Просыпаясь в Вегасе

Я говорил, что не потеряю голову, Но – вдруг! – я потерял сердце. (Hugh Grant –PoP! Goes My Heart)

– Слава Мерлину, мне не приходится быть магглом всю жизнь! – в сердцах воскликнул Драко, заходя в комнату. Его встретил озадаченный взгляд Грейнджер. Она сидела на кушетке, подобрав под себя ноги, и разглядывала какой-то альбом. Может быть, Драко только показалось (в конце концов, свет в комнате был не таким уж ярким), но на щеке Грейнджер что-то сверкнуло. Она неловко поднесла руку к лицу, будто потирая уставшие глаза, и он услышал, как она тихонько шмыгнула носом. – Я-я-я не в том смысле, что быть магглом плохо, я к тому, что само их существование затруднено всеми этими машинами, автобусами и совершенной невозможностью быстро передвигаться, поэтому я рад, что могу, крутанувшись на месте, оказаться в любой точке страны, – постарался оправдаться Драко. Он не то чтобы думал, будто она расплакалась от его пренебрежительного отношения к магглам, но явно не знал, как подойти к теме того, что он в очередной раз застает ее в слезах. – А. Ладно, – Гермиона будто отмерла и безразлично кивнула. На самом деле, она была так занята своими мыслями, что едва ли вообще осознала, что он там говорил. – Я думал, что ты уже спишь. В последнее время не помню, чтобы я приходил с работы, а ты еще бодрствовала. – А? – Гермиона взглянула на часы. – Да… ты просто сегодня рано. – Серьезно? – делано удивился Драко. – А ведь верно. Пытаюсь убедить своего босса, что мне пора переходить на стандартный офисный график, потому что моя программа обучения официантов настолько потрясающая, что по вечерам они и без меня справляются. Ему было важно объяснить свой ранний приход, хотя его немало расстроило, что Грейнджер сама не обратила на это внимание. Впрочем, Драко скрыл основную причину, почему чуть ли не умолял мистера Салливана освободить его от работы в субботу и позволить трудиться с девяти до пяти с понедельника по пятницу вместо затяжных вечерних смен, когда он представал пред очи особенно взыскательных клиентов, чтобы объяснить им все тонкости употребления алкогольных напитков и создать ощущение максимального погружения в изысканную атмосферу. А причина была проста: после драки в Министерстве он до одури боялся, что Уизли-таки примет его совет, перестанет вести себя как сволочь, и Грейнджер ему все простит. Поэтому каждую минуту, что она свободна, Драко обязан был находиться рядом. – В общем, я сегодня ушел пораньше и предлагаю отпраздновать эту маленькую победу походом куда-нибудь, – завершил он, хлопнув в ладоши. – Победу… эмм… Я вообще-то хотела сегодня остаться дома. Понимаешь, эта вечеринка… Если нас заметят где-то в другом месте, будут вопросы, почему мы не пошли туда. А если я приду туда одна, будет странно, а ты вряд ли захочешь там быть. Поэтому я решила, что просто скажусь больной, – все еще рассеянно проговорила Гермиона. Драко не понял ни слова. – Какая еще вечеринка? – А… День Победы. Завтра второе мая – день Битвы за Хогвартс. Вечеринка будет всю ночь. Гарри сказал, что наутро они хотят посетить школу, положить цветы на могилу Дамблдора, но я что-то сильно сомневаюсь, что после ночи возлияний они об этом вспомнят. – Звучит интригующе. Только… почему ты решила, что я не захочу там быть? – приподнял бровь Драко. – Ну… это день, когда Пожиратели смерти проиграли, и… – И ты все еще считаешь меня одним из них? – Драко сжал кулаки: в нем зажигалась ярость. Грейнджер ведь сама сделала все возможное и невозможное, чтобы он максимально отдалился от своего прошлого, а выходит, она не верит, что это вообще реально? – Что? Нет, я не так выразилась. Прости, – она закрыла альбом, отложила его и спрятала лицо за