Немыслимый союз

      Деревенька, в которой они укрылись, находилась во владениях Ланнистеров, поэтому даже Герольд Хайтауэр решил, что без особого риска можно задержаться тут на пару-тройку дней и переждать непогоду. Освелл Уэнт где-то раздобыл краску, и Рейегар с его помощью выкрасил волосы в черный цвет. Краска была дешевой, и шевелюра принца вместо цвета воронова крыла приобрела темно-синий оттенок, отчего Лианна, впервые увидев его в новом обличье, расхохоталась до слез.       — Тебе бы впору быть тирошийцем, а не принцем Семи Королевств, — проговорила она, с трудом переводя дух, — отныне я так и буду тебя называть: Тирошиец, — объявила девушка, и Рейегар рассмеялся вместе с ней.       — И что же заставило тирошийца забраться так далеко на запад? — весело поинтересовался он, подыгрывая ей.       — Это совсем просто, — проговорила Лианна, прохаживаясь взад-вперед по маленькой, но уютной горнице, — ты был младшим сыном в знатной, но обедневшей семье, сбежал из дома двенадцати лет от роду и попал в один из наемных отрядов. Не важно, в какой, главное — стал наемником, — сочинила она на ходу. Оглядевшись в поисках вдохновения, она заметила на грубо сколоченных досках стола глиняную миску с яблоками. Выбрав то, что было крупнее и крепче остальных, она повертела фрукт в руках и продолжила. — Потом тебе надоело воевать за архонтов и магистров, и ты решил податься в Вестерос. Ты нанялся телохранителем к торговцу пряностями и переплыл вместе с ним Узкое море. А потом один важный и суровый лорд приставил тебя охранять свою дочь. И вот ты здесь, на другом краю мира, в крошечной, никому не известной деревушке, — заключила она, перебрасывая яблоко из одной руки в другую и обратно.       Только сейчас девушка заметила, что принц смотрит на нее во все глаза.       — А дочь важного и сурового лорда — вы, леди Лианна? — спросил он с улыбкой.       — Разумеется, — кивнула Лианна, — вот только я терпеть не могу, когда меня называют «леди», — и с этими словами она запустила в принца яблоком.       Тот среагировал мгновенно и поймал фрукт одной рукой, заставив Лианну восхититься своей ловкостью. Она прищурившись наблюдала за тем, как он отошел от окна и, пригибая голову, чтобы не задеть свисающие со стропил пучки сухих трав, приблизился к ней почти вплотную.       — Раз вы запрещаете обращаться к вам «леди», придется сделать вас королевой, — проговорил он, протянув руку, чтобы убрать с ее лба непослушную прядь волос.       — Вот еще, — фыркнула Лианна, увернувшись от его прикосновения и отступив на шаг.       — Вы все еще верны лорду Баратеону? — спросил принц, улыбка его теперь казалась вымученной.       — Роберт освободил меня от клятвы в тот самый миг, когда назвал таргариенской шлюхой при половине лордов Речных Земель и знаменосцев моего отца, — неожиданно резко заявила Лиана, в голосе ее зазвенела сталь. Она и сама не ожидала, что так отреагирует на напоминание о своем женихе.       Рейегар несколько мгновений взирал на нее со смесью удивления и облегчения, а потом, сделав шаг вперед, заключил ее в объятия. Лианна прижалась щекой к мягкой ткани его дублета и ощутила, что сердце принца бьется неровными резкими толчками. Она слегка отстранилась и подняла голову, чтобы заглянуть ему в лицо, и в этот самый миг Рейегар поцеловал ее. Поцелуй был легким и нежным как прикосновение крыла бабочки, так не похожим на страстные, но грубоватые ласки Роберта. Девушка невольно отпрянула и, широко распахнув глаза, уставилась на принца.       — Я люблю вас, Лианна, — еле слышно проговорил Рейегар. В эту минуту он был одновременно смешным и трогательным, сочетая в себе черты принца и только что выдуманного ею наемника-тирошийца, влюбившегося в свою госпожу. Их взгляды встретились, и Лианна поняла, что оба они пропали. Не думая более ни о чем, она привстала на цыпочки и обвила его шею руками, их губы слились в новом поцелуе.       На другой день утром Лианна написала Кейтилин коротенькую записку, где извинялась за свой внезапный отъезд и уведомляла подругу, что находится в полной безопасности под защитой принца и Белых плащей. Мейстера в деревеньке не оказалось, поэтому ей пришлось поручить доставку письма одному из местных мальчишек.       — Не забудь же, передай в собственные руки леди Кейтилин Талли, — в последний раз напомнила она юнцу, вручая ему за труды несколько медяков.       — Будет сделано, м’леди, — откликнулся тот с поклоном, глаза его задорно сверкнули при виде монет, он бережно спрятал бумагу на груди и резво зашагал в сторону Речной Дороги.       — Назавтра к вечеру он будет в Риверране, — сказала Лианна показавшемуся на пороге дома Рейегару. Тот кивнул.       — А если твои братья всё же пошлют погоню? — поинтересовался принц, облокотившись о дверной косяк и щурясь на поднимающееся всё выше солнце.       — Тогда мы убежим за Узкое море, — предположила Лианна, склонив голову на бок и любуясь точеным профилем Рейегара.       — Мы купим небольшую галею и станем торговать шелками или пряностями, —подхватил принц. — А потом… — он осекся на полуслове и посмотрел куда-то поверх плеча Лианны.       Девушка обернулась и увидела у себя за спиной Эртура Дейна, делающего своему господину какие-то знаки.       — Доброго утра вам, миледи, — приветствовал ее дорниец и повернулся к принцу. — Мне нужно сказать вам пару слов, ваша милость, — он многозначительно покосился на Лианну.       Та обиженно поджала губы и уже собралась оставить их наедине, но Рейегар остановил ее, коснувшись ее руки.       — От леди Лианны у меня нет секретов, Эртур. Рассказывай, что стряслось.       Рыцарь пожал плечами, но всё же заговорил.       — Вы знаете, что после недавней ссоры с вашим батюшкой лорд Тайвин сложил с себя полномочия десницы и решил вернуться в Западные земли. Так вот, прибыв домой, он почти сразу отправился в путешествие по своим владениям. Сейчас он как раз следует вдоль восточной границы и со дня на день может нагрянуть прямо сюда, застав нас врасплох. Как знать, может быть, он решит примириться с короной и выдать вас государю как изменника? А даже если этого не случится, неизвестно, что вообще взбредет ему в голову.       Принц молча выслушал дорнийца, и лицо его помрачнело.       — Что ж, в таком случае нам лучше вернуться в Речные земли, — сказал он.       Изумлению Лианны не было предела.       — Но нас же наверняка ищут именно там! — воскликнула она, недоумевающе переводя взгляд с Рейегара на Эртура и обратно. — Чем нам может грозить встреча с лордом Тайвином?       Рейегар тяжело вздохнул.       — Лорд Тайвин печется, прежде всего, о благе своей семьи, о величии дома Ланнистеров. Он не видит ни малейшего резона помогать королевскому отпрыску, попавшему в немилость, особенно когда на примете есть другой, — проговорил он, присаживаясь на ступеньки крыльца и делая знак Лианне сесть рядом. — Отец отослал меня на Драконий Камень, но я ослушался его приказа и поехал в Риверран. Перед этим я опрометчиво дал согласие на помолвку Серсеи Ланнистер и моего брата Визериса. Это и стало причиной ссоры. Хотя король был в ярости, он не отменил этого решения. Таким образом, Серсея — уже почти принцесса. Думаю, лорд Тайвин сделает всё, чтобы его дочь рано или поздно стала королевой, — он многозначительно посмотрел на Лианну, и ей стало не по себе.       — Седьмое пекло, — выругалась она сквозь зубы, — выходит, мы окажемся между двух огней?       — Речные земли огромны, мы сможем затеряться там словно иголка в стоге сена, — задумчиво проговорил Рейегар. — В любом случае, для лорда Талли я кронпринц, а не досадная помеха на пути к достижению цели, — горько усмехнулся он, — так что разумнее будет ехать на юг через его владения.       Принц вопросительно взглянул на Лианну. Она была встревожена не на шутку, но доводы Рейегара убедили ее, и она кивнула.       — Прикажете седлать коней, господин? — с готовностью спросил Эртур.       — Да, мы должны ехать немедля, — подтвердил принц, поднимаясь и протягивая руку Лианне. — Нужно купить еды в дорогу и собрать вещи.       — Я позабочусь об этом, — улыбнулась девушка, позволив Рейегару рывком поставить себя на ноги и задержать ее ладонь в своей.       Она увидела, что после ее слов лицо принца будто озарилось изнутри мягким светом; по-видимому, он не ожидал, что она предложит свою помощь. Это развеселило ее.       — Неужели ты думал, что я испугаюсь трудностей и вернусь к родным и незадачливому жениху, как только в воздухе повеет приключениями? — спросила она, кокетливо изогнув бровь и изучающе глядя на принца.       — Мне хотелось верить, что этого не случится, — ответил он, накрывая ее ладонь своею.

