* * *
Королева Рейелла настояла на том, чтобы Элия удалилась в родильный покой почти на месяц раньше положенного срока, и его жена безропотно подчинилась этому решению. Беременность на этот раз давалась ей еще тяжелее, чем три года назад, и хрупкая дорнийская принцесса едва находила в себе силы появляться при дворе, как того требовал этикет. Тем не менее, последний перед родами скромный праздник был организован по всем правилам. Войдя в покои жены, Рейегар на миг подумал, что оказался в Солнечном Копье. Девушки из свиты Элии, возглавляемые любимицей принцессы Эшарой Дейн, украсили ее солар цветами и роскошными драпировками, на толстых пентошийских коврах стояли низенькие столики с легкими закусками, кувшинами сладкого дорнийского вина и вазами с фруктами. Вместо тяжелых кресел и стульев с прямыми жесткими спинками повсюду лежали подушки, в воздухе витал аромат роз и пионов. Элия, поддерживаемая под руку королевой Рейеллой, поднялась, чтобы приветствовать мужа, и Рейегар с удивлением отметил, что его мать словно помолодела, а на смуглых щеках его жены заиграл легкий румянец. — Добро пожаловать, муж мой, — улыбнулась дорнийка. Ее карие глаза светились мягким светом, так не похожим на озорные искры, сверкавшие во взгляде Лианны Старк, и, тем не менее, разительно отличавшимся от тусклого безразличия всех прошлых месяцев. Элия сделала знак музыкантам, и те заиграли веселый дорнийский мотив, а потом указала на низкий табурет, обитый красным бархатом, заменявший сегодня глубокое дубовое кресло, которое Рейегар занимал обычно, приходя в покои жены. Ветер, врываясь в распахнутые стрельчатые окна, развевал полупрозрачные занавеси, заставляя легкую рябь теней пробегать по лицам гостей и ярким картинам гобеленов, закрывавших каменную кладку стен. День постепенно клонился к закату, слуги вносили все новые и новые блюда, девушки из свиты принцессы танцевали с рыцарями и сыновьями лордов, жившими при дворе. Рейегар немного потанцевал с матерью, а потом — по настоянию жены — с Эшарой Дейн и Ларрой Блэкмонт. Дорнийки бросали на него кокетливые взгляды, состязались в остроумии, подшучивая друг над другом и над остальными гостями, и заливались звонким серебристым смехом, стоило ему сказать что-то сколь-нибудь забавное, по их мнению, а принцесса Элия наблюдала за этим со своего места на возвышении с легкой полуулыбкой. По ее знаку септа привела в солар малышку Рейенис, наряженную в алый шелк, с бронзовыми кудряшками, перехваченными золотистой лентой. Рейегар, снова занявший место рядом с женой, усадил дочь на колени, и та стала с любопытством рассматривать агатовые пуговицы его дублета. Внезапно дверь распахнулась, и в покои широким шагом вошел Джонотор Дарри в сопровождении трех воинов из гвардии десницы короля, лорда Мерривезера. В соларе тут же воцарилась звенящая тишина — музыканты перестали играть, повинуясь властному взмаху руки Белого плаща, а гости испуганно смолкли, дивясь на незваных гостей. — Прошу простить меня за вторжение, мой принц, но дело не терпит отлагательств, — сказал сир Джонотор, поклоновшись королеве и леди Элии. —Следуйте за мной. — Какова причина вашего визита, сир? — чопорно спросила его мать, пока Рейегар вглядывался в лицо воина, пытаясь понять, что произошло. — Его величество желает видеть своего сына, ваша милость, — сухо ответил рыцарь и выжидающе посмотрел на принца. Рейегар поставил дочь на ноги, шепнув, чтобы та шла к матушке, и направился к выходу из солара. Внезапно принцесса Рейенис вырвалась из рук Элии и кинулась за ним