Я - легенда

      Такое отношение к Хогвартсу я сохранил на много лет. Я всегда любил этот замок так же, как в тот первый учебный день второго курса. Тогда я впервые понял, что на самом деле для меня значит Хогвартс, понял, каково это — иметь дом. И уже никогда не забывал. Только одно омрачало моё пребывание в школе. То, что я не знал, кто я.        На втором курсе я попал в Клуб Слизней. В основном Слагхорн принимал туда учеников, начиная с четвертого-пятого курсов, но я достаточно впечатлил его уже на первом. Оставалось только не разочаровать декана. Ведь такие шансы не выпадают дважды, и я должен был проявить себя лучшим образом и не ударить в грязь лицом. Поэтому к назначенному дню я тщательно готовился. Разведал, что обычно происходит на таких собраниях и о чём там принято разговаривать. Пришёл в ужас от слов старосты Роули, утверждавшей, что на собрания клуба обычно наряжаются. — Это необязательно, — успокоил меня Сильвий. — Насколько я знаю, только девчонки любят разодеться туда. Они ведь все как одна ненавидят школьную форму, а Клуб Слизней — почти единственное место, куда они могут прийти в обычной одежде.        Это меня немного успокоило. Легче было умереть, чем появиться в Клубе Слизней в брюках с вытянутыми коленями и кургузом пиджачке, который уже был мне мал в плечах.        Но всё же перед собранием клуба я нервничал, хотя никто не мог бы заметить этого со стороны, поскольку я мастерски скрывал свои настоящие эмоции. Ведь помимо того, что некоторые ребята могли прийти в красивой нарядной одежде, было ещё много волнующих меня вещей. Я боялся, что не покажусь Слагхорну достаточно выдающимся учеником на фоне всех этих звездных мальчиков и девочек. Боялся, что буду казаться дураком рядом со старшими ребятами, которые наверняка знали намного больше. Вдобавок я помнил шуточки чертового Блэка про то, что я перепутаю вилку для десерта с обычной и начну ею есть салат. В общем, несмотря на моё обычное хладнокровие, накануне собрания Клуба Слизней я ощущал сильное волнение. Не утешал и тот факт, что я не общался ни с кем из членов клуба. Из более-менее знакомых учеников разве что Вальбургу Блэк тоже приняли в клуб в этом году, но я был последним человеком, с которым она бы захотела беседовать там.        В вечер собрания я буквально столкнулся с Вальбургой Блэк на пороге кабинета Слагхорна. Она мгновенно обдала меня волной ненависти и презрения, весьма явно отразившихся на её лице. Мисс Блэк меня не выносила, я это прекрасно знал. Считала выскочкой, грязнокровкой и голодранцем. И, хотя говорить это вслух или пытаться как-либо унизить меня прилюдно она не стремилась, видимо, считая это ниже своего достоинства, своего отношения к моей персоне она не скрывала. — Я смотрю, критерии отбора стали более мягкими, — негромко сказала она, чуть приподняв подбородок. — Не настолько, чтобы Альфарда тоже пригласили, — холодно улыбнулся я.        Видимо, для Вальбурги Блэк была невыносима одна мысль о том, что какого-то выскочку с сомнительным происхождением приняли в Клуб Слизней раньше, чем её брата. Она пронзила меня взглядом, полным кипящей ненависти, но я только галантно пропустил её вперёд, открыв дверь.       Я собирался быть настоящим душкой весь вечер, чтобы очаровать решительно всех. Пусть лучше эта дура Блэк скроит лицо попротивнее, чтобы выставить себя психопаткой.        Кабинет нашего декана выглядел совсем не так, как обычно. Он явно был расширен заклинанием, письменный стол и кресла отъехали к стене, помимо камина были зажжены свечи в красивых кованых подсвечниках. Посередине стоял большой круглый стол, сервированный на девять персон. — А вот и приток свежей крови, — обрадованно воскликнул Слагхорн, увидев в дверях меня и мисс Блэк. — Располагайтесь, где нравится. Когда все соберутся, я представлю вас.        За столом уже сидело несколько молодых людей, некоторых из них я знал. Например, семикурсника-слизеринца по фамилии Харкисс и капитана нашей квиддичной команды Оверклиффа с шестого курса. Последний встал и придвинул стул мисс Блэк, что вызвало у Слагхорна одобрительную улыбку.        «Ага, надо быть джентльменом», — решил я.        Потихоньку собирались остальные члены клуба. Все были со Слизерина, кроме одного пухлого низкорослого рэйвенкловца. Из девчонок, что примечательно, была только Вальбурга. Интересно, она-то чем могла заинтересовать Слагхорна? Неужели фамилия действительно значит так много? К слову сказать, и впрямь только Вальбурга решила сменить школьную форму на обычную одежду, что вызвало у меня презрительную улыбку. Девчонка, что с неё взять. И в Клубе Слизней-то она оказалась только потому, что носит фамилию Блэк. — Ну-с, теперь, когда все в сборе, — протянул Слагхорн и, потерев ладони, вдруг хлопнул.        На столе возникла кастрюлька с дымящимся и дивно пахнущим супом, жаркое, печёный картофель, ростбиф и хлебная корзина. А также соусницы, перечницы, различные легкие закуски и вообще всё, чему приличествует быть на ужине у уважающего себя хозяина. Слагхорн был горд собой и хитро улыбался, подкручивая ус. — Как славно, что директор Диппет позволил мне использовать домовиков Хогвартса для приветственного ужина, — проговорил он. — Всё выглядит изумительно, профессор, — проговорила Вальбурга Блэк светским тоном.        Она улыбнулась и обвела присутствующих взглядом выразительных синих глаз. — Спасибо, мисс Блэк, ваша оценка многое значит, — ответил польщённый Слагхорн. — Да, если вдруг кто-то не знает нашу очаровательную мисс, к нам сегодня присоединились Вальбурга Блэк, — проговорил он.        Я ожидал, что мальчики отнесутся к появлению девчонки в лучшем случае снисходительно, но вместо этого заметил, как приветливо все присутствующие ей улыбаются и кивают. Мерлин всемогущий, да неужели фамилия Блэк и впрямь значит так много? — Я польщена, что попала в столь приятное общество, — проговорила Вальбруга, вежливо склоняя голову словно в знак благодарности.        Её голос был прохладным и полным достоинства. Она и всегда так говорила, что меня жутко раздражало, но в этот раз в атмосфере светского ужина такой тон показался уместным. Я вдруг заметил, что и в бархатном черном платье с жемчужной брошью Вальбурга Блэк выглядит на редкость изящно, и её причёска — волосы были подобраны в низкий пучок — к месту и такая взрослая. Да уж, она явно знала, как себя вести в обществе. Только бы не осрамиться самому на глазах у этой занозы, ведь потом невозможно будет выдерживать её презрительный взгляд! — Ведь, увы, в школе нечасто выпадает возможность оказаться в кругу настоящих джентльменов, — продолжила Вальбурга тем же светским тоном, втыкая вилку в ростбиф.        Слагхорн прокашлялся, а я сделал над собой усилие, чтобы удержать бесстрастное выражение лица. Вот же противная девчонка! Хоть бы она сидела в настоящей короне, такой мерзкий характер ничто не в силах скрыть! — Мисс Блэк, я наслышан о том, что в вашем доме традиционно самые лучшие домовые эльфы, — проговорил декан, чтобы сменить тему. — Есть какой-нибудь секрет? Видите ли, я подумываю о том, чтобы завести собственного домовика, ведь не всегда же мне упрашивать директора Диппета об одолжении.        Вальбурга, продолжая нарезать ростбиф на своей тарелке, проговорила с самым невинным видом: — Никакого секрета у моей семьи нет, профессор. С тех пор, как тетушка Элладора стала обезглавливать их за нерасторопность, домовики стали как шелковые.        Я чуть не подавился куском мяса, которое отправил в рот. Вот ведь чокнутая семейка! Слагхорн, надо сказать, тоже потерял дар речи, но, когда кто-то из мальчиков рассмеялся, тоже стал улыбаться. Вероятно, все решили, что это такая шутка. Но я-то видел, как блеснули глаза этой сумасшедшей стервы на слове «обезглавливать», и не сомневался в том, что в её семье ещё довольно много интересных традиций.        