***
— Интересно, они убили друг друга? — Рик проводил глазами Донателло и Микеланджело, и поглядел на Стеллу, которая вернулась к недопитому чаю. — Вряд ли, — она чуть пожала плечами. — Если я правильно понимаю, то мы присутствуем при счастливом воссоединении семьи. Парнишка подавленно кивнул. Может, оно и так, конечно, только ему-то от этого какой толк? Его семья от этого не станет целой, и брат не простит… стоило ли оно того? Стоили ли эти черепахи того, чтобы рискнуть всем, будущим, карьерой, хоть какими, но все же отношениями с Мартином, чтобы теперь сидеть в канализации без шансов начать новую жизнь? — Не грусти, — девушка бросила на него долгий внимательный взгляд. — Ты не один, кому некуда больше идти. Я тоже мертва для своей семьи, мне некуда возвращаться. Но знаешь что? Не надо опускать руки. Надо бороться до последнего, даже когда нет уже никакой надежды, надо верить до конца, как вот эти ребята, чтобы получить желаемое. — Да во что мне верить-то? — Рик уронил голову на сложенные руки. — Все мертво вокруг! Мартин не простит меня никогда, работы нет больше, стоит попробовать устроиться хоть куда даже дворником, и меня тут же вычислят. Мне некуда возвращаться, даже жить негде… — Мне тоже, — Стелла подсела поближе, тронув его руку механическими пальцами. — Но мы можем пойти вперед. — Она права, Рикки, — на плечи легли трехпалые кисти неслышно подошедшего Донателло. — А мы поможем вам. Парнишка испуганно вскинулся, так и не привыкнув, что эти огромные существа ходят так тихо. — Ты можешь мне пообещать, что твои братья не станут мстить капитану? — он поднял голову и уставился в огромные внимательные глаза с мольбой и отчаянием. — Знаешь, на самом деле Мартин не такой уж и плохой, он просто… просто после того, как вернулся с войны… его как подменили… а так… он не всегда был таким. Пообещай мне… Донни качнул головой. — Это только им решать, — ответил он. — Но я знаю их обоих достаточно хорошо. Рик подавленно кивнул. Он их не знал, конечно, но того, что видел, хватило на всю жизнь. Рафаэль будет мстить, в этом нет сомнений, а 438-го, то есть Леонардо, парнишка не понимал совершенно. — Пицца! — в гостиную ввалился улыбающийся Майки с двумя подносами. — Все! В сторону проблемы! Где старшие? Все еще вытирают сопли друг другу? Отлично… — А в нос не хочешь? — в дверях нарисовался Раф, хмурый, как всегда, торопливо вытиравший нос кулаком. — Сопли — это по вашей части. Давай уже сюда жрачку. Надеюсь, пицца с грибами? Он вошел, таща за собой Лео, и толкнул его на диван рядом со Стеллой. — Обождет твоя медитация. Семейный ужин в честь того, что у лидера мозг вкрутился на место.***
— Вам придется принять это, профессор, и смириться с происходящим. Ученый смотрел на лежавший перед ним на столе договор передачи лаборатории Рику Симансу под руководство с последующей ее реорганизацией. — Вы не понимаете, что делаете, — он поднял глаза на высокую черепаху, за плечом которой стояла еще одна поменьше, с немного удивленными глазами и в рыжей маске, а рядом его молодой лаборант и 422 объект. — Эта лаборатория была создана для разработки лекарства от рака и старости, лекарств военным… — И она не оправдала себя, — возразил Донни. — Вы помните, я сказал Вам в нашу прошлую встречу, что мог бы убить Вас, и никто бы не помог. Мне не понадобилось бы для этого каких-то препаратов, только причиненная Вами боль, как и вас ничто не спасло бы из таблеток и порошков. Рик продолжит Ваше дело, но не ставя эксперименты на здоровых людях. Ведь есть те, кто уже болен и готов на все, если у них будет хоть какой-то шанс, есть люди, уже потерявшие ноги и руки, которые будут готовы сотрудничать, чтобы вернуть себе возможность жить полноценной жизнью. Вам это не приходило в голову? — Донателло? Я не ошибаюсь? — профессор поправил очки, внимательно рассматривая удивительную рептилию. — Я брал максимально