Я - легенда

      Сквозь забытье я чувствовал страшный холод. Ощущения, словно я в горячке. Во рту пересохло, какой-то противный металлический привкус. Весь в испарине. Бьёт озноб. Лежу на ледяном и жёстком каменном полу. Рядом какое-то шуршание, нечто скользкое и прохладное обвивает меня. — Хозяин, — шипит свистящий, нечеловеческий голос.       С моих губ срывается стон. В горле так сухо, что он скорее напоминает хрип. — Хозяин, ты должен встать.       Попытка приподнять голову отзывается сильнейшей пульсацией в висках и приступом головокружения. Голова тяжёлая, сознание мутно. Кое-как я сажусь и пытаюсь оглядеться. Тьма кромешная, только два огромных желтых глаза поблескивают. Нащупываю палочку. — Люмос, — шепчу я и вновь не узнаю свой голос.       Вспыхивает свет на конце палочки. Я вижу василиска, высокие своды Тайной комнаты. Произошедшее вспоминается слишком быстро, и сердце от волнения пропускает удар. — Сколько я тут пробыл? — спрашиваю я хрипло и тихо. — Ночь уж наверху.       Страх усиливается. Что, если меня уже хватились? Если уже всё стало известно и меня ищут? — Дневник! — спохватился я, в ужасе ощупывая карманы.       Я не помнил, успел ли забрать его. Слишком плохо мне было. Неужели я забыл дневник наверху? Тогда мне точно конец! — Я забрал его, Хозяин, — прошипел Ужас Слизерина, носом подвигая ко мне ежедневник.       Ещё не веря в свою удачу, я взял его в руки. Обложка показалась мне странно теплой, хотя температура в подземелье была прохладной. Неужели получилось? И как бы проверить? Но нет, не сейчас. Всё после. Нужно подняться наверх и не допустить и малейших подозрений. Можно представить, какой в школе переполох. Наверняка все преподаватели и старосты уже ищут чудовище, убившее девочку. Опять закралось волнение, что следы тёмной магии на теле Уоррен могли обнаружить. И всё же сидеть вечность в Тайной комнате я не мог.       Вставая, я слегка пошатнулся, и василиск подставил свою треугольную голову, чтобы поддержать меня. Он вёл себя на редкость покорно и услужливо. — Помоги мне подняться наверх, — велел я, становясь ровно.       Меня всё ещё лихорадило. Было ощущение, что я сильно простужен или схватил грипп. Но я заставил себя держаться сносно. Даже нашёл силы, чтобы устроиться на загривке у василиска. Хотя, признаться, дважды по пути наверх я едва не упал с него.       Из тайного хода я вышел тихо, озираясь и прислушиваясь. Туалет для девочек хранил зловещую тишину. В ночной темноте он казался мрачным, тянуло могильным холодом. Или же мне так казалось после того, что произошло. — Возвращайся в Тайную комнату и веди себя тихо, — велел я василиску.       Он послушался. Подождав, пока рукомойник встанет на место, я ещё раз внимательно осмотрел девчоночий туалет на предмет возможных улик. Но ничего не было видно. На том месте, где лежала Уоррен, не осталось и следа.       Мельком увидев себя в зеркале, я ужаснулся: глаза воспаленные, красные, свалявшиеся грязные волосы торчат во все стороны, одежда в пятнах. Пришлось задержаться, чтобы привести себя в порядок. Но прежде всего я открыл один из кранов и вдоволь напился холодной воды. Стало полегче.       Пусть до помещений Слизерина показался мне вечностью. Слабость не покидала меня, и я дрожал так, будто за окнами зима. Прежде, чем войти в гостиную факультета, я глубоко вдохнул и выдохнул, заставляя себя перестать дрожать и расправить плечи. Я понятия не имел, сколько времени, но вполне допускал, что могу встретить кого-нибудь из слизеринцев. — Сила в связях, — произнёс я пароль и шагнул в открывшийся проход.        Гостиная была пустынной, только часы отсчитывали оставшиеся до полуночи минуты. Я уже собирался прокрасться в спальню, когда с диванчика, стоящего ко мне спинкой, вскочил Лестрейндж. — Том! Слава Мерлину! — воскликнул он и кинулся ко мне. — Где ты пропадал? С тобой всё хорошо?        