Лиэса Риверс. Еще одна история

Солнце палило настолько сильно, что мне начало казаться, будто осень не собирается приходить на Тихий остров. Время было послеполуденное, и потому я лежала на пристани, отлынивая от работы на огороде – единственного дела, что доверили мне братья-монахи. Нет, была, конечно, попытка пристроить меня к трем коровам, что держали служители семерых. И если пасти их у меня получилось, то вот доиться они никак не хотели. То ли руки не из того места растут, то ли коровы тут неправильные… Или наоборот – слишком правильные, вернее – мудрые. Мало ли что я, городской ребенок, могла с ними сотворить из-за неумения. В общем, к буренкам меня больше не подпускали, а вот с садово-огородными работами я справлялась. Что может быть проще – полить, окучить и прополоть? – летом на даче я только этим и занималась. А вот коров у нас не было, это верно. По берегу в поисках пищи сновали птицы, как мне сказали – аисты. Лично я раньше приносящих детей пернатых не видела, но оснований не верить монахам у меня не было. Слышался тихий стук соприкасающихся лодок, покачивающихся на волнах. Я лежала, болтая ногами в теплой воде, и вдыхала свежий воздух, что приносил ветер с моря. Прикрыв глаза, я начала вспоминать старую песню, что любила петь бабушка: - Девушку из маленькой таверны Полюбил суровый капитан За глаза пугливой дикой серны, За улыбку, как морской туман. Полюбил за пепельные косы, Алых губ нетронутый коралл, В честь которых бравые матросы Осушили не один бокал. Я замолчала, услышав шаги по деревянным мосткам пристани. Не нужно было открывать глаза, чтобы понять, кто это был. Шаг был тяжелым и, будто бы, припадающим на одну ногу. Сандор, а это вне сомнений был он, скрипуче засмеялся: - Тебе нечего делать, и поэтому ты вечно поешь? - Я не всегда пою, - притворно обиделась я. – Просто когда я начинаю петь - приходишь ты. Он опустился рядом и, судя по бульканью, достал флягу. - Опять позаимствовал вино из запасов братьев? - Как видишь, - ответил он. – Так что там дальше случилось с девушкой из песни? - Тебе действительно интересно? – спросила я, заслоняясь ладонью от солнца, чтобы взглянуть на него. - Нет, но постоянно молчащие боголюбцы уже сидят у меня в печенках, а Старшего брата, вечно норовящего наставить меня на «путь истинный», лично мне хочется прибить по-тихому. Я хмыкнула, восстанавливая в памяти слова следующего куплета. - С берегов, похожих на игрушки, Где коврами бархат на лугах, Для нее скупались безделушки, Ожерелья, кольца, жемчуга. Каждый год с весенними ветрами Из далеких океанских стран Белый бриг, наполненный дарами, Привозил суровый капитан. А она с улыбкой величавой Принимала ласки и привет, Но однажды гордо и лукаво Бросила безжалостное «нет»… Он ушел, суровый и жестокий, Не сказав ни слова в этот миг, А наутро в море на востоке Далеко маячил белый бриг. Девушка из маленькой таверны Целый день сидела у окна, И глаза пугливой дикой серны Налились слезами дополна. И никто не понимал в ту пору, Даже сам хозяин кабака: Девушка из маленькой таверны Бросилася в море с маяка. Так погибли пепельные косы, Алых губ нетронутый коралл, В честь которых бравые матросы Осушили не один бокал…* - Как я и предполагал, конец баллады слезливый и печальный. А девка сама виновата, - сказал Клиган в наступившей тишине. - Типичный мужской взгляд на вещи, - парировала я. – Может девушке не нравилось, что ее безделушками покупают? - Я удивлен, что моряки ее силой не взяли, - усмехнулся мужчина. - Хотя, может, и брали, в песнях же никогда не говорится вся правда. Знал я девушку, которой бы понравилось то, что ты поешь. - А что с ней стало? – поинтересовалась я, догадываясь, что речь идет о Сансе Старк. - Не знаю. Слышал о ее свадьбе и о том, что она убила короля, - ответил он, отпивая из фляги. - Ты ее любил? – задала я вопрос в лоб. Сандор поперхнулся вином и зло взглянул на меня: - Не твое дело, - сказал он, поднимаясь. Дойдя