Or were I in the wildest waste, Sae black and bare, sae black and bare, The desert were a Paradise, If thou wert there, if thou wert there; Or were I Monarch o' the globe, Wi' thee to reign, wi' thee to reign, The brightest jewel in my Crown Wad be my Queen, wad be my Queen.
«O wert thou in the cauld blast»*
Роберт Бёрнс
Широкими шагами Кет меряла просторный солар, некогда отведенный ее матери как леди Риверрана, но вот уже четыре года находящийся в её, Кейтилин Талли, распоряжении. Каждый дюйм этого помещения был знаком ей, и только благодаря этому она сейчас избегала острых углов мебели, нагретой рамы экрана перед камином и истертых до блеска каменных плит пола, неосторожно наступив на которые можно было разбиться до крови. В руке девушка сжимала измятый кусочек пергамента; несколько строк, начертанных знакомым небрежным почерком Брандона Старка, она успела выучить наизусть. «Миледи, вот уже неделя как мы вступили на Королевский Тракт, и, полагаю, еще через три дня мы прибудем в столицу. Элберт и Этан расспрашивают каждого встречного, но безрезультатно: никто из путников не видел Лианну, тем более, в компании драконьего принца и Белых плащей. Боюсь, мы идем по ложному следу, но теперь уже поздно отступать. В любом случае, в Красном Замке должны знать, в какое пекло провалился наследник престола.Преданный Вам,
Брандон Старк.
PS. Отправьте птицу, если поиски вашего лорда-отца увенчаются успехом». Кейтилин снова уставилась на пергамент, невидящим взглядом скользя по строчкам. Все ее существо отказывалось верить в то, что принц увез ее подругу силой. За те недели, что он провел в Риверране, Кет не получила ни единого повода усомниться в его порядочности и нежном, почти благоговейном отношении к Лианне Старк. Ни разу со дня их приезда в замок Рейегар Таргариен не оставался наедине с северянкой, ни разу не говорил он о своих чувствах и не требовал от девушки взаимности. Роберт же, напротив, вел себя отвратительно. Чего стоит одна его выходка в Великом Чертоге, случившаяся накануне исчезновения Лианны. Когда Кет обнаружила в покоях подруги следы драки и ониксовую пуговку с камзола Баратеона, она готова была поклясться всеми богами, даже Неведомым, что штормовой лорд решил овладеть невестой не дожидаясь свадьбы, а Лианна, не в силах больше выносить опостылевшего жениха, нашла единственно возможный выход — снова сбежать, чтобы на этот раз уже не возвращаться. Одно только выбивалось из этого стройного и логичного заключения — девушка не оставила письма или записки и до сих пор не прислала ни строчки. На это и указал лорд Хостер дочери, когда она ворвалась в его кабинет, требуя остановить Брандона и не верить никаким отговоркам Роберта. — Я не могу приказать пытать гранд-лорда, дочь моя, — сказал он, недовольно поджимая губы, — к тому же, он поклялся в правдивости своих слов, и у меня нет оснований не верить ему. Заметив, что Кет упрямо качает головой, он тяжело вздохнул. — Конечно, история в высшей мере неприятная, да и сам я не склонен думать, что принц увез Лианну Старк вопреки ее воле, но от этого ничего не меняется. Если девушка и впрямь бежала, мой долг — вернуть ее семье и жениху. — Но… — со слезами в голосе перебила Кейтилин. — Никаких «но» быть не может, Кэтти, — ласково, но твердо остановил ее отец. — Я принял Лианну под свой кров и несу за нее ответственность перед ее родными. Девушку следует найти и передать братьям. После этого я готов замолвить за нее словечко и посодействовать расторжению ее помолвки с этим несчастным пропойцей, — добавил он, видя, что Кет все еще не согласна с ним. Со дня того разговора прошло уже почти три недели, но поиски так и не дали результата. Кейтилин в глубине души чувствовала, что ее лорд-отец не делает всего, что в его силах, тем самым оставляя беглецам шанс не быть пойманными, и была ему благодарна. Тем не менее, сомнения продолжали терзать ее душу. Вот и сейчас, всматриваясь слезящимися от усталости глазами в письмо Брана, она думала, что, возможно, ей следовало поговорить с женихом начистоту и высказать свои соображения. Кто знает, может быть, он согласился бы с ней и не отправился бы требовать справедливости у безумца, восседающего на троне. Задумавшись, Кет не заметила, как сумерки плавно перетекли в ночь.