***
Облазив снаружи все здание, Рафаэль убедился, что проникнуть внутрь уже не сможет. По сигналу тревоги все окна закрылись прочными зеркальными щитами, крышу затянула сложенная до этого бронированная «гармошка», а двери ощетинились автоматическими лазерными установками. «Если только через коллектор, — Раф прищурился, оглядывая здание. — Хорошенькая такая лаборатория, больше на военный объект похожа! А это еще что такое?» Он зацепился глазами за бежавший по переулку силуэт и настороженно всмотрелся, уловив в нем что-то знакомое. «Это наш горе-помощник! Неужели смотался от Донни? Ну, так или иначе, а к своему братцу ты не пойдешь, пока я все не выясню!» Рафаэль спрыгнул с крыши, приземлившись точно перед Риком, и сморщился, досадливо потерев пластрон, в котором засели пули. — Куда наладился, герой? Парнишка с визгом отскочил в сторону, напуганный внезапным появлением самой злой на свете рептилии, и бросился в противоположную сторону. Рафаэль хмыкнул, перекатил зубочистку из одного уголка рта в другой и легко поймал его за шиворот. — Тебя что, не учили быть вежливым? — насмешливо спросил он. — Я ж спросил тебя, куда ты наладился. — Отпусти! — Рикки начал бестолково махать руками, пытаясь попасть кулаком Рафу по лицу. — Отпусти меня, образина! Бешеному ниндзя стало смешно. — О! Уже образина! Не, парень, никуда ты не пойдешь, пока Дон не разрешит. Ты обещал ему помочь какие-то лекарства нахимичить. Про себя Рафаэль отметил, что молодой лаборант, хоть и трясется по-прежнему, как овечий хвост, но уже не прячется от него, а даже кулаками машет. Бестолково, правда, но машет же. Словно внутри у парнишки медленно, но уверенно разгоралось нужное пламя, обещавшее закалить его восковой хребет. — Раф… — трепыхнулась рация. — Я нашел Майки… ты нужен дома… Лео и мне… Голос Донни сорвался. Рафаэль нажал щекой кнопку передатчика на плече и бросил короткое: — Держись, Дон, уже бегу! Он бесцеремонно потащил Рика за собой к пожарной лестнице. — Я не пойду! — тот уперся ногами в асфальт. — Не пойду! — Пойдешь! — рыкнул в ответ Раф. — Побежишь, твою маму! Ты обещал помочь Лео… — Зачем?! — в голосе парнишки прорезалась паника пополам со злостью. — Чтобы он потом моего брата искалечил, как ты солдат?! Я не буду лечить эту тварь! Рафаэль даже опешил, потом обернулся и вперил свои хищные глаза в лицо человека. Он подошел к Рику вплотную, вынудив отступить и прижаться спиной к стене, потом уперся руками в выщербленный кирпич по обе стороны от его головы и приблизил свое лицо на расстояние всего пары сантиметров. — Слышь, ты, — горячее дыхание шевельнуло челку Рика. — Придержи обвинения, пока я тебе язык не вырвал и сожрать его не заставил. Не мели того, о чем понятия не имеешь. Это твой брат над моим издевался, а не наоборот. Последнее, что Лео сделает в жизни, это тронет человека без крайней необходимости. Ты по мне-то не торопись судить, как я по твоему брату мнение о тебе не составляю. В семье, знаешь ли, не без урода. Парнишка потрясенно смотрел на него, пытаясь справиться с паникой от близости этого смертельно опасного существа и понять его слова. — То есть ты хочешь сказать, что он… что он не станет мстить Мартину? Рафаэль грустно усмехнулся и качнул головой. Люди… ну, что с них возьмешь? — А ты бы стал? — спросил он, отступив на шаг. — Вот если бы я твоего капитана так искалечил, да еще с удовольствием и выкинул на свалку, что бы ты сделал? И что бы сделал твой брат? Рик вздрогнул, отводя глаза. Он никогда раньше не задумывался о таком. Это же не одно и то же… Мартин был родным, пусть злым, жестоким и не самым хорошим человеком, но все же родным, а черепаха… какой бы разумной она ни была, она все же… животное… или нет? Мартин, без сомнения, уничтожил бы того, кто сделал ему больно, а сам Рик… смог бы убить за брата? — То-то и оно, — бросил ему Раф. — В этом разница между нами. Ты ничего не знаешь о Лео. Идем, я тороплюсь. Он дернул совершенно потерянного и ошарашенного паренька за собой к лестнице.***