Отвечал я, тщательно взвешивая каждое слово. Нужно было оправдать моё отсутствие благовидным предлогом. Даже перед Лестрейнджем. — Мне стало нехорошо после экзамена, — помедлив, проговорил я. — Великий Салазар, так ты торчал в туалете? — ахнул Лестрейндж. — Только не говори, что на третьем этаже! — Я был в ванной для старост, — холодно ответил я. — Мне было необходимо смыть с себя усталость. — Том, ты не представляешь, что тут происходило, пока ты валялся в ванной! — воскликнул Лестрейндж. — Ты правда ничего не слышал? — А что я должен был слышать? — осторожно спросил я, проходя к своему креслу и медленно в него опускаясь.        Стоять было тяжело — кружилась голова. Устроившись поудобнее в любимом кресле, я сразу же почувствовал себя лучше. Можно было спокойно выслушать Сильвия. — Миртл Уоррен убили! — выпалил Лестрейндж, плюхаясь на диван по соседству. — В туалете для девочек на третьем этаже! — Да ну? — не слишком убедительно протянул я.        Но Сильвий был так взбудоражен, что не придал значения тому, насколько спокойно я отреагировал. — Да! Я видел, как её тело выносили. Жуткое зрелище… Уоррен словно окаменела! — Кто же это сделал? — поинтересовался я. — Да откуда же знать, Том? Все профессора обыскивают школу, старосты с ног сбились… А ты отлёживался в ванной, вот дела! — Действительно уму непостижимо, как это я ничего не слышал… — проговорил я себе под нос. — Но каким заклинанием убили Уоррен? — Пока ничего не известно. Но, говорят, не обошлось без тёмной магии, — сообщил Сильвий, и вдруг зловеще улыбнулся. — Как по мне, так туда ей и дорога. Никто не расстроится, если в школе станет меньше грязнокровок. — Пожалуй, — согласился я. — Значит, никого и ничего не нашли? — Говорю же: нет! Совершенно непонятно, что произошло, — заверил меня Лестрейндж. — Но паника поднялась страшная. Ученикам запрещено покидать гостиные факультетов. Всю школу патрулируют профессора. И как ты ни на кого не нарвался?        Невозможно было описать моё облегчение. И в то же время становилось не по себе от мысли, что меня мог обнаружить тот же Дамблдор на месте преступления. — Сильвий, а меня кто-нибудь искал? — задал я ещё один вопрос. — Не до того было. Разве что Слагхорн спрашивал про тебя после ужина, но я был уверен, что ты в спальне, поэтому так и сказал. — А он не проверял? — допытывался я.        Сильвий задержал на мне пристальный взгляд. — Нет. Диппет велел связаться с родителями погибшей девочки. А они самые настоящие магглы, да вдобавок их не оказалось дома! Словом, было не до тебя. — Понятно, — протянул я, чувствуя, как гора падает с плеч. — Значит, даже директор Диппет не смог определить, почему она умерла? — На теле никаких следов, но на убивающее заклятие не похоже — тело как каменное. Наверное, та же тёмная магия, которой подверглись остальные. Странно только, Уоррен умерла. Остальные-то выжили и со дня на день очнутся. Интересно, что расскажут!        Мне тоже было интересно, успел ли кто-нибудь увидеть василиска прежде, чем окаменеть. И сохранились ли воспоминания об этом спустя несколько месяцев… — Что с тобой, Том? — вдруг спросил Лестрейндж странным голосом.        Я отвлёкся от своих размышлений и удивлённо на него уставился. Сильвий во все глаза смотрел на моё лицо. Проведя рукой по лбу, я понял, что опять весь в испарине. — Переутомился из-за экзаменов, — резко проговорил я. — Да и время уже…        Поднявшись на ноги слишком резко, я вновь ощутил приступ головокружения. Комната поплыла перед глазами, и я был вынужден схватиться за спинку кресла, чтобы не упасть. — Том, да что с тобой? — испугался Сильвий, подпрыгивая ко мне и придерживая за локоть. — Позвать кого-нибудь на помощь? — Никто не должен знать, — с нажимом прошипел я, сжав плечо друга. — Помоги мне дойти до спальни.        