Побратим змея

Джен
R
Завершён
318
автор
Katonrah соавтор
Размер:
432 страницы, 132 части
Описание:
Посвящение:
Примечания:
Работа написана по заявке:
Публикация на других ресурсах:
Запрещено в любом виде
Награды от читателей:
318 Нравится 1501 Отзывы 197 В сборник Скачать

Глава 4

Настройки текста
      Анх обнаружился стоящим у Ритуальной хижины. Полог ее был опущен, но изнутри раздавались какие-то шорохи, явственно говорящие о том, что хижина не пустовала.       – Кныша обучаю, – на немой вопрос удивленно поднявшего брови Маруха ответил он. – Впустил осмотреться: надо же ему привыкать. Пусть разберется, что и как.       – Сам? – недоверчиво прищурился вождь.       – Теперь – сам, – уточнил Анх. – До того я тут с ним с утра возился, показывал-рассказывал. Потом сказал составить и воскурить душистый сбор для Лучезарной – простой самый, на по-пальцам-руки травах. Теперь вот приглядываю. Чтоб хижину не сжег.       Взывающий старался, чтобы голос его звучал бодро-иронично – но выходило грустно и едко.       – С Фетхой-то говорил? – понизив голос, поинтересовался Марух.       – Говори-ил, – скептически протянул Анх. – Только по ней выходит, что я же сам во всем виноват... Да ладно. Пустое. С чем пришел-то?       – Поговорить надо. Одним. Чем скорее.       – А как я его оставлю?.. – Анх нерешительно кивнул на Ритуальную хижину.       – Тур присмотрит. Начнет гореть – позовет.       Охотник, уже с предвкушением поглядывавший на Общий костер в надежде погреться, незаметно вздохнул – но кивнул, коротко бросив:       – Твоя воля, родитель.       Одобрительно хлопнув его по плечу, Марух увлек все еще сомневающегося Анха за собой, не давая тому времени передумать.

