Eminem – Sing For The Moment. Eric Serra – Little Light Of Love.
Огромные коридоры пустовали. Раньше тут постоянно сновали слуги, стремящиеся угодить господам. Пиршественные залы больше не открывались для гостей. А ведь когда-то столы ломились от обилия вкусностей. Бальную комнату затворили навсегда. В ней больше нет нужды. Давным-давно, еще при жизни хозяина, она использовалась по назначению. Но теперь единственные, кто радовались тамошнему уединению, были крысы. Их омерзительное копошение можно услышать глубокой ночью. Замок прежде не представлял собой ничего примечательного – обычное строение, грамотное с архитектурной точки зрения и почти неприступное для захватчиков в виду своего местоположения на вершине заснеженных гор. Не самых высоких в Восточном регионе, изрезанном и опоясанном скалистыми цепочками. Внутреннее убранство не изобиловало намеками на помпезный интерьер. На холодных каменных стенах изредка просматривались изорванные гобелены и запыленные потускневшие картины. Где-то стояли одинокие подсвечники, позволявшие не затеряться в кромешной тьме. Практически все южное крыло бастиона было покинуто – постепенно туда начали сносить ненужные вещи. Лишь северные окна иногда озарялись тусклым светом от свечей. Кроме хозяйских апартаментов – они были вечно погружены во мрак. Никто не тревожил их обитательницу, потерявшую смысл жизни. Ребекка целыми сутками лежала в постели, не меняя позы и не произнося ни слова. К ней приезжали старые знакомые и близкие друзья, надеясь подбодрить и воодушевить. Но все попытки оказались тщетными. Леди Аррен продолжала оплакивать супруга, погибшего два года назад. Его, в отличие от предков, похоронили на вершине холма, где лучи восходящего солнца освещали невысокий базальтовый крест. Там павшего героя не побеспокоят, не причинят вреда. Кто бы мог подумать, что прошло уже несколько лет со времен так называемой войны. Все остались в выигрыше: Клаус завоевал престол, обзавёдшись женой, Элайджа заполучил один из высочайших титулов королевства, а Кол просто наслаждался жизнью на Западной оконечности, среди холмистых просторов и омываемых морем берегов. Все счастливы. Все, кроме нее. Родная сестра короля потеряла абсолютно всё. Хотя сын рос здоровым и крепким малышом, Ребекка его ненавидела. Ненавидела собственного ребенка. Им занимались кормилицы и служанки. А мать даже не хотела заходить в детские покои и смотреть на него. Эти проникновенные карие глаза слишком сильно напоминали об ушедшей любви. Брак, продлившийся так недолго, обещал стать счастливым. Но разве все могло быть идеально? Такого не бывает. И с этим придется смириться. Разумеется, личная трагедия отняла много сил, но не стоит с головой погружаться в свои же страдания. В войне погибло множество не менее достойных мужей – все они были чьими-то отцами, братьями и возлюбленными. Заслужили они такую участь? Определенно нет. По крайней мере, некоторым из них удалось оставить след в этом мире. Среди таковых был Малакай Аррен, павший храбрец и самоотверженный рыцарь. Но у него родился наследник. Род Арренов не прервался – он вновь станет великим и возродится из пепла благодаря обворожительному малышу с темными волосами. Им уже восхищались все вассалы, посещавшие маленького господина в свободные часы. Заботливые вельможи также предлагали вдове помощь в любом начинании, включая брачное. Но ответ неизменно оставался отрицательным. Гордость Ланнистеров не позволяла принять тот факт, что душевное состояние женщины было нарушено и нуждалось в помощи и поддержки. Но Ребекка предпочитала справляться с несчастьем в одиночестве. Игнорировала все предложения старшего брата переехать в столицу; письма среднего брата с просьбой составить