On-line одну жизнь назад

«Мне не хотелось снова обретать рассудок, я бы с радостью осталась на этой границе между снами и реальностью, где нет ничего определенного, где Линда и Магнус живы, а я не превратилась в тряпичную куклу. Но Фред не позволил мне. С упорством маньяка он тащил меня обратно, в чертов реальный мир всеми доступными ему методами, начиная от алкоголя и заканчивая консультацией знакомых психиатров.» (Глава "Саванна")

Рабочий день лекаря Памбла всегда начинался одинаково. С просмотра отчетов о пациентах за прошедшие сутки, составления нового расписания, назначения тех или иных процедур, а продолжался индивидуальными сеансами лечения и разговорами с новоприбывшими клиентами. И этот день ничем не отличался от всех остальных, разве что тем, что в кресле посетителя, нервно сцепив руки в замок, сидел Фред Уизли — человек, которого Хантер Памбл — заслуженный колдомедик, тонкий знаток человеческого мозга и искуснейший работник с памятью, меньше всего ожидал увидеть в качестве своего пациента. Они поприветствовали друг друга со всею непринужденностью, на которую только были способны два столь малознакомых и столь долгое время не общавшихся человека, на которых, к тому же, свалилось немало бед и неприятностей. Фред выглядел далеко не таким, каким Хантер помнил его. Он заметно постарел, на его лице не было даже тени привычной усмешки, а рука смотрелась совсем по-другому с красующимся на ней обручальным кольцом. Но все же, одно в нем осталось прежним все в той же мере, а именно то, что Фред Уизли бесконечно сильно любил свою младшую сестру, и именно это привело его сегодня в кабинет Хантера. Роксана. Последний раз они виделись несколько несколько месяцев назад там, где бы ни за что не хотели бы встретиться. И Хантер готов был не видеть ее никогда больше, лишь бы того дня не было. Он помнил все очень размыто, но ее лицо отпечаталось в памяти, потому что было знакомым. Она стояла на почтительном расстоянии от группы родственников и близких друзей, не считая себя достойной быть ближе или просто будучи не в силах сделать ни шагу. Он помнил, как они встретились взглядами, и как Роксана равнодушно отвернулась от него — не узнала или не хотела узнавать. И он помнил, что забыл о ней в ту же секунду, потому что весь его мир тогда полетел к чертям, разрушился до основания и вряд ли когда сможет снова восстановиться. Более близкого друга, чем Магнус Хольмберг, у Хантера никогда не было и не будет. Но пережить смерть Магнуса и Линды окажется задачей почти непосильной не только для него. Удивительно все же, как часто жизнь сталкивала его с Роксаной Уизли даже тогда, когда он и думать не думал о ней. Начиная с их встречи в детстве и заканчивая сегодняшним визитом Фреда, почти что умоляющего о помощи. Роксана не справляется. Роксана сходит с ума. Роксана отчаянно нуждается в медицинском вмешательстве. — Я не могу. Фред осекся на полуслове, подумав, что ослышался. Но Хантер смотрел на него почти что виновато, вертя в руке маггловскую ручку с эмблемой больницы. Фред сжал руки в кулаки: — Ты ведь знаешь, знаешь, каково ей. Ты знаешь, что она чувствует, потому что чувствуешь тоже самое! — Да, и именно поэтому я не должен работать с ней, это противоречит… — Она тебе помогла когда-то, помнишь? Или забыл такую малость?! Они оба резко поднялись на ноги. Оба прожигали друг друга взглядами и злились. И оба были в абсолютном отчаянии. Он удивительно мало помнил о девушке, которая когда-то с таким ошеломляющим успехом смогла залечить его растерзанное сердце. Их роман с Роксаной Уизли был столь недолгим, столь легким и приятным, и закончился столь естественно и безболезненно, что, казалось бы, более ничего и не нужно. Все то хорошее и нежное, что было между ними, было настолько воздушным, что стерлось быстро и, к сожалению, практически без следа. Он знал, что Роксана никогда не унывала по этому поводу. Они оба продолжали любить друг друга и быть благодарными за те месяцы, что провели вместе, этого ли не достаточно для людей, называющих себя друзьями? Но кое-что въелось в память доподлинно, в мельчайших деталях. Ее глаза — темные и немного лукавые. Фенечки на смуглых запястьях. Громкий смех. Запах апельсинов. И водопад длинных темных волос, постоянно перевитых сотней перламутровых разноцветных лент. Где теперь это все было? Хантер не знал и не уверен был, что хотел знать. Эта была не та Роксана Уизли, которую он помнил. Та Роксана ненавидела, когда ее жалели. А к этой нельзя было чувствовать ничего кроме жалости. Она осунулась, вся как-то поблекла, смотрела перед собой совершенно отсутствующим взглядом и рассеянно трогала пальцами неаккуратно