Семь кругов долга

— Пленник или почётный гость? — оглядываться на вошедшего Борг не стал. И так ясно, кто мог зайти. Герен проскальзывал тенью: ни одна половица не стукнет, дверь не скрипнет. Только возникает едва уловимое ощущение присутствия человека — что и выдает ординарца. А так идеальный убийца. Прочие офицеры вваливались в дом как-то грузно, смущённо топоча сапогами. Мальчишки-адъютанты суетливо шаркали подошвами и шмыгали носами. А вот командующий Южным районом выходил быстро и уверенно, как и положено хозяину положения. — А то я у тебя ведь загостился… — Тебе всё равно сейчас нельзя обратно, — Шенг зло пнул лавку, та подскочила, громыхнув. — Ладиг прислал вестника… — Полковник надолго замолчал, выдохнул, отвернулся, словно что-то пытался рассмотреть на полке. Борг опустил голову. Что может сказать, вернее, чего потребовать командующий Западным районом, — он и так знал или догадывался. Да и расклад был подходящий: Центр будет выжидать — там самая мощная армия, так что подождут, как повернется дело, и вмешаются с выгодой для себя. Восточники — слабы, их не трогают лишь потому, что там Пограничье и нореды, которые периодически устраивают набеги на земли Федерации. Так что восточная территория — как разменная монета, почти пустая, бедная, истрёпанная. Эти земли не жалко бросить, как кость, чтобы подавились. А пока нореды будут потрошить восточников, собрать объединённую армию и выкинуть незваных гостей. Так всегда делали — самим то можно грызться сколько угодно, но на то и Федерация, чтобы против общего врага разом обороняться. Но вот внутренние распри никто разнимать не станет, и если Ладиг соберет мощи, чтобы захватить северян, то так тому и быть, станет править закон и порядок на два района. Или один подчинит как откупную землю — то есть будут собирать с северян двойную дань и поднимать свои земли, а потом превратится северный район в такую же разменку, как и южный. Ну, пусть и побарахтаются под данью годков пять или больше… Борг стиснул зубы сильно — такой участи он своим людям не желал. — Да, Ладиг предлагает мир, чтобы вдвоём прибрать к рукам твой район, — Шенг развернулся к другу. — Прямо, разумеется, не болтал, но писал так: задержи своего гостя подольше, а то он уже в летах, здоровьем слаб, да и горе его подкосило. А мы с тобой, если какие беспорядки на северном районе, то мигом управимся. — Я понял… — Борг, прищурившись, глядел на Шенга. Невелик выбор: сдаться или подохнуть. И так, и этак — итог предрешён. Теперь и про мальчишек ясно стало: по праву наследования сыновья командующих могли доказать, что готовы руководить районом, и тогда они получали право возглавить район и армию. Если же оказывались неспособны, то приходилось людям выбирать нового командующего из офицеров района. Так что всё верно вышло: младшего сына подставить под смерть, чтобы был лишний предлог стравить районы. Старшего — угробить в стычке, ведь парень после учебки, да ещё и прирожденный военный, с офицерским званием, — должен был возглавить корпус или даже дивизию. Да и отомстить за смерть брата — выполнить долг перед родом. Значит, Лерт не убивал ту девчонку — иначе было бы нечего обнародовать, чтобы вызвать желание рассчитаться за смерть невинного. Хороший план, но немного иначе сработал — для врага так даже лучше. Если его, Борга, убить, то на семь лет земля останется без командующего. Мальчишка-то в учебке и, пока курс обучения не пройдет, командовать не может. Так что объявят общий Совет и порешат выждать: авось сопляк годным окажется, а покамест добрые соседи подмогнут, чем смогут. — Да, — Шенг кивнул. — Только этот говнюк в одном просчитался: ему-то до тебя рукой подать, а мне переться, да через Центральный район. Борг расхохотался. Когда двадцать лет назад Западники покусились на восточные земли, то через центр шастали армии всех районов. И центральники неплохо на той войне заработали, продавая провизию да оружие всем желающим. Объявили свои земли нейтральной зоной, поставили весь народ под службу, объявили военное положение, даже девок, кто пометче, пистолями вооружили. И оказывали помощь да услуги — мол, страждущие. И одинаково хорошо лечили, кормили и развлекали и западников, и восточников, и северян, и