Донни никогда не думал, что его может накрыть так. То есть бывало, конечно, что после того, как всё оставалось позади, все были уже в безопасности и совершенно точно живы, до него только-только доходило, что могло случиться на самом деле. В стрессовой ситуации его мозг блокировал все подобные мысли и теории, оставляя только сухую информацию о том, что он должен сделать. Потом приходила запоздалая паника «а как бы могло повернуться». Гений привык, что его накрывает после. Все уже дома, всё хорошо, и тут у него начинают трястись руки, панически колотиться сердце и щипать глаза… «Вот такой я тормоз, до которого, как до утки, на седьмые сутки!» — шутил Донателло, стараясь успокоиться. А сейчас сорвало прямо поперек неразрешенной ситуации. Еще не закончив всего, Донни вдруг свернулся клубком, прячась в руках старшего брата, бестолково тыкаясь мокрым носом ему в пластрон и слушая суетливую болтовню Майки. «Да что же это со мной? Надо собраться… Просто немного перенервничал…» — Донни, Донни, братишка, — Микеланджело дергал его за хвосты маски, пытаясь отлепить от Лео. — Я ж не нарочно… просто не подумал… то есть подумал, что ты обрадуешься, когда увидишь, что я сам смог… прости… я не буду больше… — Тш-ш, — Лео осторожно перехватил Донателло, стараясь устроить поудобнее, и поднял взгляд на младшего брата. — Майки, помоги-ка мне. Я сейчас не смогу донести его. Вдвоем они подняли гения, поднырнув под обе руки, и направились домой.***
Рик бежал за красной черепахой, пока у него оставались силы. Он и так едва успевал переставлять ноги, чтобы не отстать от мелькавшего, как призрак, огромного силуэта, так еще рука, сжавшаяся на запястье мертвой хваткой, беспощадно дергала вперед. — Не могу больше… все… — молодой лаборант упал и больно проехался по бетону коленями. Сердце готово было выпрыгнуть из груди, во рту пересохло, а ноги устали так, что он их почти и не чувствовал уже. — Вставай! — Рафаэль дернул его за руку, даже не обернувшись, и протащил за собой еще несколько метров. Парнишка вскрикнул, ободрав бок и локоть даже сквозь рубашку. — Я не могу больше… — простонал он. — Я умру сейчас. Раф обернулся, немного удивленно посмотрев на человека, потом вздохнул и поднял его, закинув на плечо, как мешок. Попрыгал, устраивая удобнее и совершенно бездушно не реагируя на болезненные стоны, когда Рик бился животом о край карапакса. — Хлюпик, — буркнул бешеный ниндзя и побежал дальше, недовольно морщась. «Не может он! А я могу, можно подумать. Это вообще-то у меня пули торчат в пластроне, всаженные, кстати, твоим братцем. Я же не спрашиваю, что ты можешь, а чего нет. Я просто говорю, что надо как можно быстрее добраться до логова. Надо! Что неясного в этом слове?! Он скатился по пожарной лестнице, несколько раз стукнув несчастного Рика об стену, и нырнул в люк.***
Заслышав шум за дверью, Донателло открыл глаза и приподнял голову с подушки. Он лежал на диване в их гостиной, укрытый пледом, с холодной тряпкой на лбу. — А это зачем? — гений сморщился. — У меня ж нет температуры. Майки выглянул из-за комиксов. — Это я позаботился, бро! — доложил он. — Чтоб тебе лучше стало! Ты же всегда так делаешь. «О, да! — Донни отложил мокрое полотенце, с которого на подушку натекла вода. — Вот хвала Богам, что я ни разу не болел настолько серьезно, чтоб надолго потерять сознание. Впрочем, все бывает впервые…» — Дон, я дома! — раздалось из коридора, вынудив черепашку в фиолетовой маске поспешно сесть. — Я все нашел, так что можно приступать к химичинью препаратов! В гостиную