***

      К счастью или к несчастью – но долго Туру ждать не пришлось. Из-под опущенного полога потекла тонкая струйка дыма, говорившая, что хоть что-то сын Взывающего да воскурил. То или не то – не Туру решать. Главное – совсем скоро можно будет пойти погреться...       Тут дымок наконец достиг ноздрей молодого охотника, и его запах заставил того с коротким рыком прикрыть ладонью рот и нос, другой рукой одновременно рывком откидывая полог – и лишь для того, чтобы услышать глухой удар падающего на земляной пол тела.       – Мра-ак!! – голос Тура сквозь ладонь прозвучал невнятно, да и воздух на слова тратить не стоило – но сдержать ругательство в такой ситуации было просто выше его сил. – Да что ж ты...       Охотник вихрем влетел в Ритуальную хижину, сгреб в охапку потерявшего сознание Кныша, ногой опрокинул в дымивший очаг оказавшийся очень кстати котелок с водой и выскочил наружу, позволив себе дышать, лишь когда оставил пышущий дымом вход в паре десятков шагов позади.       На большее его, правда, не хватило: отойдя на несколько шагов от дорожки между хижинами, он вместе со своей ношей рухнул на мерзлую землю, отчаянно кашляя и стараясь отогнать предательское марево, клубящееся перед глазами.       – Вот же... Мраковый потерянный, чтоб тебя!..       Язык не слушался, зверски хотелось пить. Воды поблизости не было, и Тур впервые за все время обрадовался выпавшему накануне тонким слоем снежку. Зачерпнул его ладонью, жадно припал губами, не обращая внимания на щедро смешанную со снегом грязь. Смочил ладонями лицо, чувствуя, как перед покалывающим холодом отступает дурнота. Чуть расслабился было – но тут взгляд его упал на все еще не пришедшего в сознание виновника происшествия, чьи губы стремительно меняли цвет с розоватого на неприятно-синюшный.       – Вот мрак!       Шнуровка, стягивающая края меховой безрукавки на шее сына Взывающего с жалобным треском разодралась в клочья – ничего, новую раздобудет!       – Эй!! А ну дышать сказал!!       Тур заметил, что почти рычит, лишь после того, как его рука заныла от пары сильных, от души отвешенных пощечин. Кныш, несколько придя в себя, болезненно охнул, но охотник хоть умом и понимал, что ударил его слишком сильно – раскаяния не испытывал: чересчур был зол.       – Ты что творишь?!       – Что?.. Что это было?..       Взгляд Кныша все еще был расфокусированным, и голос звучал хрипло – но выглядел он гораздо бодрее, чем несколько минут назад, и потому Тур не отказал себе в каком-то злобном удовольствии ответить:       – Сон-трава. Это была сон-трава. Которую нормальные Рослые берут по листику и прячут под шкуры на лежанке, чтоб лучше спалось. И которую один потерянный, мрак его, зачем-то щедро кинул в огонь, едва не отправив себя к предкам и не усыпив на пару восходов весь Род. Вот – что – это – было.       Сын Взывающего, однако, желчного юмора не оценил, видимо, все еще плохо соображая, и непонимающе взглянув на охотника, лишь прошептал:       – Пить хочется.       – Снега съешь, – буркнул Тур, запоздало понимая, что все же погорячился, и ощущая себя слегка виноватым.       Кныш, видимо еще не вполне вернувшийся к реальности, следовать совету, однако, не спешил, все так же несколько растерянно озираясь – и Тур с досадливым фырком загреб в ладонь побольше грязно-белой массы и от души повозил ею по его лицу – чтоб и напился и умылся заодно. Кныш дернулся было, но быстро сообразив, что за грубоватыми действиями Тура не скрывается злого умысла, с охотой прихватил губами небольшую ледышку.       – Лучше? – буркнул охотник, поспешно убирая ладонь: от прикосновения к ней губ Кныша стало щекотно и как-то... Странно.       – Лучше, – окрепший голос сына Взывающего вполне соответствовал его словам. – Ты очень хорошо сделал.       Он коснулся рукой груди.       – Ладно. Съешь еще снега, потом отведу тебя в твою хижину... Но что на тебя нашло-то?! – видя, что опасность миновала, Тур не смог-таки сдержать бурлящие в груди чувства, связанные с этой дурацкой и весьма опасной ситуацией. – Ты же правда мог уйти к предкам! Зачем ты бросил в огонь сон-траву?       – Я не знал, что это сон-трава. Родитель велел мне приготовить сбор, сказал, какие травы взять. Я сделал все точно, как он сказал... Вроде бы, – последние слова Кныш произнес уже менее уверенно. Тур хмыкнул.       – Даже если твой родитель, – а не ты, – что-то напутал. Ясно же, что сон-трава не может входить в сбор, который нужно бросать в огонь!       Смущенно-виноватый взгляд Кныша, однако, ясно говорил о том, что для него в этом ничего ясного не было. Тур покосился на него с некоторым недоверием: неужели такое бывает?! – и осторожно осведомился, проверяя, действительно ли все настолько плохо:       – Кныш, ты знаешь, как выглядит сон-трава?..       Сын Взывающего едва заметно мотнул головой и, наверное, покраснел бы, - если бы на обеих его щеках уже не полыхало по отпечатку ладони Тура.       – Кругленькие светло-зеленые с зазубринками листочки?.. – словно обращаясь к младенцу, уточнил охотник – хотя все и так становилось до боли ясным.       Все тот же отрицательный жест.       – Ну пахнет еще так... Сладко. Вот как сейчас в Ритуальной хижине – только слабее гораздо.       – Я не знаю, как выглядит или пахнет сон-трава, сын вождя! – огрызнулся Кныш. – Знал бы – уж наверное здесь бы не сидел! Чего ты от меня хочешь?! И я – не потерянный, – он пристально посмотрел Туру в глаза. – Просто не знаю и все.       Сын вождя помолчал, понимая, что хватил лишку.       – Плохо сказал, – наконец отозвался он, ударяя себя кулаком в грудь. – Я был зол. И... Сердце задрожало, наверно. Но я не вижу! – голос его окреп. – Ты слышишь духов, чувствуешь их. Ты говоришь с духом Озера Избранницы, одним из двух Величайших. Этого не дано твоему родителю. И не было дано его родителю. И родителю его родителя... Таким, как ты, был, может быть, только Правзывающий, которого избрал сам Великий предок. Но в то же время самые простые вещи скрыты от тебя. Даже дети знают, как выглядит и пахнет сон-трава, и то, что, если она загорится – будет большая беда. А ведь она используется в обрядах-обрядах, а обряды – это то, как мы говорим с духами и как угождаем им. Ты ведь должен был бы разбираться в том, что хорошо для духов? Разве нет?       – А кто тебе сказал, что обряды для них хороши?       Тур смутился, сбитый с толку этим, казалось, совершенно бессмысленным вопросом.       – А разве нет? – только и смог выдавить он.       – Мне видится, нет.       – Как ты это видишь?       Кныш медлил с ответом, задумавшись и словно подыскивая подходящие слова. Затем все же заговорил:       – Все дело в них самих. В том, какие они. В них есть сила, видишь? И красота... И... Движение. Они – как порыв ветра, они меняются, они чувствуют... Они и сейчас создают что-то новое, они... Радуются?.. – последнее слово сын Взывающего произнес несколько удивленно, словно сам только что открыл для себя это свойство духов. – Они... Они полны жизни, видишь? Они полнее жизни, чем мы... Может, потому что они не умирают. Когда я их чувствую – это просто переполняет... И поэтому, когда родитель начинает твердить: «щепотку этой травы, щепотку той, воды – капель по-пальцам-руки...» – я чувствую, что это не о них. Им не нужны эти капли, щепотки, гимны, жертвы, повернись сюда, поклонись... Так что это не я не могу запомнить. Это они это отвергают. Это как завеса перед моими глазами, ушами... Я слушаю и не слышу, смотрю и не вижу...       Тур некоторое время сидел молча. Исповедь Кныша породила в нем странное чувство – одновременно сладкое, манящее, дурманящее, – словно мелькнуло вдали нечто небывало прекрасное, удивительное, – что-то, что хочется познать – но хочется и оттолкнуть – странная смесь вожделения и гнева.       Приходилось, однако, думать о делах насущных.       – Твой родитель уже несколько раз приносил жертвы духам лета, чтобы они вернули нам тепло, – сказал он. – Но они не были приняты. Думаешь, это потому, что духи хотят чего-то другого?       – Может быть.       Охотник помолчал, задумавшись, затем по лицу его промелькнула тревожная тень.       – Вождь сказал, что у нас осталось последнее средство вернуть лето, – продолжил он. – И именно об этом он сейчас говорит с твоим родителем. Но если ему нужен Взывающий – значит, речь снова о каких-нибудь жертвах и обрядах. Если все так, как ты говоришь – значит... Значит и они приняты не будут?.. – голос его дрогнул.       Кныш молча пожал плечами.       – Но если не жертв, не обрядов, – то чего тогда хотят духи?! – Тур не собирался сдаваться так просто.       Сын Взывающего повернулся к нему, в глазах его промелькнула грусть и какая-то безнадежная тоска.       – Если бы я это знал, сын вождя, – медленно ответил он. – Если бы знал...

