее пальцы. Андруил закричала. — Дориан, что ты делаешь? — Избавляюсь от эльфийского дерьма, — маг еще раз пнул цепкие пальцы, и они, наконец, разжались. Женщина сорвалась. Тевинтерец нервно улыбнулся и добавил: — Одним эванурисом меньше.***
Волк прижимал Эльгарнана к земле, не давая тому вырваться. Всеотец кричал, пытался до него дотянуться, но Фен’Харел не оставлял тому ни шанса. Боль и ярость кипели в нем как в котле, так что кровь Эльгарнана на кулаках доставляла отдельное злое удовольствие. Мигнула вспышка — и Волк отлетел назад. Эльгарнан поднялся на ноги. По лицу эвануриса текла кровь — Фен’Харел сломал ему нос. Всеотец прикоснулся к перелому и отдернул руку от лица. Волк встал с земли, игнорируя собственную боль и медленно возвращая самообладание. Холодно улыбнулся Эльгарнану, с ненавистью посмотревшему на противника. Эльгарнан оглянулся назад, пытаясь найти эльфийку с ключом. Фен’Харел бросил быстрый взгляд на ворота города — они были распахнуты, и яркий зеленый свет пробивался сквозь них. Эллана скрылась внутри и разбудила магию цитадели. Солас не мог в это поверить. Эльфийка сбежала и намеревалась добраться до алтаря раньше него. Маг едва не зарычал от бессилия. Эллана оставила эванурисов на него, чтобы он не смог догнать ее и остановить. Эльгарнан тоже все понял. Он сплюнул кровь изо рта. — Так что решишь, Фен’Харел? Побежишь за своей шлюхой или останешься со мной? Неожиданно лицо Всеотца изменилось. Вокруг по-прежнему стояла тишина, но глубоко внутри себя Солас услышал отчаянный крик, который длился и длился, словно одна бесконечно долгая песня. Потом крик оборвался, наступила тишина. Только теперь она была совсем другой. Мир изменился, что-то очень значительное исчезло в нем. За свою жизнь Волк слышал такую тишину лишь раз, после смерти Митал. На свете стало одним эванурисом меньше. Он вернулся к настоящему. Эльгарнан застыл на месте, пораженный этой тишиной. Фен’Харел был уверен в том, что погиб не Диртамен, который умер бы скорее в гордом молчании, чем позволил отцу услышать свой предсмертный крик. У Эльгарнана было две дочери, и одной из них он лишился навсегда. Горе, гнев, боль и ярость сошлись воедино и отразились в его глазах и злобном оскале. Всеотец посмотрел Волка, подмечая каждый порез, который тому нанес лириум. Эти раны кровоточили сильнее после их короткой драки и были смертельно опасны. Фен’Харел и сам чувствовал, как постепенно начинает терять сознание. Он глубоко вздохнул, глаза его загорелись зеленым огнем, и Тень отозвалась дрожью. Пейзаж за вокруг Черного города начал размываться. На горизонте появились светлые тени. Воздух наполнился шепотом их голосов. Солас улыбнулся, протянул навстречу руку — и духи согласились помочь. Их сияние осветило землю там, где стоял Волк. Эльгарнан побледнел, когда свет потух. Фен’Харел был исцелен и полон силы. Солас давно не чувствовал себя так хорошо. Пропала боль и слабость, которая стала вечной спутницей в последние месяцы. Смерть отошла на второй план, дышалось снова легко. Волк бросил еще один взгляд на Врата, потом сосредоточился на эванурисе. — Ты не поверишь, Эльгарнан, сколько лет я мечтал заманить тебя сюда. Эванурис потерял свою уверенность. Глаза его пробежали по горизонту. Фен’Харел жестко усмехнулся. Он не собирался выпускать Эльгарнана. Их последний бой должен был закончиться здесь.***
Диртамен вошел в Тень самым последним. Он знал, что как бы он сейчас не хотел сражаться бок о бок с Волком, сначала должен был окончить собственную битву. Фалон’Дин ждал его на маленьком одиноком островке, который парил над вратами в Черный город. В руках он держал обнаженный клинок. Диртамен достал собственное оружие и медленно приблизился. — Ты слышал последний крик Андруил, брат? — тихо спросил Фалон’Дин, — я никогда не думал, что она будет первой… — Первой? — разозлился Диртамен, — первой была наша мать, когда вы трое ее убили! Я рад, что Андруил, наконец-то, мертва. Фалон’Дин задумчиво спросил: — И ты будешь так же радоваться смерти отца? — Безусловно. — И моей смерти? — эванурис отвернулся от края и посмотрел на брата, — отпразднуешь мою смерть с Фен’Харелом? — А ты? — сердито спросил Диртамен, — ты-то сам что будешь делать, оставшись один? — Буду всю жизнь скорбеть по тебе. Диртамен кивнул в согласии. — Так и я не собираюсь праздновать. — Остался последний шанс… все исправить. Мы можем воссоединиться, или один из нас убьет другого. — Ты предлагаешь воссоединение каждую нашу встречу, — холодно сказал Диртамен, сжимая пальцы на гарде меча, — но мое решение не зависит от того, сколько раз ты мне его предложишь. Ты сам все решил за нас обоих в тот день. — Дурак с принципами, — выдавил