ввалился Рафаэль, тащивший на плече, как куль муки, жалко стонущего Рика. — Верти шарманку, — довольно сообщил Раф, стряхивая человека на кресло. — Ты сам-то как? Что случилось? Где мелкий засранец? — Ш-ш-ш! — Донателло прижал палец к губам, оглядев гостиную. — Поменьше вопросов, брат. Они нам сейчас ни к чему, тем более, в такой форме. Бешеный ниндзя плюхнулся на диван, бесцеремонно ухватив умника за хвосты маски, и уставился ему в глаза, стащив с носа очки. — Ты как? — повторил он, изучая зрачки Донателло. — Нормально все, отпусти, — тот попытался вывернуться. — Давай перевяжу тебя и пули вытащу. Рафаэль нахмурился, ощупал голову брата, проверяя, нет ли ссадин и шишек, и сердито вздернул верхнюю губу. — Ты для этого меня звал, что ли? С Лео-то что? Где он? — Где-то дома, — Донни зашипел, отпихивая от себя настырные руки брата. — Пока все с ним нормально. Ты, главное, вопросов поменьше задавай. Глаза Рафаэля опасно потемнели, когда он подозрительно прищурился. — Так. А плохие новости? Ты сказал… — Прости, — Донателло полез в поясную сумку за пассатижами. — Я просто беспокоился о тебе, и потом… Раф, мы потеряли все препараты, сделать лекарство не получится. — Я тебе говорил, что оторву голову, если еще раз вздумаешь мной манипулировать? — опасно-ласковым тоном поинтересовался Рафаэль. — Не напомнишь, когда это было? Или мне примерещилось, что ты звал на помощь? Бля! Последний вскрик вырвался, потому что гениальный братец быстро ухватил пулю, торчавшую в грудной пластине Рафова пластрона, и быстро дернул. — Охренел?! — Говорил, говорил, — гений кивнул головой, склонившись к следующей сплющенной металлический гильзе. — Так мне и было плохо, и сейчас плохо, потому что я с ума сходил, думая, что с вами со всеми… — Убил бы, будь на это силы, — вздохнул Рафаэль, отворачивая голову, чтобы не мешать брату. — Как же мы теперь без этих порошков и склянок? Выходит, я зря марафонский забег с дополнительным грузом в виде задохлика сдавал? Донателло мазнул глазами по сжавшемуся в кресле Рику. Если темпераментный братец узнает, по какой причине они лишились медикаментов, голова лаборанта попрощается с телом. — Да, Раф, — он вздохнул. — Прости, это моя вина. Но Майки нашел иной выход… знаешь, он молодчина… — Он по шее еще свое получит, — процедил владелец пары сай, матернувшись еще раз. — Молодчина, что смылся, никому не сказав ни слова и заставив нас психовать не по делу! Все, Дон, хорош на сегодня ковыряться во мне! Надоело! Он отпихнул руки брата, скрутился в клубок, глухо матерясь сквозь зубы, и зажмурил глаза, выравнивая дыхание. — Прости, еще всего две осталось, — Донни опасливо тронул его за плечо. — Я быстро. — Быстро в глаз получишь, — прорычал Рафаэль. — Потом. Где старший-то? Хоть расскажите, что тут произошло и как? — Я все придумал! — Майки снова высунулся из-за комиксов. — Тут главное — подход найти! Лео ж, в общем, нормальный, только иногда его переклинивает, и он начинает видеть все по-другому. Вот я и подумал: для того, чтобы он развидел свои глюки, надо что-то такое ему сказать, что только вот я, например, знаю или Донни… — Ага, понял, — Раф восстановил дыхание и поднял глаза на младшего брата. — Сказать об этом ты, конечно же, не мог. Хоть словечко в рацию бросить? — Ну, — Микеланджело виновато отвел глаза. — Я не подумал. Я хотел Лео помочь. Раф рыкнул и махнул рукой. Что с мелкого засранца взять? Никогда ни о ком не думает. Переживем. — В итоге, что у тебя получилось? Майки просиял и поспешно вывалил брату все события, которые произошли в его отсутствие. Рик сидел неподвижно, глядя на трех черепах, и поражался услышанному. Он знал, что вывести из-под действия препаратов их лаборатории можно успокоительным, или если объект в состоянии успокоиться сам, но вот