***

      Просьба Маруха не стала для Взывающего Анха неожиданностью: то, что ситуация с затянувшейся зимой обостряется и приближается к критической, было очевидно, – как и то, что для разрешения ее оставался лишь один способ.       И все же в голосе его звучало сомнение.       – А не поздно ли мы спохватились, Марух? Большая жертва – она на то и большая... Думаешь, охотники смогут набить достаточно дичи?       – Пошлем Тура со-товарищи, они справятся, – Марух отвечал поспешно и даже с оттенком некоторого безразличия. Не потому, что не понимал сложности стоящей перед охотниками задачи, – а потому, что знал: на самом деле беспокоит Анха нечто совсем иное.       – Заодно и ты все для себя с сыном-то решишь, – сказал он, направляя все же разговор в болезненное для Анха, но совершенно необходимое русло. – Ёлем-то его все равно не заменишь – ни теперь, ни в будущем.       Взывающий помрачнел, задумчиво сделал пару шагов вперед, затем вернулся к собеседнику, машинально теребя в пальцах отломанную от какого-то куста тонкую веточку.       – Не о моем благе речь идет, Марух. Всем ведь рискуем. А ну как...       – Взывающий, – веско перебил его вождь. – Или ты творишь Большую жертву – или я следующим восходом объявляю Переход.       Анх чуть покачал головой, словно упрекая старого товарища в излишней горячности – но затем решительно кивнул. Если другого выхода нет – значит, надо идти на все. Даже если...       Взывающий взглянул на дневное светило, уже начинавшее клониться к закату.       – Я не успею подготовиться, чтобы сопроводить Лучезарную на покой сегодня. Да и охотникам не стоит отправляться в лес на ночь глядя. Лучше начать завтра на закате. Когда Лучезарная трижды скроется и взойдет, мы принесем жертвы духам лета. Они останутся довольны. Скажи Туру, пусть отправляется в Ближний лес с молодыми охотниками. Будут нужны олени по-пальцам-руки и птица – сколько смогут добыть. И передай Роду, чтобы в эти восходы мужчины не сходились с женщинами. Духи должны видеть, что не только Взывающий – но и все мы приносим им жертвы.              ...Даже если в обрядах Большой жертвы Взывающий мог участвовать лишь с тем, кто должен был стать его преемником.
Отношение автора к критике
Приветствую критику только в мягкой форме, вы можете указывать на недостатки, но повежливее.
Права на все произведения, опубликованные на сайте, принадлежат авторам произведений. Администрация не несет ответственности за содержание работ.