Побратим змея

      – Вода смывает следы, она очищает и она же есть воплощение духа Отца, струящееся по недрам Матери. Как кровь в венах несет жизнь Рослым, зверям и птицам – так и вода наполняет жизнью землю, а та – передает ее всем нам. Вот, попробуй.       Молодая женщина принимает из старческих рук небольшой, вырезанный из дерева ковшик, приникает к нему губами, вздрагивает, чувствуя ледяной холод коснувшейся их влаги.       Шустрая малышка с большими, как у родительницы, глазами, с радостным писком плюхается на коленки у самого источника, осторожно протягивает ручку к сияющей бликами луже в каменном резервуаре – и быстро отдергивает ее, едва коснувшись поверхности. Холодно!..       – Вода всегда находит свой путь, и не в ее характере стоять на месте. Дай только время – и она все преодолеет... Она даже камень изотрет в пыль...       Белый, очень мелкий песок сыплется в руки женщины из небольшого кожаного мешочка.       – Взгляни. Каждая песчинка была когда-то камнем, а камень - частью Матери-Земли.       – Как такое может быть?.. – удивляется женщина, аккуратно поглаживая кончиками пальцев рассыпчатую горку на своей ладони. – Камни... Они такие твердые - не сдвинуть, ни смять... А песок мягкий... Как паутина. Разве они могут быть частью друг друга?..       Старуха усмехается – мудро и немного хитро.       – Вода и не на то еще способна, молодая. Она свой путь найдет. Даже в камне. А тебе нужно научиться видеть этот путь. Взгляни сюда.       В руках ее появляется большая полукруглая чаша из обожженной глины.       – Мы же в ней всегда гадаем на Излом зимы! Она правда волшебная?       – Все волшебное, молодая... Если знать, как смотреть.       Наставница и ученица устраиваются поудобнее возле источника. Малышка, занявшаяся было цветами, растущими вокруг, замечает, что происходит нечто интересное, и бесцеремонно втискивается на колени родительницы, чтобы все получше изучить.       – Следи за водой, молодая. За тем, как она движет камни... И как камни меняют ее бег... Ты видишь?..       Женщина пристально вглядывается в чашу. В глазах ее легкое недоверие – но сомневается она скорее не в наставнице, и уж тем более не в возможности волшебства – а в себе, в том, что нечто, не принадлежащее миру смертных, может быть открыто ей. Затем она чуть вздрагивает и замирает, глаза наполняются изумлением и каким-то почтительным восторгом.       Теперь она видит.