так сломать воздействие, просто почувствовав… это было сродни эзотерике и байкам про чудеса… А Раф слушал и мрачнел все больше, глядя себе под ноги. У старшего есть тайна с мелким. Настоящая большая тайна, которая только их и ничья больше! У Донни прямо вот магия, заключенная в его теплых тонких пальцах и улыбке, которой он успокаивал брата и дарил надежду. А у него… а у него ничегошеньки нету! Разве Лео ему хоть раз предложил кровь смешать, чтобы быть самым настоящим братом, или доверялся целиком и полностью, давая штопать раны?.. Нет… то есть все это было, но как-то обыденно, что ли… — Раф! Раф, дурак, да очнись же! — Лео хлопает брата по щеке, пытаясь привести в себя, и прислушивается к дыханию, свистом летящему сквозь сжатые зубы. — Рафаэль… Теплая струйка бежит по виску лидера, капая на развороченное плечо красной черепахи и теряясь в крови, что размазывается большим пятном под огромным телом. — Чё, придурок? — тот приоткрывает один глаз и растягивает губы в косой усмешке. — У тебя башка пробита… клок кожи висит, как тряпка… чё кудахчешь? Лео прикрывает глаза и гладит брата по щеке пальцем, рассеянно тронув свой раскроенный висок. Это все неважно, потому что свалившийся без чувств Раф открыл глаза… Не то! Рафаэль мотнул головой. Такое бывало не раз, потому что именно он влипал обычно в самое дерьмо по уши, увлекшись дракой, и именно его чаще всего вытаскивал Лео, получая предназначенные брату-дураку удары. Сколько той крови смешалось, и не разобрать уже, и не вспомнить. Не то это. Неважное и какое-то мелочное. Не так, как у Майки, по-настоящему, чтобы в память врезалось и осталось там навсегда. — Тихо… тише, ослина убогая… я сейчас… — Раф дрожащей рукой копается в карманах своего лидера, пока тот шипит, пытаясь не заорать в голос. Над ними всего парой этажей выше слышны шаги футов, и надо быть очень тихими, чтобы их не нашли. То есть Рафаэль-то не против, чтоб нашли, чтобы дать по зубам этим уродам и порвать на тряпочки, но старший брат сейчас даже на ноги не встанет — потому что из распоротой бочины хлещет кровь. — Ща… ты только не шуми… У запасливого Лео в карманах наверняка рассованы и иголки, и бинты, и всё на все случаи жизни, а у самого Рафа только пара крюков, чтобы лазить по стенам, да один сюрикен остался. Самое то сейчас! — Нашел… все, Лео, заткись теперь. Чтоб ни звука, понял? Тот кивает, отводя глаза, и сует в рот разорванный ремень от ножен. Раф вздыхает и начинает зашивать рану. Коряво, как умеет, стягивая края и завязывая нитки сразу на пять узлов — для надежности. Голоса над головой смолкают — ушли. Ушли, гады, а он так и просидел тут, играя в санитарку! — Вот… — Рафаэль вытирает пот со лба и вытаскивая из зубов брата ремень. Лео тихо матерится, за что потом, конечно, станет извиняться, пай-мальчик несчастный, но Рафу насрать. Что он, мата, что ли, не слышал? Уж у него-то уши не завянут. Рафаэль совершенно бесцеремонно сует лидеру в зубы свое предплечье, запечатывая поток брани, и чутко прислушивается. — Заткни пасть. Они возвращаются. Как же потом орал на них Донни! Даже вспоминать не хочется. А Лео все просил не зашивать рану заново и оставить так, как есть… Сказал, что ему все нравится… Тоже совсем не то. Разве Рафу пришло в голову успокоить хоть раз или ну хоть тепло улыбнуться? Нет. Просто заткнул рот рукой — пожуй и не петюкай, — и добавил пару слов крепкого мата. У него ничего нет такого, чтобы подойти к Лео сейчас и доказать, что он — это именно он. Майки смог… Донни тоже, а ему-то что делать теперь? Бродить по логову, прячась по углам, и не задавать никаких вопросов в присутствии старшего?! Вообще близко не подходить и не чихать рядом?! — Едрен-батон! — Рафаэль вскочил и вылетел из гостиной, наподдав ногой ни в чем не повинному дивану, так что даже Донни на нем подпрыгнул. — Чего это он? — Майки удивленно вскинул глаза. — Я думал, обрадуется… Донателло со стоном закатил глаза и откинул голову назад. — Сейчас будет радости на весь дом! Микеланджело еще не понимает, но гений-то знает Рафа лучше других…***
