***
Шелест и невнятное бормотание странных, потусторонних голосов действовали на нервы. Хотелось встряхнуться, выбраться из зыбкого тумана, закрывшего собой, казалось, весь мир. Но тело отказывалось повиноваться, утратив чувствительность. Да и было ли у него еще тело?.. Оставалось сохранять неподвижность, помимо воли прислушиваясь к навязчивым голосам. Один из них начал становиться громче, выразительнее, постепенно вытесняя все другие, слова, произносимые им, стали четче, осмысленнее. – Козлы безголовые!! Не было сомнений: сварливый тон мог принадлежать только Фетхе! Тур глубоко вздохнул, словно вынырнув из-под воды, и открыл глаза. Поначалу ничего не изменилось: темнота и темнота. Затем, однако, зрение вернулось, и он увидел светлое пятно очага на полу и сновавшую возле него фигуру знахарки. Несомненно, находился он в лекарской хижине. – Вернулся-таки! – Фетха одарила его сердитым взглядом. – Я уж и не чаяла! С ночи лежишь тут – то ли закапывать тебя, то ли что... Всю изгонь-траву на тебя извела, болезнь выкуривая!.. И этот, второй твой, хорош! То уходил тебя чуть не до смерти – то волоком тащит – спасай! А что спасать, барана потерянного?! Себя не бережешь – а другим потом возись с тобой! Ее ворчание, как ни странно, успокаивало и даже придавало сил. Тур знал, что на самом деле старая знахарка всем сердцем переживает за своих пациентов, а сварливость – лишь маска, чтобы самой не закисать и пациентам не давать чересчур расслабиться. – Пей давай. Фетха помогла ему приподняться на ложе, вручила деревянную миску с какой-то теплой жидкостью, над которой перед тем прошептала заклятие укрепления сил больного. – Это что? – Тебе не все равно? Травы. Башку твою дурную лечить. Тур стал маленькими глотками прихлебывать отвар. Хм... Не слишком-то аппетитно... Хорошо, что хоть после ранения желудок затих, видимо, потеряв надежду получить что-то съедобное, и чувство голода поугасло. – А если жрать хочешь – так нечего, – словно в ответ на его мысли произнесла Фетха. – Я не хочу. Ты очень хорошо сделала, – Тур отставил опустевшую миску, приложил ладонь к груди. Мысли его, однако, покрутившись вокруг голода, устремились дальше – и он, вздрогнув, разом вспомнил о Переходе, зиме, и главное – Взывающем и его хотя и неясных, но очень не понравившихся Туру планах. – Давно я тут? – голос его звучал напряженно. – Дак с утра. А сейчас уж Светлоликий высоко. Целый восход тебя откачиваю... – Где Взывающий?! – Тур, прилегший было, снова резким движением сел на постели. Голова немедленно отозвалась глухой, но сильной болью, а выпитый отвар решительно рванулся обратно. Пришлось поумерить свой пыл и несколько раз глубоко вдохнуть, усмиряя спазмы. – Почто тебе Взывающий? К предкам поди пока не собираешься. – Фетха, где он?! – Дак ушел. – Куда?! Когда?!?! Тур принялся выпутывать из шкуры, которой он был накрыт, босые ноги. – Дак в Ближний лес. Сказал, коренья ему нужны. Какие коренья, ночью?.. И Ёля с собой не взял. Один, сказал, пойдет. Как был потерянный, так и остался!.. Ты куда это?! Но Тур, неловко поднявшийся на ноги, уже застегивал на пояснице ремень с оружием. Слова о Ближнем лесе его не обманули: Ближний лес совершенно спокойно перетекал в Запретный – стоило только обойти по нему селище. – Ты что делаешь?! Сильные, почти как у мужчины, руки знахарки обхватили его за плечи. Тур вывернулся, но эта короткая борьба только усилила головную боль. В глазах потемнело. – Не останавливай меня, – хрипло сказал он. – Дай мне что-нибудь от боли и для бодрости – и не останавливай. Видимо, было что-то в его тоне – Фетха, хоть и продолжила ворчать – но послушно проковыляла вглубь хижины и вернулась с парой небольших кожаных мешочков. – Сами не знают, чего хотят... На горячие угли, которые знахарка выгребла из очага, был поставлен мелкий горшочек из глины. Туда Фетха сыпанула по щепотке из обеих мешочков, а затем долила немного воды, раздраженно бормоча положенные заклятия. Вскоре над горшочком появился ароматный пар, он был снят с углей и протянут охотнику с помощью толстой кожаной рукавицы. – Вот, держи. Потерянный. Сгинешь – родителю своему сам это ясным делать будешь. Выхлебав предложенный горький отвар, Тур торопливо приложил ладонь к груди и поспешил к выходу из лекарской. Путь по селищу прошел легко: была уже поздняя ночь, и его никто не увидел и не задержал. Белая граница была заметна издалека, но приблизившись к ней, Тур неожиданно для самого себя затормозил. Дальше был Запретный лес – а никакой защиты у него не было. Охотник вспомнил свою тревогу, почти страх, когда Кныш забыл вдохнуть силу в защитные узоры. Определенно, он не решился бы сунуться в запредельный мир, если бы воззвание так и не было бы прочитано. Теперь же ему было необходимо это сделать вообще без всякой защиты. Тур потоптался, справляясь с собой. Страх страхом, а отступать нельзя. Мысленно обозвав себя зайцем, охотник на всякий случай вынул из ножен боевой нож – и шагнул за белые камни.***
Шоху было тревожно. Ему потребовалось совсем немного времени, чтобы успокоиться после драки с Туром: вид лежащего без сознания друга отрезвил его моментально. Что на него нашло? Тур всегда был отличным товарищем. Упрекать его в том, что он послушен воле родителя, было по крайней мере несправедливо – разве и сам Шох не обязан был повиноваться своему?.. А уж вспылить по поводу глупой, нечаянно сорвавшейся фразы после того, как друг напрямую сказал, что ослушается, что предпочтет верность дружбе сыновьему долгу?! Так мог поступить только последний неблагодарный идиот!.. Только что это он все не встает?.. Не мог же он... Шох, взвалив Тура на плечи, как мог быстро кинулся к Фетхе и поначалу не хотел от нее уходить, беспокоясь о состоянии друга. Знахарка, однако же, внимания не оценила: выставила из лекарской, едва он положил больного на лежанку, а потом прогнала и от входа – чтоб не мозолил глаза. Ежевосходние заботы забрали большую часть времени, и лишь ближе к середине ночи Шох снова возник на пороге ее хижины, решив навестить друга прежде, чем отправиться спать. Тура, однако же, он в лекарской не обнаружил, а раздраженная Фетха на все вопросы только буркнула, что таких потерянных он в следующий раз пусть лечит сам и опустила полог.