С помощью Лестрейнджа я добрёл до нашей комнаты и, не включая свет, скинул с себя одежду и забрался в постель. Сильвий нерешительно топтался рядом. Он понял, что мне на самом деле плохо, и не знал, что делать. — Может, тебе надо в Больничное крыло? — неуверенно спросил он. — Нет, — поспешно отозвался я. — Со мной всё в порядке. Спи.        И я задёрнул полог.        Хотя заснул я быстро, мой сон в эту ночь был беспокойным и тревожным. Несколько раз я просыпался в холодном поту и откидывал в сторону одеяло и подушку. Хотелось пить, но не было сил подняться. И я вновь проваливался в тяжёлое, больное забытье. Но к утру мне стало значительно лучше, и я наконец-то заснул спокойным сном.        Проснулся я поздно. Вернее сказать, меня разбудил Сильвий незадолго до того, как было пора отправляться на завтрак. Всех слизеринцев сопровождал Слагхорн и опаздывать на своеобразное построение было нельзя. На удивление Лестрейнджа я быстро поднялся, привычным взмахом палочки заправил постель и стал одеваться. Только перехватив удивленный взгляд товарища, я вспомнил, насколько плохо мне было вчера, и сам изумился тому, насколько хорошо себя чувствую. — Ты уже не болен? — поинтересовался Лестрейндж. — Чувствую себя лучше всех, — бодро отозвался я.        И это было правдой. Даже беспокойная ночь не сказывалась. Тело было полно сил, не наблюдалось никакой ломоты в суставах или слабости, как бывает после болезни. Рассудок был чист и светел. Я не успел ещё привести себя в порядок, как в голове всё встало на свои места и дальнейший план действий стал совершенно понятен. Размышлял я с поразительным спокойствием и хладнокровием.        Во-первых, я должен остаться в школе на лето. Необходимо убедиться, что василиск у меня под контролем, прежде чем начнётся новый учебный год. Для этого я должен написать прошение Диппету. Во-вторых, нужно отвести подозрение. Будет лучше, если никто даже не вспомнит легенду о Тайной комнате. Мало ли, кто мог нападать на учеников.        Я пошёл на завтрак со всеми, дабы не вызывать подозрения. Прислушивался к разговорам учеников, внимательно смотрел по сторонам. Все были одинаково подавлены и испуганы. До тошноты банально. Разве что на Слизерине скорее для вида сохраняли приличествующую скорбь на лицах. Я прекрасно понимал, что слизеринцам абсолютно безразлична судьба очкастой грязнокровки. Все они думают только о том, насколько успешно сдали экзамены и как отлично теперь проведут лето, в красках рассказывая родителям о том, как кто-то в школе истреблял грязнокровок. — Где ты был вчера целый вечер, Реддл? — донёсся до меня голос Вальбурги.        Взглянув на неё, я испытал лишь раздражение. Она не должна была бросать на меня тень при всех. — Почему я должен отчитываться перед тобой? — спросил я резко и холодно.        Лицо девушки вытянулось. Она не ожидала от меня такого тона. Раньше я бы съязвил что-нибудь наподобие «а ты волновалась?» или вроде того. Теперь же я был слишком собран, думая лишь о последствиях смерти Уоррен, и не имел никакого настроения шутить. — Как староста факультета, я должна сделать тебе предупреждение: никому нельзя перемещаться по школе без причины, тем более в одиночку. На месте Уоррен вполне мог быть ты, — ответила Вальбурга, буквально сочась ядом. — Успокойся, Блэк, — огрызнулся Лестрейндж. — Том был в ванной для старост. — Сильвий, — одёрнул я.        Вальбурга ничего не сказала и до конца завтрака вообще делала вид, что меня не существует. К счастью, потому что меньше всего мне хотелось что-то доказывать высокомерной дуре вроде неё, когда как нужно было любой ценой замять смерть Уоррен. Попахивало настоящим расследованием, которое мне было совсем ни к чему.        