Placebo – Battle for Sun. Ariana Grande – God is a Woman. Felix Rauber – Apres Minuit.
Глубокая ночь не скроет проступившие на белизне следы крови.
Церемония подготовки к брачной ночи заняла не так много времени, как представлялось. В полночь новоявленную леди Ланнистер провели в покои наследника престола и оставили в кругу служанок и читающих молитву священников. В качестве распоряжающейся прислужницы к ней приставили дочь мятежного изгнанника, вернувшегося из браавосийского налета уже супругой одного из гвардейцев. По сути, она заменяла умершую мать нареченной. Безоговорочно доверять столичным нахлебникам не следует, но у вошедшей было такое непосредственно-открытое лицо с чуть раскосыми глазами и кривоватыми зубами, что духу не хватило воспротивиться или прибегнуть к колкостям. Остальные же соглядатаи раздражали наигранно-угодливыми взорами, ужимками и вкрадчивым тоном, таившими под собой немое ожидание первой ошибки. Дабы передать уникальные сведения вниз, в каморки и кухни, а те разлетятся по этажам и секциям, став достоянием придворных клеветников и доносчиков. Впрочем, предусмотрительная Найроби приложила указательный палец к губам, таким образом дав понять, на чьей она стороне изначально. – Моя далеко не первая свадебная ночь прошла в корабельной каюте. Менее комфортного места не представить, – облачая южанку в четвертое за сутки платье, Мертинс переходила на полушепот, пока другие сновали вокруг в попытках создать видимость занятости. – Ужасный опыт. Ваш будет не лучше. На первых порах. Мама не объясняла вам, как все происходит? – не было нужды. Ворвавшаяся внутрь женщина, практически кричавшая на плетшегося сзади стражника, способна сделать это за нее. На любом из трех известных языков. – Кто вы и как вошли?! – Милейшая, такие вопросы мне не задают, – величаво махнув ладонью, отчего зазвенели браслеты, привлекательная незнакомка с точеными скулами на округлом лице с чистой, нетронутой складками кожей, не соизволила представиться. Подведенные ореховые глаза источали неподдельный гнев, но при взгляде на побледневшую невесту моментально смягчались. – Моя дорога! – приобняв госпожу за плечи, она тут же приложила к ее тонким ресницам платок, убирая следы от потекших косметических средств. – Я состригла эти вечно путающиеся грязные волосы. Она обожала скакать верхом по пустыням. Тут ты своим привычкам не изменила и не собиралась? – Силена улыбнулась, отвернувшись от прихорашивающей ее дамы, подобравшей платье и осмотревшей ногти. – Per l’amor di Dio, smettila di orlare! – застывший в дверном проеме сир Кворгил нахмурил темные брови и утробно зарычал. – Sei stupido, ma almeno della guardia reale. Unico successo. ***** – ¡Basta! – приказала Мартелл, усмиряя разругавшеюся супружескую чету. – Portaos bien. ****** – Вы говорите на браавосийском? – обескураженная Найроби не мечтала повстречать образованных чужеземцев при дворе. Ведь в дорнийке тоже текла заморская кровь – одна из причин, по которой в ней сомневались как в непорочной кандидатке. – Так приятно слышать родную речь. Могу ли я иной раз обратиться к вам на ней? – благосклонной отнесшись к поданной идеи, девушка согласилась. Их пожирали десятки осуждающих взоров. – Мы пробудили воспоминания отщепенцев и изгнанников, какая прелесть, – отрезала Пенелопа без стеснения и, завершив смотр будущей правительницы, удовлетворенно хмыкнула. – Я выдала двоих дочерей. За северян. Вините в том их дальновидного отца. – кивнув через плечо на солдата, едва ли отреагировавшего иначе, как суровым молчанием, леди развела руками. – Ты перекрыл путь нашему славному монаху. Отойди. – протиснувшись в комнату своими силами, Коди оправил помявшиеся от гуляний одеяния и гордо выпрямился. – Боже, если бы каждый проповедник выглядел как ты, я точно причащалась бы ежечасно. – Все готово, миледи, – доложил новициат, вежливо склонившись и приглушенно добавив: – Вам не о чем беспокоиться. Первосвятитель обычно присутствует при консумации. – потупившись, он еще долго выдерживал бы приличествующую паузу, однако надо поторапливаться. – Отец Нот не выходит из храма, а прочие не посмеют смутить вас. – поблагодарив неожиданного заступника, южанка никак не предвидела, что тот возьмет ее за руку и поцелует в щеку. Как подобает служителю Господа. – Все должны уйти. Немедленно! – Избавься от этой ерунды! – не впечатленная громоподобной тирадой юнца в балахоне, Пенелопа, возмущенная настойчивостью духовных лиц, отобрала у новобрачной догорающую свечу и затушила. – Это не наши традиции. Освещать возлюбленному путь к ложу. Глупые выдумки. – выпровоженная гвардейцем вместе с прислугой, она продолжала роптать на изнеженных аристократов, покамест не растворилась в темноте извивающегося коридора. – Ваше высочество! – предупредил послушник, отходя на почтительное расстояние и перебирая бусы четок. – Брак всех да будет честен и ложе непорочно. Блудников же и прелюбодеев судит Бог. – более не мешкая, он осенил их крестным знамением и раскланялся, ненадолго задержав взгляд на девице, растерянной и охваченной легким трепетом. ******* – Стой за дверью, – отдав последние распоряжения телохранителю, Тристан повернулся и преподнес заждавшейся невесте подарок, обвернутой шелковой материей. Развернув его, Силена с интересом рассматривала заплясавшие в стеклянном шаре снежинки, накрывшие маленькую цитадель-узницу. – Встряхни. – исполнив просьбу, она завороженно наблюдала, как причудливо завихрились хлопья и осыпались на прежнее место. – Из Асшая. Для тебя. – Никогда такого не видела, – поднеся диковинку к льющемуся из окна лунному свету, Силена стояла на пороге террасы с ощущением некой отчужденности от окружающего мира. Как захваченная в плен башенка, облепленная искусственным снежком. Подошедший сзади принц, обвивший напряженные плечи, не помог устранить гнетущие мысли. Почувствовав на оголенной шее невесомый поцелуй, она шумно выдохнула и обернулась, не разрывая объятий. – Я знаю, будет больно. И я не про грядущую ночь. – немое изумление отразилось в обострившихся мужских чертах, сменившись озадаченностью. – Идем со мной. – вместо разъяснений, пустынница погладила его по колючей щеке и, взяв за слабо повисшую руку, повела к кровати и усадила на мягкие простыни. Опустившись на колени перед ним, Мартелл ладонью водила по дрогнувшей ноге и потянулась к нелепой шерстяной хламиде. – Обычай предполагает, что мы останемся в одежде, – неизбывная жажда следовать правилам. Юное бешено колотящееся сердце не ведало плотского блаженства. Зато познало горечь утраты. Истекало кровью. – У дорнийцев все по-другому, – поколебавшись, Лев дозволил стянуть с себя лишнее. Первая победа над прилежным сыном, не особенно радевшим о законах при провозглашении себя монархом. Хотя какая разница? Их совместное прошлое ковало цепи великого будущего. Перестав ласкать его вдоль внешней сторон бедер, девушка пристально вгляделась в черноту зрачков. – Ваше величество. Ланнистер не вытерпел и, обхватив ее за спину, подтянул на колени, попутно срывая платье. Бившая в висках кровь пьянила сильнее вина. Непостижимо. В пятнадцать лет рыцари провели его в бордель и предоставили заботливым развратницам. Удовольствия он получил мало, охоты возвращаться туда не возникало. Лишь наущения фривольных товарищей убеждали окунуться в омут распутства. Ныне, разлившаяся по телу истома и волнующие покалывания в паху дарили неиспытанные ранее эмоции. Притаившиеся за колоннадами царедворцы называли ее блудницей, подозревая в обмане. Плевать. Водя языком по доселе недоступным местам, скрываемым дорогими тканями, он исследовал руками мягкий подрагивающий живот и округлую упругую грудь. По-прежнему избегая манящего лона. В нем плотно угнездился страх разочарования, подсказанный людской молвой. Сладкий запах кружил голову, завлекал и устрашал одновременно. Принуждал замирать в неуверенности, прокусывать губу до крови, смешанной со слюной от поцелуев. – Ты слишком много думаешь, – прошептала Силена ему на ухо, слыша в ответ сдавленный хрип. Не мешкая ни секунды, дофин раздвинул коленом худые ноги и рывком вошел внутрь, встретив на пути очевидное препятствие. От осознания собственной неправоты и ощущения извивающегося под ним тела Тристан еда не излился против воли. – Не останавливайся. – собранные ресницами слезы иногда скатывались по раскрасневшимся щекам. Ошеломляющий призыв, смешанный с хныканьем, поражал затуманенный наслаждением разум, отказывающийся воспринимать реальность. – Прошу. – мышцы напряглись, движения то замедлялись, то ускорялись. В унисон с громкими криками, нарастающими по мере усиливающихся толчков. Кровь, испачкавшая бедра и постель, помогала скользить быстрее. Не зная, куда девать вспотевшие ладони, наследник сжимал их в кулак или же хватался за изгибы ее плавного туловища, отпечатывая белые следы на смуглой коже. – Тише, – не прерываясь, мальчишка зажал ей рот, почти отпрянув, как только жена вобрала один из пальцев и облизала. Пот ручьями скатывался с растрепавшихся волос, капая на ложбинку женской груди, застилая глаза и оставляя солоноватый привкус на губах. – И как же ты услышишь мой рев? – сорвавшись на полустон-полурычание, отнюдь не львиное, юнец начал исступлённо вбиваться в разгоряченную влажную плоть. Одна фраза пробудила дремлющего зверя. Не решаясь присоединяться к надрывным выкрикам, Тристан прикусил гибкую шею, перейдя затем на шрам у ключицы. Встречных движений хватило, чтобы высвободить всю копившуюся страсть и обессиленно рухнуть сверху. Запустив пальцы в слипшиеся завитки, Мартелл зажмурилась от боли наравне со сладкими судорогами. – В следующий раз хочу увидеть тебя в короне. – на смешок у него вполне хватило сил. – Ты думал, я не дева? – Замок будет полниться такими слухами, даже если ты новорожденной выйдешь за меня. Таков наш люд. – Пока что. При нынешним короле, – приподнявшись на локте, монарший отпрыск промолчал, но не отвергнул поцелуя, а навалился поверх и углубил. – Я так и не расслышала твой рев. – рассмеявшись громче обычного, законный супруг пообещал осчастливить ее в любую ночь. Обретя защитника, она не страшилась реакции лицемерного общества. Никто не посмеет обидеть будущую властительницу.Чем прекрасен рассвет для новобрачных? Новый день вечной любви.