Солар освещал лишь огонь в камине, да и тот горел слабо, словно нехотя, отбрасывая на стены покоев причудливые тени. Девушка подумала, что пора позвать слуг, чтобы те зажгли свечи и закрыли ставни, но в этот миг раздался слабый стук в дверь. — Войдите, — буркнула Кейтилин, бросая в камин письмо жениха. Пергамент вспыхнул с сухим треском, на одно биение сердца ярко осветив проскользнувшую в солар Вилму. — Миледи, к вам пришел молодой лорд, — проговорила горничная, присев в реверансе, — я сказала ему, что вы велели никого не впускать, но он настаивает. Прикажете позвать септу и увести его спать? — Нет, пусть войдет, — со вздохом сказала Кет, подумав, что брату, верно, приснился кошмар, и он опять боится, что под кроватью в его спальне прячется Улыбчивый Рыцарь**. Вопреки ее ожиданиям, Эдмар сейчас был слишком серьезен для семилетнего мальчугана, прячущего лицо в складках ее юбки после страшных сновидений. — Кэтти, септон Марк сегодня рассказал мне о лжи, — сказал ребенок, опустив голову и разглядывая носки собственных ботинок. — Он сказал мне, что это большой грех, за который следует просить прощения не только у Семерых, но и у того, кому ты солгал… — он сбился и замолчал. Кет присела рядом с ним на корточки и заглянула ему в глаза. — Ну, признавайся, маленький проказник, что ты там натворил, — нарочито беззаботно сказала она, желая подбодрить брата. — Утащил пирожки из-под носа у Толстой Марты? — Нет, хуже, — прошептал Эдмар. — Помнишь крестьянина? Он пришел сюда вскоре после того, как леди Лианна уехала. Ты еще спрашивала у меня, не просил ли он что-нибудь передать тебе. Кет кивнула, не понимая, к чему клонит ее младший брат. — Так вот, я обманул тебя, — пробормотал Эдмар, краснея до корней волос. — Он принес тебе записку. Я хотел передать ее тебе, но он сказал, что отдаст ее только тебе в руки. Я уже собирался бежать за тобой, но меня остановил лорд Роберт. Я рассказал ему про записку, и он сказал, что это от Петира. Еще он сказал, что Петир поступает нечестно, и лорд Брандон обязательно расстроится, когда узнает об этом. Лорд Роберт сказал, что сам поговорит с гонцом, и что это будет наш с ним секрет, — убитым голосом закончил ребенок, в его глазах стояли слезы. Кет тяжело вздохнула. Похоже, Лианна все-таки послала ей весточку, догадалась она. Напуганный ее молчанием, младший брат расплакался и бросился ей на шею. — Кэтти, мне так стыдно, — всхлипывал он. — Прости меня, сестричка, прости… Я не хотел огорчать тебя и лорда Брандона… Я больше не буду врать, клянусь лампадой Старицы и мечом Воина! — Ну-ну, тише, — обнимая мальчугана и приглаживая его рыжие кудряшки, проговорила Кет. — Не плачь, Эдмар, я не сержусь. Ты правильно сделал, что рассказал мне все это, теперь твоя совесть чиста. Ступай спать и не забудь перед сном возблагодарить Старицу за то, что она преподнесла тебе урок, который следует запомнить на всю жизнь. Эдмар кивнул и улыбнулся сквозь слезы. Кет стерла влагу с его щек своим носовым платком, поцеловала ребенка в лоб и отправила его в опочивальню. Сама она снова стала расхаживать из угла в угол, одновременно напуганная и воодушевленная сделанным открытием. Мысли путались, и она никак не могла решить, что делать дальше. То в ней вспыхивала ярость, побуждая ее вывести Роберта Баратеона на чистую воду, то ей становилось жаль младшего брата и она, не желая предавать его доверие, давала себе слово закрыть глаза на случившееся, просто отметив для себя еще один повод не доверять штормовому лорду. В конце концов она подумала, что для начала нужно посоветоваться с отцом, и, немного успокоенная этим решением, отправилась спать.* * *
Когда они достигли Божьего Ока, уже вечерело. Прохладный ветерок трепал полы плащей и забирался под шерстяные дублеты. В подступающих сумерках водная гладь потемнела, а на другом берегу, на Острове Ликов, за зеленым пологом весенней листвы то тут, то там вспыхивали огоньки. Лошадей им пришлось оставить в близлежащей деревне. Рейегар и Эртур Дейн поглубже надвинули капюшоны, а Освелл представил всю честнýю компанию северянами, ищущими благословения у старых богов. Рыцарь внушал доверие своей широкой улыбкой, простой манерой речи и прямым взглядом, поэтому Лианна уже привыкла к тому, что именно Уэнт чаще всего выступал в роли «переговорщика». Вот и сейчас он без особых усилий убедил местного рыбака одолжить им на пару дней крепкую, недавно сколоченную лодку. Когда скакуны путников, оставленные в залог, встали в конюшне рядом с собственным старым конягой мужчины, тот принялся ворчать, что останется без выручки до возвращения северных господ, и Освелл дал ему несколько оленей сверх уже врученной платы, сказав, что это с лихвой покроет убытки. Лианна подумала, что стоило дать золотой, но потом справедливо рассудила, что бросаться такими деньгами значит немедленно привлечь к себе лишнее внимание. На Севере богаты только лорды, да и те не спешат расставаться с золотом, приберегая его для