После завтрака я написал официальное прошение на имя директора Диппета. Я просил позволить мне остаться на лето в Хогвартсе по причине того, что в маггловском мире война, а меня никто нигде не ждёт. Я давил на то, что являюсь сиротой, и нигде мне не было бы так хорошо, как в Хогвартсе. Отправив письмо адресату, я, не обращая никакого внимания на друзей, пошёл в спальню. Там я вычленил из своих вещей все сомнительные книги. Мне хватало ума не держать ничего запрещённого, и всё же несколько книг про тёмные искусства я передал на хранение Лестрейнджу. Сослался на то, что в приюте их могут испортить, хотя Сильвий и не задавал вопросов.        Когда профессор Слагхорн пришёл сопроводить слизеринцев на обед, я вышел вперёд колонны и, шагая рядом с деканом, заговорил с ним. — Что теперь будет, сэр? В школу прибудут авроры? — О, мой мальчик, даже не спрашивайте, — вздохнул профессор зельеварения. — Пока что совершенно неизвестно, что именно убило девочку. Завтра прибудут её родители, и директор даже не сможет им объяснить, что погубило их дочь... Замок, вероятно, будут обыскивать… — Сэр, я считаю своим долгом остаться и помочь в поисках, — проговорил я, изображая героический порыв. — Хогвартс — мой дом, и я не смогу спокойно спать, пока виновный не будет наказан. — Вы написали прошение на имя директора, я знаю, — вздохнул декан. — Но я всё же настаиваю, чтобы вы уехали. Оставаться слишком опасно. Даже такой искусный юный волшебник, как вы, может пострадать.        Я сокрушенно покивал, а сам порадовался тому, что узнал. Выходит, уже выяснили, что Уоррен убило не заклинание. То есть, виновных среди волшебников искать не станут. Но смогут ли профессиональные авроры выяснить, что грязнокровку убил взгляд василиска? Или же на роль убийцы подойдёт любая другая волшебная тварь?..        Ближе к вечеру меня наконец-то вызвали в кабинет директора. Тут моё спокойствие дало трещину. Я заволновался. Хотя здравый смысл подсказывал, что Диппет получил моё прошение и готов дать ответ, панические мысли появлялись сами собой.        «Что, если они что-то узнали? Что, если нападения как-то связали со мной?»        И всё же я причесался, поправил на груди значок старосты, расправил плечи и отправился в кабинет директора. Меня сопровождал Слагхорн. Внутри я смеялся — наследника Слизерина защищают от василиска. Что может быть наивнее? — Я ещё не знаю, какое решение вынес директор. Но я настоятельно советую вам, Том, не рисковать, и покинуть Хогвартс вместе со всеми, — проговорил декан, выразительно на меня глядя.        Он произнёс пароль на латыни, означавший какое-то древнее крылатое выражение. Но я не запомнил его, поскольку прокручивал в голове всё, что собирался сказать Диппету. Горгулья отъехала, открывая лестницу, и я стал подниматься в кабинет директора. Поравнявшись с дверью, постучал. — Войдите, — раздался непривычно слабый голос директора Диппета.        Я отворил дверь и, прежде чем войти, почтительно снял форменную остроконечную шляпу. — А, Реддл, — вздохнул Диппет.        Директор сидел за столом, уперев локти в столешницу и сомкнув кончики длинных тонких пальцев. Я впервые понял, как же он стар. Кажется, за одну ночь профессор Диппет осунулся и стал выглядеть на свой настоящий возраст. Волосы совсем седые, обычно могучий взор потух и стал по-стариковски задумчивым, отстранённым. — Вы хотели меня видеть, профессор Диппет? — спросил я. — Садитесь, — пригласил директор. — Я только что читал ваше письмо.        