Проснувшись от слепящего сквозь оконные стеклышки света, Силена перевернулась на ноющий бок, покрытый проступавшими фиолетовыми синяками, и приоткрыла веки. Не обнаружив никого рядом, она потянулась к оставленному на скамье стеклянному шару и встряхнула. Смотря на падающий снег и сияющий камень на кольце, новоявленная принцесса вздрогнула от звука распахнувшихся дверей. Смутные надежды на появление мужа растаяли с улыбчивыми служанками, бесцеремонно ставшими напротив и попросившими заменить белье. Они надумали поглумиться над физически истомленной и заполучить покорную запуганную игрушку. Однако жители мятежных пустынь выдержали много испытаний на веку. Династия Драконов выжигала их дома, истребляла невинных, вырезала кланы на корню. Прислуга в крепостнице не сравнится с национальной трагедией. Доказать это взялась громко кричащая и яро жестикулирующая Пенелопа, ворвавшаяся вслед за перепуганной челядью. Прорвав оборону из двух гвардейцев, она погнала прочь столпотворение нежелательных зрителей, используя крепкие выражения на втором языке. – Все будет доложено ее Высочеству! – осмелилась выступить одна из девок, грозно сузившая глазки. И была награждена звонкой пощечиной. – Передай ей мои наилучшие пожелания. И не забудь поклониться, когда зайдешь в царские покои, чего ты не сделала в моем присутствии, – оставшиеся неудавшиеся забавницы разбежались в панике, опасаясь расправы непредсказуемой иноземки. – Судя по твоему сияющему лицу, все прошло весьма чудесно? – зардевшись, Мартелл позволила одеть себя более скромным прислужницам, и смолчала, не поддержав разговор. – Через пару лет станешь раскрепощённой. У меня хорошие новости. Судно, следовавшее из Дорна с пирующими в твою честь раздолбаями, не затонуло. Пойдем встретим их, а то всполошат половину пристани. Все равно твой благоверный отдыхает на скалах где-то за городом. – в подтверждении обидных слов Кворгил, приставленный охранять апартаменты, кивнул. – Поэтому ночью постарайся исправить сей досадный изъян.Прибрежные пейзажи вдохновляют не меньше вожделенной брачной ночи.
Постоянно расширяющийся лагерь дофина устроился на привычном месте с мехами вина и шутками. На сей раз юношу приветствовали как героя, одержавшего ряд блистательных побед. Поздравляли с еще одной преодоленной ступенькой тронной возвышенности и сетовали на отсутствие прелестной покорительницы его сурового сердца. Тристан всерьез не задумался над этим, а по привычке вскочил с первыми лучами солнца и погнал сонного телохранителя верхом по окрестностям. Будить заснувшую на его груди южанку не хотелось. Сокрыв эмоции под маской утонченной заносчивости, он отказывался признаваться в том, что у него колени подгибались от одной мысли о вчерашней ночи. В жар бросало от отдававшихся в ушах стонах. А следы от ногтей на лопатках саднили все утро, вызывая полуулыбку. – Прыгнул бы уже в воду, – предложил отряхивающийся Микки, шагнувшийся с огромных высот ради забавы. В отрочестве он едва не утонул – на помощь пришел брат – но боязни воды не приобрел. Как истинный островитянин. – Тебе ничего не грозит. Наследник точно на подходе. – расхохотавшись от своей же остроты, он призвал лакея с напитком и освежился. – А ты чего надрываешься, рогатый? – Думаю о том, как не приглашу тебя на предстоящую свадьбу с моей красавицей, – откинувшись на подушки, Баратеон исподлобья глядел на пыжившегося родственника. Их связывали дальние предки преимущественно женского пола, вышедшие замуж за представителей древних кланов. – Твой зятек идет к нам. И кто благословил их союз? Ваши родители сие одобрили? – Мертвый отец бы порадовался сожительству с рыбами, – фыркнул Грейджой, давая обтереть себя, накинуть рубаху и уложить взъерошенные темные волосы. – Тебя из водоема достали? Или на берег выкинуло после того шквала? – проигнорировав гневное выражение сестры, придерживающей мужа за локоть, он не потрудился проявить любезность и растянулся на земле. – Чего тебе? – Наслышан о тебе. Отвечать не буду, – сощуренные серо-голубые глаза под нахмуренными бровями с рыжеватым отливом сконцентрировались на распрямившемся принце. – Ваше высочество. – подав огромную ладонь и получив взаимность, Аарон прокашлялся и подозвал слугу. – Мы начали не с того. Мира и процветания вашему дому. Мой скромный вклад. – передав недавно выструганный лук, юнец нагнулся в знак уважения. – Вашей супруге мы также преподнесем украшения. Мэнди распорядится. – Благодарю, – Ланнистер не любил стрелять – никогда не преуспевал так, как средний брат. – Хочешь присоединиться к нам? – следившие за ним сторонники первенца поджидали ответа. Удастся ли им переманить одного из участников банковского налета? – У нас вино из Штормового Гнева. – сжатые губы преобразились, опущенные уголки исчезли под прорезавшими кожу складками, намекающими на веселье. – Угощайтесь. – Тимоти придет в ярость, – подметил Клиган без энтузиазма, доедая яблоко. Дворцовые интриги не прельщали его, от природы уравновешенного и трезво мыслящего. – Там твой дядья. – обернувшись к незаметно подкравшемуся Чемпиону, державшему руку на эфесе клинка, мальчишка отступил. – Отправляешься в очередное путешествие? – Тристан очутился в объятия прежде, чем высказался о потертом засаленном камзоле и сапогах с высоким голенищем. – Как прочувственно. – На меня благотворно влияет твое счастье, – Ренси придержал внучатого племянника за плечи, глядя в разгладившиеся черты. – Я горжусь тобой. Хотел посвятить тебя в рыцари, но отец запретил. Сказал, будет целая церемония. Впрочем, я подготовил нечто иное. – выудив из кармана перстень с львиной головой, он повертел его меж пальцами и выдохнул. – Оно принадлежало Майклу, а до того – нашему радетелю. Клаус отказался носить, но ты уважаешь память семьи. – с благоговением приняв важное подношение на алтарь собственного признания как героя столицы и потомка величайшей династии, освободитель даже приободрился. – Где твоя жена?Недели нескончаемых пиров, растлевающих душу и тело.