покупки припасов суровой зимой. Рыбак проводил их до места, где в камышах была привязана его лодка, помог справиться с хитроумными узлами и даже сунул Уэнту котомку с нехитрой снедью. Освелл и Герольд сели на весла, и лодка быстро заскользила в сторону острова, разрезая носом клочья наползающего с дальнего берега озера тумана. — С чего бы это простонародью тратить на каких-то паломников еду, да еще такую вкусную, — проворчал Эртур, отщипнув от краюхи свежего хлеба, обнаруженной им в свертке. — Наверняка он уже бежит к местному старосте, чтобы сдать нас с потрохами и получить втрое против того, что дали ему мы, считая лошадей. Лианна зябко поежилась, в душу вместе с холодом закрался страх. Дорниец озвучил ее собственные опасения, и она бросила взгляд на Рейегара, ожидая увидеть в его глазах такую же тревогу. Вопреки ее догадке, тот только усмехнулся. — Скорее всего, старый плут уже прикинул, сколько сможет выручить на ближайшей ярмарке за скакунов и сбрую, — весело сказал принц. — Тогда нам стоит поторопиться, — хохотнул Освелл. — Иначе всех драгоценностей девицы Старк не хватит, чтобы выкупить их. Лианна хотела было рассердиться, но рыцарь выглядел так комично, что она рассмеялась следом за мужчинами. Белые плащи гребли резво, и вскоре лодка ткнулась в илистое дно. Рейегар нашел на дне лодки факел и засветил его. Путники выпрыгнули из лодки, вода плескалась у их ног. Пока мужчины вытаскивали ялик на берег и укрывали его в тростнике, Лианна держала факел высоко над головой, развеивая быстро подступающую тьму. Когда с этим было покончено, Эртур забрал у девушки факел, и они двинулись через заросли вглубь острова. В полумраке легко было оступиться, и Рейегар, оберегая Лианну, приобнял ее левой рукой за талию. Она вложила в его свободную правую ладонь свою, и зашагала в унисон с принцем, аккуратно перебираясь через корни деревьев и упавшие на землю ветки. Надвигалась ночь, на восточном крае неба появились первые звезды, воздух был будто пропитан могуществом, подтверждая, что власть старых богов здесь сильнее, чем во всем остальном Вестеросе. Сердце Лианны затрепетало в предвкушении чего-то таинственного, но прекрасного; она почему-то особенно явственно ощутила на своей талии руку Рейегара, ей даже показалось, что тепло его ладони доходит до ее кожи через многочисленные слои шерсти и льна. В голове сам собой всплыл знакомый мотив, и тут она с удивлением обнаружила, что принц тихонько напевает ту же самую мелодию, «Два сердца бьются как одно». Лианна хихикнула и, поддавшись искушению, подхватила напев. Наградой за это был полный огня взгляд ее жениха, от которого у нее перехватило дыхание. Чем ближе была их свадьба, тем сильнее Лианну охватывало нетерпение; то же происходило и с Рейегаром, она видела это. Его объятия становились всё крепче, отпускал он ее всё более неохотно, и сдерживать себя ему становилось всё тяжелее. Принц никогда не переходил границ разумного, даже его поцелуи сохраняли подобие целомудренности, ибо он касался губами только тех частей ее тела, которые не скрывала одежда. Лишь однажды, когда на очередном привале они остались вдвоем у костра, он показал малую толику того самого драконьего пламени, о котором судачили девушки в Харренхолле. Лианна думала, что после истории с Робертом возненавидит весь род мужской, но то, что делал ее будущий муж, ей определенно нравилось. Вот и сейчас она вспоминала, как в краткий миг, как он позже назвал это, «слабости», Рейегар усадил ее к себе на колени, поймал ее руку, коснувшуюся его щеки, и поцеловал сначала ладошку, а потом каждый палец. Ей было слегка щекотно, и она хихикнула, тем самым дав ему повод закрыть ей рот поцелуем. Лианна положила руки ему на плечи, чувствуя силу мышц, проступающих под дублетом, и с готовностью ответила на его поцелуй. Когда наконец им перестало хватать воздуха, и она оторвалась от его губ, принц принялся целовать ее щеки, уголки рта и подбородок, а потом, словно повинуясь тайному, заставляющему ее краснеть желанию, прикоснулся губами к коже на шее, сначала легко и нежно, а затем всё более страстно, спускаясь ниже, к наглухо застегнутому воротнику ее куртки. Когда одной рукой он сильнее прижал ее к себе, а другой расстегнул верхнюю пуговку, чтобы затем поцеловать ямку между ключиц, она шумно втянула носом воздух и крепче стиснула его плечи, желая, чтобы это мгновение никогда не заканчивалось. Но Рейегар уже опомнился, неловко пробормотал извинения, дрожащими пальцами просунул пуговицу в петлю и отстранился, пряча от нее взор. Лианна точно знала, что в индиговых глазах его плещется желание, но поручиться