Побратим змея

      Лучезарная только поднялась со своего ложа за Потусторонними горами – а селище уже звенело от перекликавшихся мужских и женских голосов: молодые женщины во главе с Анхэ шли собирать травы, а мужчины с вождем Шохом – на промысел. На опушке Ближнего леса их пути должны были разойтись – но пока они шли вперемешку, весело болтая и желая друг другу удачного и богатого восхода.       Помощница знахарки и молодой глава Рода шли впереди, держась за руки, и многие из их компаний одаривали их по-доброму завистливыми взглядами: такую красивую пару и правда еще поискать!       И не только красивую.       Последние круговороты явно показали, что и Шох, и Анхэ сделали совершенно верный выбор, создав семью. Если и было у кого-то в селище понимание, гармония, мир, взаимная поддержка, искренность и страсть – то именно у них. Ровесники радовались за них, а младшие девчонки только тихо вздыхали, гадая, где бы и им раздобыть такого супружника.       Впрочем, хороши они были не только в паре, но и сами по себе. Фетха считала, что та часть обучения, которую она могла предложить своей помощнице, подошла к концу, и теперь Анхэ предстояло преумножать свой опыт и знания самостоятельно – с тем, чтобы однажды передать их той, что сменит и ее саму. В том, что молодой женщине это по силам, Знающая даже не сомневалась.       Вождь Шох также оказался поселянам более, чем хорош. Он был отлично осведомлен о том, чем и как живет вверенный ему в опеку Род, у кого из соплеменников какие радости и горести. Поселяне охотно делились с ним своими переживаниями, за прошедшие круговороты успев убедиться в том, что выбор главы Рода, хоть и был драматичным, – но оказался более, чем удачным. От массивной фигуры мужчины так и веяло какой-то надежностью и спокойствием, словно говорившими о том, что что бы ни случилось – он справится сам и поможет пережить неприятности Роду. А значит, и доверять ему можно было без опаски, не боясь, что в решающий момент он дрогнет и подведет.       Даже бывший вождь Марух, как замечали поселяне, своим преемником был доволен – настолько, как это позволяли мрачные обстоятельства, сделавшие Шоха главой Рода. Впрочем, как бы все тогда ни сложилось, вины богатыря в случившемся не было ни малейшей, – это было очевидно абсолютно всем. Так что таить на него зло Марух не смог бы при всем желании – если только предварительно не истребив в себе всякое представление о справедливости. Он и не таил. Как поправился – никогда не отказывал молодому вождю в беседе и совете, если возникала такая нужда. А Шох платил ему искренним уважением, привязанностью и ненавязчивой заботой, – словно считал это своим долгом по отношению к Туру...       Примеру бывшего вождя последовалии и старейшины, поначалу отнесшиеся к Шоху несколько настороженно из-за того, что тот отказался лишить имени Тура. Даже его родитель, старейшина Айн после этого довольно долго обходил сына стороной, лишь коротко прокомментировав: «Ты мне, как чадо, конечно, хорош – но как достойнейший начал ты не с того...».       Со временем, однако, страсти улеглись – а действия Шоха в качестве главы Рода постепенно убедили всех, что это место он занял отнюдь не напрасно. Забота его о племени чувствовалась постоянно – оставаясь при этом мудрой и ненавязчивой. Каждый из поселян знал, что может доверить вождю свои заботы – и быть уверенным, что тот не забудет об их нуждах, не пропустит их мимо ушей. Напротив, все тщательно обдумает – и постарается найти наилучший выход. А чего еще желать?..       Выйдя за границу селища, мужчины и женщины разошлись в разные стороны. Анхэ, шедшая в окружении своих первых, уже взрослых, учениц, задумчиво опустила голову. Просьба Ёля не стала для нее полной неожиданностью: она знала, что ее бывшие подопечные, а теперь подруги, любят развлекаться жуткими историями, видимо, приняв эстафету от самого же Ёля. Но что они влияют на Миру подобным образом – все же не представляла. Та всегда охотно эти беседы поддерживала – возможно, впрочем, даже слишком активно... Но как бы то ни было, а дурную практику нужно было прекращать. Именно поэтому в этот восход Анхэ не взяла с собой младших девочек: научиться те всегда успеют – а важные разговоры лучше вести наедине.       Выбравшись на их любимую полянку, женщины остановились, почувствовав напряженность своей бывшей наставницы.       – Анхэ, случилось чего?..       – Пока нет. Но что ж вы все беду-то кличете?       Женщины замерли. Беду? Какую беду? Может, Анхэ что-то у Фетхи узнала?..       – Да истории эти, ужасы про детей и роды.       – Истории? Так ведь это так, поговорили да забыли!..       – Кто забыл, а кто и нет. И я не только про Миру сейчас. Мы в этом мире не одни. И если мы никого не видим, это не значит, что никто не видит и нас. И не слышит.       Женщины притихли, почувствовав, как некая магия жути начинает касаться их самих.       – Так... Ёль вон все то же самое рассказывал, – осмелилась все же возразить Яйя.       – А потом в Запретный лес на Ночь Излома пошел, – не моргнув глазом, парировала Анхэ.       Аргумент оказался более, чем весомым, и молодые женщины примолкли, – если не раскаиваясь, то явно приходя к выводу, что баловаться подобными байками впредь не стоит.       – Повиниться бы перед Миру надо, – наконец произнесла Ойна. – Мы-то что – говорили и говорили. А она...       Остальные поддержали ее согласными кивками.       – Я слышала, она поутру к Внемлющему собиралась, узнавать у духов, как роды пройдут, – сообщила Кера. – Может, это из-за нас?..       – Ну все, теперь духи точно узнают, что мы тут такое болтали... – в голосе Илги звучала какая-то обреченная тоска. – Теперь за все разом получим...       – Ой, а вон и Миру идет!       Женщины, не сговариваясь, бросились навстречу супружнице Ёля: сначала сбивчиво винясь, – а затем в немом изумлении слушая рассказ о том, что от всяких ужасов помогает Мать-Земля, и что теперь она, Миру, ее о помощи просить станет. Духи, мол, пообещали, что если так делать – роды пройдут быстро и легко.       Слушал это и помощник Внемлющего, незаметно наблюдавший за супружницей из-за деревьев. Слушал – и все сильнее озадаченно хмурился.