Афоризм

♫ Explosions In The Sky — Your Hand in Mine Они шли обратно к Чжэнси, и в небе занимался серо-синий рассвет, а машины постепенно заполняли дороги. Они почти не разговаривали, пока брели по тротуарам, по улицам, где все еще было закрыто, кроме тускло освещенной заправки и киоска с обложками журналов и постерами за стеклом. Квартира Чжэнси угнездилась в блоке других квартир, над булочной, из которой уже начали доноситься запахи, которые каждое утро заставляли его живот урчать. Большинство его соседей каждое утро ездили на работу в Шанхай; другие были владельцами недавно открытых бизнесов и занимались продажей деталей для компьютеров, или графическим дизайном, или техподдержкой в офисах Нанкина; встречались молодые пары, только что купившие первую квартиру. Студентов вроде Чжэнси было немного, и он ни разу не встречал никого из соседей в университете. — Та квартира в Тайпинмене все еще принадлежит вам? — спросил Чжэнси, поворачивая ключ в замке. — Да, — ответил Цзянь И, следуя за ним. — Мама решила ее оставить. Ну, знаешь, на случай непредвиденных ситуаций. Чжэнси задался вопросом, всегда ли было вот так. Всегда ли Цзянь И шел домой, зная, что все это временно и надолго он там не задержится. В последний раз, когда он был там, пытаясь нащупать выключатель с пьяным и ничего не соображающим Цзянем на спине, в гостиной стояли коробки. Теперь он понял, что это было не потому, что мать Цзяня решила не заморачиваться с распаковкой, а потому что так проще было собрать вещи в случае, если придется уходить. Постепенно Чжэнси начинал видеть это. Видеть эти маленькие трещинки, эти очевидные сигналы, которые он должен был заметить еще в детстве. Он всегда считал себя таким наблюдательным, считал, что знает все — кроме того, что касалось Цзяня. Возможно, именно поэтому он так и не сообразил, что однажды он исчезнет. Возможно, он просто не хотел этого признавать. — Я знал, что ты не исчез, — сказал Чжань, сбрасывая ботинки у порога. Он достал две бутылки воды из холодильника и передал одну Цзяню, который сел на край кровати — высокий, худой, в футболке, которая делала его бледнее. — Я понял, что ты не исчез, когда увидел, что квартира не продана. — Тебе, хм... Тебе не стоило… — Так на этом зацикливаться? Цзянь И покачал головой. Он открыл бутылку и сделал глоток. — Тебе не стоило позволять мне так влиять на твою жизнь. Даже когда меня здесь не было. — Как обычно, да? — сказал Чжэнси, прислонившись бедром к шкафу сбоку от кровати. Комната была такой маленькой, что выдвинуть ящики до конца не представлялось возможным. — Тебя не было рядом, но ты все равно ухитрялся сводить меня с ума. — В этом часть моего очарования. — Хм, — Чжэнси поднялся. — Позволь мне, э… — он потянул за углы простыни, скидывая одеяло и подушки на пол. — Я перестелю. — Давай помогу… — Нет, — тут же огрызнулся Чжэнси. — Нет. Просто. Просто дай мне это сделать. Цзянь И позволил ему, и он затолкал старую простыню в стиральную машину, засыпав туда слишком много порошка, и вскарабкался на кровать, чтобы заправить новую под углы матраса. Его футболка задралась, и Цзянь И увидел изгиб его бедер и напряженную спину. Цзянь И даже пальцем не пошевелил. — Готово, — сказал Чжэнси, когда кровать вновь выглядела белоснежной и чистой. — Как на фото в каталоге, — усмехнулся Цзянь И. — Мы не занимались сексом. С той девчонкой. Правда. Цзянь И моргнул и сел обратно на кровать. — Эм. Ладно? — Просто валяли дурака. Лиу Мин… Мы не заинтересованы друг в друге, но это все же лучше, чем правая рука. — Хорошо. — Я просто… решил, что должен объясниться. — Ты не должен ничего объяснять — чем ты занимаешься. Ни мне, ни кому-то другому. Это твое личное дело. — Не хотел, чтобы ты не то подумал. Что я стал таким человеком. Который… который ввязывается в драки, трахается со случайными женщинами и все время пьет. — Я и не подумал. — Что? — Я ничего такого не подумал, — сказал Цзянь И. Он кивнул на кучу белья для стирки в шкафу позади Чжэнси. — Ты все еще носишь трусы с супергероями. Ты все еще хранишь