за то, что в ее собственных не отражается такая же буря, не могла, а потому благоразумно не стала пытаться перехватить взгляд принца. Не проходило и дня без того, чтобы девушка не вспоминала о том случае у костра и, видят боги, ей всё больше хотелось продолжения… Вот и сейчас она погрузилась в сладкие мечты, едва ли разбирая, куда идёт, опираясь на руку принца. Голос Эртура Дейна вырвал ее из томительных грез. — Седьмое пекло, зеленые люди и впрямь не выдумка! — воскликнул дорниец; в открывшемся перед ними проходе между деревьями Лианна увидела низкорослые фигурки с факелами и фонарями в руках. Она высвободилась из рук Рейегара, откинула с лица капюшон и шагнула навстречу хозяевам острова. Говорили, что у здешних обитателей зеленая кожа и оленьи рога, а одежда их сшита из листьев, но Хоуленд Рид, проживший у зеленых людей почти целую зиму, горячо заверил Лианну, что это небылицы, поэтому сейчас она разглядывала странный народец с любопытством, но без страха. Больше всего встретившие их походили на жителей Сероводья и особенно на самогó маленького лорда Рида. Ростом едва выше пяти футов, они были одеты в зеленые, коричневые и бурые домотканые одежды; мужчины носили зеленые же шапочки с приколотыми к ним листьями чардрев, а почти все женщины были рыжеволосы. В руках у нескольких из зеленых людей, были луки и короткие бронзовые мечи, но большинство было безоружным. Они изучающе смотрели на непрошеных гостей, но не проявляли враждебности. Наконец вперед вышел седобородый мужчина, в белом, расшитом алыми листьями плаще. — Мое имя Эорик, люди избрали меня старостой и просили быть глашатаем их воли, — проговорил он степенно, что-то в его речи отличалось от всех слышанных Лианной ранее местных говоров, и она решила, что, должно быть, между собой зеленые люди говорят на древнем наречии Первых Людей. — Кто вы, добрые путники, и зачем прибыли на священный остров? — Я — Лианна из дома Старков, — проговорила девушка, внезапно осознав, что именно ей, северянке, скорее удастся расположить к себе островитян. — Я пришла сюда, чтобы скрепить союз двух сердец, моего и… — она запнулась, не зная, как представить Рейегара, но Эорик сделал это за нее. — Молодой Дракон пришел просить милости у старых богов, так-так, — проговорил он. — Что ж, добро пожаловать, Рейегар из дома Таргариенов! — принц шагнул вперед, откинул капюшон и склонил голову в приветственном поклоне. Эорик внимательно оглядел всю компанию, дольше всего задержав взгляд на Лианне и Рейегаре. — Да будет так, Лианна из дома Старков! — наконец промолвил он. — Договор Льда и Пламени пора исполнить. Настало время Принцу, что был обещан, прийти в этот мир, — голос его звучал торжественно, но Лианна понятия не имела, о чем он говорит. — Поистине немыслимый союз, и да благословят его боги! — воскликнул старейшина и жестом пригласил путников следовать за ним.* * *
Впервые за последние месяцы Рейегар спал спокойно, совсем как в детстве, когда королева Рейелла читала ему на ночь сказания о Веке Героев. Разбудил его луч солнца, наискось пересекший комнату и коснувшийся его лица. Проснувшись, принц какое-то время лежал, прикрыв глаза и прислушиваясь к звукам, доносившимся снаружи. Пение птиц, шелест листвы под весенним ветерком, тихая речь обитателей острова, шаги, скрип калитки или крыльца, потрескивание огня в очаге — всё это наполняло его душу умиротворением. Быть может, им с Лианной стоит пожить здесь несколько лун или даже остаться навсегда. Если бы только знать наверняка, что сюда за ними не придут люди Талли с мечами и копьями… Мысль о преследователях развеяла сонное благодушие, овладевшее Рейегаром. Он отбросил одеяло и поднялся с постели. Эртур, деливший с ним комнату, еще спал. Стараясь не шуметь, принц натянул сапоги, набросил на плечи плащ и вышел наружу. Прошлой ночью в скудном свете факелов деревня зеленых людей показалась ему мрачным и таинственным местом. Теперь же, при свете поднимающегося всё выше солнца она удивительно походила на все прочие поселения в Речных Землях, вот только узкие, но прямые улочки вели не к септе, а к громадному чардреву, равного которому Рейегару еще не приходилось видеть. Красные ладошки листьев и белая кора то тут, то там проглядывали сквозь зелень дубов и вязов, но этот лесной великан всё равно приковывал к себе взор. Низкие домики с крытыми соломой крышами и затянутыми слюдой окошками не достигали даже нижних ветвей его. Принц вспомнил рассказы Лианны о богороще Винтерфелла и тамошнем сердце-дереве. Так ли оно велико, как то, что растет здесь, на Острове Ликов? Стоило ему подумать о вотчине Старков, как