Брачная жизнь оказалась довольно однообразной и будничной. Несмотря на ночные бодрствования, полные сладкой неги и любви. Дорнийка не сдерживалась: оглашала коридор громкими выкриками, шептала неразборчивые нежности вперемешку с его именем, старалась удержать подле себя – и все тщетно. Рано утром он высвобождался из объятий, бесшумно одевался и покидал спальню. Днем же всячески избегал компанию ее соотечественников, ограничиваясь скупыми поцелуями и обещанием повидаться в привычное полуночное время. Ни разу не отказался он делить ложе. Но мысли оставались вне досягаемости, под железными заслонами. Иной раз казалось, что дофина волнует лишь ребенок. Преемник, способный укрепить позиции фракции и создать преимущество. Нелепая братская вражда превращала мальчишку в буйнопомешанного, а пустынницу – в бездушный предмет. Изредка злость, подхлестывающая к скорой разрядке, сменялась заботливостью. В такие украденные моменты он клал ей на колени голову и смотрел на звезды или же опирался подбородком на женскую руку, наслаждаясь игрой света на прекрасном лике. Она же водила кончиками ногтей по хмурому рту, желая выровнять изъяны. Все напоминало сказку. До первых лучей солнца. Не помог даже подаренный буланый конь, сходный с отцовым. Искорки восхищения мелькнула во взоре и потухли с сухой признательностью. И отказом прокатиться по вспаханным полям. Усугубляло ситуацию тотальное пренебрежение к жителям Дорна. Их сторонились. Потешались над ними. Неизменно раздражая багрянородного Гузмана, заметившего отчужденность младшей сестры и жениха-просторца. Дружелюбие проявляли изгои-бастарды и северяне, оскорбленные принцессой лично. Как бы там ни было, ежедневно пировавшие южане несильно расстраивались ввиду близости к дурманящим напиткам и паштетам. Тоску развеял прибывший на судне отряд единомышленников-смельчаков, преодолевших буйное море и развлекшихся во всех прибрежных борделях. Старший из них, отращивающий несуразные черные усы над губой под цвет ершистых волос, наплевал на этикет и прижал будущую королеву к груди. Они дружили с детства и не собирались разлучаться. Отличаясь непоколебимостью и настойчивостью, он считался лидером в случае отсутствия сына Хранителя. Его поддерживал молчаливый длинноволосый товарищ, держащийся отстраненно и потупляющий взор во время конфликтов. Что не мешало ему беспощадно дробить кости врагов. Третий же – выходец из низшего сословия – получил лордство благодаря самоотверженности павшего в Каньоне родителя и очень этим гордился. Невзирая на бившие фонтаном амбиции, бывший простолюдин не чванился, а наоборот, скрывался в тени. Что было проблематично с ростом под два метра. Обменявшись всеми любезностями, пустынники до полудня провалялись в траве на заднем дворе. – Столичный бахвал. Не восхитился нашим дорнийским жеребцом. Я ловил его неделю для вас, моя повелительница, – возмущался Линкольн, усиленно потирая место не проросшей полоски усов. Пусть он гримасничал и передразнивал царедворцев, все же тон сбавлял. – А Марина? Как она себя ведет? Гнилой плод цветущего дерева. – Осторожнее. Ты говоришь о второй дочери нашего грандлорда, – оборвал Ургейл, впервые оглядев собравшихся и, будто опомнившихся, отвернулся и подобрал упавшую веточку. – И нашем государе. – Я опробую твоего скакуна, – воодушевленная Силена потребовала носящихся с едой слуг передать конюхам повеление запрячь лошадей. – Не хочет кататься он – поедем вместе. Как раньше. – дружно поприветствовав смелое решение предводительницы, молодцы подбоченились и отправились в зал. – Я переоденусь. – Миледи. Если разрешите дать совет, то бы не рекомендовала ехать без сопровождения супруга, – осмотревшись, Найроби тщательно притворила дверь, проверив до того, не прячется ли кто за ней с целью подслушать. Уж ей-то известны бродящие по чертогам слухи. – Позовите его еще раз. Прошу. – Мартелл придала значения сказанному, но не застала благоверного поблизости. Тот уехал на охоту с новыми союзники, побрезговав ее собственными. Жажда мести пробудилась в пылкой душе. Стала курсировать по венам заместо крови. Завидев ее состояние, Мертинс подала платок, сжатый в кулаке и промокший от слез. – Ваш поступок не одобрят при дворе. Не давайте им повода. – она пообещала обдумать просьбу. И пригласила Тимоти, коего не следовало упрашивать трижды. Предостережение изгнанницы оправдалось. Недоброжелатели раздобыли тему для беседы. Но удар ничего не подозревающему кронпринцу нанесли отнюдь не злоязычники. А нагнавший эскорт гонец с сообщением о том, что жену арестовали по подозрению в прелюбодеянии с соотечественниками. По навету одного свидетеля, якобы представившего неоспоримые доказательства. Гвардейцы были вынуждены заключить всех под стражу до особого распоряжения взбешенного монарха. Уязвленный Тристан поначалу отказывался верить в услышанное, посчитав дурным розыгрышем. Увы, серьезное выражение посланца заставило стегануть лошадь и помчаться обратно. В замке воцарился истинный хаос. В ходе потасовки с легким ранением слег Джордейн, попытавшийся вступиться за подопечную и наследника, гнусно оклеветанных. Король пришел в неистовую ярость, невиданную со времен боев с коварным Лжепророком. Он бегал от одного края тронного пьедестала к другому, не вслушиваясь в жалкие отговорки владыки Юга и увещевания десницы, взывающим к рассудительности. Как же все они утомляли. – Та нарушил данную на коленях клятву! – свирепствовал венценосец, сжимая побелевшие челюсти, сужая глаз с расширенным до предела зрачком и скрежеща зубами. – Поразительно. На вторую же поганую неделю. Рекорд. В прошлый раз потребовалось двадцать лет. – Сохраняй спокойствие, – предупредил Элайджа, сидевший на одной из ступенек возвышенности. – Мы обязаны выслушать обе стороны. – запертое главное помещение недоступно для смертных. Тем не менее, через раскрывшиеся двери ввели обвиняемых, пока без звенящих цепей. Поднявшись, он поклонился невестке с подобающим уважением, коего она, возможно, никогда не встретит ту, среди шакалов и падальщиков. – По какому праву нас задержали на выезде… – заранее заготовленный монолог прервал рявкнувший Нолан, скомандовавший замолчать. Ухудшить положение может любое неосторожное слово. – Кто возвел клевету на мою дочь? Предстанет ли этот человек передо мной? – сжав набалдашник и поморщившись от разлившейся по ушибленной конечности боли, Солнце Руины ожидал встретиться с кем угодно. Кроме своего же порождения. Младшая. Марина. Плоть от крови. Пошатнувшись, он с трудом издал хриплый кашель. Вовремя подоспевший Кворгил удержал его от падения. – За что…? – Со мной рядом стоит сир Гаргален, – насмешливо улыбнувшийся широкоплечий блондин театральным жестом засвидетельствовал почтение присутствующим. – Он готов подтвердить мои слова о том, что Ее величество состояло в порочных связах со своими соплеменниками, включая племянника самого господина Гаргалена. – высокий мальчишка, с тонкими красивыми бровями, взметнул их вверх, после чего нахмурился. – Ты одарил их поместьями и землями, отец. А они так тебя отблагодарили. И делай добро и воздастся оно, да? – дышащие лютой злобой выпады разом прекратились. Голоса притихли. Даже Клаус присмирел при появлении дофина, в ореоле печальной непреклонности, в окружении не просто конвоирующих, а бесспорных соратников. Неспешным уверенным шагом он направился к престолу. Добровольный агнец идет на заклание. Без театральности, показной эмоциональности. Вооруженный попранной справедливостью и величием. Доносчики присмирели, потупившись. Силена вознамерилась подойти и заверить в непричастности, однако Коди схватил ее за запястье, призывая не вмешиваться. Оскорбленный рогоносец воззрился на так называемых разоблачителей, не смевших оторвать подбородки от груди. Зычный голос вывел всех из своеобразного транса. Призыв повторить изложенное ранее ободрил ухмыляющегося воина, упорствующего в мучениях. Вопреки всеобщему чаянию, на лице принца не дрогнул ни один мускул. Выслушав претензии, губительные по своей сути, Лев как-то безучастно кивнул, а затем выпрямился и произнес: – Я вызываю вас на судебный поединок, – эффект достигнут. Шокированные слушатели зашептались. – Сегодня на закате. – раскрыв отказавшийся повиноваться рот, самодержец силился выдавить звук, но безуспешно. – Не пристало королевским отпрыскам биться с подданным! – наконец взревел он, спускаясь на одну ступеньку. – Честь твоей жены будет защищать гвардеец. Уэйнвуд! – Александр не шевельнулся. Все ясно – саботаж. – Так заведено. – Прямого закона нет. Решение принято, – откланявшись, неумолимый юнец покинул комнату, даже не взглянув на стоявшую у колоннады супругу. Дорогу ему уступали смутившиеся сановники. Кривые толки поползли быстрее опускающего к недрам земли солнца. Придворные шептали о скором конце прославленных детей пустыни. Низвержение змееподобной шлюхи предрешено. – Неужто мы застали стремительнейшее падение фаворитов? – прислонившись к стене, Питер собрал вокруг приспешников, недовольных высокомерным поведением наследника и оттого празднующих триумф правосудия. – Все правильно. Вспомните о печальной судьбине ее драгоценного дядюшки в том постоялом дворе. По-хорошему, от Мартеллов мы избавимся за месяц. Сначала от дочурки. Отец не выдержит такого горя и присоединится к прочим изменникам. А двое оставшихся не помешают и будут сидеть тихо, в траурах и скорбях. – одобрительные восклицания посыпались на оратора. В них жива ненависть к южанам, прикрываемая любовью к августейшим особам. – Как смеешь ты такое говорить, братоубийца?! – вскричала Найроби, удержанная старинным другом из Браавоса и кавалером в белом плаще. Впрочем, возмездие настигло болтливого обидчика тотчас. Налетевший на него черно-белый вихрь едва не повалил на плитку, удовольствовавшись пощечиной. От впечатляющего прыжка всегда зализанные темные волосы разметались, а черные глаза пожирали осмелевшего адмирала с проступающим следом на красной щеке. – Я доложу об этом, куда следует, – очистив дублет перчаткой, Дориан облизал прокушенную губу и смахнул упавшие на лоб пряди. – Убил бы, будь твоя нареченная беременна. Пока пощажу, Хорнвуд.Одиночество затворницы угнетет сочувствующего.
