Слишком хорош для тебя

— Ты только не злись. И не расстраивайся, — говорит Нура, кладя руку ей на плечо. Эва вглядывается в глаза подруги, не понимая, с чего бы ей вообще психовать, но у Саутр такой вид, что Мун, кажется, лучше не знать того, что она собирается сказать. Может быть, Эва и не хочет… может, ей и не надо. — Это… никто не думал, что это случится. — Нура продолжает доверительно-убедительно вглядываться ей в лицо, и Эва, кажется, сейчас начнёт психовать уже от этого. Потому что в такие моменты хуже всего — это повисшая в воздухе, где-то на грани, неопределенность, сдавливающая лёгкие предположениями. — Что? — спрашивает она. — Юнас. В общем, Вильям написал мне, что Юнас в больнице. Это вроде как из-за того раза… — Нура замолкает, ожидая реакции. — Исак там, — добавляет она. — Это серьёзно? — спрашивает Эва, силясь осознать услышанное. Вообще-то, ей кажется, что внутри что-то упало. Всё сжалось в ожидании худшего. — Вроде сотрясение… — Чёрт! Это всё твой долбаный Вильям! — Эва… — Нура, как всегда, со своим успокаивающим «всё-в-порядке» тоном. — Если бы Пенетраторы вечно не цапались с Якузами, то никто бы от этого не страдал, — говорит Эва. — Вильям не виноват, ты же знаешь. — Нура отходит. — И когда это случилось? — спрашивает Эва, сложа руки на груди. — И в какой он больнице? — Вчера. И к нему всё равно не пускают. Но я пришла к тебе, как только узнала. Вильям мне сказал полчаса назад. — Мне надо… кое-куда, — говорит Эва и хватает куртку. — Я скоро… Вообще-то, она чувствует, что зла. Потому что Пенетраторы молчали. И вот почему Крис с Вильямом ушли из школы раньше вчера. *** Через пятнадцать минут Эва уже с силой колотит в дверь. — Крис! — зовёт она. — Открой! Через несколько мгновений с другой стороны двери раздаются неторопливые шаги, и на пороге появляется заспанный Крис в чёрных джинсах и майке. — О, Сталкер. Соскучилась? — Я войду? — с возмущением спрашивает Эва, пытаясь пробраться в дом мимо загородившего проход Криса. Очень он ей нужен. — Вообще-то… — протягивает Крис, не отходя. — Ты что, не один? — Эва хмурится. Об этом она даже не думала, когда ломилась к нему. Да насрать. Господи, неужели так сложно написать короткую СМСку? «Юнас в больнице» — три долбаных слова. Крис усмехается и прислоняется плечом к косяку, давая ей дорогу: — Да нет. Хочешь — проверь. Эва протискивается мимо него вовнутрь и, сверля взглядом, спрашивает: — Ничего не хочешь мне сказать? — Например? — спрашивает Крис, выгнув бровь и улыбаясь. Собственно, и говорить ему особо нечего. — Например: «Эва, Юнас попал в больницу, потому что из-за нас, петухов, у него сотрясение!» — говорит Эва, сжав кулаки. — Ты же знал, — продолжает она. — Знал и молчал вчера. И снова Эва и её беспокойства о Юнасе. Святой Юнас. Чем ты заслужил такую опеку, м? — Вильям, — закатывает глаза Шистад. — Ничего не будет с твоим парнем, Мун. — Он не… — говорит Эва, но осекается. Сейчас важно не это. — Сколько ещё из-за вас будут страдать другие? — почти накидывается она. — Он сам влез, — говорит Крис. — Якузы и так за всё ответят, можешь не волноваться. — И это будет длиться вечно! — возмущается она, несильно толкая его в грудь. — Сколько можно? Это же глупо. — Глупо, Мун, обвинять меня в том, в чём я не виноват. Я твоего Юнаса не трогал. Иди поприставай к парням из Якузы. — Он берёт её за плечи и разворачивает к выходу. Ну, нет. Эва вырывается из хватки, недовольно сопя, и отталкивает руки Криса. — Шистад, — недовольно говорит она. — Ну извини, в следующий раз обязательно буду тебе рассказывать обо всём происходящем. Могу начать прямо сейчас. Мне надо в туалет, Эва. Можно? Эва сначала не понимает, но потом хмурится и говорит: — Эм, ну… что? — Я пошутил, Мун. Шутка. Успокойся, короче. Ничего не будет с твоим святым Юнасом, — говорит Крис, поднимая руки. — Не беси меня. — Ты сама знаешь, что такие парни, как он, всегда