ему компанию в предстоящем путешествии в экзотическую страну; и жену младшего брата, приезжавшую каждый месяц. К черту жалостливые лица, болтовню и советы. Вышеперечисленное не поможет воскресить любимого человека. Никто не способен на это. Даже Господь, к коему она взывала по ночам. – Миледи, гости не хотели вас побеспокоить и сообщили, что уехали, – добродушный тон вывел из оцепенения, вынудив хозяйку крепости повернуть голову. – Передали свои наилучшие пожелания. – дожидаясь каких-нибудь указаний, сир Рассел молчал. В конце концов ему пришлось нарушить затянувшуюся тишину. – Лорд Ройс желает поговорить с вами. Впустить его? Едва заметный кивок свидетельствовал о согласии. Прокашлявшись, советник юной госпожи сделал соответствующий жест рукой, после чего слуги завели в комнату старого соратника Гнезда. Проходя мимо друг друга, солдаты обменялись многозначительными взглядами и сдержанными кивками. Им хотелось вдохнуть жизнь в отчаявшуюся девушку. Мортон всегда находился рядом, незримой тенью следовал за несчастной, контролировал все ее шаги и действия. Не разрешал оступиться или совершить роковую ошибку. По непонятным для многих причинам он проводил много времени с сыном своего погибшего сюзерена, фактически заменяя тому отца. Их часто видели на совместных прогулках. Двухлетний ребенок смеялся и норовил обнять учителя, который играл с ним и подсаживал на коня. Возможно, через пару лет ветеран заберет смышлёного Люсьена к себе и обучит всему необходимому, что должен знать будущий Хранитель Востока. Ради этого он, собственно, и явился на поклон к повелительнице. – Ваша милость, прошу прощения за вторжение, но мне хотелось бы обсудить с вами один очень важный вопрос, – сделав шаг в направлении темной фигуры, слившейся с куполом мрака, не освещенном ни зашторенными окнами, ни потухшими свечами, вельможа прищурился. – Это касается лорда Люсьена. – силуэт заметно дернулся. – Конечно, еще рано говорить о таких вещах, но ведь время быстротечно. Дело в том, что я хотел бы взять мальчика на воспитание. Неловкая пауза повисла в воздухе. Замерев на мгновение, мужчина с нескрываемым напряжением следил за тем, как с кровати спустилась огромная тварь с горящими от злобы глазами. Издав приглушенное рычание, собака ждала команды. Броситься на докучливого визитера и разорвать горло – небольшая проблема для крупного самца. Однако громкое шиканье заставило хищника отступить вглубь помещения и лечь обратно на оттоманку. – Как ты смеешь осквернять память моего мужа своими абсурдными заявлениями? – вскочив с простыней, Ребекка резко повернулась. Баки, неподвижно лежавший на вышитых золотистыми нитями подушках, недовольно зарычал. – Это расценивается как неуважение к леди-Регенту и карается смертью! – Ваш супруг воспитывался в доме Редфордов до достижения совершеннолетия, – ни один мускул не дрогнул на изборожденном морщинами лице Мортона. Каштановые волосы, недавно постриженные, едва касались вспотевшего лба. – Пора сменить эту традицию и отдать предпочтение тому, кто просит первым. Через четыре года я всё равно приеду за ним. Хочешь ты этого или нет. Он обязан обучиться военному делу и получить соответствующее его статусу образование. – Ты единственный, кто позволяет себе так со мной разговаривать, – высокомерно вздернув подбородок, Львица мгновенно преобразилась и стала тем, кем являлась с рождения. Годы траура отняли у нее многое: здоровье, душевный покой, нервы, увлеченность и жизнерадостность, но не забрали привилегии в виде трезвого ума, вдохновляющей красоты и поразительной гордости. – Поэтому твое тело еще не болтается в петле на одной из башен. Но ты всерьез полагаешь, что можешь ставить мне условия? – Ты постоянно