Тем временем ужин продолжался. Слагхорн перезнакомил нас всех, и в ходе этого я узнал, что отец Цицерона Харкисса владеет целым конгломератом различных мелких фирм, что приносит их семье миллионные доходы. Оверклифф — прирождённый лидер, весь в его деда-политика. Рэйвенкловец Элдред Уорпл сдал СОВ с самым высоким баллом в Хогвартсе. Эвермонд с пятого курса — внук министра магии, который занимал этот пост до начала двадцатых. Отец нашего старосты Фоули и вовсе был текущим министром магии, хотя это я знал и раньше. Словом, все тут были из самых богатых и влиятельных семей, или же отличались выдающимся умом. Хотя мне было не занимать самоуверенности, я начинал чувствовать себя не в своей тарелке и прилагал все усилия, чтобы не показывать этого.        Это было очень тяжело, потому что в самом начале ужина Вальбурга Блэк шепнула что-то Харкиссу, он негромко обратился к Эвермонду в удобный момент, а тот передал пару слов Фоули, когда Слагхорн не видел. При этом они поглядывали на меня весьма неприязненно. Я сразу догадался, что ничего хорошего можно не ждать. И вскоре понял, что меня осознанно игнорируют. Что бы я ни сказал, все хранили гробовую тишину или намеренно перебивали более громким голосом. Как будто я был пустым местом. Только рэйвенкловец Уорпл поддерживал со мной беседу, но ровно до того момента, как Вальбурга Блэк не отвлекла его какой-то пустой болтовней. Она несла полный вздор про СОВ, хвалила умственные способности Уорпла и хлопала своими пушистыми ресницами. Понятное дело, до меня рэйвенкловцу уже не было никакого дела. — Том, обязательно попробуйте тыквенный пирог, — обратился ко мне Слагхорн после смены блюд.        Я был благодарен, что декан вспомнил про меня. И подумывал наконец проявить себя, заведя с ним беседу, но меня опередили. — Кстати, никогда не слышал фамилию Реддл, — задумчиво сказал Роберт Огден, наследник империи «Старый Огневиски Огден». — О, если я хоть немного разбираюсь в людях, эта фамилия весьма скоро станет известной, уж поверьте мне, молодой человек, — ответил Слагхорн со своей обычной хитрой улыбочкой. — В этом нет никаких сомнений, сэр, — вставила Вальбурга Блэк. — На Слизерине уже только и слышно «Реддл то, Реддл это». Том попросту в каждой бочке затычка.        Том, Тооом… Как она противно это сказала! Однако же, поскольку Вальбурга улыбнулась, Слагхорн не понял истинной подоплеки её слов. Или же сделал вид, что не понял. — Кто-то же должен зарабатывать баллы для факультета, мисс Блэк, — отозвался я, оскалясь в ответ.        Вальбурга испепелила меня взглядом. Ещё бы, только вчера Дамблдор вычел у её братца пятнадцать очков за невыполненное задание. — И как только наш факультет просуществовал без вас последнюю тысячу лет, мистер Реддл, — вздохнула Вальбурга. — Ну-ну, молодые люди, не будем недооценивать вклад каждого из вас, — поспешил проговорить Слагхорн. — У меня тост — за членов нашего клуба, каждый из которых является гордостью своего факультета!        Все отпили тыквенного сока. Я едва смог сделать глоток, поскольку у меня даже горло сдавило от ярости. Я с таким трудом прокладывал себе путь в мире магии! Почему же, во имя Мерлин и Морганы, таким людям, как Вальбурга Блэк, было необходимо вставлять мне палки в колёса? Но ничего, я покажу им всем. Каждый пожалеет о том, как относился ко мне. — Кстати говоря, Фоули, вы ещё не задействованы в семейном бизнесе? — поинтересовался Слагхорн, опять резко меняя тему.        Староста лениво пожал плечами. — У меня три старших брата, сэр. Боюсь, что к семейному бизнесу меня не подпустят даже близко. Но у меня есть свой план. — В самом деле? И какой же, позвольте узнать? Если, конечно, это не тайна, — со смешком проговорил Слагхорн, в то время как его глаза так и впились в Фоули. — Я намереваюсь выучиться на целителя, — просто ответил тот.        Присутствующие так и вытаращились на слизеринского старосту. — Вы, Бенедикт? — изумился декан. — Боюсь спросить, что ваш отец думает об этом? — Отец считает мою затею интересной, — спокойно ответил Фоули. — Я намереваюсь открыть частную больницу. Поменьше, конечно, чем Святое Мунго, и только для привилегированной публики. Нечто вроде небольшого штата высококвалифицированных целителей. Ведь не всегда семейный доктор компетентен во всех вопросах целительства. А больница Святого Мунго находится под неусыпным контролем Министерства Магии, что отметает всяческие возможности использовать… нетрадиционные методы целительства. — А вы далеко пойдёте, Фоули! — заметил Слагхорн. — Я представлю вас моему близкому другу — он возглавляет гильдию целителей. Возможно, вам будет интересно и полезно это знакомство. — Да, профессор, большое спасибо, — кивнул староста.        