Пенелопа убеждала ее поесть или выпить немного освежающего вина. Безнадежно. Силена упала на оттоманку и подперла голову рукой, обдумывая случившееся. Вчерашняя конная прогулка внесла душевный покой в ноющее сердце, а сегодня его грозят разорвать на дыбе. Какая ирония. Возможно, на ней прервутся неудачи дома солнцепоклонников, преследующие их полвека. Гнев против сестры, побуждавший к борьбе за существование, сменился апатией. Какая разница? Все кончено. Молиться бессмысленно. Взывать к милости безучастного возлюбленного – тоже. Остается уповать на случай и принимать безропотно сыпавшиеся удары. Ворвавшийся в покои брат, растолкавший стражников, не способствовал успокоению расшатавшихся нервов. К счастью, поспевший за ним лорд-командующий военными силами предотвратил вероятное недоразумение и повелел впустить родичей. Затворив за собой двери, он протяжно вздохнул и повернулся с запущенной в волосы пятерней. – Не буду лгать. Это катастрофа, – Сванн скривился от вида растерянной дорнийке, представлявшейся некогда самой дерзкой королевой государства. – Грандлорд Нолан спорит с Его величеством. Боюсь, результатов это не принесет. Исход решится на поле боя. Проблема в другом. Гибели наследника не допустят, а вас казнят при неблагоприятных обстоятельствах. Посчитав доказательства весомыми. И ваш ребенок от принца будет вечно заклеймен бастардом. – Мне нужно поговорить с ним. Дайте мне такую возможность! – вот она, гордая и непробиваемая, с хлыстом за плечами. Вскочившая с места и стряхнувшая подкравшееся отчаяние. – Вы поможете? – в широкую улыбку солдата вкрались приспущенные уголки, уничтожив привлекательность навсегда. – Значит, на все воля Божья? – словно в подтверждение сделанного вывода внутрь запустили служку, молчаливо грозившегося воспользоваться спрятанным под балахоном кинжалом. – Оставьте. – лишь жест Дориана помог разрешить все миром. – Я покину вас, Ваше высочество, – отчитался вельможа и, остановившись в проеме, повернулся. – В нынешнем состоянии вещей я бы рекомендовал вам воздерживаться от мужского общества. – намек на новициата воспринялся недружественно. Сжав кулаки, Мартелл не скрыла отвращения к чуждым абсурдным правилам. – Он будущий первосвятитель, – вряд ли сие оправдание воспримется благожелательно. Все вышли, оставив их вдвоем для исповеди. Очистив стол от мешающих предметов, Коди сел на скамью, указав ладонью, обернутой распятием, на придвинутое кресло. Добившись своего, он оттопырил мизинец, с призывом соединить их таким образом. Растерявшись, Силена все же исполнила требование. – Что происходит? – Я могу рассказать секрет? Не прерывая контакт, – склонив голову набок, Ланнистер не моргал. Это пугало и завораживало. – Если тебе будет угрожать настоящая опасность, я спрячу тебя в монастыре, а затем мой брат перевезет нас в Волантис под защиту Валески. Никто не причинит вам вреда. – это прямая измена. Их казнят. Но выживание важнее.Обещанный закат уже не дело привычки.
Опустившись на колени перед заполненным кровью тазом, Тристан шептал неведомые молитвы. На древнейшем позабытом языке, грубом и проникновенно тягучем. Показавшаяся сзади фигура быстро схватила его за шею, блеснув огненной шевелюрой в освещенном пламенем участке, и подтащила к емкости, полностью погружая в вязкую жидкость. Сдерживая вплоть до подергиваний конечностей с придушенными стонами. Мысленно сосчитав до тридцати, мучитель выпустил неофита и отступил на пару шагов назад, предоставляя тому откашливаться и сплевывать бычьи ошметки. Насмотревшись с истовой суровостью на чужие страдания, Джеремая рванул племянника на себя за рубаху, достал из многочисленных ножен изогнутый кинжал и сделал неглубокий надрез на предплечье, дабы уберечь от заражения. – Трусливая, презренная покорность! Ты кровью должен смыть ее позор! – протянул безумец, ударив по щеке, поднимая за порванный ворот и прикасаясь ко лбу своим. – Ты победишь. Иного не дано. И Баал тебе поможет. – стерев следы еретического ритуала, оставив незначительные частичку в прядях, оружейник инстинктивно коснулся уродливого шрама на щеке. – Иди и побеждай. – шествуя по галереям с процессией траурно облаченных приверженцев, Рыцарь Печального Образа, без шпор и звания, встречал сострадательно-смятенные взоры наблюдавших со стороны царедворцев. Они надеялись, что он сломается. Впадет в уныние. И совершит ошибку. Либо лично забьет кулаками изменницу, либо выбросится с высокой башни. Ему сочувственно предлагали услуги в качестве чемпионов. И неизменно получали отказ. – Попусту растрачиваешь возраст, старик. – Ренси посторонился, вжавшись в каменную кладку спиной. – И ты, Красный Лев. Пойди прочь. – сир Мэннинг повиновался, примкнув к знаменательному шествию. Снаружи, сокрытый от глаз любопытствующих, не допущенных до кровавого священнодействия, был подготовлен внутренний квадратичный двор с возвышающимися по бокам трибунам. Для приватных тренировок и праздничных развлечений полупьяных дворян. Сейчас не до смеха. Зрителей меньше. Повод иной. Только великим лордам дозволили занять покрытые материями сидения. Все притихли с прибытием монарха, ослепляющего блеском зубчатой короны. В порфире выглядел он бесподобно, особенно в преддверии гибели сына. Государыня, бледнее обыкновенного, познавшая боль утраты, родив мертвого ребенка, смиренно шла следом. Теперь ее принуждали созерцать возможную кончину первенца. Жестоко. Хватаясь дрожащими пальцами за перекладину трибуны, она с потаенной надеждой бросала взоры на упрямого супруга, раздраженного своенравием преемника. Спесивец уподобился великолепному деду, завоевавшему страну. Пусть распробует последствия. Кронпринц не мешкал. Одетый в доспехи с золотистым львом на груди, он вышел в центр ристалища и припал на колено. Соперник последовал за ним вальяжной походкой и, напропалую расточив полупоклоны, преклонился пред восседающим судьей. – Да смилостивится Бог над каждым из вас, – приблизившийся к ним служка обрызгал поднесенные щиты святой водой. – Передайте моему сыну. – взяв свои ножны, инкрустированные камнями, Клаус велел сержанту преподнести их юнцу. – Львиный Рев. Клинок, коим был убит Тьерс Таргариен. Удел его – служить нашему клану в годину разочарования. – стараясь не выказать охватившего волнения, Тристан поцеловал эфес и приложил ко лбу навершие в благодарность. – Встаньте. Пожмите руки. И приготовьтесь к бою. – вернувшись на исходную позицию, задыхающийся от сдавливающих лат Лев подал сигнал приладить шлем. Мандерли молниеносно исполнил возложенные на него обязанности при Его высочестве и водрузил армет поверх подшлемника, подвязав к бувигеру. – Во время битвы всем запрещено разговаривать, кричать или как-либо еще выражать эмоции. Нарушившего тишину лично я покараю, вне зависимости от всех титулов и наград. Готовьтесь! – Я желаю тебе удачи, – одними губами прошептала принцесса, прижимая к ним красный платок. Их детская привязанность, неразрывная связь и крепкая дружба рушились. Он может погибнуть. – Боже. Почему ты потребовал такой жертвы? – Брат, – наперекор