до конца пристани, бывший Пес мертвого мальчишки обернулся: – Тебя искал кто-то с кухни, наверно, насчет овощей. Эх, кажется, план на сегодня выполнен: Сандор взбешен, на кухне вспомнили о моем существовании, а настроение упало ниже некуда. Поднявшись, я не стала надевать сапоги, все равно все дорожки на острове выложены деревом, пока дойду до септрия - ноги обсохнут. Кстати, здесь мы жили уже больше месяца. Мерибальд довел нас до острова, познакомил со Старшим братом – молодым мужчиной в самом расцвете сил (я подозревала, что в прошлом он был межевым рыцарем или разбойником) и остальными братьям, рассказал, что они дали обет молчания, но старшие послушники могут говорить раз в седмицу, а затем вновь отправился странствовать. Поначалу на нас заинтересованно косились, а после ухода Мерибальда дали работу, когда поняли, что мы останемся на некоторое время. Сандор выполнял какие-то поручения на конюшне и начищал Неведомого. Монахи, кстати, переименовали его в Улов, поскольку им было не по нраву нечестивое имя, данное коню. Клигана поселили в одной из келий рядом с братьями, мне же выделили отдельный домик на восточной стороне острова. Здесь селились женщины, приезжавшие на остров на день или два. Мой домик мне нравился: там была относительно мягкая, но узкая кровать, небольшой столик, табурет и нехилая стопка книг (как оказалось я умею читать на языке Вестеросса). В ясную погоду с берега было видно Солеварни, стоявшие на берегу Крабьей бухты, а по ночам город радовал меня множеством огней. Ужин прошел как всегда: один из братьев играл мелодию на большой арфе, я сидела за столом с тихо перешептывающимися мальчиками и наслаждалась свежим хлебом с медом, братья пили медовуху. Рыба, которая была основным и постоянным блюдом, уже начала раздражать. Перед сном я прочитала о первых Лордах Реки и о лорде Эдмине Талли, который одним из первых присягнувшем на верность Таргариенам. Добравшись до жизнеописания младшего из его сыновей, я поняла, что глаза неумолимо слипаются и, захлопнув книгу, легла спать. *** Вино было хорошее, даже очень. Пожалуй, оно было лучшим, что нашлось на этом острове, набитом святой братией. Вообще-то здесь было все, чтобы считать это место практически идеальным: тишина и покой, которых часто не хватало в Королевской Гавани, отсутствие людей, приказывающих что-либо и требующих демонстрировать свою верность, доступное вино в неограниченных количествах, но при этом здесь было смертельно скучно. Старший брат ежедневно пытался наставить его на «путь истинный», остальные святоши смотрели осуждающе, особенно когда в очередной раз находили Сандора в келье, напившегося до состояния полного непонимания кто он, и где он находится. Еще невероятно нервировало то, что девчонка чувствовала себя здесь как дома. Копалась в грядках, бегала босиком со сворой мальчишек, пасущих овец, любезничала со всеми... Ему же не терпелось уйти отсюда как можно скорее. Привалившись спиной к стене дома, в котором жила Лиэса, Сандор прислушивался к звукам: в воде резвилась рыба, скрипя, поворачивались крылья ветряной мельницы, а за тонкой деревянной стенкой слышалось ровное дыхание девушки. На восточной стороне острова было тихо и, не считая нескольких домиков, стоявших недалеко от берега, пустынно. Сделав очередной глоток из фляги, он бросил взгляд на другую сторону бухты, где стояли Солеварни, и чуть не выронил флягу - весь противоположный берег был озарен красно-оранжевым заревом пожара. В памяти мгновенно всплыли два события: большая жаровня с раскаленными докрасна угольями и жуткая, нестерпимая боль, и Черноводная, горящая зеленым огнем бездны, крики людей, погибающих на охваченных пламенем судах – его новый кошмар... Тихий остов оживился. Где-то забил сигнальный колокол, святая братия высыпала на восточный берег и принялась рассаживаться по лодкам. Сандор лишь осел на землю, сильнее навалившись на стену, и в несколько глотков