ладонями. – Прости… я немного устала. Я думала… я думала, ты не захочешь видеться с моими друзьями. Ведь там будут Джинни, Гарри и… все остальные, с кем ты не очень ладил в школе. Уизли. Драко понимал, что именно этого имени она не произнесла. Памфлет Риты Скитер о драке в Министерстве наделал немало шума, но только не в семействе Малфоев. Честно признаться, в утро выхода статейки Драко ожидал услышать отповедь от отца, что пускать в ход кулаки – значит давать волю эмоциям, которые могут быть использованы против тебя. Вместо этого у них состоялся весьма приятный завтрак, за которым Люциус с удовольствием дискутировал с сыном о влиянии почвы, на которой рос виноград, на качество конечного напитка. Нарцисса так и вовсе была в полнейшем восторге: драка сына с «соперником» вкупе с поцелуем, который она наблюдала за несколько дней до этого, свидетельствовала о том, что ее план удался. Что бы она ни думала о Гермионе Грейнджер, жизнь Драко была важнее. – Ну почему же? – немного подумав, спросил он. – Мы с Поттером вроде уже поладили, да и девчонка Уизли… неплохо играет в квиддич, так что нам будет, о чем побеседовать. Я вполне уверен, что смогу найти общий язык и с… остальными твоими друзьями. И то, что под этим Драко, конечно, подразумевал «смогу спровоцировать Уизли на неадекватное поведение», Гермионе было не обязательно слышать. – Ты… ты правда хочешь пойти? – еще раз уточнила она. Гермиона была уверена, что уговорить Драко остаться дома будет просто, и теперь корила себя за то, что не подготовила аргументов для этого спора. – Конечно. Представляешь, что обо мне будут говорить, если я не появлюсь на праздновании Дня победы над Темным Лордом? Не удивлюсь, если соберут еще какую-нибудь комиссию и отменят досрочное освобождение, – ахнул Драко. Для Гермионы это был финальный аргумент. Ради своей репутации она поставила на кон отношения. Чем Драко хуже? К тому же, она просто не могла сказать ему, что предпочла бы пропустить вечеринку, потому что не хочет сейчас видеть Рона. Впрочем, его, Драко, она тоже видеть не хотела: она так и не смогла распутать клубок, который образовался в ее голове. Ей казалось, что у нее получится – нужно только побыть далеко от них обоих, чтобы разобраться. Рон избегал ее в Министерстве, с Драко она виделась только на завтраках, отправляясь в постель ровно перед его приходом. У нее были идеальные условия и целых несколько дней, чтобы понять в конце концов, почему живот завязывается узлом, а коленки слабеют каждый раз, когда Драко Малфой невзначай прикасается к ней. И, может, проблема была в том, что она в принципе предпочитала не думать об этом, каждый день откладывая размышления на потом и заменяя их поисками средства избавления Драко от Клятвы. Чем больше она читала, тем больше ей казалось, что это невозможно вовсе, и ни одна книга не приближала Гермиону к фантастической возможности изобрести это средство. Но самое смешное – это ее не расстраивало. Напротив, факт того, что Драко всегда будет только в ее власти, отзывался в сердце какой-то жутковатой радостью, за которую ей тут же становилось стыдно. Она читала еще и еще, до полного изнеможения, до неспособности переваривать всю поступающую в мозг информацию. Вот и сейчас, потерянная в этих мыслях, Гермиона поднялась с кушетки и обреченно сказала: – Ну… ладно. Тогда пойду переоденусь. Она как-то машинально вытащила из шкафа белое платье, подаренное Драко – пожалуй, это самое нарядное, что было у нее в Мэноре – и отправилась в ванную. – Правильно, твои шортики – только для меня, – ухмыльнулся Малфой. – Что, прости? – Гермиона выглянула из-за уже почти закрывшейся двери. – Говорю, пижама твоя мне нравится, – быстро поправился