melody without words.

Минхен родился здоровым. Пошел в детский сад, в первый класс, потом во второй. Родители нарадоваться не могли: оба люди творческие, они с восхищением отмечали страсть сына к музыке, а после младшей школы — к поэзии. Минхен писал много и долго, запирался в комнате, отрезая себя от внешнего мира, и питался в такие дни одним припасенными в столе печеньем. Но свое поведение всегда оправдывал: не меньше, чем раз в три месяца, с радостными криками вваливался в квартиру, держа в руках грамоту первой степени с конкурсов стихов, нестандартной поэзии, литературных очерков и множества других авторских сочинений. Вывешивать их, правда, не любил, аккуратно складывал в отдельную папку, но хранил ее, как зеницу ока. Шел к успеху, учился, не покладая рук, и мечтал однажды выступить со своим произведением перед огромной публикой. А через год — авария, шок, сломанный позвоночник и разрыв голосовых связок. Минхен не поднимался с кровати месяцами, иногда ел и снова впадал в беспокойный сон. Потерял в весе, кожа обтянула тонкие кости, но все это уходило на дальний план, когда мальчик раз за разом напрягал горло, стараясь издать хоть какой-то звук. Колотил об стену, беззвучно кричал и плакал, засыпал от стресса прямо на холодном полу и забывал про еду. Родители метались, извелись не меньше, искали любые способы, любых докторов, но все твердили одно — голос утерян безвозвратно. А Минхен все продолжал смотреть в стены и молча плакать по ночам. Появился Тэен — появился смысл жить дальше. Старший Ли нашел его на скамье недалеко от детской площадки, когда Минхен пустым взглядом смотрел на голосящую ребятню, вороша мыском кроссовка песок под ногами. Подсел, как к знакомому, сразу стал расспрашивать, а что тут, а как, я вот недавно переехал, покажешь мне город? А в ответ на молчание младшего сморозил невероятную глупость: "Ты чего немой как рыба?". Лишь когда в глазах Минхена заблестели слезинки, до Тэена дошло, и тот трепетно обнял нового знакомого, извиняясь за свои слова. С появлением Тэена Минхен проснулся. Старший не позволял тому хандрить, таскал за собой всюду, спрашивал его мнение, а когда Минхен стал раз за разом расстраиваться из-за невозможности ответить, начал учить вместе с ним язык жестов. Невнятные махи руками превратились в изящные движения тонких пальцев, плохое настроение отступило, и Минхен уже не чувствовал себя дефектным. К этой затее подключились друзья Тэена, и вся большая компания теперь оставалась у Минхена дома, разговаривая до поздней ночи. Родители молча уходили, но нельзя было не заметить их счастливых лиц; Минхен беззвучно, но смеялся, общался с другими ребятами и снова начал писать. Спустя какое-то время два его увлечения слились в одно. Минхен писал не просто стихи, а лирику к собственным песням, которые после наигрывал на гитаре. Тэен с удовольствием распевал его произведения перед своими друзьями, а Минхен смущенно улыбался, когда те довольно улюлюкали и хвалили младшего. Ли воспрял духом, стал заниматься собой и питаться как следует, и спустя какое-то время вернул себе прежнюю форму, вытянулся вверх, отчего самый низкий в их компании Тэн недовольно ворчал. Только сходился с людьми он по-прежнему плохо. Не все были такими понятливыми, как Тэен, не все сочувствовали ему и пытались разобраться. В старшей школе Минхен впервые столкнулся с презрением не только со стороны одноклассников, но и от учителей, не скрывавшие своего отношения к ребенку. Минхен не выдержал и перешел на домашнее обучение, благо с финансами у его родителей никогда не возникало проблем, но маленькая психологическая травма так и осталась при нем, мешая влиться в общество. Именно тогда, оставшись наедине с собой и своими мыслями, Минхен начал немного копаться в себе, узнав одну, в то время ужаснувшую его вещь. Минхена не привлекал противоположный пол. Тэн несколько раз проносил в его дом журналы сомнительного содержания, над которыми друзья здорово веселились, а Джэхен, матерясь, удалялся в ванную под звонкий гогот младшеньких. Но сам Минхен ничего подобного не испытывал, не чувствовал, как говорил Джэ, шевеления в штанах. Тогда он решил обратиться за советом к Тэену, как к самому близкому другу. Подсел