Я опустился в кресло перед директорским столом и крепко сжал руки в замок. По лицу Диппета я пытался понять, согласится ли он оставить меня в школе на лето. — Мой дорогой мальчик, — мягко проговорил директор. — Я просто не могу позволить вам остаться в школе на лето. К тому же, вы наверняка хотите побывать дома на каникулах? — Нет, — отрезал я. — Я бы предпочёл остаться в Хогвартсе, чем вернуться к этим… к этим…        Понимая, что мой голос прозвучал слишком резко, я пытался подобрать более уместные слова. — Вы живёте в маггловском приюте на каникулах, я полагаю? — спросил директор с интересом. — Да, сэр, — проговорил я, и почувствовал, как мои щёки тронул румянец.        Признаваться в том, что я живу в маггловском приюте, становилось унизительнее с каждым годом. — Вы магглорождённый? — Полукровка, сэр, — поспешил сказать я. — Отец — маггл, мать — колдунья.        Что же, хотя бы эту правду я уже признавал. Полукровка. Что же, однажды я ещё найду своего папашу… — А ваши родители?..        Диппет тактично оставил вопрос открытым. — Моя мать умерла сразу после моего рождения. В приюте мне говорили, что она прожила не больше, чем потребовалось для того, чтобы дать мне имя. Том — в честь отца, Марволо — в честь деда.        Я говорил о вещах, ранее волнующих меня, отстранённо и спокойно. Теперь я воспринимал это как данность.        Директор сочувственно вздохнул. — Дела обстоят так, Том, — заговорил он, — что можно было бы пойти на уступку, если бы не особые обстоятельства… — Вы имеете в виду все эти нападения, сэр? — спросил я. — Именно, — ответил директор. — Мой милый мальчик, вы должны понять, сколь неразумно было бы позволить вам остаться в замке после окончания семестра — особенно в свете последней трагедии… смерти этой несчастной девочки… Вам будет гораздо безопаснее далеко отсюда, в вашем приюте. В Министерстве магии идет разговор о закрытии школы. Ведь мы пока, увы, ни на йоту не приблизились к установлению… причины этих неприятностей…        Сердце пропустило удар. Хогвартс хотят закрыть?! От одной мысли, что я никогда больше не вернусь в горячо любимый замок — в мой истинный дом — стало не по себе. — Сэр… Но если этот человек будет схвачен… Если нападения прекратятся… — Что вы хотите сказать? — воскликнул директор, вскакивая с кресла. — Реддл, вам что-то известно об этих нападениях?        Я поспешно взял себя в руки. — Нет, сэр, — быстро ответил я.        Диппет, нахмурившись, буквально упал обратно в кресло. Его руки по-старчески дрожали. — Можете идти, Том, — тихо проговорил он.       Я поднялся и вышел из комнаты. Решение родилось само собой. Мне стало ясно, как белый день: нужно поймать виновного. Тогда всё закончится, и школу не закроют. Не важно, какого именно монстра предъявить директору. Подойдёт и огромный смертоносный паук. Главное — указать на виновного.        Спустившись по винтовой лестнице, я вышел в полутемный коридор к горгулье. Остановился, напряженно хмурясь и покусывая губу. Удовлетворит ли это Министерство? Всё же действие яда паука может отличаться от последствий взгляда василиска… Но здоровенная ядовитая тварь должна развеять всякие сомнения. Это дело поперёк горла и министерству, и школе. Общественность будет рвать и метать, пока ей не предъявят виновного в смерти девочки. Никто даже не станет разбираться, узнав, что в Хогвартсе жил акромантул.        Я бросился прочь. Коридоры Хогвартса были пустынны — неудивительно, ведь ученикам запрещалось покидать помещения факультетов. Тем лучше… Только в холле меня окликнул знакомый голос. — Том, что это вы блуждаете так поздно?        Я неприязненно скользнул взглядом по Дамблдору. Но тут же взял себя в руки и ответил сдержанно и спокойно: — Я был у директора, сэр.        