здоровые и выносливые образцы, чтобы они могли служить нам долго. Больной человек, уже подкошенный недугом, будет гораздо менее эффективным объектом. Черепаший гений прищурился, всматриваясь в этого человека. — В ваших словах есть резон, но за ними я слышу боль и желание отомстить. Кто у Вас умер от рака? Разве в этом виновен мир? Или те, кого Вы сгубили в этой лаборатории? Никакие жертвы не могут вернуть нам ушедших, но в память о них можно прожить свою жизнь достойно за них и за себя. Ученый отвел взгляд. — А если я откажусь? — Я не оставлю вам выбора, — черепаший гений качнул головой. — У дверей Вашего здания стоят репортеры, которые ждут разъяснений по поводу просочившейся информации. Вы можете просто исчезнуть из этой истории, и мы все уладим миром, а можете отказаться, но тогда правду узнает весь мир. Что вас ждет в этом случае? Майки, который все это время любопытно крутил головой, осматривая кабинет, вдруг икнул. — Донни, а где старшие? Они же тут были? Рик обернулся на его голос, секунду рассматривал пустое место, где стояли еще две рептилии, а потом с отчаянным воплем: — Мартин! — вылетел из кабинета, помчавшись искать своего брата.***
— Ну, здорово, выродок! — Рафаэль ударом ноги впечатал Симанса в стену. — У нас незаконченный разговор остался. И на этот раз мне некуда торопиться. Он подошел, вздернул человека на ноги и прижал за шею к стене. — Что мне с тобой сделать? Лаборатория пуста, и тут остались все ваши приборы. Хочешь, выжгу на тебе номер? Будешь цифрой. Объектом. — Ты не посмеешь меня тронуть! — капитан зло оскалился на него. — Тебе никто не давал этого права, животное! Раф улыбнулся. — Знаешь, волку тоже не дают права жрать человечину. Он, кстати, и не спрашивает его, жрет себе и не давится. — Как твой брат? Или кем там тебе этот объект приходится? Я же пытался накормить его парным мясом, вырезкой, можно сказать… Удар разбил ему губу, оборвав речь. — За все, что ты сделал с ним, я бы с радостью скормил тебе твои собственные руки, — тихо зашипел Раф. — И я это сделаю. Прямо сейчас. Он воткнул сай капитану в плечо, пришпилив его к стене, как бабочку, и отступил на шаг. — Ты же дисковой пилой пластрон ему пилил? Значит, она где-то тут есть. Хотя я и без нее могу обойтись, если не найду, просто оторву тебе кисть для начала и суну в пасть… Прожевать тоже помогу, если что. Твои зубы как, способны кости перемолоть? Пальцы подземного ниндзя сомкнулись на запястье человека, выкрутив его до хруста. Мартин вскрикнул и захрипел, давя вопль боли. Черепаха явно обладала знаниями об акупунктуре и огромной силой, чтобы выполнить свою угрозу. Кости затрещали, когда монстр еще повернул его ладонь, ласково заглянув в глаза. — Ты чего хотел от него добиться-то? Или просто нравится мучить других? Ну, так рано или поздно все возвращается, знаешь же. А я не люблю оставаться должным… — Раф! — двери лаборатории распахнулись, и в них вкатился его старший брат. Глаза Леонардо метнулись от памятного операционного стола к человеку у стены и обратно. Рука сама собой дернулась к плечу, где раньше были цифры, и сжалась на швах. — Во-от, — еле-еле вытравил из себя Мартин. — Вот она, ваша природа, ублюдки… мучить людей… ненавидите тех, кому Бог дал право быть хозяином планеты, потому что самим вам ничего не дано… Давай, 438-й, вырежи и на мне номер, как твой братец советовал, залей расплавленным металлом. Вам только и надо, что над людьми издеваться… я ж знаю таких, как вы… — Раф, — Лео подошел к брату, стараясь не смотреть на человека и давя нервную дрожь. — Пойдем отсюда… пожалуйста. — Иди, — Рафаэль даже не обернулся. — Тебе тут нечего делать, а у меня еще разговор остался. Лео вздрогнул, но упрямо стиснул зубы и взял Рафаэля за руку, которая продолжала выламывать человеку сустав. — Не надо, — негромко попросил он, чуть сжав пальцы. — Ради меня, Раф. Оставь его. Мартин хрипло