получают по макушке. — Он прислоняется спиной к стене и складывает руки на груди. — А вообще-то забавно, что, узнав обо всём, ты побежала не к нему, а ко мне. Эва вспыхнула и легонько ударила его по руке. — К нему не пускают! — Можешь не оправдываться передо мной. Да и вообще, приходи в любое время. Эва хмурится. Эва не понимает. Эве стыдно. — Ты издеваешься? Крис смеётся и ухмыляется в своей обычной манере. — Будь проще, детка, — говорит Крис и отталкивается от стены. — Ладно, закроешь дверь за собой. — Он разворачивается, чтобы уйти. В конце концов, оправдываться перед Эвой — это последнее, чем он собирался заниматься сегодня. — А ну стой! — Эва хватает его за руку. Шистад оборачивается и смотрит, как бы спрашивая: «Что ещё?» — Ты должен пообещать, что не дашь Юнасу в этом участвовать. — Она смотрит ему в лицо, пытаясь найти зачатки хотя бы какой-то серьёзности или понимания, но Крис говорит: — Тебе стоит перестать контролировать его жизнь. Попробуй как-нибудь. Неплохо помогает. — Крис. Эва тянет его за руку. — Мун, — говорит он, выдёргивая ладонь из её рук и кладя ей на плечо. — Хватит. Делать. Мне. Мозг. Я тебя услышал, но ничего не обещаю. Так ясно? Она поднимает глаза и утопает. Она не должна была приходить. Не так. Не сегодня и не сейчас. И не из-за Юнаса. Эва ненавидит свою глупость и импульсивность. Крис наклоняется к ней, чуть подталкивая к стене, и говорит тихим шёпотом: — Просто расслабься. Наслаждайся жизнью, а не бегай за своим Юнасом. Он отстраняется и смотрит ей в глаза. Эва чувствует, как тонет, захлёбываясь горьким шоколадом. Он опускает руки с её плеч и обхватывает ладони. — Иди домой, Эва. И не трахай мозг ни себе, ни мне. — Он улыбается. Это так убедительно. До этого время шло медленно, будто замёрзшее, теперь стали проясняться звуки и запахи. В уши ударяет шум улицы, машины, люди. А в нос — слишком знакомый парфюм Криса. Эва чувствует, что ей надо сбежать. Испариться. Провалиться сквозь землю, чтобы оказаться в другой части города. Как можно дальше от этого дома, этого запаха, этих глаз. Кажется, щёку жжёт от взгляда, которым Крис буквально пронизывает её. Кажется, Эва уже ничего не понимает. Его рука перемещается ей на талию. — Так ты остаёшься? — спрашивает он, улыбаясь ей в шею. Так, что его идеальные губы касаются кожи, а горячее дыхание согревает и вызывает мурашки. Эва на автомате зарывается руками в его волосы, отмечая про себя, что эту причёску не может испортить ничего на этом свете. В следующую секунду она уже целует его губы, в очередной раз не понимая, как это получается. Вроде бы ты стоишь, всё нормально, а в следующую секунду его язык уже старательно исследует твой рот. Крис вжимает её в стену, и это кажется безусловно правильным и бесконечным. Наверное, они могли бы провести так всю жизнь — стоя в его прихожей прямо перед приоткрытой дверью. Всё кончается так же неожиданно, как начиналось: в его кармане вибрирует телефон, и Эве почему-то хочется выбросить его к чертям, но Крис отстраняется, тяжело дыша и берёт трубку. — Угу. Да, хорошо, — произнося всё это, Крис не отходит ни на шаг, его рука всё так же покоится на талии, и Эва замечает, что, по ощущениям, его ладонь идеально подходит к изгибу её талии. Он проводит носом по её волосам, вдыхая цветочно-травяной запах и произносит: — Нет, не забыл. Эва смотрит, цепляясь за его пальцы, а Крис отключает телефон и говорит: — Мне надо к Вильяму. Может, девчонкам стоит ревновать его не друг к другу, а к Магнуссону? Эва думает об этом и усмехается. — Тебя подвезти до дома? — спрашивает Крис, надевая привычную серую толстовку через голову и поправляя волосы. — Мне как раз по пути. — Я не домой, — отвечает Эва, — но спасибо. — И уходит, не прощаясь. Это было слишком странно, чтобы обернуться и ещё раз увидеть этот его взгляд и ещё раз подумать о том, как идеально его рука лежит на её талии, а губы целуют шею.