Просыпаясь в Вегасе

В любви вообще слишком много спрашивают, а когда начинают к тому же докапываться до сути ответов – она быстро уходит. (Эрих Мария Ремарк – Ночь в Лиссабоне)

Гарри устало отложил ручку. Ведение отчетов и так давалось ему очень нелегко, а тут еще пергамент и перо! И если с первым он смирился, то возиться со вторым не мог себя заставить. На заре его карьеры дела были хоть и сложнее, но интереснее: поймать и осудить тех, кто непосредственно носил Темную Метку – полдела, самое щекотливое – разоблачить всех сторонников Волан-де-Морта. Это заставляло мозг работать, и Гарри это нравилось. А если бы Гермиона помогала им там, в полях… Он вздохнул. Ему трудно было понять, почему она так борется непонятно за кого. Ох уж эта программа реабилитации! Нет, конечно, Драко Малфой, наверное, не заслужил того, чтобы гнить в Азкабане, но она устроила ему слишком сладкую жизнь. А теперь, когда из-за него еще и ее отношения с Роном висели на волоске... Неужели их умная, рациональная Гермиона, которая даже в критических ситуациях успевала просчитать планы А, Б и план побега, действительно влюбилась в Малфоя? В этого павлинистого, высокомерного… – Эй, Гарри, ты все? – Рон заглянул через перегородку, которая разделяла их столы. – Да, последний отчет! – Гарри победоносно потряс скрученным пергаментом. – Как насчет пропустить стаканчик? Рон с радостью согласился. Впрочем, уже когда они переступили порог маггловского бара в таком районе Лондона, куда нога ни одного волшебника, казалось, не ступала, радость сменилась подозрением. – Странное местечко, – заметил Рон. – Просто не хотел, чтобы кто-то из наших видел, как пьют два мракоборца, – легко ответил Гарри. – Так не на работе же… – Слухи быстро распространяются. – Ага. Так, давай, колись, зачем мы сюда пришли, – нахмурился Рон. – Только не говори, что сейчас и Джинни с… ней заглянут. – Ух ты! С ней? Уж не свою ли девушку ты перестал даже по имени называть? – У нее теперь есть муж, едва ли она может зваться моей девушкой, – фыркнул Рон. – Да ладно, ты же знаешь, что это не по-настоящему. – Она притащила его на празднование победы! Его, Гарри! – Рон понизил голос, хотя даже имени не назвал. – Он же бывший… ты знаешь! – И Снейп тоже им был. – Пф! – Только один вопрос, – Гарри поправил очки, – ты ее любишь? – Что? – Рон возмущенно поднял глаза. – Я тебе таких вопросов о Джинни не задавал! – Могу тебе ответить: я люблю Джинни, я хочу провести с ней всю жизнь. – Пх! – Это не ответ. – Ну, конечно, я люблю ее! Как ее можно не любить? Она ведь совершенство, лучшая во всем… Не то, что я… – Мерлин… так вот за что ты на нее на самом деле злишься? Она сделала ошибку, и ты выдавливаешь из этого случая все, что можно? – Что?! Бред! – Тогда почему ты продолжаешь ее наказывать? – Я… да, я злюсь, понятно? Она клянется, что она моя девушка, но милуется с ним. Вышла за него замуж, разъезжает с ним… Она даже с днем рождения меня забыла поздравить! А ты выговариваешь мне за то, что я один раз сорвался! Между прочим, я храню ее чертов секрет. Ну что, я не прав, что ли? – Не уверен, понимаешь ли ты. Вообще не важно, кто прав, а кто нет. Вопрос только один. – Ты пять минут назад мне сказал то же самое. – Хочешь ли ты быть с ней? – проигнорировал остроту друга Гарри. Рон вздохнул, потер глаза, встряхнул волосы. Отпил солидный глоток пива, так что тело почти моментально расслабилось. – Не знаю. Быть с ней – это так естественно. Если я не буду с ней… Ухаживать за другими девчонками, слушать весь этот бред, что они несут на первом свидании… Но быть с ней сейчас… Я не знаю, Гарри, возможно, нам нужен перерыв. – Да у вас и так вроде… – Нет, – Рон закрыл глаза, словно окружающее отвлекало его, не давало сформулировать мысль так, чтобы Гарри понял. – Я не хочу делать ей больно, но каждый