Фалон’Дин. Диртамен вернулся в середину площадки. — Наше сражение будет коротким. Эванурисы встали напротив друг друга. Брат отзеркаливал брата, их первые движения были синхронны. Но Фалон’Дин напал первым. Быстрыми жалящими ударами он заставил Диртамена уйти в оборону и отступить назад. Воин почувствовал, как опора под ногами становилась все более хрупкой, пока каблук сапога не замер над пропастью. В глазах Фалон’Дина больше ничего не отражалось. Ни боли, ни печали, ни злости, ни любви. С холодным лицом он целеустремленно продолжал толкать брата с обрыва. «Неужели с этим же лицом он убил нашу мать?» — с дрожью подумал Диртамен. Мечи мужчин скрестились. Диртамен балансировал на краю, изо всех сил пытаясь одновременно перехватить инициативу и не сорваться. С яростным криком эванурис навалился на клинки, лезвия чиркнули друг по другу и, высекая искры, Диртамен отбросил брата. Правая кисть, в которой он держал оружие, онемела от боли. Воин переложил меч в левую руку. Фалон’Дин со злостью сделал то же самое. На этот раз Диртамен не позволил брату навязать свой бой и атаковал первым. Он знал, что Фалон’Дин с легкостью парировал любой удар правой, однако, его владение клинком левой рукой оставляло желать лучшего из-за того, что эванурис часто резал ладонь, призывая свою армию мертвецов. Диртамен не мог позволить брату снова поменять руку и упустить преимущество. Мужчина нацелился на сам клинок, четко и быстро выбивая его из пальцев Фалон’Дина сильными ударами. Получилось! Эванурис не смог удержать меч под таким напором, и тот с тихим свистом отлетел в сторону. Диртамен замахнулся, целя в грудь, но внезапно Фалон’Дин нырнул под руку и бросил ему в лицо пригоршню песка. Глаза обожгло такой болью, что воин вскрикнул. Это был подлый прием. Как можно быстрее Диртамен попытался очистить глаза от песка, но без фляги с водой это не имело смысла. Глаза по-прежнему жгло и щипало. Диртамен попытался выровнять дыхание и замереть. Он прислушался и услышал, как тихие шаги брата, поскрипывая, обходили его стороной. Он прыгнул, ориентируясь на слух, и почувствовал, как меч чиркнул по доспеху брата, едва попав. В последнем отчаянном порыве Диртамен вывернул кисть и направил движение клинка наискось. Конец оружия задел Фалон’Дина. Послышался шорох, тихий вздох, хриплый выдох. И звук упавшего на землю тела. Диртамен открыл опухшие глаза и прищурился. Горло Фалон’Дина было перерезано. Диртамен почувствовал, как нить, которая всегда связывала его с Фалон’Дином, порвалась и больно ударила по нему самому. Что-то разрушилось внутри. Что-то, яд или дух брата, вышел из сердца вместе с последним вздохом Фалон’Дина и оставил за собой чудовищную пустоту. Колени подогнулись, и Диртамен осел на землю. От горя было не укрыться. Мертвые глаза брата смотрели с удивлением, как будто мужчина так до конца и не осознал своей смерти. Диртамен столкнул его тело с обрыва, а потом расплакался.***
Черный город походил на кладбище. Повсюду лежали статуи эльфийских существ, которые были давно мертвы и забыты. Длинные улицы пугали своим запустением и тем, что крали звуки шагов. Здесь царила абсолютная тишина. Я шла по самой широкой дороге вдоль сухого сада. Вероятно, раньше в нем цвели деревья, а по песочным дорожкам ходили бессмертные. Внутри самого города почти не осталось красок. Серые тени замарали даже черно-белую палитру. Настоящую зелень Тени отсюда было не видно. Я пробовала свернуть на другие улицы, но раз за разом они оказывались перекрыты обломками или баррикадами. Именно тогда, когда я в очередной раз возвращалась на главный проспект, я и столкнулась нос к носу с Гиланнайн. — О, Эллана, прости меня! Эльфийка расплакалась. Я оцепенела. Холодный ветер, который никогда не ходил раньше в этих краях, подул по мертвым улицам. Гиланнайн приникла к груди. Слезы продолжали течь по щекам, пока эльфийка бесконечно извинялась. — Умоляю, прости меня, я даже и вообразить не могла. Эллана, я бесконечно перед тобой виновата… Рубашка моя промокла от ее слез, но я осталась стоять, боялась пошевелиться. Гиланнайн не переставала ласкать и целовать меня. Ее губы порхали по лицу, нежными прикосновениями снимая боль с ран и синяков. — Зачем ты пошла за мной? — Я люблю тебя… Ты мне не веришь? Эльфийка отстранилась. Мое молчание задело ее. Обида спряталась в изгибе бровей и в поджатых губах. Она неуверенно протянула ко мне ладонь. — Скажи хоть что-нибудь. Это место сделало все вещи серыми. Гиланнайн больше не казалась мне красавицей. Золотые локоны стали тусклыми, а платье печально обвисло на плечах, как флаг без ветра. И она цеплялась за меня, как котенок. Жалкий, испуганный, хитрый котенок… — Ты