Драко. – А… ну… спасибо, – покраснев, она снова юркнула за дверь. Драко коснулся ручки и тут же отпустил. Занес кулак, чтобы постучать. «Тебе помочь с замком? Ну же, Малфой, давай, спроси. Она поймет намек, если… Хотя скорее всего не поймет. В Италии она сама справилась. Тогда можешь сказать, что ее гибкость хорошо использовать и в другом деле. Ох, Текила, если Вислый только посмеет к тебе прикоснуться на этой чертовой вечеринке…» Поток мыслей самым бесцеремонным образом прервала дверь, ударившая его прямо в лоб. – Ау! – Драко отшатнулся, потирая уже набухающую шишку. – Ой! Я что, ударила тебя? – удивилась Гермиона. – Да ты мне чуть глаз не выбила! – Так зачем стоять под дверью? – Хотел спросить, надолго ли ты там застряла! – Да я вроде… Мы что, торопимся? – Я просто хотел в туалет, ясно? Ты не до конца застегнула, – бросил он, проходя в ванную. Мимолетным движением Драко отодвинул волосы Гермионы и для верности поддернул бегунок, который и так уже уперся в ограничитель. И все это – чтобы на долю секунды прикоснуться к ее спине. – Вот так. Кхм… Я только в уборную, накину свежую рубашку и можем идти. Гермиона ничего не ответила, только посмотрела на себя в зеркало и густо покраснела: ослабших коленей там видно не было, но через тонкую ткань платья однозначно просвечивало, как ее тело отреагировало на прикосновение Драко. *** – Она сказала, что придет? – еще раз уточнил Рон. – Это День Победы. Она на стороне победителей, – резонно заметил Гарри. – Уже решил, что скажешь ей? – Мне что, нужен сценарий, чтобы поговорить со своей… – Рон осекся, потому что друг очень выразительно посмотрел туда, где сидела Рита Скитер. Ну, и тычок в плечо сделал свое дело. – Не знаю. Если уж Малфой заметил, как она расстраивается после общения с тобой, это повод задуматься, – отпивая немного сливочного пива, сказала Джинни. – Ой, я тебя умоляю! Да ему просто повод нужен был, чтобы меня ударить. Просто так этот хорек бы ни в жизни не решился. Нет, ты что, серьезно думаешь, что ему есть до нее дело? – шепотом добавил он, нервно поглядывая на Скитер. Гарри неуверенно пожал плечами. Да, мысль и впрямь была какая-то бредовая. Он несколько раз видел Малфоя в Министерстве, даже говорил с ним о том, как продвигаются дела по программе перевоспитания, но они ни разу не обсуждали Гермиону. – Знаете, нам нужно поужинать всем вместе. Только мы четверо, – бодро сказала Джинни, пытаясь сменить тему разговора. – Может быть, в каком-нибудь маггловском местечке? Гермиона наверняка знает… ой… – она замерла, глядя на вход в бар, и так и не донесла бокал со сливочным пивом до рта. Гарри тоже посмотрел туда, и его брови хмуро опустились. Рон рефлекторно обернулся. – Да она, должно быть, шутит, – прошипел он. – Рон, успокойся, – Гарри взял друга за плечо. – Это… это просто за гранью! – Рон, не делай глупостей, ты завтра пожалеешь. – Нет, Гарри, прости, это выше моих сил, – он залпом допил огневиски и встал из-за столика. Гермиона с Драко были на полпути к своей знакомой компании, когда Рон поравнялся с ней. Он вперил в нее испытующий взгляд, стрельнул глазами в Малфоя и снова посмотрел на нее. Когда гнев поглощал Рона, ему трудно было сформулировать свои мысли в хоть сколько-нибудь адекватное предложение. Гермиона, напротив, не всегда могла понять эти немые взгляды. – Привет, – она решилась хоть как-то нарушить тишину. – Ты привела его? – наконец спросил он. Она не смогла ответить. Перед ней только сейчас со всей четкостью предстало, насколько неуместно было приходить на встречу со своим вроде как парнем, притащив фальшивого мужа. Но и аргумент Драко нельзя было отбрасывать: его неявку на вечеринку в честь годовщины победы над Темным Лордом Скитер обсосала бы со всех