Наши глаза на мгновение встретились. Мысленно я представил себе каменную стену, за которой прячусь от подозрительно вдумчивого взора профессора. Если он и в самом деле умеет читать мысли, как говорят, мне следует научиться закрывать свой рассудок. Я практиковал оклюмменцию и раньше, не желая давать Дамблдору повод подозревать меня в чём-либо. Теперь же придётся уделять особое внимание защите своего разума. — Ладно, поспешите в кровать, — сказал Дамблдор и кинул на меня пронизывающий взгляд. — Лучше сейчас не гулять по коридорам — с тех пор, как…       Он тяжело вздохнул, пожелал мне спокойной ночи и пошел дальше. Трюк не удался. Мой разум был надёжно закрыт.       Дождавшись, пока декан Гриффиндора скрылся из виду, я со всей быстротой поспешил вниз, по каменным ступеням в подземные помещения. Я скользнул в пустой кабинет зельеварения. Царила полутьма, факелы не горели. Но я и не думал зажигать Люмос. Вместо этого я тихо прикрыл дверь, оставив узкую щелку, и неподвижно приник к ней. Хагрид куда-то перепрятал своё чудовище, но я был уверен, что акромантул остался в подземельях. Нужно было лишь проследить за патлатым недоумком, который обязательно придёт проведать свою тварь.       Ждать пришлось долго. Но я не шелохнулся и даже не присел. Так и стоял, прилипнув к щели, и прислушивался к звукам в коридоре. Начали закрадываться опасения, что Хагрид так и не придёт. Может быть, он вообще успел забрать паука из подземелий? Если бы у полувеликана был хоть зачаток мозга, он бы давно избавился от акромантула. Или хотя бы выпустил его в Запретный лес — с него сталось бы.       Наконец, в коридоре послышались чьи-то шаги. Я отчетливо уловил, как человек миновал дверь, за которой я прятался. Беззвучно, как тень, я выскользнул в коридор и двинулся следом за шагами. Я намерено не догонял Хагрида, — а я был уверен, что это именно он, — чтобы остаться незамеченным. Недолго я крался за полувеликаном. Вскоре из-за угла раздался скрип отворяемой двери и до меня донёсся хриплый шепот: — Ну иди… Давай… Иди сюда, ко мне… Вот так… Теперь в коробку…       Я стремительно вышел из-за угла. Хагрид сидел на корточках у двери в чулан, перед ним находился уже знакомый мне огромный ящик. — Добрый вечер, Рубеус, — громко и чётко произнес я.       Великан резко захлопнул дверь и выпрямился. — Что ты делаешь здесь, внизу, Том? — наивно спросил Хагрид.        Я сделал шаг ближе, буравя недоумка взглядом. Такой беспросветный идиот. Полувеликан к тому же. Никто не удивится, что по его вине погибла девочка. Полулюдям не доверяют даже больше, чем самым последним грязнокровкам и сквибам. — Все кончено, Рубеус. Я всё о тебе расскажу. Ведь если нападения не прекратятся, школу закроют, — отчеканил я. — Ты это что… — потеряно промямлил гриффиндорец.       Кажется, он никак не мог взять толк, в чём я его обвиняю. Ещё и задержки в развитии на лицо… Трагическая неосторожность… Беспечность, стоящая жизни несчастной, невинной девочке тринадцати лет… — Я думаю, ты никого не замышлял убить. Но из чудовища мирного домашнего зверька не сделаешь. Ты выпустил его просто для разминки, чтобы он немного побыл на свободе… — медленно заговорил я, насмешливо наблюдая за реакцией Хагрида. — Он никогда никого не убивал! — закричал полувеликан, закрывая спиной закрытую дверь.       Из-за двери тем временем доносилось шуршание и пощелкивание. Хорошо бы тварь как следует подросла с нашей последней встречи… Если акромантул стал размером с собаку, одного его вида будет достаточно, чтобы убедить присяжных… — Послушай, Рубеус, — проговорил я, шагая к Хагриду. — Завтра приедут родители погибшей девочки. Самое меньшее, что Хогвартс может сделать для них, — убедить, что тварь, убившая их дочь, уничтожена… — Это не он убил! — загремел полувеликан, и его голос эхом прокатился по темному коридору. — Он… нет, он никогда… он не может!       Он и двух слов не умел связать. Я усмехнулся: перед профессорами и представителями Министерства ещё больше растеряется. — Отойди в сторону, — приказал я, вытаскивая волшебную палочку.       