четким требованиям, Тимоти спустился в подобие бойцовой ямы и поравнялся с нервничающим воином, обливающимся потом. – Ты не принял мой дар тогда. Возьми же теперь. Не отказывайся. И тот вопросил о нем Господа, и дал ему продовольствие, и меч Голиафа отдал ему. – с этой молитвой он обнял опешившего родственника, обвязав вокруг пояса чехол с кинжалом, попутно шепнув в прорезь: – Я видел, как он сражается. Бей по торсу. Там его слабое место. – подозрительная душещипательная сцена осталась без внимания по причине появления на специальном помосте той, из-за кого держава вверглась в опустошительную разруху. Отвергнув навязанный недоброжелателями черный траурный наряд, она ограничилась головным убором и выражением презрения. – Удача тебя любит, иначе ты умер бы от голода раньше. ******** – Миледи, в защиту вашей чести я выхожу на смертный бой, – раскрыв забрало, он так и не осмелился встретиться с ней глазами. – Прошу еще раз подтвердить, что все сказанное вами – истинно. – Все было так, – уверенным голосом изрекла Силена, держась прямо, несмотря на связанные руки, отсутствие кресла и служанок. – Бейтесь с уверенностью в своих силах. Правда за вами. – ободрение слабое, вызвавшее противоречивую реакцию слушателей. – Вся затея кажется мне бредовой, если не опасной, – наклонившись к сидящему спереди брату, Кол прикрывался панибратскими издевками, чтобы предотвратить величайшую ошибку. – Давай изгоним девицу с позором и покончим на этом. Зачем устраивать резню? – Зря беспокоишься, – король и виду не подал. – Он хотел стать Майклом. Пожелание мы исполним. В случае непосредственной угрозы на башнях разместились арбалетчики. Они позаботятся о победе наследника. А от дорнийки мы избавимся позже. – упершись в спинку кресла, Колемон развернулся и вгляделся в постаревшего на десятки лет Мартелла. Возбужденно постукивая тростью по полу, тот хватался за плечи друзей, подбадривающих убитого горем отца. Баратеон был среди них. – Разрешаю дать сигнал к началу. – оруженосцы попятились от воспрянувших господ, бросившихся вперед. Инициатива изначально была не на стороне Тристана, как и отвернувшаяся удача. Два льва бороться за единую правоту не могут. Один из них определенно не лев. Рубленый удар южанина пришелся на плечо, повредив часть брони и отбросив замешкавшегося противника щитом. Загоревшись азартом, точно на охоте по загону дичи, Гаргален навалился на дофина сверху, провел серию удачных налетов, в результате чего расколол чужой щит вдребезги. Венценосец судорожно сжал подлокотник, обуздав рвавшийся наружу вскрик. Для вмешательства извне рано. Он не выучил урок. Не поплатился за свои неразумные поспешные порывы. Отразив лязгнувшим клинком смертоносный выпад, мальчик сумел выбраться и восстановить равновесие. Дыхание затруднялось. Поврежденная конечность ныла, едва слушалась. Первый напор преодолен с трудом. Сжав черенок, Ланнистер не заметил, как подвергся, с не меньшим остервенением, второму натиску. Лукавство пустынников не ново. Ублюдок целился в ноги, силясь повалить на песок. При этом он оставлял незащищенным весь корпус. На что и намекал Тимоти. Собрав остаток иссякающих сил, кронпринц рискнул приблизиться и, отскочив от выпада, сделал уже свой ход. Весьма успешный. Пошатнувшийся рыцарь, разъярившись от вражеской стойкости, ринулся со всей скорости и попытался заманить в ловушку, навязать свои условия. И вновь просчитался. Часть груди сама подставилась под удар. Второе попадание, пришедшееся по предплечью и повредившее доспех. Не выдавая разрывающие изнутри переживания, Силена полузакрыла веки и опустила голову в страхе от раздающихся на периферии сознания звуков. Скрежет металла. Рычание побежденного и мертвенное безмолвие сидящих. Агрессивная контратака угрожала сломить сопротивление усталого Льва, ощущающего запах крови. Просчитав дальнейшие планы измотанного дорнийца, он увернулся, сделав два впечатляющих полных поворота телом, после чего выхватил кинжал и всадил в бедро. От раздавшегося звериного вопля вздрогнули менее искушенные. – Двойное парирование! Откуда он узнал этот прием?! – невольно подскочив, Клаус отыскал глазами притаившегося за навесом дядю, бестрепетно выдержавшего зрительный контакт. – Майклов метод. Узнаю семейную атмосферу. Он из кожи вон лез, чтобы научить меня. Я так и не освоил. Зато синяки от побоев остались надолго. – прихрамывая, Гаргален замахнулся и напоролся на острие лезвия, что вошло в сочленения и разорвало плоть. Выплюнув через щель кровавые сгустки, он рухнул в песок и выронил оружие. Чудом удержавшись на подкашивающихся ногах, Тристан подошел к полумертвому обвинителю и поднял ему забрало, рассматривая искаженные болью черты, облепленные красными корочками, смешанными с желтоватой слюной. – Пощады! – выдавив отнявшие последнюю энергию слова, неудавшийся клеветник заскулил: – Меня ввели в заблуждение! Меня попросили сказать… – этого достаточно. Неспешно, с наслаждением, Лев вдавливал в приоткрытый рот сталь, пока та не уперлась в стенки шлема. Возможно, он утешился тем фактом, что его использовали в хитросплетенных дворцовых интригах и сняли часть вины. Наследник престола не собирался облегчать страдания поганого лжеца, однако пугающая омертвелость Нолана вкупе с затаенной мольбой в потухшем взоре перевесили чашу весов в сторону окончания всеобщей пытки. Вытащив фамильную ценность из пробитого горла, юноша вытер острие об материю убитого, вложил в ножны, передал замешкавшемуся сержанту и покинул побоище. Под конвоем десятков оробелых взглядов. Поклонившись перед уходом, раненный победитель отказался от помощи лекарей, мерно преодолевая поворот за поворотом в обширных чертогах. Через подземелье он вышел к ступенькам и спустился к умиротворяющему морю, вздыбливающему белые пенящиеся гребни. Не снимая своей второй кожи, защитившей от смертоносных ран, Ланнистер вытянул ноющие ноги, отбросил шлем и откинулся спиной на неровную скалистую поверхность. Совершенно не обращая внимания на молча надзиравшего за ним гвардейца в плаще. С целью предотвратить непоправимое. Ради чего ему жить дальше? Разгоняя мрачные думы, поглощавшие заволоченный дымкой разум, принцесса села рядом и коснулась холодящего кожу железа. – Нет оснований не верить ей. Бог оправдал твою жену, – убрав упавшие на нахмуренный лоб пряди, Фиона провела пальцами по каждой морщинке, безуспешно разглаживая. – Ты же сам это знаешь. Я не верю в то, что ты сомневаешься. – Ты упоминала Господа. А что, если он ошибается? – девушку передернуло, настолько сильное горе сочилось из каждого слова. – Если она действительно виновата? – неужели ранимый мальчик жаждет мести вопреки свершившемуся? – Тогда я лично вырежу ей сердце, – приглушенный смешок принес облегчение. Наконец-то он ожил и проявил людские чувства. Резко навалившееся измождение отозвалось в занывших членах. – Давай уйдем? Уедем куда-нибудь за море? – отклонившись в сторону, брат сполз вниз на песок. – В лучший город. Только мы с тобой. Всегда и навечно.Комната давит воспоминаниями, а не стенами.