раз, когда я вижу ее, когда вижу его рядом с ней, я теряю контроль над собой. И может быть… Может быть, будет правильно нам с ней не видеться до тех пор, пока это все не закончится? – он наконец открыл глаза и вопросительно посмотрел на друга. Гарри задумчиво отпил из бокала. Выбор был рациональный. Рон таких обычно не делал. Но если Гермиона за время перерыва окончательно решит, что хочет быть с Малфоем, которого она так успешно «исправила»? – Напиши ей, – наконец посоветовал Гарри. – Ну, когда протрезвеешь. Не обвиняй, просто расскажи, что чувствуешь, скажи, что все еще любишь ее и будешь ждать. – Н-да, обычно я ей такое только по синьке говорю, – усмехнулся Рон. – Ну, пора взрослеть, – Гарри отсалютовал ему бокалом. *** Гермионе еще никогда не было так неловко в магазине нижнего белья. Строго говоря, она и в магазины-то эти не заходила, просто покупала белье в специальных секциях обычных магазинов одежды и только делала вид, что понимает, когда Джинни томно жаловалась ей, что не может подобрать бюстгальтер нужной формы, чтобы и поддерживал, и не давил, и был сексуальным. Ну что ж, маленькая грудь – значит и проблема подобрать белье не такая уж большая. Она так думала! И что девчонки находят в этом царстве кружев и колготок? И не только девчонки, на самом деле: продавщицы с куда большим удовольствием обслуживали мужчин, которые были готовы потратиться, потому что едва ли за фантазиями о своей обнаженной женщине отдавали себе отчет в цене. Интересно, Малфой тоже покупал для Джули белье в подобном месте? Нет! Все! Стоп! Хватит думать о Малфое! Может, все, что он рассказывал о Джули, тоже было ложью. Может, Тернер была права насчет него: он просто уцепился за Гермиону как за возможность соскочить с наказания? Не важно. Они обо всем договорились еще в начале, и она исполнит свою часть сделки. И будет к нему максимально объективна, что бы ни случилось. Подобрав по своим размерам кружевной комплект и даже не примерив его, Гермиона расплатилась и поспешила убраться из магазина. Сегодня у нее не было ни сил, ни настроения разговаривать с Драко. На самом деле, она просто не знала, что сказать ему, как вообще теперь общаться с ним. Поэтому дома она сказалась больной перед четой Малфоев, засунула пакет с обновкой в шкаф и поспешила лечь спать. К сожалению, сон со злобным хихиканьем избегал ее: не помогла и книга, которую пришлось спешно захлопнуть, когда она услышала шаги в коридоре. – Привет? – тихо позвал Драко. Она плотнее закрыла глаза и не шевельнулась, стараясь дышать глубоко и размеренно. Он тихонько подошел к постели и присел на краешек рядом с ней. Гермионе пришлось сделать немалое усилие, чтобы не выдать себя. Ее сердце сорвалось в галоп, когда она почувствовала его теплое дыхание на своем лице. Она отпрянула за секунду до того, как он коснулся ее губами. – Что ты делаешь? – выпалила Гермиона, открыв глаза. – О… ты не спишь? Как ты себя чувствуешь? – спокойно спросил Драко. – Э-э… нормально, – она подобрала одеяло ближе к подбородку. Мерлин, она же теперь все понимает, почему же по телу все равно разливается волна тепла от того, что ему якобы не плевать на ее здоровье? – А ты что здесь делал? – Ничего. Просто пришел домой. – Не в смысле «здесь, в комнате», в смысле «здесь, здесь», на моей стороне кровати. – А… Мама сказала, ты приболела, просто хотел проверить, нет ли у тебя жара. – Губами? – скептически спросила Гермиона. – Эм… Ну… Не знаю, мама всегда так делала, когда я был маленький. Хотя вот сейчас я думаю, что она делала это именно так, потому что каждый вечер целовала меня на ночь и губами точно знала, какой я должен быть температуры, – мягко усмехнулся Драко. – Мама целовала тебя на ночь? – Гермиона изогнула бровь. – Да, и сказки читала. Разве твои родители так не делали? – Ну… не совсем так. Как