перед внутренним взором предстал образ его невесты, и сердце Рейегара сжалось в сладостном предвкушении. Прежде чем солнце поднимется вновь над горизонтом, они станут мужем и женой. Эта мысль заставила кровь прилить к щекам принца, и он, почувствовав это, усмехнулся. Пять лет назад, стоя в Великой Септе Бейелора рука об руку с Элией Мартелл, он не испытывал такого волнения. Да чего уж там, он вообще ничего не чувствовал. Сейчас же, будучи взрослым мужчиной, он трепетал как мальчишка, мечтал и до сих пор не мог поверить в собственное счастье. Ему всё казалось, что Лианна возьмет назад свое слово, но северянка и не думала отступать. Каждый раз, когда он ловил на себе ее сияющий взгляд и видел, как на щеках ее вспыхивает румянец, волна желания накрывала его с головой; ему приходилось собирать всю свою волю в кулак, чтобы не напугать девушку и не напомнить ей ненароком грубого и похотливого Баратеона. Из задумчивости его вывел Эртур Дейн, опустивший тяжелую ладонь на плечо принца и окликнувший его. — А-а, это ты, — рассеяно бросил Рейегар, моргнув, чтобы сфокусировать взгляд. — Держу пари, тебе не терпится поскорее скрепить брак, — ухмыльнулся дорниец, как всегда переходя границы дозволенного. Ответом ему стал притворно суровый взгляд — у принца было слишком хорошее настроение, чтобы сердиться на друга всерьез. — Пожалуй, нам стоит привести себя в порядок, не то леди Лианна до смерти перепугается при виде таких нерях, — продолжил Дейн как ни в чем не бывало. — Твоя правда, Эртур, — согласился Рейегар с улыбкой. Умывшись, сбрив только начавшую пробиваться серебристую щетину, расчесав синие, будто у тирошийца, волосы и облачившись в лучшие дублет и бриджи из имеющихся, принц почувствовал, что волнуется еще пуще прежнего. Придирчиво разглядывая свое отражение в тусклом зеркальце, выданном ему хозяином дома, он заметил легкий загар, тронувший его обычно бледную кожу, и издал нервный смешок. Отец зашелся бы в очередном припадке безумия, увидев наследника в таком виде. Ну конечно, еще немного — и кронпринц станет похож на простого межевого рыцаря, надо только найти краску получше, чтобы не щеголять необычным цветом волос так далеко от Вольных Городов, или вовсе обрить череп налысо. Тогда его точно никто не узнает, и им с Лианной можно будет вздохнуть спокойно. Чета, приютившая Эртура и Рейегара этой ночью, разделила с ними скромный завтрак. Подкрепившись, принц, не в силах сидеть на одном месте, отправился прогуляться по деревне. Жители занимались своими делами, переговариваясь на незнакомом ему наречии. Стайка ребятишек увязалась за ним, весело болтая уже на общем и рассказывая небылицы про великих лордов, бывавших на острове. Всюду кипела жизнь, мало чем отличающаяся от той, которую вели прочие обитатели Семи Королевств, и это удивляло и забавляло принца. Наконец ноги сами привели его к дому, где расположилась Лианна. Помявшись на пороге, он всё же постучал, сомневаясь, что ему положено видеть невесту в свадебном наряде до церемонии. Рыжеволосая девушка в темно-зеленом шерстяном платье, перехваченном кожаным поясом, выбежала ему навстречу. — Ах, это вы, лорд-жених! — радостно воскликнула она и потянула его за собой, в дом, — Идемте скорее, миледи вас уже заждалась. Рейегару пришлось наклонить голову, чтобы не удариться о низко нависший дверной косяк, и старательно пошаркать ногами о циновку на пороге, прежде чем он оказался в чистой комнате с выбеленными стенами и усыпанным тростником полом. У распахнутого окошка стояла Лианна. Она обернулась на звук его шагов, и у принца перехватило дыхание — так она была хороша. Расчесанные до блеска волосы девушки струились по плечам, обрамляя чуть удлиненное личико, темные, четко очерченные брови удивленно взметнулись вверх, губы, нежные будто лепестки роз, приоткрылись в улыбке. — Здравствуй, Рэй, — проговорила Лианна с такой теплотой, что сердце принца забилось вдвое быстрее положенного. Стряхнув с себя оцепенение, он пересек разделяющее их расстояние, опустился перед ней на одно колено и поднес ее руку к губам. Шелковистая кожа девушки источала легкий цветочный аромат, и Рейегар, не удержавшись, поцеловал внутреннюю сторону ее ладони и выглядывающее из рукава запястье. Серые глаза Лианны сверкнули почти призывно, и принцу стоило большого труда отпустить свою нареченную и сделать пару шагов назад, чтобы окинуть взором всю ее фигуру. Белое платье из плотного шелка выгодно обрисовывало изящный силуэт девушки; узкие рукава и мягко ниспадающая юбка выдавали в нем один из скромных «домашних» нарядов Лианны. Поясок из выбеленной кожи и тонкая полоска