Провалявшись в постели больше суток, пробудившийся Тристан отказался принимать у себя друзей, врагов и родственников. Плачевное состояние морально и физически истощенного дофина вызывало оправданные опасения врачей, вынуждавшие принимать лекарства и пищу. Он итак мало ел, убивая и без того ослабевший от голода организм. На второй день больной неподвижно сидел за столиком над недоконченной партией шахмат. Мольбы матери за дверью не действовали. Как и шутки братьев с увещеваниями дядей. Безысходность окутывала плотным черным кольцом. Страх сверлил дыру во всех уязвимых органах. Прорваться сквозь невидимую завесу удалось лишь монарху, вторгнушемуся в личное пространство преемника и стукнувшего кулаком по фигуркам. Некоторые треснули, другие рассыпались по полу. Казалось, все это не особенно взволновало несчастного, уставившегося в одну точку. Руки с проглядывающимися костяшками подрагивали. Его самого била мелкая дрожь. – С меня хватит. Хочешь развод? Я дам разрешение. Отец Нот благословит и на этом кончено, – глаза обманувшегося в ожиданиях жениха подернулись слезами, образовав паутинку морщин вокруг себя же. Сглотнув, первородный подавил излишнее раздражение. Майкл ударил бы его даже за намек на слабость. Но он не такой. – Не говори, что я тебя не предупреждал. Мартеллы необузданные. Лучше скажи, какова альтернатива? – вместо ответа – скрипнувшее кресло и падение на колени с всхлипом. – Поступим иначе. Вы обзаведетесь наследником и сможете разъехаться. – подойдя к сыну, Никлаус положил ладонь на плечо и сжал, подбадривая. – Майкл завоевал для тебя трон. Я его удержал. Что будешь делать ты? – риторическое завершение беседы. Не добавив ничего сверх сказанного, он тут же повернулся и вышел прочь. Предоставляя несчастного темноте и одиночеству. – Господин, – голос Таддеуса вывел из оцепенения. Одному Богу ведомо, сколько он так просидел в изолированности от людского общества. – Я принес поесть и зажег свечи. – с трудом поднявшись на полностью онемевшие ноги и обрушившись на сидение, Ланнистер схватился за край мебели. – Леди Силена просит войти. Могу ли я впустить ее? – Да, – потребовалось всего несколько секунд. Как легко ему далось сие мучительное решение. Пять секунд показались вечностью, а звук закрывшейся двери – ударом плетью по изодранной спине Сына Небесного. Распрямившись, он обернулся и пытливо всмотрелся в расплывающийся в полутьме лик. – Обвинения правдивы? – Как ты смеешь им верить?! – в расширившихся черных зрачках, утративших карий ободок, мелькала неподдельная ярость. – На шестой день брака? Что будет на второй год? Ты перебьешь пол крепости? Того мерзавца выпотрошили и подвесили за ноги. Почему не остался понаблюдать? Тебя же такое приводит в восторг. – Ты не ответила на вопрос, – тупое равнодушное упорство окончательно вывело из себя. Кинувшись к валявшимся на полу ножнам, девушка извлекла оттуда кинжал и полоснула себя по запястью. Кровь струилась по побелевшей коже, стекая на мозаичную плитку. По крайней мере, это его расшевелило. – Что ты делаешь? – нащупав под расстегнутым дублетом медальон, она размазала мутно-багровую жидкость по серебру и перешла на плотно сомкнутые губы. – Клянусь именем твоего проклятого божка, – вскочив и едва не свалившись обратно, принц стиснул челюсти до омерзительного скрежета. Он бы ударил ее. Повалил бы на стол и сомкнул пальцы вокруг тонкой шеи. Но не отважился. Кто бы что ни говорил, а с Майклом Разрушителем у них ничего общего нет. Обессиленно вытянув руки по швам, Лев понурил голову. – Сядь на место. – повиновавшись, он никак не реагировал на настойчивые прикосновения, освобождающие от одежды. – Историки нашли интересную закономерность. – избавившись от платья, южанка развязала узелки на мужских шоссах. – Каждый раз, когда Мартеллы заключали союз с кем-то, у кого в гербе птица, это сулило им счастье. Глупо, правда? – стянув материю, дорнийка замерла в миллиметре от возбужденной плоти. – Ты же наполовину лебедь, верно? – не успев обработать услышанное, Тристан содрогнулся от накрывшего волнами экстаза. Вцепившись в обивку, он прикусил кулак, дабы не застонать. Такого блаженства ему не доводилось испытывать. Проведя языком по основанию, леди усмехнулась и придержала супруга за сотрясающиеся бедра. – Ты слишком напряжен и нерешителен. Отпусти себя. – подтянув ее к себе и впившись в губы, ободренный юноша распробовал собственный вкус, смешанный с кровью. Разум помутился. Остатки самообладания рассыпались в прах. Он столкнул со стола оставшиеся шахматы и усадил сверху пустынницу. Разорвав поцелуй и надавив на поясницу, триумфатор уложил свой трофей на лопатки и припал к манящему лону, возвращая долг за полученное удовольствие. Неумелые движения компенсировал энтузиазм. Ободряющие стоны и зарывшиеся в спутанные волосы ногти говорили красноречивее любых слов, больше не звучавших из полуоткрытых уст. Ее затрясло. Понимая, что разрядка близка, Тристан не стал дожидаться мольбы и навис сверху, мгновенно проникая внутрь. Они делили ложе ночью, незадолго до роковых событий, но сегодняшняя неповторима. Не ускоряясь, сохраняя прежний размеренный темп, он довел до края их обоих и остановился перед той самой точкой невозврата. Приподнявшись на локте, он поймал на себе два бездонных омута, выворачивающих все нутро наизнанку. Принц впервые не избегал нежностей и не боялся возрастающей привязанности. – Отпусти своего внутреннего льва, – шепот добил сомнения. Касания губами трясшегося подбородка уничтожили последний оплот сопротивления этим отравляющим чарам. Громко зарычав, Ланнистер наплевал на условности и барьеры. На безразличие и обиду. И просто выплеснул копившуюся злость, навсегда покончив с этой дурной эмоцией. Глубокий надрывный рев предшествовал финалу. Столик не выдержал такого напора и обвалился вместе с парой вымотанных возлюбленных. – Вот же черт. – Гортанный смех вырвался из вздымающейся груди дофина, ушибившего спину, но не переменившего веселого настроения. – Если бы я сказала, что люблю тебя, как бы ты отреагировал? – конец разрыва. Цепь замкнулась. – Будешь просить совета у своего бога? – очередной смешок. Искренний. Поднеся женскую ладонь к своей щеке, мальчишка прижался к ее лбу и прикрыл веки. Ближе к полуночи они переместились на кровать. Прихрамывающий кронпринц обнял ее со спины и погрузился в сладостный долгожданный сон. Силена тревожилась с приближением утра, откровенно опасаясь повторения прошлого. Однако тот не пошевелился с первыми лучами солнца. И торжество стало неоспоримым. Будто в доказательства свершившихся преобразований, наследник совершенно недвусмысленно погладил ее живот и прильнул сзади, не скрывая нетерпения. Их любовные ласки наверняка слышала половина двора. Плевать. Заглянули бы они внутрь и увидели бы сломанную мебель, реки крови, тянущиеся до испачканных простыней, и запутавшихся в них разгоряченных любовников – все это вызвало бы оправданный ужас среди благопристойной публики. Зашедшие было служанки в панике разбежались от гневного выкрика запыхавшегося Льва. – Захочешь есть – позови их обратно, – перевернувшись на спину, он сделал пару глубоких вдохов. – Не поеду верхом. Посплю пару часов. А потом можем прокатиться на лодке. Или устроить пикник. Ты выбираешь. – вдруг Мартелл осознала, что полюбила этого противоречивого человека, надевшего в критический момент корону и безропотно расставшегося с ней по первому требованию. Убрав непослушную прядь, вечно ниспадавшую на мужской изрезанный морщинами лоб, она встала и переоделась при помощи скромно потупляющейся прислуги. – Сир! – прислонившийся к стене Уэйнвуд спрятал улыбку за деланным покашливанием. – Могли бы вы призвать сюда господина Кворгила? Мне нужен личный гвардеец. – пока она вежливо просила. И прибегала к витиеватым формам. Алек, привыкший к резкостям подопечного, поклонился и повторил просьбу караулившему стражнику. – Я обращусь к лорду-командующему и попрошу разрешить сиру занять столь почетную должность, – Эрнандо явился незамедлительно и, закинув часть плаща на плечо, последовал за Ее высочеством в открытый тронный зал. На самом деле нужды в члене белого ордена не было. Но укрепить позиции в царстве полутьмы жизненно-необходимо. Это подействовало: царедворцы заискивающе кивали и расступались. Ликовавшие же дорнийцы, освобожденные из темницы, подбежали к дочери протектора и воздали благодарность за отстаивание их перед мужем. Вопреки нависшей над ней опасностью. – Отец не спал целые сутки, пока ждал моего вызволения, – Ургейл по-прежнему не отрывал от пола взгляд, но обрисовывавшие фиолетовые круги подтверждали грустные догадки – с цепями не особо выспишься. – Натаниэль хотел извиниться за своего дядю, опорочившего тебя. Нас всех. Но свалился замертво в комнате. – Пришлось тащить до постели, – Линкольн потер верхнюю губу, тщась обнаружить заветную полоску усов. Видимо, огорчившись, он вдохнул сокровенный воздух свободы. Жителей пустыни не удержат прутья клетки. – Оу. Воздержись от агрессии – сюда идет твоя сестра. – наклонившись к уху девушки, Блэкмонт сразу выпрямился и приподнял кустистые брови. – Не волнуйся. Ты не одна. Мы больше не оставим тебя. – умолкнувшие кружки, состоявшие из почтенных дам и кавалеров, оглянулись на них. – Миледи! Приветствую. – На ошибках ты не учишься, – проигнорировав вассалов, высказалась Марина, криво усмехнувшись. – И где же твой милый принц? Уже далеко за чертой города? – вышедшая к ним Найроби попыталась предотвратить конфликт, отчего тронула окаменевшую южанку за руку. – Нет. Он спит в покоях. А его семя – в моем лоне, – грубая прямолинейность всколыхнула лишь ряды неподготовленных слушателей – дорнийцы привыкли к подобного рода фривольностями. Подавлять естественные порывы глупо. Краснеть от Богом даденных инстинктов бессмысленно. Последовавшая за этим монологом пощечина все же сумела удивить самых стойких. – Меньшее, что ты заслужила за причиненные ему страдания. – появившийся из ниоткуда Гузман подхватил родственницу под локоть и силой вытолкал с площадки в сторону столпившихся просторцев. – Не подпускай ее сюда, Тирелл! – крикнул наследник Дорна, морально приготовившись к стычке. Их общая история, зиждущаяся на взаимовыручке, спасла положение. Пока что. Ограничившись кивком, нахмурившийся мальчишка покинул компанию с невестой. – Солнце и Розы явно не заключат мир в ближайшее время. Отец опечалится. Но главное, что ты светишься от счастья. Впервые со дня твоего пребывания здесь. – все еще напряженная Силена наконец поддалась братскому обаянию и моргнула пару раз, нормализовав сбившееся дыхание. – А вы, кажется, потеряли своего третьего?Запоздалый воздыхатель неповинен в любви, отнявшей столько времени.