только я научилась читать, я сама им читала. И не всегда сказки. – Не сомневался. Так как себя чувствуешь? – Сказала же: нормально. Просто устала. – Еще только понедельник. – Слишком повеселилась в выходные, – огрызнулась Гермиона. – Ладно, – Драко нахмурил брови. Черт этих женщин разберет. То она за него волнуется, то злится. – Отдыхай, – он встал с кровати и направился в душ. Гермиона откинулась на подушку и натянула одеяло по самые глаза. Мерлин, когда это закончится? *** Проснувшись, она не обнаружила Драко в постели. Вода в ванной не шумела. Куда это он отправился с утра пораньше? Она вчера обидела его? Ну и поделом! Хотя вообще-то проснулась Гермиона не от будильника, а от навязчивого стука в окно. Она выбралась из кровати и тут же узнала маленького сычика. Гермиона торопливо открыла ставни и дрожащими пальцами отвязала от его лапки письмо. Сычик поспешил ретироваться – она и слова сказать не успела. Ладно, у Малфоев было несколько почтовых сов, пошлет ответ с одной из них. Хотя нет. Лучше поговорит с Роном в Министерстве. Пока ее глаза пробегали строчку за строчкой, она медленно понимала, что ответ не понадобится. Рон, конечно, во многом был прав, но… но… Отдельные слова прыгали перед глазами, она понимала написанное скорее на подсознательном уровне, чем действительно вникала. «Поэтому давай сделаем перерыв, пока эта история с хорьком не закончится», – гласило последнее предложение в череде пляшущих букв. Гермиона сжала письмо и плотно закрыла глаза. Конечно, она знала, что ничего не будет по-прежнему, пока она не найдет способ избавить Драко от Клятвы. Рон знал это тоже и давал ей еще один сильный мотиватор. – Доброе утро! Ставни захлопнулись от ворвавшегося через дверь сквозняка. Гермиона обернулась, пряча за спиной письмо. Драко быстро закрыл дверь. На нем были промокшая от пота футболка, шорты и беговые кроссовки. В толстовке, очевидно, стало жарко, и он повязал ее на пояс. Гермиона все никак не могла найтись с вопросом, чтобы понять причину такого внешнего вида. – Я бегал, – ответил он на этот немой взгляд. – И с каких это пор ты бегаешь? – С сегодняшнего утра. Может, еще и качаться начну. И в следующий раз, когда какие-нибудь ослы попытаются на меня напасть, буду к этому готов. Ставни, так и не закрытые на задвижку, еще раз требовательно хлопнули. – А чего окно открыто? – Драко стянул футболку и бросил ее в корзину. Кубиков пресса у него не наблюдалось, но Гермионе и того хватило, чтобы стыдливо отвернуться. – Письмо. – Так рано? Кому не спится? – Важное. Из Министерства, – соврала Гермиона. Ей не хотелось объясняться с Малфоем, что за письма пишет ей Рон. С другой стороны, она и не обязана была. Черт, вот глупость! И признаться теперь – будет совсем по-идиотски. – Не возражаешь, я быстренько почищу зубы? Драко пожал плечами. Гермиона кивнула, засунула письмо в ящик прикроватной тумбы и юркнула в ванную. Как истый слизеринец, Драко был просто обязан прочесть письмо, которое Грейнджер так упорно хотела спрятать. Конечно, Министерство могло отправлять важные послания так рано утром, но скорее Поттеру или Рыжему. Грейнджер на рейдах не подвизалась, а значит письмо было личное. Скользнув к тумбочке, Драко еще раз посмотрел на дверь ванной. Зубы она чистила всегда тщательно – видимо, сказывались родительские гены. Значит у него есть минимум три-четыре минуты – вечность, если знаешь, как их использовать. Драко придержал тумбу сверху и взялся за кольцо ящика. Полозья направляющих легонько скрипнули, но вода шумела сильнее. Грейнджер искомкала весь пергамент, да и почерк был не ахти. Письмо от Уизли, без сомнения. Не удивительно, что Снейп постоянно ставил тому низкие отметки – да он просто разобрать написанное не мог! Тем не менее Драко быстро бежал глазами по строчкам, и по его лицу