упоминаешь Кая, – при этом имени женщина скривилась, сдерживая истинные эмоции. – Это больно, я понимаю. Но жизнь продолжается. Может, не твоя. Хорони себя раньше времени, упивайся горем или вином – мне плевать. Но не стоит тебе губить последнюю надежду Востока. Назначь меня опекуном малыша и все будет позади. – И что станешь с ним делать? Воспитаешь профессионального солдата, после чего пошлешь на одну из битв Клауса или его сыновей, где ему раскроят череп? Так ты собираешься воскресить надежду Востока? – снова этот параноидальный голос с легким намеком на развивающееся безумие. – И не смей говорить о наступившем мире. Я-то знаю, какой ценой он нам дался. Просто мой брат способен развязать войну с кем угодно и когда угодно! – По-твоему, лучше трусливо отсиживаться в замке, чем ответить на зов командиров или братьев, и погибнуть с оружием в руках? – Ройс выпрямился, тем самым бросив вызов. Они неоднократно противостояли друг другу, словно в этом заключался весь пресловутый смысл. – Пусть лучше он прячется или дезертирует, нежели принесет славу собственному дому?! Какая чушь! Где гарантии, что завтра в соседней деревне не вспыхнет чума и не унесет жизнь твоего драгоценного малыша? Прямо сейчас ты можешь поручиться, что завтра не произойдет катастрофа вселенского масштаба и не уничтожит весь мир, включая ребенка? Или очередной сумасшедший не появится на нашем пороге с навязчивой идеей истребить все живое? – сорвавшись на грозный крик, аристократ сам не заметил, как перешел черту, наверняка вызывая неудовольствие стражников за закрытыми дверьми. Немного успокоившись, он стал чаще моргать. – Это решенный вопрос. Люсьен станет моим воспитанником и поедет в Стоунхендж. Если понадобится, я заручусь приказом короля Никлауса, которому до этого напишу длинное письмо о твоем состоянии. – считая диалог законченным, сир направился к двери, но все же задержался на долю секунды, колеблясь относительно того, стоит ли нарушать все правила приличия. – Ты упомянула, что ребенку нужен отец. Я не согласен с тобой. В первую очередь ему нужна мать. Подавив рвущиеся наружу оскорбления, побледневшая девушка упала на постель в изнеможении, всполошив призванных служанок. Прикрыв рукою глаза, она вскоре заснула тревожным сном. Пес сразу же последовал ее примеру и, положив массивную голову на лапы, принялся ворчать и дергать лапами. Никакой потусторонний шум не проникал в отдаленную комнату. Казалось, весь замок умер. Не осталось никого, кроме одинокой вдовы и ее верного стража.***
– Дорогая, проснись, – знакомый голос прорвался сквозь пелену бессознательности. Вздрогнув, Ребекка подскочила на постели, тяжело дыша. Заботливые руки тут же коснулись ее дрожавшего плеча. – Спокойнее. – В чем дело? – сон слишком сильно походил на реальность. Оглядевшись, уснувшая хозяйка осознала, что находится вовсе не в апартаментах, а в шатре из бело-голубой ткани. – Нас снова…? – Нет-нет-нет, пока все хорошо, – Кай нежно улыбнулся и одним ловким движением убрал светлую прядь со лба возлюбленной. Не задавая себе лишних вопросов, Бекка схватила мужа за ворот рубашки и, притянув ближе, поцеловала. Щетина щекотала зарумянившиеся девичьи щеки, а губы обоих пылали от приятного жара. – С добрым утром, соня. – Ты вернулся, – прошептала Львица, крепче сжимая ворот шерстяного дублета. До такой степени, будто иллюзия развеется по чьей-то злой прихоти. Она водила ладонью по родному лицу, пыталась запомнить каждую черточку, каждую морщину и впадину. – Да, ты не представляешь, как я рад снова тебя увидеть, – прижавшись к мокрым от слез счастья глазам избранницы, Аррен едва ли не мурчал от удовольствия. – Я знаю, что ты последнее время плохо спала и не хотел тебя будить. Но