***
Хенвон думает, что день сегодня крайне паршивый. Ведь с самого утра все идет наперекосяк. Делая завтрак на всю группу, омега умудрился разлить молоко по столу, случайно промахнувшись мимо стакана, сжечь омлет на сковороде, хоть раньше в этом нехитром процессе приготовления блюда за омегой не наблюдалось ни промахов, ни оплошностей. Также проворонить кофе для Минхека, пересолить салат и даже переварить рис. Рис! Ну его-то как можно было испортить? Это ведь самое простое. Да к тому же в рисоварке... Проклиная все на свете танцор принялся убирать беспорядок, но и тут его ждала неудача. Потянувшись за новой тряпкой, что была спрятана на самой верхней полочке шкафа, Вон слегка не подрасчитал и умудрился подскользнуться на недавно пролитом молоке, которое, к удивлению омеги, каким-то невероятным образом оказалось ещё и на полу. За считанные секунды его охватил жуткий страх. Страх за еще не родившуюся кроху. Сердце с гулким стуком упало в неведанные бездны. Юноша почувствовал, что падает. Безуспешно предпринимая попытки ухватиться за что-нибудь, понимает - не удержится. Хенвон пытается свернуться всем телом в подобие бесформенного комка из одежд и плоти, старается защититься, старается смягчить удар. "Не успею!" ...но в один миг он замер на месте, облегчённо выдыхая - чьи-то руки крепко обхватили его за талию, предотвращая падение. Спустя пару мгновений, когда сердце перестало биться с сумасшедшей скоростью, а дыхание пришло в норму, Хенвон понял, кто его спаситель. Медленно развернувшись в объятиях, омега благодарно улыбнулся: - Спасибо, Чжухон, - выдохнул омега, собираясь обнять друга, но внезапно для самого себя стал медленно терять сознание, вновь попадая в плен сильных рук. "И все-таки, день сегодня максимально паршивый..." - последняя проскользнувшая мысль. Вон приходит в себя довольно быстро. Он все ещё в надежных объятиях и его явно куда-то несут. - Чжухон, - почти шепчет танцор, утыкаясь носом в теплую грудь рэпера. Старший не слышит, а скорее чувствует губы и дыхание омеги, выдыхает облегченно и осторожно кладет Вона на мягкий диван в гостиной. Присаживается с краю и внимательно всматривается в подернутое тенью бледности лицо. - Ты напугал меня! - Чжухон не кричит, нет. Просто нервы немного сдали. Не каждый день перед ним омеги в обморок падают. - Прости, - выдавливает из себя младший, неосознанно прикладывая ладонь к животу. "Надеюсь, с малышом все хорошо..." - Хенвон, давай поедем в больницу, у нас ведь ещё есть немного времени до репетиции вокальных партий, - не спрашивает - просит рэпер, трогая лоб, щёки и ладони танцора. Ледяные! Омега тушуется, хмурит брови и протестующе машет головой, облизывая пересохшие губы - волнуется. - Не нужно, хен, правда. Со мной все нормально. Я просто испугался. - Нет, Вон.Терять сознание - это не нормально! Ты бледен и весь дрожишь. Мы едем в больницу, я сейчас Шону разбужу, - альфа встаёт с дивана, намереваясь уйти, но слабая холодная ладонь касается его локтя, останавливая. - Хен, пожалуйста, - умоляет омега. "Неужели мне придётся ему рассказать?" - Хен, это нормально... - Хенвон переводит дыхание, вдох-выдох, - ...нормально, если ты... беременный.***
Два года. Два года тайных редких свиданий, ночных встреч, мимолетных прикосновений и взглядов украдкой. Два года нежных объятий, воздушных поцелуев, влюблённых улыбок. Два года испепеляющих, страстных ночей, жаркого шепота, ошеломительного экстаза и невероятных, будоражащих кровь и сознание, течек, пережитых вместе. Целых два года им удавалось все скрывать. Два года удача была на их стороне. И в то первое совместно проведенное Рождество, которое чуть было не раскрыло их тайну, и в тот волшебный вечер их третьего свидания, что чуть не закончился неловкой ситуацией и громким скандалом. Даже в тот день, когда едва открыв глаза первое, что ощутил Вонхо, был окутывающий все в округе яркий аромат молока. Три! Ровно три секунды потребовалось Вонхо, чтобы понять, что к