сторон. – Привет, Уизли, – Драко сделал шаг вперед и протянул Рону руку. Это стало последней каплей. Гермиона еще могла предположить, что Малфой пытается быть вежливым, но Рон точно знал, что тот просто насмехается над ним. Он не пожал протянутую руку и направился к выходу, постаравшись как можно больнее ударить Малфоя плечом. – Рон! – Гермиона было дернулась за ним, но Драко удержал ее за руку. – Не надо, здесь Скитер. – И она наверняка заинтересуется, почему мой «лучший друг» ушел, едва увидев меня. – Думаешь, будет лучше, если она понаблюдает за тем, как вы выясняете отношения? Он опять доведет тебя до слез, ты же знаешь. Объяснить это будет ой как непросто. Давай просто останемся. Ты отдохнешь в компании своих друзей. Хотя бы один вечер. Гермиона вдруг в полной мере почувствовала, как тяжесть всех последних месяцев окончательно накрыла ее. Ей хотелось хотя бы на несколько часов перестать мучиться ощущением того, что она кого-то подвела, что она постоянно что-то должна. Она кивнула и вернулась на маршрут, ведший ее к столику Гарри и Джинни. Но до того, как они успели достигнуть точки назначения, к ним подплыла Рита Скитер. – Так-так, мистер Малфой впервые решил посетить вечеринку в честь победителей! – в ее глазах горел очень нехороший интерес. Других бывших Пожирателей Смерти или их отпрысков здесь не наблюдалось, так что восклицание Скитер был вполне резонным. – Жена на меня хорошо влияет, – с улыбкой ответил Драко. – Но на ваши отношения с ее лучшим другом, очевидно, не так хорошо, – лукаво заметила журналистка. – Правда, – нехотя признался Драко. – Рону сложно поверить, что я изменился, – ему пришлось по-настоящему взять себя в руки, чтобы произнести это имя и не скривить при этом лицо. – Но я действительно стал лучшей версией себя. Я никогда не хотел поддерживать Темного Лорда, только у меня не было смелости сопротивляться ему. А у нее была, – Драко с нежностью посмотрел на Гермиону. – И то, с какой энергией она делает то, что тяжело, но правильно, не может не завораживать. Она делает меня человеком, которым я хочу быть, – он притянул ее за талию и поцеловал в висок. Слишком близко. Гермиону обдало жаром. Она хотела прижаться к нему, почувствовать его всем телом. В очередной раз способность здраво мыслить покидала ее. Это было иррационально, прикосновение Драко не должно было вводить ее в оцепенение, ей не должно было нравиться настолько сильно, что она готова забыться. – Как интересно. Но, кажется, ваш бывший молодой человек не очень-то в восторге от вашего нынешнего мужа, и между ними двумя вы выбрали последнего. Что скажете, миссис Малфой? Такое обращение сработало на Гермиону отрезвляюще. – Миссис Грейнджер-Малфой, – сразу поправила она. – Рон, во-первых и прежде всего, мой верный друг. У них с Драко не лучшие отношения, это нельзя отрицать. Тем не менее, когда я нуждалась в помощи Рона, он согласился ее оказать. И со временем он поймет, что, несмотря на мое замужество, он важен для меня как никто другой. Она постаралась максимально четко проговорить каждое слово и очень надеялась, что Скитер возьмет на себя труд процитировать ее, а не исказит смысл в свою угоду. Рука Драко сильнее сомкнулась на ее талии, губы сжались в тонкую нить, лицо исказила гримаса, которую не скрывало никакое самообладание. – Что с вами, мистер Малфой? – с благодушной улыбочкой поинтересовалась Рита. – Ничего. Неделя на работе выдалась тяжелой. Хочется уже расслабиться. – Не любите свою маггловскую работу? – Напротив. Но каждая минута там – это минута вдали от моей прекрасной жены. А теперь простите, мы хотим пообщаться с нашими друзьями, – он кивнул в сторону Джинни и Гарри. Драко разрывался от мысли о том, позволительно