необходимо помочь твоему брату. – Нет, – взмолилась несчастная, обезумевшая от горя утраты женщина. Именно этот переломный момент наступил два года назад, когда она позволила ему уехать. Ведь это сродни смертному приговору. – Не покидай меня. – Ты знаешь, что случится. И чем все закончится, – улыбка сошла, светлый лик помрачнел. Положив грубую руку поверх женской, Малакай вздохнул. – Мы вместе покинем шатер, поедем разными дорогами и одержим победу. Да, так и будет. – В этот раз можно остаться! – стараясь не сорваться на крик, принцесса с большим трудом контролировала эмоции. – Здесь мы тоже нужны. Клаус велел переправить как можно больше провизии на Юг. Можем заняться этим вместе. Ты и я. – Как я умер? – он первым нарушил воцарившееся молчание. Вот и первая трещина в прекрасном сновидении. Великолепная иллюзия разрушалась. – Мы были на море… до всего этого. Вода затянула тебя в свои пучины. И ты не смог вырваться. Я искала тебя, но ты пропал. А потом я начала тонуть. – Ненавижу моря, – встрепенувшись, мертвец рассмеялся. – Вечно все мокрое, песок не дает покоя. К счастью, сегодня мы обойдемся без этого веселья. Нас с тобой ждет обычная дорога. Ладно? Так что пойдем. Поможем государю. – Кай, – сжав плечо супруга, испуганная девушка вынудила его сесть на место. – Мы пригодимся здесь. Давай останемся. Хотя бы раз. Кто-нибудь… – Это должен быть я! – недовольство собеседника росло. Он все же поднялся, против воли жены. – Не переживай, со мной поедет Нолан. С этим дорнийцем я не пропаду. А остальное не имеет значения. – добродушная усмешка, всегда сопутствовавшая сиру, стала шире, когда он привлек к себе любимую и пустился с ней в легкий танец по ограниченному пространству. – Это было так реально. Будто все пропало, – несмело шептала Ребекка, не желавшая расставаться с навязанными подсознанием образами. – А у нас все едва началось. Не надо уходить. Клаус сам о себе позаботится. – Тебя невозможно обмануть. Но и меня тоже. Сейчас ты скажешь, что можешь пойти одна, а мне лучше остаться. Я знаю, что ты сама в ужасе от своей последний фразы о том, что Клаус позаботится о себе сам. Эти слова еще долго будут звенеть у тебя в ушах и тебе будет стыдно только за одну эту мысль. Ведь я прав? – утвердительный кивок вновь вызвал искреннюю улыбку, такую родную и далеку одновременно. – Мы кидаем свои туши на бойню, чтобы прикрыть кого-то. Мы всегда защищаем других. Мы оба знаем, что для борьбы должна быть веская причина, и у нас есть такая… веская причина идти до конца. И пусть она наступит на поле боя, на пляже или куда нас еще занесет. Но мы не имеем права забывать о будущем. Клаус – это и есть наше будущее. – Ты прав… – отступив на несколько шагов, Бекка отстранённо наблюдала за тем как ее рыцарь готовится к судьбоносному походу. – Я знала, чем все закончится. – Защищать кого-то другого, рвать себя на части ради других. Ты сама говорила – "Боже, это и есть жизнь", – они продолжали стоять друг против друга, улыбаясь чему-то. Тень не легла на их лица. – Ты – идиот, – констатировала хозяйка Гнезда, не сдерживая радостного смеха. – Я и не спорю, – подмигнув, юноша галантно поклонился в своей привычной манере и поправил меч, висящий в ножнах. Меч, которым потом воспользуется его убийца. – Только представь: через пару месяцев мы уже будем жить в Гнезде. Там нет морей и пляжей. – Несомненно.***