пришла что-то мне предложить? Я высвободилась и настороженно на нее посмотрела. Гиланнайн кусала губы и глядела умоляюще. — Давай останемся здесь. Только мы с тобой. Навсегда. — Разве это возможно? Я неловко отступила и осмотрелась. Ее предложение казалось заманчивым… — Да! Я знаю способ запечатать ворота так, чтобы никто больше их не открыл. Фен’Харел и мой брат не смогут добраться до нас. Эллана, пожалуйста, не отдавай меня им! — А как же твоя семья? Гиланнайн опустила глаза. — Остался только Эльгарнан, — прошептала она, — Фалон’Дин и Андруил погибли. И я… я не уверена, что отец выстоит против Фен’Харела. Я почувствовала озноб, который охватил меня. Было что-то ненастоящее в том, что эванурисы — Боги, — теперь мертвы. И я никогда их больше не увижу. И не почувствую их руку у себя на горле. — Эллана, не прогоняй меня, — умоляла Гиланнайн. — Да… конечно, — сказала я, не видя и не слыша ничего вокруг, — что случилось? Я имею в виду… что с ними произошло? Во взгляде Гиланнайн промелькнула такая боль, что я почувствовала вину за свой вопрос. — Я не знаю, они просто… умерли. Как будто и не существовали никогда. Эльфийка беспомощно обняла себя руками, сжимая ткань платья в кулаках. Я поняла, как потерянно чувствовала себя Гиланнайн из-за смерти сестры и брата. Она боялась и больше не чувствовала себя бессмертной. Думаю, именно этот страх и заставил ее прийти ко мне. Гиланнайн качнулась вперед и медленно пошла вдоль улицы. Глаза ее блуждали по разбитым мостовым, закрытым окнам и пустым скамейкам. Она указала на маленький сквер, спрятанный между домами. — На этом лугу братья любили играть в детстве. — Вы выросли в этом городе? — я удивилась. — Я родилась здесь, — грустно ответила Гиланнайн, — я провела здесь почти всю жизнь. Это странно для тебя, правда? — мягко спросила она. — Я выросла в долийском клане, и мы не жили на одном месте. Девушка кивнула и пошла дальше, указывая на другую улицу. — Андруил любила гулять здесь. Она часто брала меня с собой до того как… как умерла мама. — Митал тоже погибла в этом городе? — осторожно спросила я. — Да. Вон там, — эльфийка указала на Черный дворец, увенчанный шпилем. Улица, по которой мы шли, вела нас прямо к чертогам. — Ты была там, когда она умерла? Гиланнайн сжала губы, стараясь не расплакаться, и покачала головой. — Нет. Но я видела ее потом, — она схватила меня за руку и переплела наши пальцы, — мама не заслужила того, что с ней сделали. Я кивнула, молчаливо принимая ее оправдание. Неожиданно Гиланнайн добавила: — Фен’Харел потерял голову от горя. До того дня я и не знала, как сильно он любил маму. Настолько, что построил алтарь вокруг места ее смерти. Прости, Эллана. Тебе, наверное, горько это слышать. Я крепче сжала ее ладонь. Я не знала, что сказать. Безумен ли был Фен’Харел, когда создал Завесу? Насколько сильно на его решение повлияла смерть Митал? И почему я раньше никогда об этом не спрашивала? — Ты говорила, что можешь закрыть Врата. Ты действительно знаешь способ? Гиланнайн уверенно кивнула. — Мы всегда оберегали наш город, не пропуская чужаков внутрь. Все эти подъемные механизмы, рычаги и лебедки находятся во дворце. Я знаю, что нужно делать. Мне просто нужна твоя помощь, одна я не поверну колесо. — Хорошо, я помогу. В глазах Гиланнайн появилась надежда. — Правда? Ты правда согласна остаться здесь со мной? Я улыбнулась, не ответив, но девушке этого было достаточно. Мы продолжили путь. Значит, Фалон’Дин и Андруил теперь мертвы, и остался один Эльгарнан. Едва ли не впервые в жизни я сбежала с поля боя, бросив Фен’Харела бороться с ним один на один. Я была уверена — Солас не позволит эванурису проникнуть в Черный город. Он призовет всю мощь Тени, но остановит Эльгарнана. И тем не менее… мне было страшно за Волка. Я часто посматривала на Гиланнайн, уверенная, что эльфийка почувствует смерть одного из эванурисов, как бы не закончилась их битва. Мы все ближе подходили к Черному дворцу. Лириум снова проснулся в крови, и его песня с каждым шагом становилась все требовательнее и безумнее. Что-то внутри замка звало и манило его к себе. — Где находится этот подъемный механизм? — спросила я, взирая снизу-вверх на высокие стены и башни. Они были огромны. Даже Зимний дворец в Халамширале не мог сравниться размерами с этой цитаделью. А в самом ее центре высился тонкий шпиль Черного города. Сердце Тени. — В левом крыле, — Гиланнайн указала на украшенную колоннами длинную галерею и уверенно пошла вперед. Я последовала за ней. — И нам двоим хватить сил закрыть Врата? — Должно хватить. Мы должны просто повернуть колесо, остальное система механизмов сделает за нас. Мы вошли в небольшую комнату. Столь