Заклинание осветило подземелье яркой вспышкой огня. Дверь за спиной гриффиндорца распахнулась с такой силой, что его отбросило к противоположной стене. Прямо передо мной оказался акромантул. Мерзкое зрелище: огромное, приземистое, мохнатое тело, неразбериха бесчисленных черных ног, мерцание множества глаз и пара острых как бритвы жвал. Я снова поднял волшебную палочку, но было поздно. Чудовище, спасаясь бегством, пронеслось по коридору, сшибив меня с ног, и пропало с глаз.       Злясь, что придётся бегать по школе за пауком, я медленно поднялся на ноги и сжал в руке палочку. Тут произошло непредвиденное — на меня прыгнул этот здоровенный Хагрид, пошло и по-маггловски вырвал палочку и, отшвырнув меня на пол, дико заорал: — Не-е-е-т!       Оказалось, Хагрид был не только здоровенным, но и невероятно сильным. Видимо, давали о себе знать гены великанов. Но я не растерялся. В конце-концов, из нас двоих именно я вырос в приюте. Изловчившись, пока великан тоскливо смотрел вслед своему ненаглядном питомцу, я что есть силы пнул его в колено. От неожиданности Хагрид упал, моя палочка со стуком покатилась по полу. Быстро подхватив её, я направил кончик на гриффиндорца. — А теперь даже не думай двигаться, — прошипел я, уже по-настоящему разозлённый. — Из-за тебя погибла девочка, и ты понесёшь заслуженное наказание.       Затем оставалось лишь проконвоировать Хагрида в кабинет директора Диппета и предоставить неопровержимые доказательства. Я вытянул из головы воспоминание об акромантуле, в котором я храбро пытался обезвредить тварь, а злокозненный гриффиндорец рьяно сопротивлялся и даже напал на меня. Рубеус Хагрид даже не отпирался. Бестолково мямлил о том, что Арагог никогда не убивал. Разумеется, у него не хватало ума и красноречия предоставить внятные доказательства. Директор Диппет поверил мне безоговорочно, пожал руку и растроганно похлопал по плечу, назвав храбрым мальчиком и пообещав представить к награде.       На следующий день в вестибюле школы я видел родителей Уоррен, которых наконец-то разыскали и выцепили с отдыха. Двое невзрачных магглов, убитых горем. Женщина не отнимала платка от лица, мужчина прижимал жену к себе дрожащей рукой. Их провожал декан Рэйвенкло, имеющий скорбный вид.        На моих губах расцвела злая усмешка. Я жадно всматривался в то, как задыхается от всхлипов миссис Уоррен, и как пытается держаться её благоверный. Уголок рта у него дрожал, и мужчина вот-вот был готов разрыдаться. Надо же, какая трагедия. Дочурка не вернётся домой. А ведь они, должно быть, были очень горды тем, что в семье родилась волшебница. Думали, что их отродье имеет право учиться среди истинных волшебников. Поделом же.       Ни тени раскаяния я не ощущал. Ни капли вины. Я просто использовал обстоятельства с пользой для себя, не более. Миртл Уоррен повезло принести хоть какую-то пользу в этой жизни. Возможно, её предназначение вообще было именно в этом. На что ещё могла сгодиться жалкая, вечно ноющая грязнокровка? Таким как Уоррен не место в нашем мире, и хорошо бы остальным это уяснить на её примере. Рубеус Хагрид оказался не в том месте не в то время, хотя это как посмотреть. Благодаря его любви к чудовищным тварям вроде акромантулов, я не только вышел сухим из воды, но и заслужил звание героя школы. Полувеликана же исключили из Хогвартса, и только благодаря протекции Дамблдора и слишком юному возрасту преступника Хагриду удалось избежать Азкабана. Ни у кого не возникло сомнений, что полувеликан, от природы склонный к жестокости, пусть и нечаянно послужил причиной гибели Миртл Уоррен.       А Том Марволо Реддл, примерный ученик, староста факультета Слизерин, в одиночку поймавший преступника, убившего девочку, был удостоен наивысшей в Хогвартсе награды «За заслуги перед школой».