с криком: «Папа, папочка!». Эшара Дейн перехватила испуганную девочку на полпути и, бросив неодобрительный взгляд на гвардейцев, вывела ребенка через дверь в глубине комнаты. В покоях короля было жарко натоплено и царил полумрак. Окна несмотря на теплый вечер были наглухо закрыты и завешаны тяжелыми бордовыми портьерами, а в очаге догорало смолистое полено. Эйерис сидел в глубоком кресле, судорожно вцепившись скрюченными пальцами в резные подлокотники. По обеим сторонам от него стояли лорд Мерривезер и Варис, а позади, на некотором расстоянии, держа ладонь на рукояти меча, застыл Джейме Ланнистер. Едва Рейгар переступил порог кабинета, его отец разразился бранью. — Я так и знал, что ты окажешься предателем, — визгливо вскричал он, тыча крючковатым пальцем в сторону сына. — За моей спиной стакнуться с Тайвином Ланнистером! Зная, что он — мой враг! — Я всего лишь ответил на его письмо, отец, — холодно сказал Рейегар, пытаясь подавить тревогу, растущую в его душе. — В котором лорд Тайвин предлагает заключить брак между принцем Визерисом и своей дочерью Серсеей, — закончил за короля Варис. Рейегар поджал губы, с трудом скрывая неприязнь, испытываемую им по отношению к мастеру над шептунами. — Не вижу в этом ничего предосудительного. Ланнистеры — богатейший из великих домов Вестероса, а сейчас, когда казна пустеет с каждым днем, их золото могло бы оказаться полезным трону. Король скривился. — Ты говоришь, как жалкое торгашеское отродье, — с отвращением выплюнул он. — Тайвин Ланнистер завидует мне и хочет отнять то, что принадлежит мне по праву. Ему все мало… мало… — Эйерис принялся раскачиваться взад-вперед, а его голос почти перешел в стон. — Кругом одни враги, даже сыну собственному верить нельзя… Внезапно он выпрямился, и в глазах его мелькнула недобрые огоньки. — Визерис женится на этой полукровке, воняющей Дорном, как ее мать. А ты, ты сегодня же отплывешь на Драконий Камень! И чтобы духу твоего здесь не было! — взвизгнул король. — Принцесса Элия в положении, — возразил Рейегар, — она не может отправиться в путь на таком большом сроке. — А с чего ты взял, что эта дорнийская змея поедет с тобой? — расхохотался Эйерис. — Нет, ее я предпочитаю держать поблизости, чтобы быть уверенным в преданности ее братца. Внезапно король уставился на сына так, будто видел его первый раз в своей жизни. — Вон! — завопил он. — Убирайся, тебе говорят! Рейегар почувствовал, что с него довольно. Он отвесил отцу издевательский полупоклон и размашистым шагом покинул кабинет. Вернувшись в покои жены, он шепотом поведал королеве Рейелле о своем разговоре с королем и попросил как можно более мягко сообщить о его отъезде Элии и маленькой дочери, а потом, пожелав всем доброй ночи, отправился к себе. Мальчишка-стюард, услышав приказ, мигом бросился собирать пожитки и провизию. Рейегар в задумчивости склонился над столом, заваленным кучей бумаг и свитков пергамента, а потом, повинуясь внезапному порыву ярости, с криком, полным ненависти и отчаянья, смел все со столешницы на пол. В этот миг дверь открылась, и в комнату вошел Эртур Дейн. Он и глазом не моргнул, увидев учиненный принцем беспорядок. — Прикажете приготовить к отплытию флагманский корабль, мой принц? — спросил он, и спокойствие, звучавшее в его голосе, охладило гнев Рейегара. — В пекло корабль, — бросил он, наклоняясь, чтобы поднять бумаги. — Мы едем в Риверран.* * *