Один и тот же неизменный сон. Декорации не менялись. Слова тоже. Но почему-то на сей раз все изменилось кардинально. Приподнявшись на локтях, Ребекка впервые за два года не ощутила щемящей тоски, не захотела уткнуться в подушку и заплакать. С чувством странного облегчения она облачилась в утепляющую накидку, подошла к занавешенному окну и наконец-то отодвинула темные шторы. Предрассветный туман легкой дымкой окутывал видимую часть остроконечной башни в наружном дворе. Но слабые солнечные лучи все равно проникали в комнату, заполняя ее тусклым светом. Опустив дрожавшую ладонь на мягкую собачью морду, Львица закрыла глаза. Она не желала нарушать идиллию. Вскоре свежий, немного морозный воздух изгнал запахи смерти и внутреннего разложения. Леди почувствовала себя живой. Хватит горевать о прошлом. Ведь о том же неоднократно просил сам Кай. Сжав жесткую собачью шерсть, словно в последний раз, принцесса вышла наружу и подозвала удивленных служанок. Им редко доводилось выполнять приказы госпожи, так как та предпочитала действовать самостоятельно. – Нагрейте ванную, приготовьте птичьего мяса и принесите мой голубой роб, – не обращая внимания на изумленные взгляды, первородная указала на трюмо. – Также я хочу сменить прическу. А после этого подготовьте моего коня. Я очень долго его не объезжала. За считанные минуты весь замок оживился. Весть о так называемом пробуждении хозяйки разнеслась по всему каменному строению, достигла отдаленных крыльев и заставила понервничать немалое количество людей. Приведя себя в порядок, Ребекка с наслаждением следила за своим преображением. Белые волосы, всегда распущенные и спутанные, превратились в новомодную прическу, визуально увеличивающую голову и подчеркивающую живость лица. Одежда, сшитая на заказ лучшими портными королевства, редко доставалась из гардероба. До этого волнующего дня. Когда истинная хозяйка Соколиного Гнезда спустилась по массивной лестнице, при этом задержавшись возле пьедестала со старым троном, никто не посмел спросить о ее самочувствии или взглянуть с привычным сожалением. Перед ними больше не та разочарованная в жизни вдова, а настоящая повелительница королевской крови. За завтраком она беседовала со светскими дамами с высоты отдельного помоста, внимала столичным сплетням, дошедшим до Восточка с опозданием, и даже отшучивалась. Впоследствии девушка проследовала во двор и оседлала непокорного жеребца, годами стоявшего в конюшне без дела. – Ваша милость, – облокотившись на меч, сир Кеншин поприветствовал женщину, не рискуя прерывать саму прогулку. – Несказанно рад видеть вас в добром здравии. Старый пятидесятилетний ветеран лишился крова еще во времена первой войны, но продолжал жить в руинах и разбойничать вместе с младшим братом. В этих краях он получил лаконичное прозвище Ренегат, поскольку сбежал с поля боя в ответственный момент и открыл ворота мятежникам во главе со знаменосцами Грейджоев. Через полвека дезертир все же получил шанс искупить грехи и присоединиться к Ланнистерам. Их победа принесла долгожданного спокойствия лишь наполовину: брат погиб, бастион восстанавливать не имело смысла – оставалось лишь влачить жалкое существование одиночки. Даже обыкновенный грабитель к такому не привыкнет. – Капитан, почему вы не сообщили мне о вчерашнем совете? – остановив коня, Ребекка свысока взглянула на солдата. Да, он стал командиром ее личной гвардии. Все равно ему некуда податься. – Вы не интересовались ими на протяжении двух лет, – пожав плечами, напомнил Корбрей. Впрочем, без дерзости в голосе. С должным смирением и покаянием. – А вчерашнее от остальных не особенно отличалось. На нем присутствовали сир Рассел и лорд Ройс. Мы обсуждали необходимость ввести войска в одну деревню неподалёку. А точнее – в небольшой городок. Утверждают, будто бы там скрывается целая шайка еретиков… – Они атаковали?! – прокричала леди Аррен, резко дергая за поводья. – Вы собираете отряд? Хотите послать его туда? – не дожидаясь ответа, воительница напряглась. – Я тоже хочу поехать. Кто будет возглавлять атаку? – Миледи, я