* * *

      Когда седельные сумки были набиты провизией и нехитрым скарбом, который путники захватили, уезжая из Риверрана, а фляги наполнены чистой прохладной водой и вином, Освелл Уэнт расплатился с хозяйкой дома, румяной пышногрудой вдовой, одарившей его полным сожаления взглядом. Выезжая за ворота, Рейегар окинул взором двор, хозяйственные постройки и крытой соломой дом и пожалел, что нельзя задержаться тут еще на пару дней.       Путешествовали они налегке, с ними не было слуг и вьючных лошадей, чтобы заставить их ехать медленно, погода стояла на удивление погожая. Теперь они старались держаться подальше от человеческого жилья, опасаясь привлечь к себе внимание подданных лорда Хостера. Лианна надеялась, что Кет Талли уже получила ее записку, и поиски беглецов прекратились, но Герольд Хайтауэр считал, что не лишним будет соблюдать осторожность, и Рейегар в этом был с ним абсолютно согласен.       Они всё больше забирали на восток, и Лианна порой спрашивала, куда именно они держат путь. Принц только таинственно улыбался и обещал, что этот сюрприз ей обязательно понравится. Девушка надувала губки в притворной обиде и грозилась лопнуть от любопытства, если немедленно не узнает, что задумал коварный Тирошиец. Это прозвище, выдуманное Лианной еще в первые дни путешествия, пришлось по душе Рейегару, и губы его сами собой расплывались в улыбке, когда он слышал знакомое слово из уст возлюбленной. Принц давно уже знал, каким будет его следующий шаг; поначалу бесплотные, его мечты обрели зримую и ощутимую форму за всё то время, что прошло с великого турнира лорда Уэнта. Оставалось только дождаться подходящего момента.       Весенний вечер был тихим и прозрачным. Солнце скрылось за макушками деревьев, но еще не зашло за горизонт, поэтому опушка, на которой расположились путники, была до сих пор озарена мягким отсветом уходящего дня. В прохладно-голубом небе, подернутом пеленой перистых облаков, носились птицы. Они пролетали так высоко над землей, что казались совсем крошечными на фоне безбрежных просторов небосвода.       Наблюдая за тем, как Лианна помогает Освеллу свежевать найденного в ловушке зайца, Рейегар чувствовал, как волнение всё больше овладевает им. Слова, уже сотни и тысячи раз произнесенные мысленно, казались пустыми и невыразительными, в горле разом пересохло, сердце колотилось так сильно, будто решило выскочить из груди.       «Ну что ты трясешься как последний оруженосец, задумавший поцеловать господскую дочку!» — мысленно обругал он самого себя. — «Тебе давно уже не пятнадцать, пора научиться поступать по-мужски!» Он сжал кулаки, пытаясь отогнать мрачные картины, услужливо подсовываемые ему воображением. В конце концов, сказал он себе, попытка не пытка. Лучше уж узнать, что для Лианны он — всего лишь мимолетное увлечение, попытка продлить дни свободы, возможность отомстить жениху-мерзавцу, — чем добровольно отказаться от нее, даже не узнав, что у нее на сердце.       Стреножив коня, чтобы тот не удрал в заросли, Рейегар зашагал к костру, от которого уже тянулся ароматный дымок. Освелл насадил тушку зайца на прут и теперь как заправский повар поворачивал ее над огнем, чтобы дать мясу хорошенько поджариться со всех сторон. Лианна разделила запасы зачерствевшего хлеба так, чтобы хватило перекусить утром, и сходила к ручью за водой.       Когда нехитрая трапеза завершилась, на опушку спустилась ночь. В бархатно-синем небе сияли звезды; здесь они казались крупнее и ярче, чем в Королевской Гавани. Рейегар вспомнил, как когда-то давно великий мейстер Пицель учил его различать созвездия. Вот и сейчас имена двенадцати небесных домов и их правителей, семи священных странников и многих других звезд всплыли сами собой в его памяти. Подняв взор к небу, он легко нашел Ледяного Дракона и Сумеречного Кота, Меч Зари и Королевскую Корону. Красный Странник, священная звезда Кузнеца, сиял в Лунной Деве. Лианна рассказывала, что одичалые называют Странника Вором и считают время, когда он находится в Лунной Деве, благоприятным для похищения женщин. В жилах Старков и одичалых течет кровь Первых Людей, так, может быть, эта необычная примета сработает сейчас, подумал Рейегар, и решимость вернулась к нему. Он отослал рыцарей спать, сказав, что подежурит первую стражу. Эртур хлопнул его по плечу и ободряюще подмигнул, чем сначала привел принца в ярость. Рейегар с трудом сдержался, чтобы не обругать дорнийца последними словами, но потом вспомнил, что Дейн всегда безошибочно угадывал настроение друга, понимая его почти без слов, и про себя усмехнулся. Видимо, волнение написано у него на лице, раз гвардеец осмелился так фамильярничать.       