расползалась все более широкая ухмылка. Он дочитал до последней точки, когда вода выключилась. Свернув письмо, как оно было, и положив его на место, Драко отточенным движением закрыл ящик так, что скрип был минимальным, а затем в несколько широких шагов оказался у шкафа, с интересом изучая его содержимое, когда Грейнджер вышла из ванной. – Я все, – Гермиона по-прежнему не смотрела на него. – Отлично, – Драко захлопнул створки, взяв только полотенце. Он направился в ванную, насвистывая какую-то дурацкую маггловскую мелодию. Насколько он знал, Грейнджер ни на йоту не приблизилась к тому, чтобы найти способ избавить его от Клятвы. А это значило, что Уизли подарил ему главное – пространство для маневра. *** В понедельник Гермиона только притворялась уставшей, но к пятнице она и впрямь вымоталась. Правда, от того времени минуло еще три понедельника. Она уже минут десять таращилась в книгу, сидя в библиотеке Министерства, но мысль упорно избегала ее. Вообще, Гермиона проводила там большую часть времени, иногда даже рабочего. По работе она тоже все успевала, но в последние пару недель мисс Джонс как будто давала ей меньше заданий. Или из-за усталости она просто потеряла способность адекватно оценивать реальность. В одной из ее частей Гермиона запуталась окончательно. И имя этой части было Драко Малфой. Последние четыре недели он игнорировал ее. Совершенно. Рано уходил и поздно возвращался, ничего не объясняя. Даже светские беседы не вел. Пару раз она наткнулась на него в Министерстве. Он пожал плечами, сказал, что разбирался с бумажной волокитой – в конце концов, до его полного освобождения от наказания оставалось не так много времени. Все это ее, конечно, совсем не интересовало! Но в свете последнего умозаключения о том, что Драко пытается влюбить ее в себя, выглядело странно. – Гермиона! – голос не сразу смог вырвать ее из размышлений. – Невилл! – она радостно поднялась. – Привет! Как ты здесь? – Гермиона душевно обняла своего сокурсника. Она редко виделась с ним в эти годы. Невилл стал шире в плечах, лицо приобрело более резкие мужские черты, но взгляд был тот же – добрый и скромный. – Возвращаю кое-какие книги, – он поставил на стол перед Гермионой целую стопку. – Легкое чтение? – сострила она, проводя рукой по корешкам толстенных томов по травологии. – Не совсем. Я готовился к экзамену. – Ах да, Гарри говорил мне. Когда сдаешь? – Да вообще… уже, – Невилл почесал голову и залился краской. – И как прошло? – Гермиона не была уверена в исходе, но не хотела оскорблять друга таким предположением. – Сдал, – коротко ответил Невилл и просиял. – Ух ты! – Гермиона снова обняла его. Невилл был не просто другом, она считала его почти своим учеником, учитывая всю помощь, что она оказывала ему в школе, так что искренне обрадовалась, что он нашел свое дело. – Будешь преподавать в Хогвартсе! Ничего себе! – Ну, не сразу. Пару лет буду ассистировать профессору Спраут, а потом… – Я так рада за тебя. У тебя есть время? Мне так интересно, что было на экзамене, – Гермиона села и пригласила присесть его. На самом деле Невиллу очень хотелось рассказать кому-нибудь о своем успехе, и он не мог найти более благодарную слушательницу. Гермиона уточняла детали по каждому вопросу, сама мысленно отвечая на них, и с некоторым уколом осознавала, что не на все может найти ответы. – Часть про зелья была самой сложной, – признался Невилл. – Я думал, на ней-то меня и завалят. Вопрос про цветок папоротника, Слизнорт потом, правда, сам посмеялся, сказал, что этого почти никто не знает. – А что про цветок папоротника? – с интересом спросила Гермиона. Она когда-то читала про него, но почти сразу окрестила познания бесполезными: уж очень редким был ингредиент, чтобы всерьез рассматривать его для широкого использования в зельях. – Максимально пространный