удивительное изобретение я видела впервые в жизни. Каждый рычаг, каждая шестеренка или подвес были отлиты из чистого золота, узнаваемого даже в этом сером бесцветном мире. Каждая была выполнена с необычайным изяществом. Конструкция была подвешена в воздухе на тонких цепях, готовая прийти в движение в любой момент. Гиланнайн подошла ближе и указала мне на небольшую шестерню с тонкой ручкой, сама же встала напротив. Одновременным движением мы начали вращать колесо. Вслед за Гиланнайн я сделала три оборота и отпустила рычаг. Послышался щелчок, но больше ничего не произошло. Ворота остались неподвижны. — Гиланнайн, ты уверена, что… Неожиданно мою голову пронзила настолько сильная боль, что мир потемнел. Я остановилась, пытаясь вдохнуть, и пошатнулась, едва успев вцепиться в рукоять шестерни и повиснуть на ней. Валласлин начал шипеть и бурлить на коже. Гиланнайн непонимающе посмотрела на меня. — Эллана, что ты делаешь? — Это не я, Эльгарнан… Чернила валласлина потекли по щекам. Глаза Гиланнайн расширились от ужаса. — Нет, нет! Только не это! Я закричала, упав на колени. От отчаяния Эльгарнан мертвой хваткой вцепился в меня и свой поводок. Он умирал. — Открой глаза! Посмотри на меня! Посмотри на меня! Судорога прошла по лицу, я почувствовала кровь на губах. — Смотри! Он открыл мои глаза. Два солнечных диска смотрели с его лица на меня, и я видела зарождающуюся в них последнюю яростную вспышку. А потом острые солнечные лучи вонзились в глазницы, лишив зрения.***
Эльгарнан сражался со всей мощью собственного дара. Солнечные копья летели в Волка, земля острова дрожала под сапогами, лишая равновесия. Фен’Харел погрузился еще глубже в Тень, ее ткань и потоки, чувствуя малейшие колебания и предугадывая движение материи. Магия Эльгарнана появилась из другого мира, она была более твердой, прямолинейной и жесткой. Солас не мог напрямую отразить ее атаку, но он был способен подчинить Тень своей воле. — Сражайся по-настоящему, трус! — закричал Эльгарнан, взбешенный хитростью Волка. Он крутился во все стороны, потеряв противника из виду. Дрожь земли увеличилась, молнии пронзили каждый ярд острова, но эванурис не смог поймать Фен’Харела. — Где ты?! — Здесь, — тихо прошептал Солас, и Всеотец обернулся. Фен’Харел стоял на маленьком клочке земли, парящем над бездной. Плотный кокон Тени обволок его, постоянно меняя очертания. Эльф стал более похож на одного из духов, чем на живое существо. Эльгарнан метнул копье в его сторону. Волк отшатнулся, и под его ногой материализовалась новая земля. Он сделал еще один шаг — и вот уже под ним появились ступени старой лестницы. Эльгарнан попятился. — Такое невозможно. — Это Тень, Эльгарнан. Царство духов, снов и фантазий. Здесь другие законы, другая магия. Этот мир нельзя подчинить. В Тени всем повелевает лишь разум и желания. Неожиданно лучи магии Эльгарнана собрались в единой точке, ослепив ярким светом. Две длинные тени выползли из-под ног эванурисов и начали расти за их спинами. Позади Эльгарнана на землю легла точная его копия. Величественный Воин с мечом в руках, Повелитель Солнца и Земли. Фен’Харел вернулся на землю. Его собственная тень продолжала меняться. Медленно выросла и оформилась шея и голова твари. Выросли гигантские лапы, вздыбилась холка. В раскрытой пасти показались клыки. Последними зверь открыл глаза. Три пары волчьих глаз замерцали изумрудным светом. Ужасный Волк зарычал. Крадущимися шагами Зверь пошел на эвануриса, в то время как Солас остался неподвижен. Эльгарнан взмахнул мечом, его лезвие вонзилось в землю, но настоящее оружие не принесло Зверю вреда. Волк прыгнул на тень мужчины, вонзив клыки в державшую клинок руку. Эльгарнан закричал и выронил оружие. Металлические кольца доспеха на его руке порвались, и кровь потекла по предплечью. Всеотец замахнулся, кулаком своей тени пытаясь попасть в Волка, но монстр уже отпустил его, отскочив в сторону. Эльгарнан со злобой посмотрел на Фен’Харела. В ответ эльф лишь улыбнулся и скрылся в Тени, оставив только тень Ужасного Волка. Зверь атаковал снова и сбил Эльгарнана с ног. Вцепившись в ногу, он протащил эвануриса по земле и камням. Гигантские лапы уперлись в грудь Эльгарнана, и мужчина почувствовал горячее дыхание на лице. Солас подошел ближе. За мгновение до того, как Ужасный Волк впился в эвануриса, их взгляды скрестились, и Фен’Харел увидел вспышку пламени в его глазах.***