Сменив испорченный кровью и прочими жидкостями дублет, Тристан несвойственной ему развязной походкой направился к заждавшимся интриганам. По пути малозаметно подволакивая ноющую ногу, несказанно потешая шедшего следом Александра. Выйдя за пределы Твердыни-Хранительницы, они ступили в куполообразное помещение и поморщились от заливающего каждый угол слепящего света – как иронично. – Еще раз ухмыльнешься – прикажу тебя высечь, – проскрежетал дофин, заранее пресекая полунамеки солдафона. Тот и виду не подал, только дважды поклонился ему и подошедшей королеве. – Мама. Я рад видеть тебя в добром здравии. – А ты выглядишь изнуренным. Хорошо спал? – кашлянув в кулак, Уэйнвуд заблаговременно отошел и заложил руки за спину, в надежде остаться незамеченным. – Послушай. Я хотела рассказать тебе о случившемся. Твоя жена повела себя неосмотрительно. Даже скандально. – Отныне она может делать все, что пожелает, – ровным тоном произнес Ланнистер, извинившись и распрощавшись с изумленной женщиной. Выслушивать внеочередные наветы после бурной нежной ночи – сродни предательству. – Фиона. – подозвав сестру, он поцеловал ее в щеку, как в детстве. Чего не делал давно. Сентиментальные порывы были чужды хладнокровному спасителю столицы. Посему она настояла на разговоре со своим нареченным, а не попросила оказать услугу. – О чем ты? – Ваше высочество, – Джексон держался почтительно. Без самодовольных вольностей. – Можно кое-что обсудить с вами? – взяв будущего правителя под локоть, северянин ненавязчиво оградил зрителей и прочих злопыхателей от фигуры великого Льва. – Леди Фиона беспокоится о вас. Вы едва пережили блокаду. Голод. Предательства. Отсутствие признания. Потом вы вступили в брак. На вторую неделю вас втянули в первые интриги. И более сильные могли не выдержать таких испытаний и надломиться. – внезапно идейный вдохновитель Сынов Анархии оказался словоохотливым философом. – Я не смею раздавать советы и предлагать помощь. Она вам не нужна. Или вы этого не признаете. Но я прошу терпеливее относиться к супруге. И ее семейству. – откланявшись, Дастин возвратился к заждавшейся невесте и, взяв ее за руку, бережно поднес кончики пальцев к губам. Почему-то интимная сцена поразила юнца до глубины души. Больше всяких измышлений о гадливости ближних. Неужели чрезмерная гордость мешала видеть очевидное? Роднее загнанной в угол дорнийки, выдержавший удар, у него никого не будет. Ибо из разрыв будет означать проигрыш обоих. – Госпожа, – чуть отставив ногу и сморщившись от боли, Тристан склонил голову и улыбнулся южанке в обществе соотечественников, после чего протянул каждому из них ладонь, украшенную искусным дедовым перстнем. Все-таки между ними была существенная разница. Майкл уничтожал красивое и любимое. Внук поступал иначе. – Не хотите прокатиться с нами?Явление государя всегда впечатляет.
Восседающий на престоле Никлаус со скучающим видом заслушал доклады сановником, перебитых возмущением монархини. Снова кого-то не устроило поведение напыщенных дорнийцев и повинной во всех смертных грехах неизменно являлась совратительница их достойного первенца. Выдохнув от усталости от нескончаемых празднеств, жалоб и происшествий, помазанник отмахнулся. Гости начали постепенно прощаться, вереницей карет и кавалькад выезжая из Гавани. Стоявшие в порту судна загружались провизией на долгий путь и отчаливали от берега, распущенными парусами приветствуя попутные ветра. Горожане порядком утомились от присутствия большого количества буянивших аристократов, напивающихся в трактирах и устраивающих скачки по улицам. Городской страже доставило немало хлопот выловить, задержать и отрезвить возмутителей спокойствия. Затянувшееся торжество длилось более месяца и успело нанести священному сну владыки Беленора непоправимый ущерб, отчего он принял решение заканчивать всевозрастающий балаган. Пока между десницей и благоверной шел запальчивый спор о вреде пустынников при дворе, первородный призвал к возвышенности благородную леди Ирину с опекаемыми внуками. – Благодарю за визит, – позволив облобызать себе кольцо, он благосклонно похлопал юного Тирелла по плечу и, пристально вглядевшись в слегка заостренные черты, испустил вздох. – Вылитый Хойт. Не сомневаюсь, ты станешь таким же великим, как он. – повернувшись, король добавил: – Жаль, что мы не породнились. Но все еще впереди. Желаю удачной дороги. – следующей на очереди была Ребекка и беседа могла не прийтись ей по вкусу. – Оставь своего младшего сына со мной. Возьму его вторым оруженосцем и воспитаю. Всяко лучше, чем прозябать на задворках снежного мира. – расширенные зрачки и побагровевшие щеки свидетельствовали об охватившем ее волнении. – Ланнистерам важно держаться вместе. Он нашел общий язык с моими детьми. Не противься неизбежному. – Как жестоко ты поступаешь, брат, – явившийся Кол, до того утешивший сдерживающую слезы Бекку, не вкладывал во фразу упрек, скорее насмешку. – Если тебе так не хватает хищников в клетке, то мои сыновья займут нишу. Твои прихлебатели не испортят их – слишком поздно. – обменявшись улыбками и крепким рукопожатием, Церберы расстались под напором выстроившихся на поклон гостей.Родительская блажь порой не оправдывает себя.