боюсь, это невозможно, – прокашлявшись, вежливо отказал рыцарь. – Не стоит так переживать по поводу горстки… – Не тебе указывать, что мне стоит делать, а чего не стоит! – служанка, появившаяся из-за угла, вела за собой маленького мальчика, облаченного в голубой, сшитый по миниатюрной фигуре дублет. Бекка, замерев на мгновение, спешилась и направилась к сыну. Пересилив себя, онв подняла малыша на руки и прижала к груди. – Передай всем, что я буду присутствовать при оцеплении. Никаких возражений. – Как прикажите, – поклонившись, Кеншин тяжело вздохнул и оправил мешавшиеся ножны. Несмотря на резкую перемену к лучшему, он чувствовал определенную тревогу.***
Всадники ворвались в крупное поселение, напугав мужчин, женщин и детей. Лошади отчаянно ржали, метались по мизерным улочкам и взвивались на дыбы. Облаченные в доспехи рыцари, с изящными голубыми попонами, соскакивали на землю и выхватывали подозрительных фигур из толпы. Их целью являлись пособники безбожников, коих объявили вне закона особым королевским указом. Не так давно смотритель города написал донесение о нескольких врагах государства, поселившихся у него под боком. Кто-то из них благополучно обзавелся семьей и хранил свое прошлое втайне, а кто-то, нередко напиваясь в местной таверне, во всеуслышание восхвалял Лжепророка. Воспользовавшись полученными сведениями, кавалькада стремительно преодолела необходимое расстояние и достигла пункта назначения. Стяги небесных оттенков с изображенными на них ширококрылыми соколами реяли над солдатскими шлемами и развивались на слабом ветру. Удивительное зрелище. Наблюдая за происходящим с вершины холма, Ребекка невольно погружалась в воспоминания о прошедшей войне. Сколько приключений довелось ей пережить вместе со своими братьями и возлюбленным. Их могли убить по меньшей мере сотню раз. Судьба благосклонна к беглецам и мятежникам. – Завораживает, не так ли? – Рассел, подъехавший к госпоже, сохранял почтительное расстояние, невзирая на права главного советника. – Будучи молодым кавалером, я влюбился в подобные картины. Свойства романтической натуры и юного духа. – Во главе всего этого пестрого войска должен был скакать мой муж, – Мур напрягся, внимательно следя за движениями вдовы. На мгновение опустив голову, она тут же выпрямилась в седле. – Теперь его поведет мой сын. – Да правит он долго, – улыбнувшись, лорд провел изувеченной рукой, спрятанной в перчатке, по щетинистому подбородку. Лучше закончить побыстрее, иначе придется задержаться. Внезапно наездник, державший флаг, устремился к командиру. – В чем дело? – Один из этих ублюдков оказал сопротивление и ранил нашего товарища, – доклад был сухим, лишенным всякого намека на эмоции. – Мы убили его. Тело выбросили со склона. Что прикажите делать с остальными? – Если они все еще живы, то свяжите и погрузите на тележки. Бросим их в темницу, – не без явного удовольствия распорядился ветеран, чьему доброму лицу отнюдь не шло выражение жестокости. – В ходе допроса выясним, существуют ли какие-то отдельные банды… – Нет! – неожиданно вмешалась первородная, оборвав разговор. – Их там четверо, верно? Казните трех. – внешне равнодушный боец смутился и промямлим нечто нечленораздельное. – Не желаю видеть их в своем доме. Оставшегося в живых вы будете истязать во дворе, а потом скормите останки собакам. – Ваша милость, я не уверен, что в подобных мерах есть нужда, – попытка вразумить царственную особу не привела ни к чему, кроме холодного взгляда изумрудных глаз. – Как вам будет угодно… исполнять! Кеншин, получивший распоряжение, искренне недоумевал. Однако сооруженная за пять минут виселица говорила красноречивее любых слов. Смертников, предавших собственного монарха, подвели