кружева, оторачивающая вырез, были единственными его украшениями. Свои драгоценности девушка оставила в Риверране, но даже в простом однотонном одеянии и без единого золотого колечка она выглядела по-настоящему царственно. Редкие камни, серебряная парча и многоцветный бархат только оттеняют красоту северянки; в шерсти и льне она будет так же прекрасна как в королевском пурпуре, именно сейчас Рейегар ощутил это особенно отчетливо. Он еще долго простоял бы, затаив дыхание и любуясь своей нареченной, если бы за его спиной не раздался голос Герольда Хайтауэра. — Пора, ваша милость, — буркнул рыцарь, которому предстояло вести новобрачную под венец. Белый Бык до последнего отказывался быть Лианне посаженным отцом, но вчерашний разговор с Эориком, кажется, примирил его с этой обязанностью. Больше того, староста сказал ему нечто такое, после чего рыцарь уже не смотрел на девушку так сурово как раньше и сейчас приветствовал ее весьма учтиво. Вблизи чардрево, возле которого Рейегару надлежало встречать Лианну, казалось еще выше и внушительнее; на ветвях его расселись вóроны, поглядывая на царившее вокруг оживление черными, по-человечески умными глазами. Эорик, опирающийся на выточенный из белой древесины посох, приветствовал принца легким поклоном. Когда Герольд ввел Лианну под сень сердце-дерева, островитянин выступил вперед и, подобно глашатаю, ударил оземь тупым концом посоха. — Кто здесь? — спросил он звучным голосом, далеко разносящимся в прохладном воздухе. — Кто просит благословения богов? — Лианна из дома Старков, — ответил Герольд, — законнорожденная, взрослая и достигшая расцвета. Кто хочет взять ее за себя? — Я, Рейегар из дома Таргариенов, принц Драконьего Камня, наследующий Железный Трон Семи Королевств. Кто ее отдает? — Герольд из дома Хайтауэров, лорд-командующий Королевской Гвардии. — Леди Лианна, берете ли вы этого человека себе в мужья? — снова подал голос Эорик, повернувшись к девушке. — Беру, — уверенно заявила она и подарила принцу одну из самых своих очаровательных улыбок. — Принц Рейегар, берете ли вы эту девушку себе в жены? — обратился Эорик к Рейегару — Беру, — ответил он, и сердце в его груди радостно затрепетало. Лианна шагнула ему навстречу, они взялись за руки и преклонили колени перед сердце-деревом. Девушка молчала, склонив голову, лицо ее приобрело сосредоточенное выражение, и Рейегар, глядя на нее украдкой, гадал, о чем она сейчас просит богов. Сам он помолился о том, чтобы Лианне никогда не пришлось сожалеть о принесенной ею теперь клятве. Наконец, не сговариваясь, будто повинуясь внутреннему голосу, они одновременно поднялись на ноги. Принц снял с плеч невесты подбитый белым мехом серый дорожный плащ, символизирующий цвета Старков, и набросил взамен него свой черный, алого дракона с которого Лианна собственноручно спорола перед их бегством. — Этим поцелуем я клянусь тебе в любви и признаю своей леди и женой, — произнес он. — Этим поцелуем я клянусь тебе в любви и признаю своим лордом и мужем, — откликнулась Лианна, и их губы соприкоснулись. — Перед ликами богов и людей я объявляю Рейегара из дома Таргариенов и Лианну из дома Старков мужем и женой, — проговорил Эорик, снова ударив посохом оземь. — Одна плоть, одно сердце, одна душа отныне и навеки, и да будет проклят тот, кто станет между ними. После этих слов Рейегар привлек Лианну к себе и, уже совершенно не стесняясь многоголосой толпы, поцеловал ее снова, на этот раз куда более страстно. Девушка приподнялась на цыпочки и обвила его шею руками; разница в их росте была столь велика, что ей пришлось прильнуть к нему всем телом, чтобы сохранить равновесие. Принц крепко держал ее, не давая даже покачнуться, а когда поцелуй прервался и они на пару биений сердца отстранились друг от друга, подхватил молодую жену на руки и понес ее сквозь образованный островитянами живой коридор к дому Эорика, где уже был готов самый настоящий свадебный пир.* * *