Я, который весь вечер сидел тихонько, решил, что это мой последний шанс оставить о себе благоприятное впечатление. — Прошу прощения, я как раз читал одну статью в «Вестнике зельевара». Напиток живой смерти предлагают использовать в целительстве. В тех случаях, когда наложено очень сильное и болезненное проклятье, и больного необходимо погрузить в глубокий сон. А Министерство упорно запрещает применять это зелье из-за сопутствующих рисков.        Слагхорн посмотрел на меня с радостным удивлением. Да и Фоули взглянул на меня по-новому и с явным одобрением. — Том, я приятно удивлен, что вы читаете такие серьёзные публикации, — заметил декан. — Да, я имел в виду именно такие случаи, — кивнул мне староста Фоули. — Применение напитка живой смерти в целительстве не запрещено законодательно, но Министерство боится нести ответственность за возможные осложнения. И таких примеров очень много. В Святом Мунго не рискуют использовать любое лечение, которое сопровождается хоть какими-то рисками.        На самом деле я провернул целую операцию, чтобы подготовиться к собранию. Не хотелось сидеть и молча смотреть в стол, как будто я воды в рот набрал. Накануне я стащил у Фоули «Вестник зельевара», на который тот был подписан, и проштудировал от корки до корки. — Применение напитка живой смерти и впрямь несёт за собой определенную опасность, — заметил Слагхорн. — Но, когда проклятье смертельно, напиток живой смерти помогает выиграть время. Вполне допустимо применить его к больному волшебнику, если альтернатив нет.        Я с умным видом кивнул. Таким образом я всё же умудрился блеснуть эрудицией, несмотря на все старания злокозненной Блэк.        Когда собрание подошло к концу, я опять стал чувствовать неуверенность. Что, если я недостаточно проявил себя? Что, если Слагхорн, видя отношение других учеников ко мне, решит, что я недостоин быть в Клубе Слизней? — Том, задержитесь на минутку, — попросил декан, когда я встал из-за стола вслед за другими ребятами.        «Ну всё, я точно перепутал проклятые вилки, и он вышвырнет меня,» - зло подумал я. Однако же, я с невозмутимым видом попрощался с остальными членами клуба и сделал вид, что заинтересовался затейливыми песочными часами, стоящими в середине стола. Стеклянные часы обвивали зеленые три зеленые змеи, они же служили ножками. Песок внутри тоже был зеленым. Мне весь ужин казалось, что песок в часах бежит то быстрее, то медленнее.        Когда все ученики ушли, и мы с профессором Слагхорном остались наедине, он тоже вернулся к столу и уставился на песочные часы. — Занятная вещица, не правда ли? — спросил декан. — Да, сэр. — Сможете сказать, почему, Том? — поинтересовался Слагхорн. — Я не думаю, что это часы, сэр, — признался я. — Песок двигается то быстрее, то медленнее. А иногда совсем замирает. Держать на столе неисправные часы, пусть и столь красивые, вы бы не стали. Значит, это магический артефакт, имеющий другое назначение.        Слагхорн улыбнулся краешком губ. — Я не ошибся в вас, Том. Вы не по годам проницательны и умны. Конечно же, это не простые часы. Этот, как вы выразились, артефакт, показывает, насколько беседа за столом интересна. Если присутствующие искренне заинтересованы предметом разговора, дискутируют о чем-то или просто имеют оживленный диалог, песчинки падают быстрее. Когда беседа становится натянутой, наоборот, замедляют своё движение. — Значит, сегодняшний ужин прошёл не так уж плохо, — проговорил я, мрачно усмехнувшись. — Не огорчайтесь, Том. Чтобы достичь звёзд, нужно пробиться через тернии, — со значением изрёк зельевар. — Да, сэр, я знаю, — кивнул я.        