Лианна еще не спала. Она устроилась у костра, обхватив колени руками и положив на них подбородок, сидением ей служила огромная корявая ветка, судя по всему, оторванная от близлежащего дерева особенно сильным порывом ветра. Рейегар ступал тихо, но девушка словно почувствовала его присутствие и обернулась. В глазах ее плясали отсветы пламени. Она подвинулась, освобождая место на коряге, и он сел рядом, набросив ей на плечи свой плащ. Улыбка слегка тронула ее губы, она удобнее устроилась в кольце его рук и склонила голову на его плечо. Некоторое время они сидели молча, словно боясь разрушить таинство звездной ночи, окружившей их. Наконец, Рейегар решился заговорить       — Леди Лианна, я хочу, чтобы вы стали моей женой, — произнес он, сглотнув, чтобы избавиться от кома в горле, душившего его.       Девушка поморщилась, услышав раздражающее ее обращение, и слегка отстранилась, пристально глядя на принца. В ее взгляде удивление сменилось ликованием, а потом недоверием.       — Но ты ведь уже женат на Элии Мартелл, — проговорила она с печальной полуулыбкой.       Рейегар ожидал этих слов и сотню раз отвечал на них в своем воображении, но теперь, когда нужно было сказать хоть что-то в свое оправдание, он словно лишился дара речи.       — Таргариен может иметь более одной жены, — пробормотал он, едва ли понимая смысл этих слов, и тут же ужаснулся их циничности.       Лианна отодвинулась от него, его плащ все еще был на ее плечах, но отрешенный взгляд ее был устремлен вдаль, черты лица заострились. «Боги, что я наделал!» — в отчаянии подумал принц.       — Послушай, Лиа, — произнес он, взяв ее ладони в свои. Девушка не отняла рук, и от этого сердце принца радостно сжалось — надежда еще была. — Мы с Элией поженились по требованию моего отца. Хвала богам, мы сумели найти общий язык и сблизиться, но любви между нами никогда не было. В тот день, когда мы принесли обеты пред ликом Семерых, мы дали еще одну клятву — если кому-то из нас случится полюбить, второй не станет препятствовать его счастью. Все время нашего супружества я знал, что Элия любит Эртура Дейна, и видел, что чувство это взаимно, вот только цепи, которыми связан дорниец, намного крепче моих. Элия смирилась со своей участью и постаралась стать мне хорошей женой. Сейчас же все изменилось. Еще в Харренхолле она сказала мне, что теперь спокойно может сложить с себя титул принцессы из дома Таргариенов и вернуться в Дорн, но я попросил ее подождать еще немного. Я во что бы то ни стало найду способ освободить Эртура от клятвы и поделиться с этими дорогими моему сердцу людьми частицей того счастья, что я обрел при встрече с тобой, — он умолк, всматриваясь в лицо Лианны, освещенное неверным светом, исходящим от костра.       — Трогательная история, — промолвила девушка, было видно, что в душе ее происходит борьба. Она хотела верить словам принца, но всё же сомневалась.       — В это сложно поверить, я понимаю, — сказал Рейегар. — К тому же, если ты согласишься, то волей-неволей разделишь со мной все тяготы, с которыми мне еще предстоит столкнуться. Мой отец безумен, я почти в опале, и только боги знают, что случится дальше, — он запнулся, — я… я не вправе просить о такой милости, но без тебя я свою жизнь более не могу представить… — его голос сорвался, на глаза навернулись слезы.       Лианна молчала. Лицо ее посветлело, она аккуратно высвободила одну руку из ладони принца и мягко прикоснулась к его щеке.       — В крайнем случае, мы всегда можем сбежать за Узкое море и провести остаток дней в странствиях, так ведь, Тирошиец? — и она бросила на него лукавый взгляд.       Сердце Рейегара неистово заколотилось, кровь бросилась в лицо, он понял, что значат эти слова, но, боясь ошибиться, переспросил.       — Так ты будешь моей женой?       — Да, — чуть слышно шепнула Лианна, улыбаясь так, как могут только невинные младенцы и очень счастливые люди.       — Тогда мы едем на Остров Ликов, моя королева! — воскликнул он прежде, чем накрыть ее губы поцелуем.