До лета было еще далеко и, хотя день постепенно становился всё длиннее, темнело еще рано. С наступлением сумерек запылали факелы и затрепетали огоньки в причудливой формы фонарях, заливая колеблющимся красновато-желтым светом дворе Эорика, пестрый навес и пиршественный стол под ним. Лианна и Рейегар сидели на почетном месте по правую руку от старосты; принц и пожилой мужчина о чем-то негромко переговаривались. Девушка была слишком взволнована, чтобы интересоваться содержанием их разговора. Рука Рейегара сжимала ее ладонь, их колени соприкасались, вечерний воздух опьянял, танцоры, кружившиеся под звуки лютни и флейты, мелькали бесконечной вереницей. Вдруг принц оборвал свою речь на полуслове, вскочил на ноги и устремился к кругу танцующих, увлекая Лианну за собой. Она со смехом подхватила юбки, стараясь угнаться за широкими шагами мужа, и через пару биений сердца они уже отплясывали какой-то диковинный танец, повинуясь только звукам музыки, разносившимся над поляной. В конце концов девушка запыхалась и потянула Рейегара прочь из круга, чтобы немного перевести дух. — Пора возвращаться, — отдышавшись, проговорила наконец Лианна. — Близится ночь, гости, верно, уже заждались провожания. Ей сделалось не по себе при мысли об этой части брачного обряда, слишком живы были еще воспоминания о грубых руках Роберта, рвавших на ней платье. Хотя она старалась казаться спокойной, Рейегар всё же уловил ее тревогу, она поняла это по внимательному взгляду, которым он окинул ее. — А почему бы нам снова не сбежать, раз уж это вошло у нас в привычку? — спросил он, заговорщицки подмигнув ей. Лианна не веря свои ушам кивнула, и они, стараясь не шуметь, отступили в тень яблонь, перемахнули через низенькую живую изгородь и поспешили по пустынной в поздний час улочке к дому, в котором Лианна провела прошлую ночь и куда должна была вернуться вместе с мужем в сопровождении шумной толпы, распевающей похабные песенки. Дверь оказалась не заперта, внутри было темно хоть глаз выколи. — Осторожно, — предупредила Лианна, вовремя вспомнив о низком дверном проёме, но тут же запнулась, перешагивая высокий порог, и чуть было не упала, запутавшись в длинном подоле платья. Рейегар подхватил ее, и оба они расхохотались, то ли от забавного совпадения, то ли от того, что напряжение, не отпускавшее их весь день, наконец растаяло. Принц пошарил в карманах и, найдя огниво, зажег пару свечей. — Так-то лучше, — улыбнулся он, и от его взгляда Лианне внезапно стало жарко. Она вспомнила, что кроме них в доме никого нет, и сердце ее сжалось в томительном ожидании. «Боги, я ведь понятия не имею, что нужно делать», — мелькнула в ее голове запоздалая мысль, но ноги будто сами по себе сделали один шаг, потом другой, сокращая расстояние между нею и принцем. Она взяла в правую руку подсвечник, а левую протянула ему. — Идем, — шепнула Лианна и, ощутив, как пальцы Рейегара переплелись с ее собственными, направилась в комнату, служившую опочивальней. Оказавшись там, она снова оробела и, поставив подсвечник на низенький столик, замерла в нерешительности у двери. Теперь уже принц сам приблизился к ней, привлек к себе и поцеловал точно так, как это было в памятную ночь у костра. Одна рука его легла девушке на талию, другой он поддерживал ее затылок, перебирая спутанные пряди волос. От его прикосновений у Лианны на миг перехватило дыхание, она подалась вперед, обхватывая шею Рейегара и с наслаждением отвечая на его сделавшиеся требовательным поцелуи. Впервые она так целовала мужчину, и впервые так целовали ее. Когда она наконец оторвалась от губ мужа, тот, воспользовавшись моментом, отступил на шаг, опустился на край ложа и потянул ее за собой. Не успев ахнуть, Лианна очутилась у него на коленях и почувствовала его теплые губы на своей коже. В этот раз Рейегара уже не останавливали ни аскетичный воротник куртки, ни условности, запрещающие ему обладать девушкой до свадьбы. Он поцеловал ее ключицы и ту часть плеч, что выглядывала из выреза платья, спускаясь всё ниже к скрытой шелковым лифом груди, и Лианна зажмурилась, закусила губу, подавляя тяжелый вздох, рвавшийся изнутри. Пальцы ее скользили по плечам Рейегара, по его шее и затылку; ей вдруг захотелось приласкать его в ответ, и, повинуясь этому порыву, она наклонилась и легонько поцеловала его серебрящуюся у корней волос макушку. Рейегар удивленно вскинул голову, и тогда она принялась целовать его лоб, брови, морщинки, разбежавшиеся вокруг глаз, когда он улыбнулся, ямочки на щеках, гладко выбритый подбородок… В неровном свете свечей она увидела, как расширились его зрачки, услышала прерывистое дыхание, ощутила, как его руки стиснули ее талию. Ему нравится, поняла она, и осознание этого откликнулось радостным трепетом где-то в глубине ее естества. Когда Лианна отстранилась, чтобы перевести дух, ладони Рейегара скользнули по ее спине совсем рядом со шнуровкой на платье. — Лиа, — хрипло прошептал он, — позволишь?.. Вопрос принца оборвался на полуслове, но Лианна и так поняла, о чем он просит. Кровь бросилась ей в лицо. Она молча склонила голову в знак согласия и, соскользнув с его колен, повернулась к мужу спиной. Он поднялся, аккуратно собрал ее рассыпавшиеся по плечам волосы, поцеловал открывшуюся шею и стал распускать ленты, которыми был зашнурован ее корсаж. Когда