к импровизированному месту казни в центре города и велели опуститься на колени для последней молитвы. Первый преступник бубнил себе под нос, отстраненно глядя на священника, второй проклинал своих палачей и расточал хвалу бессмертному Гэбриэлю Старку, третий же заплакал и взмолился о пощаде. Он протягивал руки к своей семье, хранившей гробовое молчание. Они знали, что рано или поздно это произойдет. Нужно уметь расплачиваться за свои грехи. Воздевая руки к небу, набожный отступник поклялся рассказать все, что знает, если ему сохранят жизнь. Но инквизиторы были глухи к мольбам отчаявшегося. Ребекка не двинулась с места, не отвернулась и не дрогнула. Твари не пощадили ее возлюбленного. Так с какой стати она должна проявлять милосердие? Все закончилось так же быстро, как началось. – Будь ты проклята, – наконец изрекла женщина, когда ее супруг перестал дергаться и спокойно раскачивался на веревке. Корбрей, сцепив зубы, резко замахнулся мечом и огрел дерзкую плебейку по голове, прямо на глаза всего селения. – Оставь ее! – приказала властительница региона, при этом разворачивая жеребца в направлении крепости. Подчинившись очевидному указанию, кавалькада безмолвно покинула руины.***
Прошло около двух месяцев с инцидента, потрясшего все королевство. Справедливо Кровавый террор Арренов-Ланнистеров – так нарекли самовольный поступок взбалмошной принцессы, коей явно требовался опекун или куратор, если взять во внимание ее изменчивое настроение. Однако монарх лишь пожал плечами и заключил, что, истреби его сестра половину населения, он бы все равно не осудил ее. Конечно, такое заявление вызвало недоумение у тайных противников властвующего клана и так называемых борцов за лживое сострадание, но будучи бессильными против царской воли, им оставалось только принять деспотичную политику лЛвов и поблагодарить за то, что она распространяется на конкретных лиц. Ребекка, вопреки всеобщему мнению, не сошла с ума, не покончила с собой от горя и не закрылась в себе окончательно. Наоборот, странное душевное умиротворение царило во всех ее речах, действиях и позах. Улыбаясь каждому собеседнику, она одновременно пугала и притягивала к себе возможных союзников своих будущих походов. Буквально за тридцать дней произошли кардинальные изменения: начались приемы гостей, открылись давно заброшенные помещения и залы, вычистилась вся грязь, появилось больше пестрых флагов. Однажды лорд Ройс застал свою госпожу на прогулке с сыном, увлеченно о чем-то рассказывающей малышу. – Признаться, я не верил многочисленным слухам, называл неправдивыми, а их распространителей – глупцами, – усмехнувшись, ветеран слегка наклонил голову вправо. – Надо будет принести извинения. Кто бы мог подумать, что убийство может так красить человека. – Вы пришли осуждать меня? – осведомилась леди без привычной грубости в голосе. – Тот, кто убил собственного брата, вряд ли имеет моральное право осуждать других. Бога побойтесь. Я не в том положении, – Мортон перевел взгляд на оживший бастион, больше не представлявшийся таким мрачным, а скорее монументальным, как власть ветви Арренов-Ланнистеров. – Уж мне ли не знать, каково это – почувствовать спавшие оковы, ощутить вкус заветной свободы. Это опьяняет. Но вы, похоже, справились. – Благодаря вам, отчасти, – призналась девушка, делая снисходительный жест. А вот и истинная правительница. – Честно говоря, когда вы ворвались в мои апартаменты и сделали то, чего боялись другие – сказали правду – я была ошеломлена. Никто еще не осмеливался разговаривать со мной таким тоном, никто не упоминал имени моего мужа. После ваших слов мне захотелось тут же написать любому из братьев и попросить забрать моего сына на воспитание в ближайшие