— Дориан, иди сюда! Быстрее! Варрик пытался остановить кровь, но это почти не помогало. Бык был едва жив. Это привело Дориана в чувство. Он словно очнулся от сна, в который его погрузил демон. Маг оторвал от мантии то, что еще могло пойти пойти на бинт и прижал его поверх предыдущего, уже пропитавшегося кровью. — Очень обидно, что эта сука… достала меня, — выдохнул Бык, напрягся, и струя горячей крови ударила в ладонь Дориана, промочив тряпку насквозь. — Надо унести его отсюда, — Варрик посмотрел на тевинтерца, — можешь нас вытащить? Дориан покачал головой. — Мы не во сне, выходить надо на своих двоих. Бык не дойдет обратно, — добавил он, глядя на руки. Потом медленно подобрал посох. Быка окружил бледно-зеленый, мерцающий кокон целительской магии. Нити заклинания немного помигали и потухли. — Fasta vass, я совсем пустой! — Я помогу, — прошелестел тихий голос позади, — больно, страшно, у нее острые когти… Жаровни постоянно горят, повсюду висят черепа, он не может дышать… Дориан оглянулся. Широкая шляпа прятала лицо духа, тонкие пальцы теребили шнурок на шее. — Помогите, — прошептал дух и поднял голову, — я могу помочь. — Коул, — Варрик подскочил на ноги, — не поверишь, как я рад, что ты здесь! — Верю… Ты слишком громкий. Слишком настоящий. Так нельзя, вам нужно уходить, — юноша поднял взгляд на шпиль Черного города и открытые врата. По телу его прошла рябь от невидимого ветра. — Ты заберешь Быка отсюда? То есть… — Дориан взволнованно ухватил его за рукав, — ты спасешь его? — Он уйдет со мной. Я найду ему целителей. Да, я помогу ему, — голос парня был едва слышен. — Спасибо, Коул, — Дориан вздохнул с облегчением, — спасибо. Ты хороший мальчик. Коул отвернулся от мага и подошел к Быку. Мягко погладил края его раны. Кунари со стоном втянул воздух. Дориан бросил окровавленные тряпки на землю и вытер измазанные руки. Такими грязным они не были уже давно. Магистр быстро поцеловал Быка и встал на ноги. — Тебе нельзя идти туда, — неожиданно сказал Коул и схватил Дориана за руку. Мужчина растерянно остановился и переглянулся с Тетрасом. — Куда ему нельзя идти, парень? — Варрик успокаивающе похлопал Коула по плечу. Ладони мальчишки сильнее сжались на запястье мага. — Это место не для таких как он. Оно для других, для бессмертных. Темно, страшно. Не хочу умирать. Они идут за мной. — Она? — Не ходите туда. Возвращайтесь назад. Ей вы больше не поможете, — сказал Коул. — О чем он толкует? — Варрик подошел к магу. — Мальчик имеет в виду Черный город, — Дориан указал на распахнутые Врата, — эванурисы могут войти внутрь, мы с тобой нет. — Признаться, от одного его вида мне здорово не по себе, — пробормотал Варрик. Бык хрипло застонал, заставив Дориана закусить губу. — Не ходите туда, — прошептал Коул, — вернитесь со мной. Ему нужна помощь. Ему вы еще можете помочь… — Коул, приятель, ты уверен, что правильно все понимаешь? Я имею в виду… — Да. Она делает это ради вас. И в этот момент ворота черной крепости начали медленно закрываться. Не было никаких сомнений, что они не успели бы проникнуть внутрь, даже если бы мчались со всех ног. Дориан почувствовал на своей ладони прохладные пальцы Коула. — Он все еще в тебе нуждается. Пора возвращаться.***
— Эллана! Очнись! Ты слышишь меня? Я слышала зов Гиланнайн, но не могла открыть глаза. Я ничего не видела. Гиланнайн гладила меня по голове, прижимала к груди и укачивала в своих руках. — О Эллана. Бедная моя, несчастная da’len… Я вцепилась в кисти ее рук, не понимая, что происходит. Я не видела света, я не видела тьмы. Я вообще ничего не могла разглядеть. — Гиланнайн, что со мной? — Это ужасно, отец мертв! Фен’Харел убил его, — зарыдала эльфийка, — и ты, ты ослепла из-за этого! Из-за проклятого Ужасного Волка! Ненавижу его! Ее плечи затряслись в истерике. До меня медленно дошли ее слова. Ослепла… Я дотронулась до своих глаз. На их месте пальцы нащупали две огромные раны. Я не просто ослепла. Таким образом Эльгарнан оставил свой прощальный подарок. Однако я ничего не сказала об этом Гиланнайн. Девушка перестала обращать на меня внимание и раскачивалась из стороны в сторону в такт своим всхлипам. Я сползла с ее колен. Гиланнайн была мне бесполезна. От истерики разум ее помутился, и эльфийка начала повторять одно и то же проклятие: — Умри, Волк. Умри. Умри! Инстинктивно я все еще пыталась увидеть хоть что-то, не в силах осознать тяжесть нанесенного увечья. Но это было уже бессмысленно. Что можно рассмотреть, если не осталось даже глаз, обязанных это делать? — Гиланнайн… Помоги… — прошептала я, но она не услышала. Я не могла оставаться рядом с ней, ожидая, пока утихнет ее скорбь. Если Эльгарнан умер, значит Волк скоро придет сюда и найдет нас. У меня почти не осталось времени, чтобы опередить его. Я должна была подняться и идти дальше. На ощупь, в одиночку. Подняться и идти. Я неловко оперлась о вращательное колесо, повернув его еще немного. Эта идея закрыть ворота оказалась пустой тратой времени. Не