остриженные темные пряди, едва-едва достающие до плеч. — Здравствуй, Рокс. Она обернулась на его голос. Опустила руки на колени и удивительно внимательно оглядела его с ног до головы. Задержалась взглядом на папке с документами в его руках, на бейдже с его именем, приколотом к груди. А потом поднялась на ноги, сделала несколько шагов вперед и порывисто обняла его. Апельсины. От нее пахло апельсинами. Как удар под дых. «- Научишь меня делать феньки? Они валялись на его кровати в уютном полумраке. Приятно трещал огонь в камине. Роксана рассмеялась. Смех у нее был рассыпчатый, чуть хриплый, очень теплый. — Научу. Это будет весело. Ты будешь материться, а я — ржать. — Что-то мне страшно. Уизли приподнялась на локтях и обернулась к нему, растянув губы в самой ехидной своей улыбке: — Да неужели мне удалось напугать бесстрашного гриффиндорца? — она пододвинулась чуть ближе и запустила пальцы в его волосы. — Хантер… — ее дыхание щекотало ему лицо. От Роксаны терпко пахло апельсинами. — Я стану твоим боггартом, Хантер.» Ему бы стоило получше запомнить эти слова, но он был слишком счастлив, чтобы обратить на них внимание. Теперь же они вспомнились ему так явственно, что в пору было бы немедленно бежать отсюда, но Роксана когда-то взяла и вытащила его из дерьма, не требуя за это ничего. Разве мог он теперь ее бросить? Роксана не была сумасшедшей. Роксана была до сумасшествия одинокой среди множества людей, не желающих в это верить. И это было единственным боггартом среди многочисленных скелетов в ее шкафу, но боггартом настолько сильным, что даже она — никогда не терпевшая жалости и привыкшая всего добиваться сама, не находила в себе сил прогнать его. И он съедал ее так же, как самого Хантера, только у Хантера был крепкий якорь в виде множества отчаянно нуждающихся в нем людей. А у Роксаны не осталось ничего, чтобы могло удержать ее в этом суровом, так жестоко обошедшемся с ними мире. И этому лекарь Памбл никак не мог помочь. « — Хватит, умоляю, хватит читать мне нотации! Роксана громко фыркнула и всплеснула руками: — Да как ты смеешь?! Хант, видит Мерлин, я никогда не была ревнивой, но честное слово, ты до сих пор следишь за каждым ее обновлением! Неужели после того, как Макнейр с тобой обошлась, ты еще что-то чувствуешь к ней? Роксана была очень красивой, когда улыбалась и смеялась, и оставалась красивой даже, когда злилась. А злилась она так искренне, так неподдельно, что это почти что подкупало. Она абсолютно не умела притворяться и, что самое замечательное, никогда не пыталась. Хантер моргнул. Роксана поняла, что это было ниже пояса, но не смутилась ни капли, а лишь воинственно вскинула голову и скрестила руки на груди: — Что и требовалось доказать, — мягко закончила она свою тираду, а потом… улыбнулась. Она любила улыбаться. Она улыбалась даже когда они расставались». * * * Хантеру хватило одного сеанса, чтобы добиться результата, и дело тут было не в его квалификации или врачебном таланте. Он видел, как изменилась к худшему я, но и я так же видела, как смерть лучшего друга оставила на нем свой неизгладимый отпечаток. И этого было достаточно для того, чтобы я поняла раз и навсегда, что я жива и я должна быть жива, чтобы помнить моих друзей, горевать о них и продолжать любить их так сильно, как только могу. Это было, как хорошая отрезвляющая пощечина, и я благодарна Ханту за нее, и мне жаль, что именно ему пришлось залепить ее мне, потому что наша встреча, увы, не прошла для него даром. * * * Роксана сидела в его кабинете. Осунувшаяся, поблекшая и мертвая. Смотрела на него пустым отсутствующим взглядом, и он никак не мог помочь ей. — Ридикулус! Ридикулус! Но она не исчезала, не уходила. Не бросала его, и это было хуже всего. Почему она никогда его не бросает? Почему она? Почему теперь? mr_hunterp: Ты стала моим боггартом. Ответа он так и не получил, как Роксана так и не получила его сообщения. К тому моменту она уже несколько недель работала волонтером в Алжире и почти пропала со всех радаров своих близких и друзей. Зато поселилась призраком в его шкафу вместе со скелетами и еще очень долго не желала уходить оттуда, мучала Хантера своими пустыми взглядами и своим кричащим молчанием, до тех пор, пока они вновь не встретились спустя пару лет, и жизнь не вернулась, насколько это было возможно, в прежнее русло. Роксана тогда улыбалась, откидывала за спину водопад длинных темных волос и трещала браслетами на смуглых запястьях. Хантер шутил, рассказывал о работе и был счастлив видеть ее. «Я стану твоим боггартом, Хантер». Да, Рокс. Так и случилось. Ты стала моим боггартом. Снова вытащила меня из дерьма. И ничего за это не потребовала.