к нему, пока все были заняты новой приставкой младшего, и едва заметно объяснил все на пальцах, не желая привлекать к себе лишнего внимания. В ответ Тэен смущенно потупил взгляд и взял за руку сидящего рядом Доена, который непонимающе уставился на Ли и тут же покраснел, замечая, как внимательно смотрит Минхен на их переплетенные пальцы. Стараясь не обращать на дурачков Ли внимания, Доен сделал вид, что тоже заинтересован новой игрушкой, но от взгляда Минхена не укрылось, как он придвинулся к Тэену ближе, а тот завел руку назад, расцепляя пальцы и обнимая Доена за талию. Все, что Минхен мог, это удивленно охнуть, а Тэен нежно потрепал того по голове, с улыбкой прошептав: "это нормально". Минхену полегчало. Спустя время он узнал, что единственным псевдо-натуралом в их компании был Джэхен, который, впрочем, не упускал возможности подкатить яйца к Тэену, но от испепеляющего взгляда Доена сразу же ретировался. Троица никогда не ссорилась, Доен знал, что Джэхен просто дурачится, а Чон был искренне рад за друзей. Когда остальные прознали, что Минхен тоже по мальчикам, в их компании появилась своя шутка про заражение гейством воздушно-капельным путем. Ближе к учебному году общение с друзьями угасало. Нет, они не отдалялись друг от друга, Минхен бы сам это почувствовал, но для большинства этот год был последним, и, как следствие, решающим. Поэтому основным средством связи для всех стали звонки по скайпу. Минхен даже немного ревновал Тэена: тот стал часто рассказывать о своем новом друге, с которым проводил большую часть времени, и, как понял Минхен, с этим дружком они были почти погодками. Тэен быстро успокоил младшего своей болтовней, что ни на кого он Минхена не променяет, и заобнимал почти до удушья, так что младший не мог ему не поверить. А Тэен хитро улыбался и твердил, что однажды обязательно их познакомит. Познакомил. С первых секунд разговора Минхен буквально растекся на стуле от мягкого, слегка картавого голоса нового знакомого, но взял себя в руки и постарался произвести впечатление невозмутимого человека. И вжился в свою роль настолько, что утром Донхек молча переминался в косяке двери, вдыхая ароматный запах печенья и не решаясь зайти в одну комнату с пуленепробиваемым на эмоции Минхеном. *** Проснулся Донхек от ощутимого толчка локтем в бок. Тэен ворочался во сне и постоянно лез обниматься, так что Донхеку приходилось уползать на другой конец кровати, подальше от настырных рук. Возможно, стоило остаться на том диване, но Донхек тут же отбросил эту мысль, понимая, что там бы он точно не заснул. Снегопад за ночь прекратился, только редкие снежинки с карниза залетали в комнату через приоткрытое окно. Донхек поежился: пусть он и не раздевался, но Тэен забрал добрую часть одеяла, и всю ночь младший пролежал в почти холодной спальне. От мысленных ругательств в сторону Тэена, не контролирующего свои руки во сне, Донхека отвлек звон чашек на кухне. Значит, Минхен уже встал, и не собирался выпроваживать гостей, не накормив их перед этим. Стоило бы ему помочь. Тихо прикрыв дверь спальни с обнимающим одеяло Тэеном, Донхек прошел мимо гостиной, бросив взгляд на столик, где до сих пор лежал учебник, и остановился в проеме двери. Минхен его не заметил: слух того занимали наушники, а сам он стоял к парню спиной. Губы Донхека тронула улыбка: в растянутой футболке и домашних шортах, Минхен выглядел более уютным, чем вчера на лестничной площадке. Младший выглянул в окно: в спальне и гостинной они выходили на небольшую аллею, здесь они упирались в окна других домов. Донхек задумался, какого это, оставаться спокойным, зная, что за тобой могут наблюдать. Младший постыдился своих первых мыслей о Минхене: старший не выглядел странным или неприятным, он был таким же подростком, как Донхек, только будто играл в молчанку. От окна младшего оторвала неожиданная тишина. Донхек вернул взгляд к парню и тихо выдохнул — Минхен хмурился, сжимая ладонь с пальцем, из которого сочилась кровь. Донхек поддался вперед с намерением помочь, но вспомнил, что понятия не имеет, чем. Вот тогда Минхен его заметил. Казалось, старший даже не удивился взволнованному Донхеку в дверях, и махом руки отправил его в ванную умываться. Младший