платье с шорохом опустилось на пол, а Лианна осталась в тонкой батистовой сорочке, смущение вновь овладело ею. Ей захотелось спрятать лицо в ладонях, закрыться чем-нибудь, но Рейегар припал губами к обнаженной коже ее плеч, и робость растаяла, уступив место доселе незнакомому ей, сладкому ощущению. На мгновение принц отпустил ее. Тогда, обернувшись, Лианна увидела, как он дрожащими пальцами пытается справиться с пуговицами своего дублета. Удивляясь собственной смелости, она пришла ему на помощь, а когда он резким движением стянул через голову рубашку, легко коснулась широких плеч, сильных рук, приложила ладонь к его груди там, где бьется сердце. Рейегар издал полустон-полувздох и подхватил ее на руки. Она поцеловала мужа, сжимая его лицо в ладонях и упиваясь одной ей предназначенным взглядом. Принц снова опустился на ложе, и Лианна оказалась сидящей на нем верхом. Сорочка ее задралась самым бесстыдным образом, Рейегар гладил ее ноги, постепенно поднимаясь всё выше… Они снова целовались, и Лианна уже потеряла счет времени, ощущая лишь страстные, но от этого не менее нежные и осторожные ласки мужа, пьянящие получше борского золотого. Рейегар упал на подушки, увлекая ее за собой, она попыталась сесть, но он не дал ей этого сделать и, перекатившись по постели, навис над нею. Рука его скользнула по ее измятой сорочке, он поднял бровь в немом вопросе, и Лианна, снова чувствуя как краснеет, едва заметно кивнула. — Боги, как же ты хороша, — пробормотал принц, когда ничто больше не скрывало от его взора тела жены, и она скорее угадала его слова, чем услышала их. Рейегар склонился над ней и принялся покрывать поцелуями каждый дюйм ее кожи. Лианне стало жарко, кровь стучала в ушах, она закрыла глаза и вся отдалась во власть наслаждения, которое ей дарили губы и руки мужа. Наконец он устроился между ее ног, целуя и поглаживая внутреннюю сторону бёдер. — Рэй, что ты делаешь? — смущенно шепнула девушка, разгадав его намерение. — То, что давно уже хотел сделать, — только и ответил принц, и скоро внизу ее живота что-то сладостно сжалось, между ног стало горячо и влажно. Пальцы ее, зарывшиеся в крашеную шевелюру мужа, будто свело судорогой, весь мир сузился до величины ее лона. С каждым новым вздохом напряжение нарастало, еще секунда — и она достигла пика, не сдержав томного стона, который услышала будто издали. — Это… это… — прошептала она, не в силах подобрать слов, чтобы описать то, что чувствовала теперь. — Любовь, — улыбнулся принц, поднимая на нее взгляд, полный страсти. — Тогда почему ты до сих пор одет? — с внезапно вернувшимся к ней озорством спросила Лианна, приподнимаясь на локте и проводя другой рукой по подтянутому торсу мужа, подбираясь все ближе к тесемкам на его бриджах. — Будет больно, — предупредил Рейегар, но она видела, что он сгорает от нетерпения. — Знаю, — бесстрашно усмехнулась она, и щеки ее вновь залила краска, когда она увидела, как велико его желание обладать ею. Когда принц вошел в нее, всё тело ее пронзила боль, но даже в этой боли было что-то сладостное. Рейегар не спешил, дав ей возможность привыкнуть к новым ощущениям, и Лианна была благодарна ему за это. Каждое его движение отдавалось внутри нее, заставляя морщиться, но скоро она приноровилась и крепче стиснула плечи мужа, подбадривая его. Принц стал двигаться быстрее, и она подалась вперед, словно желая принять его в себя как можно глубже. Дыхание его участилось, лицо покраснело; чутье подсказало Лианне, что миг высшего наслаждения недалек. Тогда она сама задвигала бедрами, неумело пытаясь попасть в заданный Рейегаром ритм. Наконец судорога исказила его валирийские черты, с губ сорвалось: «Моя королева…», и Лианна почувствовала, как семя его излилось в нее. В это мгновение, пусть даже она не испытала ничего отдаленно напоминающего экстаз, пережитый принцем, радость наполнила всё ее существо. То была радость, которой не находилось рационального объяснения, восторг души, имеющий мало общего с простым наслаждением от телесной близости. Лианна замерла в объятиях Рейегара, затаив дыхание, стараясь удержать эти волшебные минуты в памяти, и, может быть, только поэтому услышала, как он прошептал: «Я люблю тебя, Лиа. И теперь я твой, а ты моя.» — Отныне и навеки, — откликнулась она, теснее прижимаясь к мужу. * В забытой богом стороне, В песках пустых, в песках пустых, Эдем бы отворился мне, Будь рядом ты, будь рядом ты. А стал бы царь я из царей, Что свет видал, что свет видал, Так ты царицею моей Была тогда, была тогда. ** Улыбчивый Рыцарь — известный разбойник из Братства Королевского леса, убитый сиром Эртуром Дейном.