Лео сидел, упершись лбом в колени, и задумчиво прокручивал в голове все произошедшее, старательно отделяя реальность от галлюцинаций. Получалось плохо, но он верил, что если тщательно все проанализировать, то у него все сложится в нормальную картинку. — Вот ты где, — в темный зал для тренировок ввалился Рафаэль. — Слушай, я не то хотел сказать тебе на самом деле… Черепаший лидер поднял голову, изучив брата глазами. Сейчас будет извиняться, судя по мученическому и злому выражению лица. — Я в самом деле не хотел, — Раф подошел и сел напротив на корточки. — Ты должен это понять. — Я понимаю, — Лео кивнул, подарив брату улыбку. — Не надо, Раф, все нормально. Тот сморщился, явно с трудом подбирая слова. — Да куда нормальнее-то? Я наорал на тебя, потом еще хуже сделал… Лео, какого хера все это вообще происходит с нами? Почему? Что мне сделать, чтобы все хорошо стало?! Лео?! Лидер застыл, как статуя, глядя на него холодными злыми глазами, хотя губы еще дрожали остатками улыбки, как уходящий закат на озере в ветреный день. — Не то, бля! — Рафаэль сердито ударил кулаком в пол. — Я не знаю, как тебе сказать, что я — это я!! Ну, не знаю, бля, и все! Чего ты уставился, как на восьмое чудо света?! Да, я извиниться пришел, что неясного-то? Вот. Извини меня, мудака такого! Какой есть, другого все равно не будет! Ты меня прощаешь?!! Он схватил брата за плечи и хорошенько встряхнул, поняв, что тот даже не слушает его. — Лео! Это я!.. Когда брат успел вскочить и дать ему ногой в голову, Раф даже не заметил, только охнул, когда искры из глаз посыпались. Донни же сказал не задавать вопросов… Ну, вот, все испортил! Как всегда! Мастер душевных бесед и бог тактичного диалога провалился с треском в феерическом дебюте «поговори нормально»! Обернувшись, бешеный ниндзя понял, что старшего и след простыл. Он вскочил, ругнулся в очередной раз и повел головой. Чтоб найти — ума много не надо! А там, трава не расти, но Лео придется его сейчас выслушать, хочет или нет!***
Рафаэль ворвался в свою комнату и захлопнул дверь, заперев ее на замок. Ему не надо догадываться, он точно знает, что Лео сейчас здесь! — Мне плевать, что ты видишь на моем месте! — он снес стеллаж, поймал прыгнувшего с него старшего брата и сжал руки в замок, чтоб не вырвался. — Все! К черту все твои страхи и закидоны! Выслушай меня наконец! Леонардо рванулся, пытаясь вывернуться, хрипло вскрикнул и толкнулся ногами, перекатываясь через себя и Рафаэля, который держал его, прижав к своей груди. Раф приложился головой об пол, глухо зарычал, но не разомкнул захват. — Хоть сдохни, но слушай сюда, осел неверующий! Это я! Рафаэль! Где ты находишься, придурок? В моей комнате! А знаешь почему?! А потому что ты всегда сюда приходил, с самого детства! Старший крутнулся еще раз, инерцией двойного веса впечатав их обоих в стену, чтобы освободиться, но снова потерпел поражение. В кровь разбив плечо, бешеный ниндзя клацнул челюстью, но не выпустил его, понимая, что, если брат ускользнет, диалога уже не получится. «Как будто сейчас у тебя что-то получается?!» — Тебе только тут было всегда спокойно!! — заорал он в ухо Леонардо. — Ты только здесь мог позволить себе расслабиться и выдохнуть, лидер гребаный!! Вечно на передовой, такой правильный, что от тебя тошнит регулярно! Вечно спокойный, вежливый и сдержанный, но еб***ый свет, ты не железный, на самом деле!! Я ж знаю это, как никто другой… Рафаэль вползает в свою комнату, еле волоча ноги, и, даже не врубая свет, валится