Внутренний сад, расположенный неподалеку от гостевых палат, приютил спасающихся от последней летней жарты вельмож. Томно допивая остатки вкуснейшего нектара, они лениво переговаривались о недавних победах и поражениях. Шагавший меж бездельничающих гуляк Нолан, поддерживаемый дядей и старинным другом, ловил на себе презрительно-сочувствующие взгляды. Какой позор. Быть грозой Беленора, захватывать неприступные крепости, отречься от безумного соратника, примкнуть к войску Альянса, спасти жизнь венценосца, влюбиться в одну из красивейших девушек, произвести на свет здоровых наследников, способных укрепить вымирающий клан, но предпочётших рвать друг другу глотки – таков жизненный путь невезучего полководца и ужасного отца. Постанывая от душевных и физических недомоганий, он беззвучно шевелил губами, не отрываясь от взрыхляемых ботинками комьев земли. Что же он упустил? А главное – когда? Половину детства Силена провела в Вольном Городе, переняв тамошние непринужденные нравы испорченных сибаритов, а отрочество – в седле с непоседливым братом, гоняющим по пустыням разбойников. Вот тут и пролегало различие с капризной, лишенной материнского внимания, сестрой. – Она так любила свободу и ненавидела оковы, – рассуждал Феникс, тоскливо поглядывая на башни проклятого бастиона, насмешливо пронзающие небесное светило. – Брак с принцем удивил меня. Я считал это мимолетным увлечением. – громкое ржание, оборвавшее лепетание затравленного лорда и застигшего врасплох отдыхающих, стихало по мере приближения норовистого буланого скакуна. – Ваше высочество! – спешившись, Тристан не замешкался и не пустился в витиеватые объяснения, а с истинно царским изяществом опустился на колени и взял тестя за руку. – Господин! Я прошу прощения за оскорбление, нанесенное вам моим родителем, – отчеканив почти каждое слово, дабы расслышали самые пьяные и бестолковые, дофин поцеловал трясущиеся пальцы и приложился к ним лбом. – И я благодарю вас за чудесную супругу, которую вы мне подарили. – мир замер. Извернувшись и вперившись в две необычные фигуры, стоявшие возле беседки наблюдатели перешептывались, осуждали, восхищались, недоумевали. Подавив вырвавшийся наружу всхлип, чуть пошатнувшийся Мартелл сохранил видимость самообладания, поднял Льва на ноги и обнял. Сигнал уловили все окружающие. Обладатель трона по праву преемства избрал курс и главенствующий клан в обители крамольников и двурушников. – Теперь от нашего славного дворца будет вонять Дорном, – подытожил адмирал флота, воздев чашу с вином и осушив до дна. Такого же, в каком очутился их коллектив.Самоуверенная молодежь сменит выдохшиеся поколение.
Уже облюбованное место на краю скал вновь заполнилось компанией сторонников кронпринца. Они грелись под палящим солнцем, устроившись на раскиданных подушках. Распрощавшись с невестой и вздохнув с легким облегчением, Баратеон пообещал перед отбытием домой посетить Висячие Сады, а затем с разбега прыгнул в воду под всеобщий смех и поплыл в сторону вельбота. Напрягая мышцы, обрисовывающиеся под закатанными рукавами камзола, взмахивающий веслами Микки прикрылся от хлестнувших по щекам капель и разразился ругательствами. На другом конце лодки разместилась молодая чета, укутавшись в шелковые плащи и обмениваясь невинными поцелуями под язвительные реплики островитянина. Вцепившись в канаты на борту, добравшийся до них Райан и не планировал взбираться на борт, а потащил их назад к берегу, невзирая на сопротивление гребца. Повеселевшие юнцы наперебой бросились к дорнийке с целью помочь, однако были отвергнуты. Взявшись за руку мужу, та ловко спрыгнула на песок и выслушала донесение гонца о необходимости явиться в зал по приказу самодержца. – Ваше высочество, – прежде, чем выдвинуться из лагеря, Ланнистер удивленно вскинул голову, дабы пересечься глазами с непомерно высоким южанином. Выдавив полуулыбку на полных губах, он встал на колено, до странности грациозно при наличии таких длинных ног. – Покорнейше прошу извинения за своего покойного дядю. Он давно представлял угрозу моему дому. Хотел забрать все мои земли и титулы, считая, что его обделили. Путь выбрал неправильный и неразумный. А я ничем помешать не мог, к сожалению. За это и раскаиваюсь. – вняв терзаниям ложно обвиненного в измене государству, дофин милостиво разрешил подняться и наградил лобызанием щеки. Попутно исподлобья смотря за реакцией товарищей. Судя по всему, крепость престола будет зависеть от лояльности пустынников и штормовиков. Любопытный расклад. – Ты проявил снисходительность, я приятно поражена, – мрачный вид мальчишки скорее позабавил, нежели удручил свыкнувшуюся Силену. – Осталось помириться с братом и ты будешь в шаге от того, что называют семейным благополучием. – ожесточившийся немигающий взгляд буквально пожирал ее и все абсурдные идеи вместе взятые. Выстояв в немой борьбе, она провела ладонью по мужским влажным волосам, убирая выпадающую прядку и поглаживая напряженную грудь. – Иначе никак. – Почему не примиришься с сестрой? – пальцы машинально сжали ткань дублета, язык прошелся по зубам, а гримаса недовольства выдала ее быстрее, чем хотелось. – Или это другая ситуация? – мучать девушку он не собирался, равно как и причинять боль. – Обсудим позже. – гнев – самый тяжкий грех. В его случае особенно. Сжав кулаки и прикусив губу, он последовал за разодетыми посланцами. Уже на пороге чертога Тристан выровнял дыхание и расправил опавшие плечи. Повода для пересудов не надо подавать на блюде жадным шакалам. – Ваше величество. – поклонившись высокому креслу, он распрямился и вздернул подбородок с неким вызовом, насмешившим венценосца. – Я, Никлаус Первый, правитель Беленора, нарекаю тебя, принц Тристан, Защитником Столицы, – по ступенькам неторопливо спустился герольд с золотистым обручем на алой подушке с кисточками под балдахином. – Прими ее как знак особой благодарности. От меня и моего народа, который в скором времени станет твоим. В рыцари же я посвящу тебя в Рождество Пресвятой Богородицы, в сентябре. Ночная молитва в храме плодотворна для души. – Вы пренебрегли моей женой, – запнувшись в торжественности, первородный поначалу не понял, о чем речь, пока сын демонстративно не отказался от почестей и регалий. – Где ее корона? Мы вместе пережили блокаду. – не ожидавший такого поворота король впервые замялся и пробормотал что-то о готовности исправить сей досадный изъян. – Вот тогда я приму свой законный дар. – раскланявшись на виду шокированных придворных, допущенных до прославления самоотверженного героя, Лев тут же развернулся и двинулся к выходу в сопровождении притихших от восхищения союзников. Уэйнвуд подметил утомленность задумчивого юноши. Поэтому задержался у двери и притворил за семейной парой. – Ложись в постель, – обратилась к нему дорнийка, не предполагавшая безоговорочного подчинения угрюмого упрямца. Впрочем, на недовольном скрежетании зубов все закончилось. – Вечером солнце теряет бдительность. Как и львы. Слышал такое выражение? – намереваясь возмутиться искажением афоризмов, Ланнистер едва не подпрыгнул от пронзившей тело судороги. Женские руки скользнули под завязки шосс и прошлись по внутренней части бедра. – Не разговаривай. – взобравшись сверху, она задрала подол платья и опустилась на истекающую плоть с протяжным стоном. – Не сдерживайся сегодня. – ответом стало хриплое рычание. – Да. Вот так. – любое движение разгоняло по натянутым мышцам дурманящее блаженство. И бороться с ним кощунственно. Вскрики в унисон не подавлялись и не стеснялись рамками. К черту. Оторвавшись от простыней, кронпринц впился в шрам на ключице, прикусывая кожу в непреодолимом желании заклеймить. Струившаяся из окон прохлада покрывала оголенные участки мурашками, ускорившие пик взаимного наслаждения. Обхватив мужскую голову и прижав к груди, Мартелл прошептала: – Наш сын будет таким же красивым, как ты. Но характером ему лучше пойти в меня. – гортанный смех сотряс чувствительное лоно, вызвав новую волну услады. – Вчера ты задала вопрос, – юноша тяжело дышал. Капли пота струились по завиткам, смешиваясь и стекая по ложбинке на живот. – Я могу на него ответить. – слыша учащенное сердцебиение, он осведомился бы о причинах – из-за предвкушения судьбоносного признания или после вечера любви? – но не рискнул. – Ради тебя я отдал бы все царства мира. – исповедь сломила последнюю печать, удерживающую от полного растворения в непроизносимом чувстве. Улыбнувшись краешком губ, пустынница коснулась рубца на щеке, полученном в результате неудачного покушения, и прильнула к открывшимся губам. – И справедливости ради, твой характер тоже несносен. – на сей раз она звонко засмеялась. Поганое отчаяние на краю пропасти отступило, сменившись невысказанным обожанием. Ему тяжело говорить и выражать эмоции. Но Тристан защитил ее перед царедворцами и родственниками. Впервые кто-то вступился за нее. Помимо умершей матери и хворого отца.