южан. После той войны земли востока стали мёртвыми; район остался чисто на картах; север и юг, откуда западники вербовали добровольцев за щедрую плату, несколько лет голодали — почти некому было сеять да урожай собирать, все сражаться рванули. Но только за мешок муки по зиме драли такую цену, сколько наёмник за полгода заимел. И только центральный район процветал, продавая снедь обозами. Шенг круто развернулся и вышел. Он бы тоже посмеялся над той шуткой — несложно догадаться, отчего развеселился Борг. Но тогда было не смешно. В двадцать два года война кажется прогулкой, смерть - чем-то далёким и несбыточным, а возможность проявить доблесть ценишь превыше жизни. Пусть кто-то и зарабатывал на войне монеты, но для него тогда сражения были делом чести. Это потом он уже поумнел, когда научился выживать, перестал оплакивать всех погибших и поверил в клятву крови. Можно попробовать объединиться с другом и выступить против западного района или уступить, предать приятеля и заключить более выгодный союз. Центр ведь потом поддержит победителя. Шенг и сам не заметил, как оказался возле главных ворот, но, чтобы не делать вид, будто гуляет тут случайно, отправился проверить дозорных, нагнав на парней и караульного офицера страха. Дел было немеряно, но надо было обдумать ситуацию, а постов по периметру стен стояло с избытком — хватит на долгую прогулку. Борг криво усмехнулся: полковника Шенга иногда можно было читать, как развернутый свиток. Но в этой ситуации он должен поступать так, как следует командующему: не объединяться с более слабым приятелем, а выступить на стороне более сильных западников. Там и территория огромная, и военных частей больше, чем у северян и южан вместе взятых. Победа, конечно, будет не славной, но даже малая добыча лучше поражения. Думать о том, как бы поступил сам, окажись на месте Шенга, не хотелось. А вот на своём месте — ему умирать сейчас никак нельзя. Ни героически, ни по глупому. Потому что тогда с Северной землёй совсем беда — значит, надо выждать, и при первом же удобном случае выбраться, пробиться к своим (всё-таки несколько десятков бойцов под рукой), организовать оборону, попробовать поговорить с командующим Центрального… Только сначала закончить гостевание. Лавка показалась неудобной, да и раненый бок разнылся на ночь глядя. Борг стиснул зубы — настоя бы какого-нибудь глотнуть, чтоб боль унять. Может, и не стоило лекаря тогда наглухо… Вздохнул, плотнее завернулся в сшитое из шкур одеяло. Лежать было плохо, осторожно сел, привалился боком к стене. Вслушался — легкие, почти бесшумные шаги, быстрое и осторожное движение — ординарец даже не вошел, а просочился в горницу. Быстро скользнул вдоль стены, выглядывая в оконца — хотя что там можно по темряди такой рассмотреть? — и присел на корточки возле лавки. — Полковник, там армию собирают. Шенг приказ отдал, завтра выступают, — глухо шепнул Герен. — Послушай, ты же ведь не простой боец? — Борг схватил парня за подбородок, всмотрелся пристально. — Слишком ловок и умеешь многое, так вот что я тебе скажу… уходи! Выбирайся сейчас отсюда, понял? Найди Верса, будь с ним, помоги ему выжить. Останетесь живы — может, потом и с районом сможете сдюжить врагов. Но если сдохнете и вы, то не выйдет уже ничего. — Это приказ, полковник? — Герен мотнул головой, освобождаясь. — Мы можем попробовать уйти вместе. Я сумею. — Здесь ещё рота мальчишек северного района, — Борг опустил руку, провёл пальцами по гладким доскам лавки. Если у них получится сбежать, то этих парней будут медленно рвать вездеходами — так обычно казнят предателей, а ещё тех, над кем хотят поизмываться. И ординарец это прекрасно знает. — Вы — надежда Северного района, — упрямо сжал зубы Герен. — А ещё Верс, он настоящий воин и справится. Здесь война, мальчик, а на войне всё равно надо кем-то жертвовать. — Борг резко притянул к себе ординарца, обнял и оттолкнул. — Это приказ, Герен, уходи, найди Верса и постарайтесь выжить. — Слушаюсь, полковник, — Герен медленно поднялся, долго смотрел на Борга, прощаясь, прижал кулак к сердцу, подтверждая свою давнюю клятву верности. И шагнул к дверям, но на пороге остановился, обернулся: — Может, ещё свидимся, полковник… Борг скривил губы в насмешливой улыбке.