в гамак. Сказать, что он устал от сегодняшней тренировки — не сказать ничего. Мастер Сплинтер справедливо выдал ему тройную норму ката и оставил еще на два часа после общих занятий, чтобы Раф вымотался до темных кругов перед глазами и больше не задирал братьев. Он уже проваливался в дрему, когда что-то заставило приподняться и вслушаться в темноту. За высоким комодом в самом темном углу сидит его старший брат, уткнувшись лбом в колени и обхватив себя руками. — Ты чё? Заблудился? — Рафаэль вываливается из гамака и подходит ближе. — Эй… Лео не отвечает, только сжимается сильнее, стараясь унять дрожь. — Козел несчастный, — Раф вздыхает, обреченно закатывая глаза, и понимает, что выспаться ему сегодня не суждено. Лео редко накрывает до срыва, но когда это происходит, Рафаэль знает, где его искать, — за комодом в своей собственной комнате. Он обхватывает брата руками и силком вытаскивает из его укрытия. — Опять Мастера разочаровал? Мелкому нос забыл вытереть или умника разбудить на тренировку? Лео трясется, как осиновый лист, и отворачивает голову. — Я… я сам проспал сегодня… «Божечки мои! — Раф снова закатывает глаза и обнимает брата, вспоминая анекдот про тюбик пасты. — Просто драма в трех томах!» Он точно знает, что проблема не в этом. Просто накрыло. — А знаешь почему? — говорит он, откидываясь спиной на стенку. — Потому что не надо по ночам ходить и следить, кто одеялом не укрылся. Потому что надо спать, придурок, а не волноваться, выпил ли Донни сироп. Потому что ты не обязан уносить у Майки приставку… потому что… потому что ты устал, Лео… — Оглянись уже?! — Раф отчаянно стиснул руки до хруста в суставах, потому что Леонардо продолжал выкручиваться, как сумасшедший. — Или я тебя сейчас об этот самый комод башкой приложу! Ты хоть знаешь, что я его столько лет не выбрасывал и даже с места не сдвигал, потому что это тебе важно?! Потому что там твой собственный островок честности с самим собой! — Раф… — Иди к черту вместе со своими глюками! Я не могу так больше! — Рафаэль почувствовал, что плечи сводит судорога, вынуждающая сжиматься еще сильнее. — Срал я на твои страхи! Ты меня бояться не можешь! Вот это глюк и нереальность, потому что я всегда тебя защищал! Лео еле смог набрать воздух в легкие. Многое можно воссоздать идеальной галлюцинацией. Глаза, голос, даже кривой шрам над губой, особенно яркий, когда Рафаэль скалится; но вот этот эмоциональный спектр, яркий, как радуга, когда темпераментный брат требует выслушать его и немедленно простить, когда от его ласковых слов вянут уши и уже давно покраснел потолок, а пальцы оставят на плечах отметины на пару недель… Это невозможно повторить ни одному человеку — внутреннего огня не хватит. — Раф… отпусти… Кто бы его услышал? Уже утонувший в своем чувстве вины до захлебнувшегося трехэтажного мата, брат не пожелал понять, что все нормально. — Да заткнись ты! — рыкнул он. — Люди могли тебя на тряпки порвать, на лоскутки и ошметки, но только не заставить меня бояться! Скажи, что это неправда, Лео! Скажи, что мне это приснилось! — Приснилось… задушишь же… Рафаэля скрутило клубком вокруг лидера, который не знал, как вырваться или достучаться сейчас, чтобы извиняющийся брат не придушил его. Дверь дрогнула от удара снаружи, и Лео мысленно взмолился всем высшим силам, надеясь, что братья выбьют ее к чертям и разнимут их. — Раф… пожалуйста… — Не смей больше унижаться и хоть о чем-то просить! — полетел в ответ разъяренный рык. — Плевал я на твой страх с высокой колокольни, понял! Бояться будешь мышей под кроватью, а не родного брата! А если боишься… если ты все равно боишься меня, убирайся на хер из дома, или я убью тебя!!! В комнату с грохотом валились Донателло и Микеланджело и застыли, как вкопанные, услышав последнюю фразу.