Поняв, что для меня это собрание не будет последним, я приободрился и ощутил прилив симпатии к слизеринскому декану. — Спасибо, профессор, что дали мне шанс, — произнёс я, серьезно глядя на Слагхорна. — Победителя видно на старте, Том, — проговорил Слагхорн, по-отечески похлопывая меня по плечу. — В вас я вижу то, что делает людей великими. — Сильную магию? — спросил я, ничуть не смутившись от такого лестного комментария. — Ваш характер, мой мальчик.       С того дня профессор Слагхорн стал приглашать меня на все собрания клуба. К огромному недовольству Вальбурги Блэк, разумеется. Но надо признать, что в дальнейшем она не отпускала злобных комментариев и не подговаривала остальных, а просто игнорировала меня.        Тем временем не только профессора отмечали мои неординарные способности. Слизеринцы, поначалу не считавшие меня одним из них, постепенно поневоле проникались уважением. Не только потому, что я приносил факультету огромное количество баллов. Сила моей магии и блестящие отметки вызывали восхищение, но также и зависть. Многие считали меня выскочкой из-за того, что я часто вызывался ответить на уроках. Но было во мне ещё что-то, что выделяло меня из всех прочих. Даже те из слизеринцев, которые кичились своим происхождением настолько, что и не разговаривали со мной, часто заинтересованно прислушивались к беседам с моим участием в общей гостиной. Во мне всегда чувствовался некий стержень, непоколебимая внутренняя сила, как впоследствии говорил Сильвий Лестрейндж. И точно не было на факультете человека, который бы меня не знал. Во многом благодаря одному случаю, произошедшему на втором курсе.        В конце весны наступили такие теплые деньки, что во время перерывов и после занятий ученики высыпали из школы и располагались на залитых солнцем склонах. У слизеринцев, умеющих расположиться с комфортом, было принято гулять у Темного озера. Там было свежо и прохладно, а раскидистые старые ивы давали много тени. Однажды после занятий мы с ребятами сидели под одним из таких деревьев. Вернее сказать, под деревом сидели мы с Сильвием, играющие партию в волшебные шахматы, и Блэк, который давал кретинские советы. Нотт что-то читал, расположившись на дереве. Розье с Мальсибером неподалёку бросали камни в озеро. — Но ты же потеряешь ферзя, Реддл! — воскликнул Блэк мне прямо в ухо.        Я и без того проигрывал, а от его комментариев только больше раздражался. Сильвий прочитал здоровенный талмуд про различные стратегии шахматной игры и выигрывал уже вторую партию подряд. Приходилось рисковать, чтобы выиграть. — Победа стоит такой жертвы, — проговорил я.        Вдруг раздался отчаянный девчоночий визг. Мы так и подскочили. — Змея, змея! — перепугано восклицала Лукреция Блэк, в ужасе подняв мантию и прыжками убегая от озера.        Мы с Сильвием, переглянувшись, расхохотались. Альфард покачал головой, но ничего не сказал, видимо, из-за родственных чувств. — Вот умора, — простонал Лестрейндж. — Нашла чего бояться. — Успокойся, я разберусь, — раздался звонкий голос Вальбурги Блэк.        Я увидел, как она, уже вытащив палочку, решительно идёт в ту сторону, где Лукреция увидела змею. Такого я допустить не мог. Эта Блэк была ужасно несносной девчонкой, и после того, как Фебус Лестрейндж закончил школу, она раздражала меня сильнее всех. А теперь эта сумасшедшая, похоже, вознамерилась убить символ нашего факультета. И почему все девчонки такие дуры?        Поспешно поднявшись, я кинулся ей наперерез. — Что ты задумала? Это ведь символ нашего факультета! — воскликнул я.        Мисс Блэк остановилась, медленно повернула голову и посмотрела на меня с неверием. Это был первый раз, когда я сам заговорил с ней. Она, кажется, была уверена, что я никогда не посмею к ней обратиться. — Как ты смеешь лезть в мои дела? — процедила девочка с непередаваемым высокомерием.        Презрение буквально сочилось из неё, и я всерьез допускал возможность того, что она может в меня плюнуть — такое у неё было выражение лица. Проклятая истеричка.        