еще поколебался в проеме, но перечить не стал, так же тихо пропадая с кухни. Как только его макушка скрылась за косяком, Минхен смог позволить себе улыбнуться. Рана не была серьезной, обычный бытовой порез, но вид волнующегося Донхека согревал душу. Вроде, совсем незнакомые друг другу люди, а уже прониклись симпатией. Минхен замотал головой, отгоняя от себя ванильные мысли. В конце концов, они действительно чужие друг другу, и слишком рано говорить о каких-то чувствах, пускай и дружеских. Но взволнованный младший упорно не желал выходить из его головы, и Минхену оставалось только принять свои нездоровые фантазии и продолжить готовить завтрак на троих. На самом деле, готовил Минхен из рук вон плохо. Единственное, что у него отлично получалось — это десерты. Тот всегда радовал родителей и гостей домашней выпечкой, чуть реже — пирожными. Поэтому спустя пару дней Джэхен и Тэн перестали таскать в его дом чипсы и сладости, полагаясь на собственное мастерство Минхена. С последних пирожных оставалось немного формочек, которые сейчас Минхен пустил под объемное печенье, больше похожее на кексы. Через пару минут в кухню ввалился заспанный и растрепанный Тэен. — Ах, Марк-и, можно я перееду сюда жить? — с довольной моськой старший опустился на стул, вдыхая аромат печенья. — Могу даже расстаться с Доеном и жениться на тебе ради этого божественного запаха. Не отвлекаясь от плиты, Минхен показал Тэену кулак с отставленным средний пальцем, на что старший театрально обиделся и разговорился на тему неуважения к старшим, а подошедший к этому моменту Донхек только фыркнул на его нытье. Спустя секунду Тэен был пинком отправлен в ту же ванную, из которой не переставая доносились его возмущения, и Донхек несдержанно засмеялся. Напряжение в квартире спало, его сменило дружеское тепло и домашний уют. Пока на него не обращали внимания, Донхек с любопытством разглядывал своего нового знакомого и немного позавидовал его белоснежной коже. У самого младшего с нее никогда не сходил загар, даже зимой. Вместе они создавали ощутимое противопоставление, но даже рядом с темным Донхеком Минхен выглядел намного взрослее. Эффекта добавляла разница в телосложении. Донхек, пускай и почти не уступал в росте, отличался только длинными ногами, тело Минхена же было всюду сбалансированным. И пускай у плиты и в домашних шортах сейчас был старший, Донхек, даже в уличной одежде, казался более мягким. — Ты в курсе, что у вас вода скачет? — Тэен подошел ровно к тому моменту, когда Минхен переносил все на стол, отказавшись от помощи Донхека.— Твоим родителям не мешало бы купить нагреватель. В лицо Тэена прилетело сразу два полотенца, отчего он почти шлепнулся на пол. Младшие Ли гаденько ухмыльнулись, уже уплетая печенье. Тэен не упустил возможности поныть, что свел двух нахалов вместе, и теперь его хеновскому превосходству наступит крах. И если Минхена слова Ли никак не задели, то щеки Донхека тронул румянец, который он поспешил прикрыть руками — слишком двумысленно прозвучали чужие слова. *** Ближе к полудню, поблагодарив старшего за гостеприимство, Донхек вместе с Ли покинули его квартиру. Младший находился в состоянии эйфории: слишком много неожиданного, но, тем не менее, приятного, случилось за один вечер и утро. Тэен насвистывал себе под нос, делая вид, что до состояния младшего ему нет никакого дела, но невозможно было скрыть довольных бесят в глазах. — Хен,— Донхек впервые заговорил со старшим за всю дорогу, когда они уже приближались к дому Тэена, о моменте, который не давал ему покоя. — Я слышал, ты назвал его Марком? — Ну да, — Тэен угукнул, роясь в карманах в поиске ключей. — Это его псевдоним. Знаешь, авторское прозвище и все такое. — Минхен пишет? Да, Донхек догадывался, что Ли ведет нескучный образ жизни, но, не приглядываясь к наградам в гостинной, он считал их заслугами в спорте. Внезапное открытие сильно пошатнуло его представление о Минхене, и в голове внезапно всплыл его образ, задумчиво сводящего брови и склонившегося над листом бумаги. — Пишет, если бы только. Ох, ты бы слышал, какую музыку он сочиняет. Когда Тэен скрылся за дверью, Донхек еще стоял на месте, ловя ресницами редкие снежинки. Донхек хотел бы услышать.