ли ему скользнуть рукой на ягодицу Грейнджер на глазах у всех. Он, конечно, сможет отбрехаться тем, что это все представление для Скитер, но у него не было уверенности, что его тело не среагирует на ощущение мягкой попки его супруги под пальцами. Поэтому он вдохнул поглубже и ограничился талией. – «Но каждая минута там – это минута вдали от моей прекрасной жены»? – скептически изогнула бровь Гермиона. – Не слишком ли слащаво? – Думаешь? Кажется, я просто проникся твоей речью о важности Уизли в твоей жизни, – едко ответил Драко. Гермионе показалось, или это звучало немного ревниво? В любом случае, подумать об этом времени не было, потому как Джинни и Гарри радостно обняли ее. – Вот это сюрприз, – сказал Гарри и спустя пару неловких мгновений пожал руку и Малфою. – Ты, кажется, пропустил слово «приятный», – ухмыльнулся Драко. – Об этом можно будет судить в конце вечера, – не остался в долгу Гарри. – Ну что ж, давай я куплю для всех выпивки, чтобы задать тон. Поможешь принести? – Драко обратился к Поттеру. – Эм… ну, ладно, – пожал плечами он. То ли Малфой пытался с ним закорешиться, то ли просто хотел оставить девчонок наедине, но брезговать бесплатной выпивкой, которую разливали в надежном месте, было бы глупо. У бара уже столпилась куча народу, так что ребятам пришлось задержаться там. Впрочем, Драко этому обрадовался: каждый случай он использовал в своих интересах, да и налить Поттеру решил не просто так. – Что ж… – Драко прервал неловкое молчание, – вроде погоду на будущую неделю обещают отличную. – Ты… пытаешься поболтать со мной ни о чем? – изогнул бровь Гарри. – Просто во второй раз предлагаю тебе руку дружбы, – обиделся Драко. – И при этом не веду себя как сволочь, заметь. Гарри стало немного стыдно. Будет ли это предательством Рона, если он немного пообщается с Малфоем? Может (О великий Мерлин!), удастся пусть не сдружить, но хотя бы примирить этих двух идиотов, что восстановит столь желанное спокойствие в их маленькой группке? – Да, погоду и впрямь обещают отличную. Мы с Джинни любим гулять в парке, когда так тепло. – Ага, мои родители тоже. А вот Грейнджер… Она все время сидит за книгами. – Похоже на Гермиону, – усмехнулся Гарри. – Она так сильно старается найти средство, что, кажется, забывает иногда отдыхать. Не знаю, как объяснить ей, что порой нужно расслабляться. – Да уж, как узнаешь, не забудь рассказать – пока еще никому не удавалось. – Хотя мне порой кажется, она больше устает от общения с другими людьми, – пространно продолжил Малфой. – Ну, книгам она всегда доверяла больше, – согласился Гарри. – Даже больше, чем Уизли? – затаив дыхание, спросил Драко. Обычно у него получалось изящно подвести к вопросу, не задавая его в лоб, но сейчас он слишком волновался. Гарри напрягся. – Между ними сейчас все сложно, – хмуро ответил он. – Но они продолжают видеться? – Да… я бы не сказал. С чего ты взял? – Опять застал ее сегодня в слезах. И знаешь, каждый раз, когда она ревела на моей короткой памяти, виноват был Уизли, – выпалил Драко. Он все еще боялся, что Поттер поймет больше, чем нужно, но сдерживаться уже не мог. – Мм... да нет. Они должны были встретиться сегодня на вечеринке. Так говоришь, она плакала? Драко кивнул. – Ты что-то ей сделал? – с холодной угрозой в голосе спросил Гарри. – Что?! Да зачем бы я тогда тебе рассказывал? – обиделся Драко. – Просто проверил. Драко недовольно фыркнул. – А что она делала? – Да ничего особенного. Так, листала какой-то альбом. – Коричневый, в кожаном переплете? – сразу уточнил Гарри. Драко постарался припомнить, что было в руках Грейнджер, когда он вошел. – Да, его! – А-а-а… – многозначительно протянул Гарри, – понятно. – Вообще-то не очень. – А какие фото