засмеялся, вперемешку с рваными криками. — Да… изображай из себя человеческое благородство… книжек начитался или в кино увидел?.. Двери снова разошлись, впуская в лабораторию Рика. — Мартин! — он бросился к брату, но застыл на месте, пригвожденный к полу увиденным. Он ждал чего-то такого. Что бы ни говорил ему Донателло, но все же парнишка понимал, что за то, что натворил его брат, старшие рептилии захотят отомстить… он бы захотел. — Раф, пожалуйста, — Леонардо даже не повернулся к молодому лаборанту. — Я не хочу этого… не надо. Мне неспокойно тут. Давай уйдем. Рафаэль глухо рыкнул, не отводя взгляда от искаженного лица человека, и выпустил его руку. — В ваших фильмах такого не увидишь, — бросил он, тяжело дыша. — Лео, выйди. Я всего на пару слов задержусь. — Раф… — Выйди! Я только ради тебя больше его не трону, обещаю. Леонардо миг смотрел на брата, но потом кивнул и направился к двери. Ему было до тошноты противно находиться в этом месте. — Рик, — позвал он. — Идем. Парнишка попятился, глядя на брата, а потом выскочил прочь, с грохотом захлопнув за собой двери. — Ты… спасибо, Леонардо! Я бы… я и не думал… я в тебе так ошибался, думал, что ты захочешь отомстить, как любой нормальный человек… — Я не человек, — черепаший лидер грустно усмехнулся ему. — Нравится тебе это или нет. Идем. — Прости, — Рикки отвел глаза. — Вы даете мне такой шанс! Не только все исправить, но и начать заново. Только подумай, сколько же можно сделать здесь для людей, для целого мира. — Будь достоин этого шанса, — Лео положил руку ему на плечо. — Я верю, что ты и Стелла сможете привести это место к достойному будущему. Они дошли до конца коридора и уже вызвали лифт, когда их настиг звук выстрела.***
Раф смазал руками по лицу, с трудом заставив себя отойти на пару шагов от капитана, вырвав сай и сунув его в ножны. «Бля, Лео, ну, почему ты вечно все портишь?! Ну, почему ты врываешься в мою жизнь именно тогда, когда я точно знаю сам, что мне надо сделать? Этому человеку… это вообще не должно жить. Он же не способен оценить твой поступок, давно вырвав из своей души все достойное и хорошее, он в любом порыве найдет дерьмо. Ну, почему ты вечно лезешь под руку со своим прощением? Оно здесь неуместно». — Что? — дрожащими губами выдал ему Симанс. — Потек слюнями от парочки слов этого уродца? Это твой брат? Слабак, не способный забрать жизнь врага, трус, отводящий взгляд, и тряпка. Дело ведь тут не в благородстве. А в том, кто может убить, а кто нет. Вот ты можешь — я вижу, а он… противно… Раф вскинул глаза, рассматривая человека. Было время, он и сам так думал о старшем. Что достойного в том, чтобы раскиселиться и пощадить того, кто желает тебе смерти? Какая в этом честь? Это слабость, это трусливая жалость… Было такое время, но вот сейчас… да, он не брат и никогда бы не смог оставить в живых его мучителя, отпустить, вот так просто глянув в глаза. — Ты прав, — бешеный ниндзя отвернулся, услышав шорох ползущего из кобуры пистолета. — Я бы убил тебя. Мне так проще. Я не могу простить, как Лео… Он обернулся и без страха или удивления посмотрел на взведенный пистолет, направленный ему в голову. Поднял глаза, встречая взгляд Мартина, и грустно улыбнулся ему. — Но я хотя бы попробую.***
— Раф! — Лео бросился обратно, чуть не сшибив Рика. Что он натворил? Оставил брата один на один с этим человеком, взяв слово не убивать! Рафаэль наверняка что-то наговорил капитану напоследок… а тот… Лидер ворвался в лабораторию и застыл в дверях. — Рафаэль…***