чему. А уже в следующее мгновенье немного смущенный, тяжело дышащий и до ужаса возбуждённый Хенвон на подкашивающихся ногах стоял перед ним в одной растянутой футболке и дрожащими руками мял её подол. Он поскуливал и нервно кусал губы, пока в этот же момент вязкая прозрачная смазка стекала по его бедрам. Вонхо до сих пор удивляется тому, как они тогда смогли сдержаться, ведь буквально через пятнадцать минут в общагу вернулись Кихен и Чангюн. Мамочка группы тут же разогнала альф по комнатам, а бедного Вона отправила в родной дом. И чёрт его знает что было бы, не отправь Вонхо в тот момент омегу в душ. Но рано или поздно это должно было закончиться. - Вон, - Чжухон в замешательстве. Ему сейчас показалось или Хенвон действительно сказал, что находится в положении? - Повтори, пожалуйста, а то мне кажется я тебя не расслышал. Ты... Ты... - Хон поверить не может, что спрашивает о подобном. Это ведь слишком личное, даже не смотря на то, что они почти семья. К тому же, он - альфа, - ты беременный?.. Молчание в ответ красноречивее всех слов. - Ох, Вонни, - старший не может подобрать правильных слов, чтобы описать свои эмоции. Конечно же он рад за своего друга! Именно поэтому в следующий миг омежка оказывается в неописуемо крепких, тёплых, счастливых объятиях. Чжухон радостно верещит, не переставая поздравлять будущего папочку. - Я так рад за тебя! Детки - это счастье! Ты их так любишь. Вонни, ты будешь замечательным папой! Даже не сомневайся в этом. Кстати, - альфа чуть отстраняется, задумываясь на мгновенье, - а кто, собственно, отец? Хенвон ломается ровно десять секунд, но, думая о том, что все равно все скоро все узнают, раскалывается. - Вонхо... будет папой, только тсс, - омега прикладывает палец к губам, - он ещё сам об этом не знает. Чжухон кивает, продолжая улыбаться, словно это у него будет ребёнок, а не у ВонВонов, и вновь лезет с расспросами. - А какой уже срок у вас? Уже известно, альфа или омега? Как ты узнал? Сколько вы с Вонхо встречаетесь и почему молчали все это время? А родители... А Хенвон думает лишь от том, как же замечательно, что здесь именно Чжухон.***
Хенвон волнуется немного, но оно и понятно. У его любимого сегодня день рождения, а это значит, что пришло время признаться. Сколько можно тянуть, верно? Шесть недель - довольно приличный срок. Омега уже стал замечать небольшие изменения в организме, к примеру, пропал его впалый, слегка рельефный живот и теперь танцор мог похвастаться тремя новыми сантиметрами в талии. Вкусовые рецепторы все ещё вели себя непредсказуемо, иногда требуя до безобразия несовместимые продукты. И с этим, считает он, повезло больше Кихену, ведь его другу не приходилось есть шоколадное мороженое с беконом или же омлет с апельсинами. Благо, подобное происходило очень редко и то в основном в присутствии того же Ки или менеджера, так что за косые взгляды в свою сторону Вон мог не переживать. Рассеянность - ещё одно "новшество" в его жизни. Теперь омега запросто может перепутать движения в танце, хоть знает их давным-давно, строчки в песнях также порой забываются или неведомым образом меняются местами. Порой омега витает в облаках, не слыша о чем говорит собеседник, а ещё очень часто теряет, роняет, ломает какие-нибудь вещи. Кихен, когда видит это, тихо смеётся, а Вон дует губы на друга, ведь тот и сам в подобной ситуации. Но Ки быстро возвращает младшему настроение, говоря: "Все в порядке. Это твой малыш растет". И Хенвон тут же счастливо улыбается, мысленно соглашаясь со старшим. И последнее, самое смущающее и раздражающее одновременно, - чувствительность. И дело не в сентиментальности, не в чувствах, как могло показаться на первый взгляд. Дело в прикосновениях. Тело Хенвона словно в оголенный провод превратилось. Любой жест или касание могло отозваться приятной дрожью в теле, холодным безразличием или пробирающей до дрожи в коленях неприязнью. В минуты страсти, от каждого вздоха, стона, поцелуя, прикосновения, толчка, Вон