бутылки с водой в холодильнике, хотя прекрасно знаешь, что вода из крана ничем не отличается. Ты все еще не куришь. Ты хранишь запасные чистые простыни в ящике и ты их гладишь. Ты только посмотри на это! Ни складочки! — Цзянь И… — Ты не изменился, Сиси. Не так сильно. Даже за три года. Я тебя знаю, — он пожал плечами и взглянул на свои ладони. — И… и даже если бы изменился. Мне все равно. Ты мой лучший друг. Сегодня ночью я постучался в твою дверь не в поисках прежнего тебя. Я постучался потому, что не знал, к кому еще я могу пойти, но точно знал, что всегда могу прийти к тебе. К тому, кто мог измениться как угодно, и мне было бы все равно. К тому, кого не волнует, что я мог измениться. — Ты тоже не изменился, Цзянь И. — Думаешь? Было бы нетрудно сказать «да», так, будто этот вопрос не имел особого значения. Но его голос был слишком тихим и каким-то резким, и Чжэнси прекрасно видел, что он не был тем же, что прежде. И ненавидел то, что он это видит. Теперь он держался не так свободно. Больше не делал то, что взбредет в голову — не говорил то, что взбредет в голову. Не прошло еще и трех часов, а Чжэнси уже понял это. — Можешь взять одежду, чтобы было в чем спать, — сказал он вместо этого. — В верхнем ящике. Цзянь И вздохнул — вроде как с облегчением, что Чжэнси не стал развивать эту тему, но вместе с тем так, словно ему почти хотелось, чтобы он это сделал. — Спасибо. У меня не так уж много вещей с собой. — У тебя с собой ничего нет. — Ну, я не хотел звучать как бездомный попрошайка, — отозвался Цзянь, роясь в ящике и перемешивая разложенные Чжанем вещи. Не специально, с какой-то отстраненной беззаботностью, словно даже не осознавая, что делает это. — У тебя же есть дом. Цзянь И пожал плечами. — Не совсем. Дома не должны быть пустыми, Сиси. Когда им было по шестнадцать, они участвовали в забеге, на относительно небольшую дистанцию, потому что Цзяню И хотелось получить приз, который давали победителям. Там был мешок со сладостями, медаль, какие-то флаеры и футболка. Цзяню поплохело на старте, потому что с утра он выпил слишком много спортивных напитков, так что Чжэнси побежал вместо него, только ради этого идиотского подарка. Именно эту футболку он откопал в ящике — возможно, ее он и искал, потому что когда он приходил к Чжэнси, ему всегда было нужно во что-то переодеться, и проще было просто оставить что-нибудь у него — и пару старых спортивных брюк, которые Чжэнси носил в старшей школе. Они уже протерлись, края штанин истрепались, и по всей длине были дыры. Чжэнси не стал отворачиваться. Цзянь И стянул футболку через голову, сдернул джинсы, и Чжэнси пришлось придушить вскрик — вообще любой звук, который мог выдать его мысли. Он был тощим. Еще более тощим, чем казалось из-за мешковатой рубашки и джинсов. Лопатки и ребра торчали под натянутой кожей. И шрамы. — Цзянь И, — прошептал Чжэнси. Тот оглянулся на него через плечо, натягивая штаны, проследил его взгляд, направленный на отметины на его спине. Некоторые из них были старыми, бледными, как выгоревшие обои. Другие… были красными, более свежими и, кажется, сильно болели. Кровавые рубцы, уродующие бледную кожу. — Что за херня? Цзянь И натянул одежду, с той же рассеянностью, что и прежде, но на этот раз пальцы двигались быстрее, и футболка, которую он натянул через голову, взъерошила ему волосы. — Совсем забыл о них, — произнес он с легким, доброжелательным смешком. — Это произошло не так давно. — Забыл? Не так давно? — Чжэнси подошел и задрал его футболку до шеи. Цзянь И склонил голову, позволяя ему рассмотреть, как будто знал, что не сможет его остановить. — Цзянь И, они свежие. Это… Что за хрень? Вблизи он разглядел их получше: они были неровными, с зазубренными краями, и кожа плохо срасталась. Шрамов было много, и порезы должны были быть очень глубокими, чтобы оставить такие следы. Цзянь И медленно повернулся, и Чжэнси пришлось отпустить его футболку. Когда он вновь оказался с ним лицом к лицу, он улыбался, только вот это была не улыбка. Совсем нет. — Полагаю, я должен объясниться, да?