Вглядевшись в высокую траву, я заметил целый клубок змей. Более того, прямо рядом с ними лежала волшебная палочка — наверное, Лукреция выронила свою со страха. Одна из змей уже заползла на неё. Понятно, почему Лукреция предусмотрительно стояла шагах в десяти за спиной Вальбурги, боязливо вытягивая шею. — Отойди, Реддл, не мешайся, — нетерпеливо проговорила Вальбурга. — Или ты хочешь, чтобы змея укусила кого-нибудь из наших? Это будет позор на всю школу, если какой-нибудь слизеринец умрет от укуса змеи. — Что действительно позорно для волшебника, так это уронить палочку, — поморщился я. — Успокойся и не трогай змей.        Я повернулся к клубку гадов, преисполненный желанием спасти их от неминуемой гибели. Направил на них пристальный взор. — Уходите. Тут вам оставаться опасно, — проговорил я на парселтанге. — Что ты делаешь? — изумленно вопросила Вальбурга. — Скорее, пока эта сумасшедшая не напала на вас, — поторопил я. — Ты что, делаешь вид, что разговариваешь со змеями? — возмутилась мисс Блэк, испепеляя меня взглядом. — Совсем стыд потерял, маггловский выродок?        От взгляда, который я бросил на Вальбургу, Лукреция за её спиной отступила на пару шагов. Но Вальбурга смотрела на меня с нескрываемым презрением и ничуть не смущалась. Она вообще была не в себе, эта полоумная Блэк, совсем ничего не боялась. В душе моей всколыхнулся гнев, и я решил, что докажу, что я не маггловский выродок, прямо здесь и сейчас. — Не двигайтесь, я заберу волшебную палочку, — проговорил я, обращаясь к клубку змей.        Одна из них поднялась на кольцах и кивнула головой дважды. — Да, юный господин, — прошипела она со свистящими нотками.        Я опустился и протянул руку прямо в клубок змей. Вальбурга ахнула. Мои пальцы скользнули прямо между прохладных, гладких тел, и сжали древко палочки. Красивая большая гадюка, с которой я уже пару раз разговаривал и которую уже давно подчинил своей воле, скользнула вокруг запястья, обвивая мою руку. Выпрямившись, я протянул палочку Лукреции Блэк, но та отпрянула. Вальбурга же смотрела на меня немигающим пристальным взглядом. Она поняла, что я не вру, а действительно могу говорить со змеями. Более того, они мне подчиняются. Но это была бы не Вальбурга Блэк, если бы она тут же признала свою неправоту. Девочка молча протянула руку и взяла палочку Лукреции из моих рук, хотя гадюка и внушала ей некоторые опасения. Но я же говорю — она была совсем чокнутой и не боялась ничего. — А ты не так-то прост, Реддл, — медленно проговорила мисс Блэк. — Я и не кажусь простым, не так ли? — С этим трудно спорить, — согласилась Вальбурга, всё так же внимательно на меня глядя.        Лукреция осторожно вытянула из ее пальцев свою палочку и облегченно вздохнула. Вальбурга словно очнулась от наваждения и, заморгав, повернулась к кузине. Или кем там они друг другу приходились — я до сих пор слабо разбирался в генеалогии Блэков. — Идём, — процедила она.        Вторая девочка, переводя удивленный взгляд с меня на Вальбургу и обратно, повиновалась. Я ухмыльнулся. Пусть эта гордячка Вальбурга Блэк и не сказала ничего путного, но выражения её глаз мне хватило. Может, в моё благородное происхождение она ещё не готова поверить, но уж точно больше она не посмеет смотреть на меня свысока.        Я наклонился, отпуская гадюку, и сказал ей: — Спасибо. Но лучше бы вам всем не появляться здесь. Я не всегда буду рядом.        Змея закивала головой, и скрылась в зарослях у озера вслед за товарками.        Поднявшись, я успел перехватить взгляд мисс Блэк ещё раз. Она видела, как я отпустил змею и как говорил с ней. Вальбурга поспешила отвернуться, от чего её волосы взметнулись. Я обратил внимание на то, как солнечные блики играют в волнистых черных прядях. — Хоть кто-то сбил спесь с этой высокомерной дуры, — сказал подошедший Сильвий в его обычной дружелюбной манере. — Боюсь, для этого надо постараться получше, — заметил я.        Лестрейндж пожал плечами. А я ещё раз взглянул на Вальбургу Блэк, подумав о том, как всё же это было приятно: продемонстрировать при ней мои способности разговаривать со змеями. Всем им тут я ещё покажу. И каждый — в особенности Вальбурга Блэк — пожалеет о том, как ко мне относился.