были в альбоме? – Блин, Поттер, я не младший мракоборец, который на обучение к тебе пришел, – не выдержал Драко. – Объясни по-нормальному. – Это альбом с фотографиями ее родителей, – не стал мяться Гарри: мракоборческий отдел всегда был мечтой многих юных волшебников, но с тех пор, как там стал работать мальчик-который-выжил, от кандидатов вообще отбоя не было, и он, как один из самых способных сотрудников, обязан был брать на себя новичков, а потому ему порой было трудно перестать обучать искусству дедукции всех подряд. – Помнишь, я говорил, что она пробовала снять заклятие с родителей после войны? Дело в том, что она помчалась туда сразу после войны. Мы еще отоспаться не успели, а она уже была в Австралии. Она хотела рассказать им, что мы победили, и теперь все будет хорошо. Ну и там… сам знаешь. Ей и Флитвик пытался помочь, и кто только еще не пытался – все без толку. Наверное, именно потому она особенно скучает по ним именно в День Победы. Очередь за напитками наконец дошла до них, и они смогли сделать заказ. – Почему она просто не расскажет им, кто она? – после недолгого молчания спросил Драко. – Не знаю, все не так просто. – Почему? – Да откуда я знаю? У нее спроси. – Она говорит, что ей стыдно. – Пф! Глупость какая. Парни синхронно пригубили только что принесенное сливочное пиво. Гарри не понимал. Он бы многое отдал за то, чтобы хотя бы день побыть со своими родителями, показать им, что он стал достойным человеком. А Гермиона предпочитала молчать, видясь с ними по два раза в год и всячески избегая темы своей работы. – Ладно, пойдем к девчонкам, – в толкучке бара Гарри не решился левитировать бутылки и предпочел взять их в руки. Малфой расплатился и подхватил другие две. – … иначе я ему задам! – уловили ребята последние слова Джинни. Гермиона лишь неловко улыбнулась. – Держи, – Драко передал ей бутылку. Все медленно картинно отхлебнули пиво, стараясь сгладить повисшее молчание. – Анекдот! – внезапно объявил Драко, когда притворяться стало уже невозможно. – Словом, заходят однажды в бар тролль, ведьма и лепрекон. Ведьма заказывает стакан огневиски, тролль рычит, что будет бутылку, лепрекон со вздохом вытаскивает кошель с галлеонами. А бармен им говорит: «Мы лепреконово золото не принимаем». Молчание стало гробовым. Его нарушила Гермиона: она невольно коснулась рукава Драко и звонко рассмеялась, уткнувшись в его плечо. – Так, ладно, я понял: шутка была дурацкая. – Нет, очень смешная, – Гермиона успокаивающе погладила его по руке. Драко не подал виду, насколько ему это нравится, надеясь, что она не уберет ладонь. Но тут он заметил кое-что более интересное. Часть столиков убрали, и молодежь устроила танцы. Драко хитро ухмыльнулся. – Пойдем-ка потанцуем, – он поставил бутылку и поправил пиджак. – Мм… не хочу, – Гермиона нахмурилась. – Пойдем, пусть это будет мое желание. – Какое еще желание? – Которое я у тебя в Италии выиграл. – Это я у тебя выиграла! – Хорошо, пусть это будет твое желание. Пойдем, – Драко вытащил из руки Гермионы бутылку и повел ее на танцпол. Гарри и Джинни с открытыми ртами смотрели на них, заметив, что их подруга не очень-то и сопротивлялась. – Она… только что посмеялась над шуткой, которая унижает лепреконов, предполагая, что все они обманщики? – изогнула бровь Джинни. – Ага. – Мне показалось, или они… – Флиртовали? – Определенно флиртовали! – Нам стоит беспокоиться? – Джинни посмотрела на Гарри, который внимательно наблюдал за тем, как Драко притягивает к себе Гермиону в танце, что-то шепчет ей на ухо, и та заливисто смеется. – Думаю, сначала стоит поговорить с ней, – поправив очки, решил Гарри. – И с Роном. Джинни кивнула, начиная мысленно готовиться к непростой беседе с подругой.