Почтовые сказки

　　Фонарь на улице Циолковского был точной копией нарнийского. 　　Вера была в этом уверена, хотя не было никакого повода так думать: как будто кто-то мог залезть в голову почившего Клайва Льюиса и вытащить оттуда туманные представления об архитектуре своих миров (вместе с предубеждениями против колготок и помады, потому что почему нет). 　　Вера приходила к нему каждый вечер: протаптывала дорожку в снегу и ждала… чего-то. Может, не спешащего домой фавна, но хотя бы говорящих снегирей. Или тихой колыбельной, которая донесётся как будто бы из-под земли. 　　Под ногами хрустел снег: Вера наворачивала круги под фонарём. Поднимала лицо вверх и представляла, что снежинки появляются прямо в пятне света, как скинувшие маскировку феи, а не падают с тёмного неба. 　　Вера расскажет любому, что фонарь на улице Циолковского — местная достопримечательность. Она тараторит об этом в школе, и в магазине, и дома. Во дворе, на лавочке, в автобусе. 　　Однажды вечером Вера находит под фонарём вазочку с рахат лукумом, и, конечно, не притрагивается к ней. 　　Удивлённый Семён Семёныч из соседнего дома забирает вазочку утром — он-то считал, что она очень красивая. А потом Динара из сороковой квартиры напоминает ему, что рахат лукум — к беде. И на следующей неделе Вера забирает из-под фонаря резной рог и новые колготки. В отличие от Льюиса, Семён Семёныч ничего против них не имеет.