желая терять его еще больше, я поднялась на ноги и медленно пошла в обратную сторону, где, по моим ощущениям, должен был находиться выход. Три шага, четыре, пять… Я уперлась в дверной косяк, ощупала стену, нашла ручку двери и вышла обратно под открытое небо. Но надо было идти дальше. Идти вперед, даже не представляя, куда я должна прийти. Я снова коснулась лица. Оно было липким от чернил и изуродованным ожогами, которые остались мне вместо глаз. Мои пальцы задрожали. К груди подкатил горький ком стона и слез. Я сжалась, но тихое рыдание вырвалось наружу. Это мой конец. Я больше не могу никуда идти. Солас победил, скоро он придет сюда, найдет алтарь и снимет Завесу. Я не смогу ему помешать это сделать и, скорее всего, даже ничего не узнаю, пока не станет слишком поздно. Лечь и умереть — единственный путь. Мой Бог, Всеотец так сильно хочет, чтобы я последовала за ним, что приложил все усилия, чтобы не оставить мне выбора. Я никогда не смогу вернуться к старой жизни, а с нынешней справиться мне не хватит сил. Нет смысла продолжать жить, если впереди нет ничего, кроме усталости и отчаяния. Сердце болит. Я не хочу идти дальше, бродить в неизвестности и спотыкаться о каждый камень, не зная, где я, не зная, кто передо мной. На это, наверное, и рассчитывала Митал, когда рассказывала мне об этом месте. Уже тогда она видела мою душу и знала, что я не смогу дойти до конца. Я горько улыбнулась. Вот, оказывается, кто победил. Я сделала все, как она и хотела. Я спасла Фен’Харела и открыла для него Врата. А потом легла и умерла, тихо и незаметно, как мотылек. По спине прошла волна дрожи. Неужели все было предрешено? Я играла важную роль, но теперь она окончена, и я должна исчезнуть. А Солас построит свой новый, более чудесный мир, в котором не будет ни угнетателей-людей, ни тиранов-эванурисов, и эльфийский народ сможет жить долго и свободно. О да, их с Митал прекрасная мечта вот-вот исполнится. Если только не… Если только у меня не хватит сил сделать последний рывок. Время еще есть. Осталось так мало. Всего лишь дойти до конца. Пускай и спотыкаясь в темноте, но лишь дойти, и больше ничего. Делать шаг, один за другим. И так до конца. Я прислушалась к тишине. Плач Гиланнайн за дверью прекратился, лишив меня последнего ориентира. Снаружи в мире стояла абсолютная тишина, но я прислушивалась не только к миру. Внутри меня я услышала тихую, но настойчивую песню лириума, которая манила идти за собой. Она звала ввысь, к тому, что его породило. Я вспомнила, как несколько часов назад пьянила его песня от одного лишь взгляда на шпиль Черного замка. Раньше она была сильнее, но сейчас, кажется, я наконец была готова пойти на ее зов, предчувствуя одну и ту же цель. Лириум повел слепое существо за собой, по тропе, по ступеням, по холодным камням. Я шла медленно, по внутреннему чутью, и тихий голос шептал о моей боли, о сострадании и маленькой надежде, которая ранила сердце сильнее ножа. Я поняла, что вошла внутрь замка, когда услышала, как оглушительно громко зазвучали шорохи и мое дыхание. Хотелось обернуться, осмотреться, убедиться, что никто не идет за мной, но я заставила себя смириться с тревогой, беспомощным страхом и идти дальше. Время тянулось долго и мучительно. Голоса привели меня к подножию шпиля замка. Я неуверенно поднялась на пару ступеней и прислушалась. Песня звала высоко вверх, но чтобы туда добраться, нужно было преодолеть сотни невидимых ступеней винтовой лестницы. Без зрения подниматься оказалось во сто крат тяжелее. Меня начал бить озноб, по спине то и дело пробегали мурашки, как будто кто-то бесшумный шел за мной. Я боялась остановиться. — Солас? — спросила я, но никто не ответил. Мог ли Волк отправить кого-то, чтобы следить за мной? Мог ли он сам сейчас стоять у меня за спиной? Я медленно продолжала подъем, прислушиваясь к тишине в ожидании, когда его ладонь ляжет на мое плечо. Я боялась Фен’Харела, но хотела, чтобы он оказался сейчас со мной. Чтобы он помог мне. Дыхание перехватило. Я так сильно захотела его увидеть в последний раз. Увидеть его светлые глаза, улыбку. Попросить прощения за все свои поступки, за все злые слова, которые мы наговорили друг другу. Я хотела, чтобы он простил меня за то, что я так и не выбрала его. Еще выше. С каждым шагом во мне крепла уверенность, обратно я уже не спущусь. Я не хочу больше выживать, возвращаться в мир, спускаться по этим ступеням. Выше. Стена шуршала под ладонью, камни под подошвой отзывались эхом. Выше. Я остановилась. Эхо остановилось вслед за мной. По спине пробежала дрожь. Я почувствовала чужой взгляд, услышала чужое дыхание. Я вспомнила последние слова Митал. «Не поворачивайся спиной к моим детям».***