Мартин уставился в потусторонние глаза рептилии, хромдиопсидные, немигающие и полные такой нереальной глубины, что в ней легко можно было захлебнуться. У людей таких глаз не бывает, Мартин готов был в этом поклясться, потому что повидал много человеческих глаз — просящих, злых, умоляющих, живых и мертвых. А у этого существа… в них не горела ненависть, словно успокоенная несколькими словами его брата, она уступила место какому-то лютому разочарованию, тоскливому сожалению и слегка подсветившей все это горькой тоске. Словно он жалел сейчас капитана за его убогость, за неумение понять что-то такое, что этот урод уже осознал и считал очевидной истиной. Мартину стало противно. Рептилия отвернулась, и он воспользовался этим, чтобы незаметно потянуть из кобуры пистолет. К счастью, черепаха покалечила ему левую руку. Он взвел курок и поднял ствол, направив его в голову. В корпус бесполезно стрелять — уже пробовал. — Ты прав, — черепаха качнула головой. — Я бы убил тебя. Мне так проще. Я не могу простить, как Лео… Она обернулась, без страха или удивления посмотрев на пистолет, словно точно знала, что именно это и увидит. — Но я хотя бы попробую. — Ты дашь убить себя, только чтобы не разочаровать его? — пальцы человека легли на курок. — Стреляй, — Рафаэль пожал плечами. — Ты же все равно не можешь понять, что такое прощение. Мне даже вот жаль тебя сейчас. Скажи, каково это — жить с камнем вместо души? Даже не почувствовать, что родным где-то далеко больно? Что они нуждаются в тебе? Это же и не жизнь даже… дерьмо собачье. Мартин смотрел ему в глаза и ощущал странное, давным-давно забытое жжение в груди. Было время, он даже просыпался ночью, чтобы поправить младшему брату одеяло, и точно знал, что Рикки замерз… было… было и так, что он мчался через всю улицу, как пружиной подброшенный, чтобы вытащить бестолкового мелкого из драки. А теперь ничего нет. Он даже не понял, когда Рик сбежал из лаборатории, не узнал, что тот пробирался сюда, чтобы выкрасть какие-то препараты, и не почувствовал, что в младшем брате наконец-то появился хребет… — Ну, чего застыл-то? — Раф повел головой, не прерывая зрительного контакта. — Давай. Я такой же, как ты, меня совесть не мучает за чужие смерти. Я ни в чем не раскаиваюсь. Братьям моим скажи только, что я их любил. Пистолет дрогнул в руке капитана. Если бы сейчас это дуло уперлось ему в лоб, он бы забыл попросить передать такие же слова Рику… «Тошно от себя, как от свежего навоза. Вот и выходит, что животное тебя носом тычет в человеческие ценности… противно, Мартин, особенно от того, что он прав». Он развернул пистолет и упер себе в висок, спуская курок. Рафаэль даже не вздрогнул от выстрела и опустился около рухнувшего тела. — Это для тебя сродни прощению, наверное, — он закрыл человеку глаза. — Только больше похоже на трусость. Я совру за тебя твоему брату, мне не привыкать… Двери у него за спиной с грохотом распахнулись. — Рафаэль… Бешеный ниндзя медленно обернулся и встретил испуганный взгляд брата. — Лео, — он покачал головой. — Он сам… я не успел…***
Рикки вытирал глаза и нос манжетой своего пиджака. Хоронить Мартина не явился никто из его сослуживцев или сотрудников лаборатории, с кем он работал. Даже профессор не нашел времени, отговорившись срочными делами. Когда гроб уже опустили в землю, в дождливых сумерках нарисовались четыре высоких силуэта, едва различимых за густыми деревьями лесного кладбища. — Я дальше сам, — Рик расплатился с гробовщиками и отпустил их, глядя на венок на крышке гроба в могиле. Силуэты приблизились, словно раздвигая пелену дождливого вечера, и один из них раскрыл над парнем большой зонт. — Я соболезную твоей утрате, — Лео присел на корточки и бросил в могилу горсть земли. — Мне очень жаль… — Я рад, что ты простил его, — парнишка посмотрел на черепашьего лидера. — Никто не пришел… Мартин был слишком… — Он был твоим братом, — мягко возразил Леонардо, повернувшись и посмотрев человеку в глаза. — Вспоминай о нем лишь хорошее. Пойдем, Стелла ждет тебя. Майки положил ему руку на плечо и мягко увлек прочь, все еще держа раскрытый зонт. Лео пошел следом, благодарно кивнув оставшимся братьям, которые, он знал совершенно точно, засыплют могилу и положат на нее прощальный венок.