ощущал невероятное наслаждение. Его нельзя было сравнить ни с каким другим чувством: он забывался, падая в этот омут любви, кричал, стонал, выгибался. Сильнее сжимал ладони на широких, крепких плечах, и, отдавая всего себя без остатка, растекался в горячих ладонях. Вон смотрит в зеркало, оглядывая себя со всех сторон. На нем узкие тёмные джинсы и белоснежная рубашка, застегнутая на все пуговицы. Волосы уложены наверх, а на лице лёгкий макияж, состоящий из тонального крема и бальзама для губ. Просто, но в тоже время весьма стильно. Улыбнувшись своему отражению в зеркале, Хенвон вновь проверяет, не забыл ли он взять подарок, а затем со спокойной душой покидает комнату. В коридоре его ждут Минхек и Чангюн, что уже одеты и готовы к торжеству. Да, этот вечер они проведут вместе. Как большая дружная семья. Шону с Вонхо и Кихеном уже уехали в ресторан, который они зарезервировали на этот вечер, а Чжухон подъедет чуть позже - он в студии. Время пролетает незаметно, и вот уже спустя сорок минут вся дружная компания, ну почти вся - Чжухон опаздывает - устраивается за большим столом. Разговоры льются рекой, каждый делится чем-то новым, будто они друзья, что не виделись несколько лет. Никто не пьёт алкоголь, зная наверняка, что подобная выходка обернётся головной болью и опухшим лицом, как минимум. У Вонхо улыбка с лица весь вечер не сходит, потому что он счастлив. Дорогие и близкие люди с ним здесь и сейчас, дарят самое драгоценное, что у них есть - свое время. Хенвон сидит рядом, и альфа без зазрения совести весь вечер не выпускает из своего плена теплую ладонь, нежно поглаживая ее подушечками пальцев. А Хенвон плавится, будто под лучами яркого Солнца, ведь любимый так близко. Он пахнет умопомрачительно и касается нежно-нежно, ещё немного и младший начнёт действительно таять, возбуждаясь. И ему будет все равно, плевать на присутствующих, потому что он омега. Беременный омега, чёрт возьми! Который хочет своего альфу и точка. Кихен видит состояние друга и пытается помочь, отвлекая внимание на себя. Он рассказывает самую забавную историю, которую только помнит о том, как они ходили в кино с Чжухоном. И решается, в конце концов, признаться. - ...Я клянусь, - сквозь улыбку повествует омега, в то время, как большая часть укатывается со смеху, - клянусь вам, уже на середине фильма он вопил как девчонка, умоляя меня уйти из кинозала. Я, кстати, на одиннадцатой неделе беременности. Хотя именно Хон предложил сходить с ним на этот ужастик. И кто, спрашивается, из нас альфа, а? Минхек поперхнулся апельсиновым соком, что до этого спокойно тянул через трубочку, Хенвон едва улыбнулся, мысленно восхищаясь смелостью друга, Вонхо замер, обдумывая услышанное, впрочем как и АйЭм, а Шону слегка кивнул и мягко улыбнулся, кладя ладонь на бедро омеги, подбадривая. И именно в это мгновенье в помещение ворвался Чжухон, разрушая весьма странную атмосферу. - О, Хенвон, ты рассказал о своей беременности? - интересуется альфа, замечая потерянный вид окружающих и присаживаясь рядом с Чангюном. - Что? - тут же бросает Вонхо. - Хен, нет! - обращается к рэперу омега и бледнеет, чувствуя как тёплая ладонь старшего бесследно исчезает, - Вонхо, я... - омега не знает, что сказать. - Ты тоже беременный? - Минхек давится в очередной раз, теперь уже водой. - В смысле "тоже"? - не понял Чжухон. - Чжухон! - возмущается Ки, прикладывая палец к губам, - не сейчас. - Это правда? - Вонхо ждёт ответа и смотрит с некой надеждой. Кажется, новость Кихена ушла на второй план, - ты беременный? Хенвон молчит, кусая пухлые губы и все же кивает. - Да, хен, но... Чангюн резко встаёт с места, привлекая всеобщее внимание. Обводит каждого нечитаемым взглядом, сжимая кулаки. Задерживается на Кихене и Хенвоне, как-то обиженно вздыхая. - Прости, хен, - хрипит он, пытаясь совладать с накатившими эмоциями, - я, пожалуй, пойду, - выдавливает слабую улыбку, - С днём рождения. И уходит, оставляя за собой неясный осадок из пустоты...