Волк смотрел на Эльгарнана, и по его лицу невозможно было понять, что он чувствует. В ушах все еще стоял предсмертный крик бессмертного божества. Эра эванурисов длиной в тысячелетие, наконец, закончилась, и Соласу еще предстояло это осознать. За спиной послышались неровные шаги. Диртамен подошел к Волку, не отрывая взгляда от отца. — Ты сделал это… — Ты убил Фалон’Дина. Диртамен кивнул, не в силах вымолвить ни слова. Затем, будто вспомнив о чем-то, он огляделся. — Что случилось с Андруил? Как она умерла? — В Тени я ее не встречал… — И где Гиланнайн? Неожиданная мысль заставила их обоих повернуть головы ко Вратам Черного города. — Должно быть, она ушла за Элланой, — прошептал Фен’Харел, и сердце его подскочило. Внезапно ворота заскрипели и начали медленно закрываться. Диртамен бросился вперед. Он успел пробежать в последний момент и ухватиться за створки дверей, не позволив им закрыться. От напряжения затрещали кости. — Фен’Харел… Скорее! Солас протиснулся сквозь узкую щель, которую оставил ему Диртамен, и эванурис со вздохом отпустил створки. Врата с громким лязгом закрылись, вновь отрезав Черный город от остальной Тени. Эльфы переглянулись. — Мы должны остановить Лавеллан, пока она не уничтожила Черный город. — Гиланнайн рядом с ней, — прошептал Солас, — их надо быстрее найти. Они побежали ко дворцу. Чувство панической тревоги в груди Фен’Харела нарастало с каждой секундой. Он боялся представить, что случится, когда Гиланнайн схватится с Лавеллан. Если она победит… Эллана ведь больше не бессмертна. Но если Гиланнайн не справится, и Вестница доберется до вершины башни… У Соласа засосало под ложечкой. Дома и переулки мелькали перед глазами эванурисов. Диртамен спешил изо всех сил. Вперед, к замку. По его ненавистно длинным коридорам и отвратительно парадным залам, по которым текла кровь эльфов. Вперед, к башне, вверх по винтовой лестнице, к месту, где его отец, брат и сестра убили его мать. С того дня Диртамен ни разу не был в башне, в отличие от Фен’Харела, на глазах у которого все и произошло. Диртамен бросил беглый взгляд на Волка. Судьба невероятно жестоко посмеялась над ним, отнимая одну женщину за другой на вершине этой башни. Ему было жаль друга. Волк наверняка понимал, что не сможет удержать личное счастье и благополучие народа в одних руках. Лишь бы Фен’Харел не сломался и выдержал этот удар, пережил, устоял. Тогда, возможно, позже он сможет найти свое счастье в ком-то еще… Они добрались до винтовой лестницы, не встретив никого на пути. Сверху не доносилось ни звука. Могло ли произойти такое, чтобы они опередили эльфиек и добрались до башни раньше них? Солас в этом сомневался. Предчувствие подсказывало, что все решится совсем скоро. Возможно, уже через пару ступеней. Сначала они услышали шорох. Потом тихий вздох, потом хриплый кашель. Потом они увидели кровь, стекающую по лестнице. Эльфийка была распята на острых как бритва пиках красного лириума. Из груди торчал длинный кристалл, по его краям стекала кровь Гиланнайн, подпитывая лириум. Голова девушки запрокинулась, руки судорожно сжимали минерал. Диртамен застыл, в ужасе смотря на свою сестру. Она повернула к ним голову. — Диртамен… Помоги мне. Пожалуйста… Фен’Харел подошел к эльфийке. — Расскажи, что случилось. И мы поможем тебе, — солгал он. Волк видел, как лириум все ярче разгорался от ее крови и постепенно разрастался по телу эльфийки. Скоро она станет мертвой статуей, одной из тех, что он когда-то встречал в путешествиях с Инквизицией. — Я пыталась ее убить… Но даже сейчас она все равно с-сильнее, с-стерва, — Гиланнайн закашлялась. Диртамен подхватил и приподнял ее голову. Она слабо улыбнулась, с нежностью посмотрев на брата, — вы должны ее ос-становить, пока… пока она все не уничтожила. — Я ее остановлю, — тихо прошептал Диртамен и поцеловал сестру. Волк подошел к другу и тихо произнес: — Нам надо идти дальше. Диртамен кивнул. Гиланнайн закрыла глаза, лириум расползся по ее фигуре и медленно задушил. В душе порвалась еще одна струна. В мире стало одним эванурисом меньше. — Пойдем, Диртамен, — позвал Волк и пошел дальше. Эллана успела добраться до вершины башни. Ее тонкая фигура застыла в центре зала на коленях перед алтарной чашей со склоненной головой. Лица было не видно. От тела во все стороны расползались темно-красные жилы лириума. Его безумная песня теперь громко разносилась по всему залу. — Эллана? — девушка не шевелилась. Солас посмотрел на чашу — сила, удерживающая Завесу, все еще находилась внутри и тонкой струей возносилась к вершине шпиля. — Отвлеки ее, — тихо выдохнул Диртамен и начал медленно обходить эльфийку. — Я слышу тебя, — внезапно сказала Эллана, и