пару лет. Но именно тогда я поняла, что впервые сама села за стул и начала выводить буквы на бумаге. Это пришло неосознанно, где-то на середине письма, которое я, кстати, впоследствии порвала. – Значит, наш уговор в силе? – осторожно поинтересовался рыцарь, все же надеясь услышать положительный ответ. – Или вы намерены послать сына к Грейджоям? Я не переживу такого. – По крайней мере, они не грозились забрать моего ребенка силой, – вполне четкий и прозрачный намек. Недавнее поведение достопочтимого аристократа явно сыграло против него. – Впрочем, хорошим манерам будущего Хранителя Востока научит кто-то другой. От вас не потребуют больше, чем вы сможете дать. Ликованию Мортона не было предела. В радостном порыве он схватил женщину за руку с намерением поблагодарить, но их интимную встречу прервал слуга с важным донесением. Нехотя вырвавшись из объятий преданного друга, Бекка последовала за проводником, до этого попросив служанку присмотреть за маленьким наследником. Пока суетившийся люд сновал по внутреннему двору, первородная уверенно шла к десяти всадникам, прибывшим без приглашения. Стяги со львами говорило красноречиво – видимо, кто-то из Ланнистеров решился нанести визит. Удивлению гостеприимной хозяйки не было предела, когда с грациозного вороного коня спустилась леди Хелена, сестра погибшего на войне Кая. Замужество, равно как и жизнь на теплом Западе, явно были ей к лицу. Заметно преобразившись, величавая и стройная, она мигом превратилась в обычную девушку, стоило ей заметить свою близкую подругу и родственницу. Задержавшись лишь на долю секунды, они быстро ринулись навстречу друг другу и обнялись. Словно не виделись десятилетиями. Две недели гостила Хелена в своем бывшем доме. Баловалась с племянником, каталась по заснеженным пригоркам и проводила вечера за разговорами и прекрасным вином. – Как думаешь, он попал в Рай? – спросила дочь Ричарда, оглядываясь на шпили гор, сплошь укрытые белым цветом. До этого они не касались запретных тем, не упоминали тех, кто не вернулся домой из-за кровавой резни в каньоне. – Не знаю, но думаю, что это возможно, – с трудом проговорила Ребекка, поднимая глаза к небу. – Он дал мне шанс. Как и ты. Хорошо, что ты решила приехать. – Это решение было принято очень давно, – не осознавая этого, собеседницы дошли до могилы любимого человека. Брата и супруга. – Когда мы еще не знали друг друга. Когда мы были незнакомцами и могли просто разминуться на каком-нибудьм пиру. Когда мир еще не изменился. А теперь мы стали всем. Ты попала в беду тогда. Ты нуждалась в поддержке. Кай оказался рядом. Он рисковал собой ради тебя. И с этого все началось. – опустившись на колени перед крестом, любящая сестра прочитала выгравированные на нем слова. – С королевского бала в столице, с нашего замка. До Дорна и этого места. И этого мгновения. Мы пришли не чужаками, а семьей. Потому что Кай решил помочь тебе, в тот день, много лет назад. Это решение стало судьбоносным. Все началось с вас двоих, а затем захватило каждого из нас. – они опустились на одинокую усыпанную снегом скамью, наблюдая за прекрасным закатом в туманных далях. – Жертвовать собой ради кого-то, страдать, терпеть, скорбеть, отдавать, любить и жить, сражаться друг за друга. Это решение принял Кай. А я просто последовала за ним. Пронзительный птичий крик взволновал обеих девушек. Вздрогнув, они посмотрели наверх, на одну из веток мертвого дерева, где сидел белый сокол с редкими черными вкраплениями. Повернув голову, король высокогорных равнин взмахнул крыльями и скрылся в небесах. Оболочка Малакая, великого солдата, несомненно попала в Рай, но душа осталась заключенной в теле великолепной птицы, незримо следящей за всем происходящим.