опустошил флягу. На шум из дома выглянула встрепанная Лиэса. Ей хватило одного взгляда на горящий город, чтобы понять, что случилось, да и ветер принес с другого берега запах гари. Лиэса потянула Клигана на себя, заставляя подняться и зайти в дом. Девушка сунула ему в руки кувшин и заставила выпить. В кувшине, к его огромному удивлению, оказался яблочный сидр, который довольно быстро закончился. А ведь обычно она ворчала о том, что так много пить – вредно… Девушка, между тем, зажгла фонарь и устроилась на кровати с книгой, изредка посматривая на неподвижно сидящего Сандора. - Ты знаешь, мы сейчас нарушаем правило, что на Тихом острове мужчина и женщина не спят под одной крышей, если они не муж и жена? – поинтересовался он, встретившись с девушкой взглядом. - Думаю, в сложившейся ситуации это мало кто заметит. Или ты предлагаешь мне бегать по острову, стуча половником по кастрюле в поисках человека, который согласится нас поженить? – спросила она с улыбкой. Он хрипло рассмеялся. От вина и присутствия этой странной девушки становилось легче. - Что ты читаешь? - О, это жутко захватывающее жизнеописание сира Эдрика Талли**, внука сира Эдмина Талли, наследника Риверрана, родившегося… - Я понял. Лучше спой что-нибудь, у меня нет желания слушать о рыбах, - ложась прямо на пол, попросил он. - Я думала, тебя раздражает, когда я пою, - пробормотала Лиэса, но все-таки начала петь: - Начальник гвардии дворца Был как обычно, пьян. В одной руке он меч сжимал, В другой руке стакан…*** *** В следующие дни у него появилось много работы. С каждым приливом к берегу прибивало много мертвых тел. Сандор, неожиданно для себя, предложил свою помощь - нога не слишком мешала копать могилы и укладывать туда изуродованные и обожженные тела. Братья выяснили, что пожар в Солеварнях разгорелся в результате нападения разбойников. Сир Квинси Кокс, трусливый ублюдок, заперся у себя в замке, бросив людей умирать. Разбойники, скорее всего, хотели захватить какое-нибудь судно и уйти за Узкое море, но, не найдя в порту подходящего корабля, принялись зверствовать. Где-то на берегу Трезубца он потерял свой шлем, а ублюдок, нашедший его, теперь известен как Солеварнийский Пес. Этот разбойник главенствовал в шайке, грабил, насиловал и убивал в числе первых. Лиэса, услышав об этом, заявила, что Пса Клигана давно нет, что он умер еще тогда, когда послал Джоффри, а когда умрет и этот поддонок он почувствует облегчение…. У Лиэсы появились соседи. В домики селили раненных, матерей с маленькими детьми и сирот. Девушке пришлось потесниться, освобождая место для двух маленьких девчушек трех и пяти лет. Но по истечении недели нашелся папаша девочек и забрал их в Девичий пруд. В Солеварнях не осталось никого и ничего, кроме костей, пепла и мародеров, пытающихся найти что-нибудь ценное на пепелище. После пожара девушка изменилась. Непонятным образом она уговорила его на тренировки с мечом. Монахи не одобряли их занятий на берегу, но и запретить не могли. Лиэса часто стояла на западном берегу, вглядываясь вдаль, как будто кого-то высматривая. Вскоре вернулся Мерибальд в компании наемника, страшной бабищи и парнишки-оруженосца. Женщина, назвавшаяся Бриенной Тарт, искала Пташку или ее сестру, но ни Старший брат, ни другие не смогли ей помочь. После их появления Лиэса ходила задумчивая, но попыток познакомиться не предпринимала, хотя обычно старалась поговорить со всеми, кто оказался на острове. - Если хочешь что-то сказать – скажи! – не выдержал метаний девушки Клиган. - Мы должны отправиться вместе с Тартской девой, но у меня нет слов, чтобы убедить в этом ее и тебя…. _____________ *Кира Смирнова – Девушка из маленькой таверны. Текст дан с некоторыми изменениями. **на самом деле автор не знает ничего об этом персонаже, так как он полностью им выдуман. В цикле Дж.Р.Р. Мартина о детях/внуках Эдмина Талли не говорится. ***Тэм Гринхилл - Сага о вечно пьяном начальнике гвардии