* * *

      За всё то время, что они ехали по Речным Землям, им не встретилось ни одного отряда, посланного на розыски принца и «похищенной» дочери лорда Рикарда, и путешественники осмелели. Они чаще стали заезжать в деревни, правда, по-прежнему избегая поместий мелких лордов, и даже пару раз оставались на ночлег, если ночь обещала быть ненастной. В такие дни отряд разделялся: Лианна и Освелл назывались братом и сестрой и въезжали в деревню первыми, за ними — Рейегар, представляющийся волантийским бардом, попавшим в немилость и вынужденным искать убежище в Вестеросе. В подтверждение своих слов за пищу и кров он расплачивался игрой на небольшой арфе, которую всюду возил с собой, и пел песни на общем или на высоком валирийском, в зависимости от желания слушателей. Эртур Дейн и Герольд Хайтауэр без своих белых плащей и эмалированных доспехов выглядели обычными межевыми рыцарями и потому не привлекали внимания простонародья.       После нескольких дождливых дней погода улучшилась, и путники решили снова заночевать под открытым небом. Под вечер они приехали в место под названием Высокое Сердце. Бывать на таких высоких холмах Лианне еще не доводилось, на минуту ей даже показалось, что с его вершины видно полмира. Там, наверху, располагалось кольцо огромных белых пней — всё, что осталось от могучих некогда чардрев. Всего Лианна насчитала тридцать один пень; некоторые из них были так огромны, что на них мог бы лечь в полный рост ребенок лет десяти. Рейегар присоединился к ней, когда она вознамерилась обследовать вершину холма.       — Раньше Высокое Сердце было святыней Детей Леса, — сказал он, поддерживая девушку под локоть, чтобы не дать споткнуться о громадные узловатые корни лесных великанов, некогда охранявших это место. — Их сила до сих пор присутствует здесь, поэтому те, кто ночует на холме, могут спать спокойно — с ними ничего не случится.       — По крайней мере, враг сюда не подберется незамеченным, — хмыкнула Лианна, аккуратно высвобождая полу плаща из цепких пальцев колючего кустарника. — Но что случилось с рощей? Ее срубили Первые Люди? — спросила она, вспомнив, что до заключения мирного договора с Детьми Леса те стремились уничтожить как можно больше чардрев, потому что верили — неприятель наблюдает за ними с помощью глаз, вырезанных на белой шершавой коре.       Рейегар покачал головой:       — Это сделал андальский король Эррег Братоубийца. Он же лишил жизни всех обитавших здесь Детей Леса. Если верить преданиям, их призраки до сих пор являются на холме.       Лианна тяжело вздохнула, размышляя о жестокости андалов, но призраки ее не пугали. В детстве она играла вместе с братьями в дев и чудовищ в крипте Винтерфелла, прямо среди сидящих на своих тронах каменных Королей Зимы, и потому точно знала, что призраков можно встретить только в сказках Нэн.       И всё же в тот вечер ей стало не по себе, когда из-за кустарника прямо на продуваемую всеми ветрами макушку холма опираясь на кривую черную клюку, вышла крошечная женщина. В ней было не больше трех футов роста, тонкие белые волосы развевались на ветру, а смотрела она на путешественников красными глазами альбиноса. «Быть может, старушка — одна из потомков Детей Леса», — подумалось Лианне. Если это так, то не следует гневить богов, решила она и пригласила карлицу к огню. Переглянувшись с Эртуром Дейном, девушка протянула гостье порцию солонины и краюху хлеба. Та молча приняла угощение и стала есть, будто не замечая направленных на нее взглядов гвардейцев. Однако когда за ее спиной появился Рейегар, искавший в кустах унесенный ветром плащ, старушка обратилась к нему, даже не обернувшись, словно с самого начала знала, кто это.       — От меня не спрячешься, принц-дракон. Поди-ка сюда, негоже тебе по кустам таиться, — проговорила она и указала сморщенной дрожащей рукой на свободное место у огня.       Принц пожал плечами и бросил на Лианну недоумевающий взгляд, но все-таки обошел костер и сел напротив карлицы. Старушка снова погрузилась в молчание, уплетая предложенное Лианной угощение. Закончив с ним, она утерла рот крошечной ладонью и произнесла скрипучим голосом:       — Старые боги неспокойны и не дают мне спать. Я вижу странные и пугающие сны. Во сне я видела, как пламя танцует под песню северного ветра, я видела крылатую волчицу и ледяного дракона в коронах, я видела их сына, порождение огня и льда. Он держал в руках сияющий меч, и тени обступали его со всех сторон.       Лианна слушала старушку затаив дыхание, ей казалось, что она видит то, о чем говорит женщина, перед ее внутренним взором, словно в фантастическом полусне, мелькали картины. Драконы кружили над черной скалой острова, к вершине которого жался замок из серого гранита. Белый холод шел на юг, сковывая всё на своем пути ледяной коркой; вот он достиг громады Стены, и масса льда со звоном рассыпалась хрустальной крошкой. Сотни людей спешили укрыться за городскими стенами от войска, преследовавшего их, но спасительное убежище вспыхнуло как сухое дерево от попавшей в него молнии, и огненное зарево вознеслось к темнеющим небесам…       — Не прячься, драконий принц, я знаю, кто ты. От меня еще никому не удавалось скрыться, — голос непрошеной гостьи вернул девушку к реальности, и она увидела, что старушка снисходительно усмехается, глядя на Рейегара. — Много горя ты принес на мой холм, мне оно не нужно. Я сыта по горло горем Летнего Замка. Жестоко с твоей стороны было приходить сюда с таким бременем. Мне стоит проклясть тебя или прогнать отсюда, но если ты споешь мне песню, я пощажу тебя и даже найду слова утешения.       — Что спеть вам, миледи? — учтиво поинтересовался принц, доставая арфу.       — Для меня существует только одна песня. Песня моей Дженни, — фыркнула старуха, будто возмущенная тем, что у нее спрашивают такую нелепицу.       Рейегар покорно склонил голову и заиграл. Напев был нежным и очень печальным, таким, что у Лианны на глаза навернулись слезы. Эту песню она не слышала никогда прежде, но отчего-то знала, что не сможет ее забыть.       

В высоком чертоге былых королей Танцует Дженни и призраки с ней: Одних давно потеряла она, Других обрела, чтобы вновь потерять. Превыше всего любил лорд ее, Сей мир он покинул уже так давно, Что имя его не припомнить уж ей, Но здесь, в чертогах былых королей, Кружатся они, унося боль и грусть. И старые камни рушатся пусть — Она не покинет чертог королей До тех пор, пока ее призраки с ней.*       Наконец, принц умолк. Карлица удовлетворенно кивнула.       — Твое пение пришлось мне по нраву. Что ж, так и быть, я скажу тебе то, что ты так хочешь знать. Не ищи счастье в книгах и в битвах, оно рядом с тобой. Белые розы и красные розы цветут много раз за лето, но зимние розы наливаются цветом лишь однажды. Снился мне дракон, охраняющий такую розу от лесных зверей, от оленей и львов. Я не знаю, что означает этот сон, но ты-то точно поймешь, певец Летнего Замка.       С этими словами старушка поднялась и скрылась в ночной тьме так же внезапно, как до этого появилась. Освелл нервно хохотнул, Эртур пробормотал короткую молитву Воину, а Герольд Хайтауэр решительно поднялся на ноги и, положив руку на рукоять кинжала, отправился обследовать кустарник, очевидно желая понять, куда делась карлица. У Лианны же на душе было на удивление спокойно; старые боги благоволят им, поняла она и, поймав взгляд Рейегара, поняла, что он думает то же самое.        * Вольный перевод первого куплета песни «Jenny of Oldstones» Florence + The Machine