лириум вырос прямо перед воином острыми шипами, — не подходи. — Vhenan! Эллана вздрогнула. В песне появился диссонанс, мелодия зазвучала болезненно. — Vhenan… — повторил Солас, — остановись. Пока не поздно. — Со мной уже покончено. Но вместо меня хотя бы останется мой мир. Тугой спазм перехватил горло Фен’Харела. Он прижал кулак к губам, чтобы вопль отчаяния не вырвался наружу. — Не говори так. — Прости меня, Солас, — прошептала Эллана и протянула ладонь к чаше. — Эллана! Vhenan… — Волк опустился перед ней на колени, — прошу тебя… Умоляю! Остановись. Ты разрушишь будущее нашего народа. Ты разрушишь наше с тобой будущее! — У нас с самого начала не было будущего. И конца счастливого в этой истории тоже не будет. — Ты не можешь этого знать! По Волку стекали капли пота. Он краем глаза следил, как медленно, шаг за шагом Диртамен приближался к Эллане. Эльфийка по-прежнему сидела с опущенной головой и не видела эванурисов. — Скажи, что мне сделать, чтобы ты отступила? Я на все готов ради тебя, — прошептал он, но она не ответила, — посмотри на меня. Пожалуйста. Эллана медленно подняла голову. Глаз больше не было, остались только страшные ожоги. Волк застыл, не сказав ни слова. — Ты уже ничего не можешь исправить, — грустно улыбнулась она, — я не отступлю, Фен’Харел. Я слышу, как Диртамен приближается ко мне. Я это чувствую. — Эллана… — Пообещай, что не повторишь своих ошибок. Наш народ должен научиться жить настоящим, а не горевать по прошлому. — Нет! — Я люблю тебя, Солас. Диртамен прыгнул вперед, Солас бросился к Эллане. Эльфийка коснулась чаши. Вспышка. Ее крик разнесся по комнате. Сила наполнила ее тело как мягкую игрушку. Песня лириума превратилась в вопль, вторящий воплю эльфийки. Волка отбросило назад, Диртамен упал рядом с ним. Фен’Харел видел, как сила, которую Эллана не смогла сдержать, начала выворачивать ее наизнанку. Внезапно потолок затрясся. По стенам зазмеились трещины, на пол посыпались осколки мрамора. Лириум начал пульсировать, словно гигантский паразит, высасывающий кровь из стен умирающего замка. Пол под ногами задрожал. — Надо ее остановить, пока она все не разрушила! — крикнул Диртамен, но его слова потонули в оглушительном грохоте камня, который начал рассыпаться. Лириум стремительно разрастался, пожирая обломки камня, осколки стекла и все остальное, что еще лежало под ногами. Диртамен обнажил клинок и ожесточенно произнес: — Это единственный способ все спасти. Он снова бросился к эльфийке. Эллана продолжала кричать. А потом ее завалило обломками гранита прямо у них на глазах, и крик оборвался. Внезапно лириум почернел, начав разрушаться. Его крик тоже оборвался. Земля продолжала дрожать. Все вокруг умирало и разрушалось.***
Огромная неуправляемая сила переполняла разум и уничтожала все вокруг. Сама материя Тени трещала по швам, и я едва могла удерживаться в сознании. Эту силу нельзя было удержать, ее разрушительную силу едва можно было направлять… Сейчас Завеса была столь близка, что я чувствовала ее бумажное трепетание от поднявшегося урагана. По сравнению с этим даже магия Разрывов казалась маленькой песчинкой в бурлящей пене. Я изо всех сил постаралась увести этот поток в другое русло, внутрь себя и в какой-то миг утратила связь с физическим миром. Волна силы подхватила меня и вынесла за пределы тела. Я чувствовала, как своими липкими щупальцами цепляется за меня лириум, не отпуская и не давая этой силе достаточную свободу. И тогда она захлестнула Черный город, разрушив его, погребя мое тело под обломками и уничтожив проклятый минерал.***
Они должны были уходить, пока потолок не обрушился им на головы, но Фен’Харел не мог заставить себя сдвинуться с места. Все, о чем он мечтал сотни лет, рушилось прямо на глазах вместе со стенами этого города. Завеса продолжала тончайшей материей разделять его мир пополам, а единственная сила, способная ее разорвать, вместо этого разрушала сам мир. Внезапно Диртамен повалил его на пол, прикрыв собой сверху. Шпиль башни провалился внутрь, едва не зацепив мужчин. Диртамен вцепился в рукав мантии Волка и потянул на себя, поставив на ноги. — Фен’Харел, вытащи нас из этого места! — прокричал он. — Нет! Я должен остаться здесь… — Волк! Посмотри на меня, — Диртамен повернул его голову, — умерев здесь, ты ничего не изменишь! Никого не спасешь! Ты все еще нужен своему народу, поэтому должен пойти со мной. Внезапно воздух потяжелел, камни вокруг них задрожали, и Солас услышал высокий свист. — Фен’Харел! За мгновение до того, как взрывная волна стерла Черный город, Солас успел схватить Диртамена и скрыться в глубинах Тени. И последнее, что он увидел — завал из камней, похоронивший под собой Эллану.