К югу от Рва Кейлин природа снова оживала, готовясь к весне. Снег все чаще сменялся дождем, и от холодных затяжных ливней Зеленый Зубец вздулся, смыв все деревянные мосты и затопив все переправы кроме той, что принадлежала Фреям из Близнецов. После победы, одержанной в Харренхолле Рыцарем Смеющегося Древа над Эммоном Фреем, иметь дело с лордом Уолдером и его многочисленным потомством Лианне хотелось меньше всего, но другого выхода не было. Хозяин Близнецов, впрочем, обошелся с гостями вполне сносно, не считая бесконечных сетований по поводу женитьбы Брандона на Кет Талли, а не на одной из курносых и кареглазых леди Фрей, дочек и внучек почтенного лорда Переправы. У руин замка Первых людей, теперь носившего название Старые Камни, путников встретил гонец, посланный Робертом Баратеоном. Он сообщил, что его господин остановился в гостинице «Лебедь», что в Ярмарочном Поле, и ожидает свою невесту и ее братьев, чтобы вместе с ними отправиться в Риверран. Нед и Бран очень обрадовались этому и щедро вознаградили гонца, прежде чем отправить его обратно к Роберту. Они тут же развернули коней в сторону городка, стоящего на Синем Зубце, не обращая внимания на возражения сестры, убеждавшей их в том, что так путь только станет длиннее. Когда Старки наконец прибыли в Ярмарочное Поле, Роберт уговорил их задержаться и дождаться лорда Рикарда и леди Лиарру, путешествовавших в неповоротливой тяжелой карете и потому отставших от основной кавалькады. Он заранее договорился с хозяином гостиницы, поэтому теперь его будущим родственникам достались лучшие комнаты «Лебедя», да и воины из домашней гвардии Старков нашли себе кров. Роберт все эти дни был особенно внимательным и нежным, и Лианне даже начало казаться, что она снова влюблена в своего жениха. В конце концов, решила она, принц Рейегар был и будет лишь недостижимой мечтой, а лорд Штормового Предела может стать ей хорошим мужем. За день до отъезда Лианна проснулась еще перед рассветом. Она немного повалялась в постели, мечтая о свадебном пире в Риверране и о путешествии по Вольным Городам, которое ей обещал Роберт, а потом вспомнила, что уже несколько дней назад задумала сделать своему жениху сюрприз. На ее зов прибежали служанки с водой для умывания и чистыми одеждами. Пока девушки шнуровали ее новое платье в цветах Баратеонов и собирали ее волосы в высокую прическу, Лианна послала дочку хозяина гостиницы на кухню, велев приготовить сытный и вкусный завтрак для лорда Роберта и прибавить к нему корзинку персиков, купленных ею вчера у торговца, прибывшего из Сигарда. Когда все было готово, Лианна решительно постучалась к Роберту и, не дожидаясь ответа, толкнула незапертую дверь. — Доброе утро, Робби! — воскликнула она и осеклась на полуслове. Улыбка медленно сползла с ее лица. В комнате ее жениха царил беспорядок, на полу стоял опустевший кувшин с остатками борского золотого и две маленькие серебряные чаши, которые Лианна подарила Роберту на его прошлые именины. — Лиа? Какого пекла ты здесь делаешь? — раздался наполовину испуганный наполовину раздраженный голос Баратеона, и он скатился с ложа, отпустив пухленькую рыжеволосую девушку, которую только что сжимал в объятиях. — Простите, миледи, — пролепетала девчонка, одной рукой пытаясь прикрыть грудь, а другой — нашарить сорочку. — Вон! — заорал на нее Роберт, натягивая бриджи. — Не видишь что ли, что ты здесь лишняя! По его голосу Лианна догадалась, что он сильно пьян. Внутри у нее как-будто что-то оборвалось. — Оставьте нас, — бросила она, обращаясь одновременно к служанке, державшей в руках поднос с завтраком, и к любовнице Роберта, в которой девушка узнала молодую жену одного из гвардейцев лорда