вопрос: в каких зельях его применяют. Честно, я так ни одного и не вспомнил. Про цветок папоротника и книг-то – раз, два, и обчелся. Но Слизнорт дал мне почитать интересный томик, – Невилл вытащил из сумки старый фолиант века шестнадцатого-семнадцатого. Гермиона с благоговением взяла книгу в руки. – Самое невероятное там – это всезелье. Даже какой-нибудь Феликс Фелицис рядом не стоял. – Всезелье? – Гермиона почти полностью увлеклась перелистыванием старинных хрупких страниц, наверняка защищенных заклинанием от разрушения, и почти перестала слушать Невилла. – Да. Говорят, всезелье может снять эффект любого заклинания, зелья или проклятия. Кроме, наверное, убивающего. Да, вряд ли против этого есть противоядие, – неловко усмехнулся Невилл. – Я бы использовал его для родителей… Вдруг оно смогло бы снова сделать их… Но знаешь, цветок папоротника еще и сексист: найти его может только невинная девушка. В пятнадцатом веке в Хогвартсе преподавал профессор зельеваренья, не помню, как его звали, так вот, он отправлял своих учениц в канун Ивана Купалы в Запретный лес искать цветок. Не все возвращались. Жуть, представляешь? Что с тобой? Невилл повернул голову к Гермионе и только теперь заметил, как она побледнела, ее дрожащая рука застыла на одном из разворотов книги. – А? – она отмерла. – Да, ужас… Эмм… Невилл, ты не против, если я возьму эту книгу почитать? Я напишу профессору Слизнорту, конечно. – Да… без проблем. Ты же была его любимой ученицей, я уверен, он не будет возражать. – Спасибо, – она закрыла томик и прижала его к груди, голос тоже дрожал. – Эм… слушай, я еще должен извиниться. Ну, за то, что не был на твоей свадьбе. Просто понимаешь, тот дом… – И его обитатели, – горько усмехнулась Гермиона. – Я уверен, что Малфой… – Не надо, – она взяла его за руку. – Все нормально, я понимаю. – Лонгботтом! – раздался позади властный голос. Не будь пол застелен ковром, они услышали бы и твердые шаги Драко. Он хмуро посмотрел на руку Грейнджер, накрывшую ладонь Лонгботтома. – Привет, Гермиона, – Драко наклонился и поцеловал ее. В щеку, так и не решившись коснуться губ. А потом протянул руку бывшему сокурснику. – Здравствуй, Малфой, – Невилл твердо пожал протянутую ладонь. Времена, когда он боялся Драко, давно прошли, но и приязни к нему не появилось. – Ладно, я пойду. Был рад увидеть тебя, Гермиона, – Невилл коснулся ее плеча на прощанье, кивнул Малфою и, забрав книги, удалился. – Он-то что тут забыл? – мрачно спросил Драко, садясь рядом с Гермионой. – Брал книги в библиотеке, – сухо ответила она, пряча бесценный томик. – Не всем повезло иметь собрание сочинений со всего света дома. А вот ты что здесь делаешь? – Заходил к тебе, но Гестия сказала, что ты в библиотеке. – С каких это пор ты называешь моего босса по имени? – с подозрением приподняла бровь Гермиона. Щека еще горела от прикосновения его губ. – Не знаю, она вроде толковая. Мы подружились. – Пх! – В любом случае. Как насчет пообедать? – Я уже ела, – соврала Гермиона. Правда, ее желудок ее не поддержал, жалобно заурчав. Но, чем меньше она общается с Драко, тем лучше. – Можем просто выпить кофе. – Я занята, понятно? Некоторым приходится зарабатывать себе на жизнь! – Ладно, – Драко встал и поправил пиджак. – Просто подумал, что тебе стоит сделать перерыв, а то так и в могилу себя свести недолго. Но если ты так хочешь… Хорошего дня. Кажется, он дернулся, чтобы поцеловать ее в щеку на прощание, но свидетелей не было, так что Драко просто развернулся на каблуках и широкими шагами пошел прочь. У Гермионы сжалось сердце от этого вида. Как скоро она увидит это в последний раз? Она провела рукой по книге. Кажется, вот оно, решение. Преподнесенное ей на блюдечке, появившееся как Бог из машины, откуда она совсем его не ожидала. Ведь она именно этого и хотела, правда?