Рикарда. Та уже успела кое-как одеться и, неловко поклонившись, прошлепала босыми ногами по тростниковой циновке, лежащей на полу. — Что это было? — спросила Лианна, закрыв за собой дверь и прислонившись спиной к прохладному шершавому дереву. Внешне она была спокойна, но в глубине ее души поднимался гнев. Роберт внезапно рассмеялся. — То, чем занимаются все мужчины и женщины, — сказал он, вальяжно развалившись на постели. — Или ты не знаешь, как это бывает? Что ж, пора подучиться, брачная ночь близко, — с его губ не сходила высокомерная ухмылка. — Ты клялся мне, Роберт, клялся! — воскликнула Лианна, теряя контроль над собой. — Ты обещал, что не изменишь мне ни душой, ни телом. — А ты обещала, что будешь принадлежать мне, — обвиняюще бросил он. — Я не мог больше ждать, Лиа. Я — мужчина, а не септон. Или ты думала, что я не смогу найти тебе замену? — в его голосе теперь сквозило самодовольство. — Да все девушки Вестероса только и мечтают о ночи со мной. — Мне?! Замену?! — задохнулась Лианна, не веря своим ушам. — Да, тебе! — ехидно подтвердил Роберт, поднимаясь и делая шаг в ее сторону. — Смазливый змееныш наградил тебя дурацким венком, и ты решила, что боги должны весь мир положить к твоим ногам? — издевался он. — Не тут-то было, глупышка. На то, чтобы понять весь смысл сказанного, у Лианны ушло всего одно биение сердца, и в следующий миг ее ладонь обожгла боль, а Роберт отшатнулся, схватившись за левую щеку — настолько сильной была пощечина, отвешенная ею жениху. — Ты еще пожалеешь об этом, — яростным шепотом пообещала Лианна и фурией вылетела из комнаты. Вернувшись к себе, она начала метаться из угла в угол в поисках костюма для верховой езды, круша все, что попадалось ей на пути. Найдя наконец пропажу, она, не обращая внимания на рвущиеся тесемки и разлетающиеся в разные стороны пуговицы, стащила с себя ставшее ненавистным черно-золотое платье и переоделась в подогнанный по ее фигуре мужской наряд. Схватив первый попавшийся под руку плащ и кошель с серебром, Лианна бросилась прочь, на бегу застегивая пояс с ножнами, в которых покоился маленький кинжал, единственное ее оружие, которое она не оставила в Винтерфелле. Ею владело лишь одно желание — поскорее уехать отсюда и не видеть ни единой души; с разбега налетев в дверях гостиницы на человека, она грязно выругалась и потребовала, чтобы он убрался с дороги, забыв поблагодарить постояльца за то, что тот схватил ее за локоть и не дал упасть после столкновения. — Леди Лианна? — услышала она знакомый голос, в котором сквозило удивление. — Куда это вы так торопитесь? Все еще думая, что ослышалась, девушка подняла голову. На нее озадаченно взирал Рейегар Таргариен. — Прошу простить меня, милорд, я не хотела сбить вас с ног, — проговорила она в замешательстве, гадая, каким ветром кронпринца занесло в маленький городок в Речных Землях. — Пустяки, миледи, это вы меня простите, — улыбнулся он. — Вы уже уезжаете? — Да, немедленно, — сухо кивнула Лианна. — Я была бы очень благодарна вам, если бы вы пропустили меня. Я очень спешу. — Но во дворе никого нет, — возразил Рейегар. — Неужели вы поедете в одиночку? — Именно так, мой принц, — подтвердила она, раздосадованная его дотошностью. — Меня уже давно ждут в Риверране. — В таком случае я поеду с вами, — решительно сказал Рейегар, пропустил девушку в дверной проем и широким шагом направился за ней в сторону конюшни. — Как вам будет угодно, — пожала плечами Лианна, решив, что легко отделалась, и пообещав себе ничего не говорить принцу о причине своего бегства.