Дополнительные занятия

Виктор не лукавил, когда говорил, что не планирует оставлять их маленький факультатив. Но более удивительным для Юри стал тот факт, что Никифоров решил поддерживать с ним связь даже на каникулах. Раз в неделю к мальчику домой прилетала восхитительная на вид белоснежная сова, которая приносила ему вместе с письмом от Виктора какой-нибудь не относящийся к учебной программе интересный томик с рассказами о магическом мире. Естественно, обратно сова возвращалась тоже не с пустыми лапами, унося хозяину, помимо ответа Юри, ещё и связки комиксов или книги магловских писателей. Юри искренне затруднялся ответить, как можно назвать отношения, что сложились между ними. С одной стороны, их общение было совсем не похоже на разговоры между ним и его лучшим другом Пхичитом. С другой же — темы, которые иной раз проскальзывали в письмах из России в Японию и обратно, обычно обсуждают только друзья. Интересы Кацуки, жизнь до Хогвартса, страхи, предпочтения в еде — Виктору было интересно буквально всё, и он не стеснялся спрашивать об этом при каждом удобном случае. Зато о себе рассказывал с ощутимым напряжением, что заставляло Юри мысленно раз за разом спрашивать себя: "Зачем чистокровному магу, корни рода которого идут из России, связываться с таким посредственным человеком, как я?" Не имея возможности в силу стеснения и страха спросить у Виктора прямо, Юри долго ломал над этим голову. Пока неожиданно не пришёл к совсем не утешительному выводу. Виктору просто нужна новая информация. Вспоминая, с каким вниманием Никифоров слушал его кривые рассказы о жизни маглов, Юри понимал, что это объяснение самое логичное из всех. "Не я же его заинтересовал, в самом деле", — грустно думал он, считая дни до конца каникул. Получив последнее летнее письмо от Виктора, Юри долго вчитывался в каждую строчку, написанную забавно скачущим почерком. Видимо, Никифоров был очень эмоционально возбуждён, когда писал своё впечатление о новой книге. Снова и снова натыкаясь в тексте на незнакомые слова, Юри всё сильнее поджимал губы в расстроенной гримасе. Он не был ровней такому замечательному человеку. Не найдя в себе сил для написания ответа, Юри лёг спать. Вот только мысль, неожиданно пришедшая к нему на периферии сна и реальности, мгновенно вернула ему ясность сознания. Решение проблемы оказалось более чем простым. Чтобы оставаться рядом с Виктором дольше, просто требуется продолжать давать ему то, что он любит больше всего на свете, — новые знания. Окрылённый этим открытием, Юри так и не смог уснуть той ночью. А с утра прямиком направился в книжный магазин. Так желание удержать своего наставника рядом пробудило в Юри любовь к чтению. Часами напролёт засиживаясь за увесистыми фолиантами, он открывал для себя такое огромное количество информации, что иной раз голова шла кругом, а лёгкие сводило от желания срочно поделиться с кем-нибудь новыми открытиями. Как следствие, к его огромной радости, именно это стало поводом для создания более прочных точек соприкосновения между ним и Никифоровым. Второй курс обучения в Хогвартсе, помимо школьных и дополнительных занятий, осел в памяти Кацуки ещё и долгими вечерами в Выручай-комнате, где под тихий треск камина они вдвоём разбирались в вещах, которые были интересны лишь им. Тот факт, что Виктор проводил с ним так много времени, делал Юри безмерно счастливым. Но, к великому сожалению, год пролетел так стремительно, что Юри просто не успел оглянуться, как снова стоял на платформе в ожидании алого поезда. Кажется, именно в тот момент, смотря на своего наставника, что беззаботно улыбался на фоне великолепия Хогвартских пейзажей, Кацуки со странной тоской ощутил искреннюю привязанность к стенам этого величественного замка. Делая выводы о прошедшем годе, Юри не мог не отметить, что не только его знания, а вместе с ними и школьные отметки поднялись на уровень выше — их взаимоотношения с Виктором стали ещё больше походить на дружеские. Вот только радовался этому Юри недолго, так как начало третьего курса ознаменовалось для него очень странными событиями, которым он, как ни пытался, просто не смог найти объяснения. Выхватив взглядом в толпе по прибытии поезда на школьный перрон знакомые пепельные волосы, Кацуки неожиданно ощутил, как земля подозрительно начала уходить у него из-под ног. Странное смущение, охватившее его при виде человека, которого он мысленно уже давно звал другом, откровенно говоря, заставило испугаться. За лето, что он не видел Никифорова, тот заметно подрос и раздался в плечах. Не было ни длинных волос, придававших ему мягкости во внешнем виде, ни подростковой угловатости. С короткой стрижкой и совсем уже не юношеской фигурой Виктор, сам того не зная, сильно выбил из колеи своего впечатлительного ученика. Не в силах совладать с бешено стучащим сердцем, Юри, растерянно теребя пальцами рукав мантии, издалека смотрел, как, заразительно улыбаясь, Виктор приветствует своих приятелей. Каждая клеточка разума кричала о том, что Юри лучше как можно скорее покинуть перрон. Вот только тело предательски приросло к месту, а глаза отказывались смотреть куда-то, кроме как на Виктора, что одним лишь внешним видом вызывал в нём совершенно новые, пугающие своей глубиной ощущения. Взгляд Никифорова заскользил по перрону, словно в поисках кого-то, и, как оказалось, Юри совершенно не был готов к тому, что в итоге он остановится на нём. Иначе как объяснить ту волну дрожи, что прошлась вдоль позвоночника, стоило старшекурснику, заметив его, резко замолчать на половине слова? На краткий миг глаза Виктора обожгли Юри какой-то незнакомой эмоцией, которую идентифицировать он просто не успел: слишком быстро к чужому лицу вернулась привычная дружелюбная улыбка. Нервно кивнув в знак приветствия, Кацуки всё ещё лелеял надежду уйти к каретам, избежав при этом разговора с другом. Но у последнего, кажется, были свои мысли на этот счёт, поэтому, попрощавшись со собеседниками, Виктор, ловко обойдя группки студентов, быстро подошёл к Юри, отрезая тем самым ему все пути к отступлению. — Юри! Я так рад тебя видеть! — неподдельно обрадовался он, заключая Кацуки в крепкие объятия. — А ты подрос! — Да, спасибо, Виктор, — проговорил Юри, всеми силами стараясь, чтобы голос не выглядел сильно растерянно. — Ты тоже очень изменился. — Правда? — И снова эта странная эмоция, теперь нашедшая своё мимолетное пристанище в улыбке Никифорова. Она полностью отличалась от тех, с которыми Виктор обычно обращался к друзьям или преподавателям. И Юри, почему-то зачарованно смотря на странный изгиб чужих губ, ни за что не смог бы ответить, отчего ему стало так жарко. Поспешно кивнув, Юри искренне пытался найти в себе силы, чтобы скорее попрощаться, как неожиданно его собеседника бесцеремонно толкнули в спину. — Какого чёрта ты тут встал? — раздался полный раздражения голос. Удивлённо вскинув брови, Кацуки попытался заглянуть за спину Виктора, но тот, закатив глаза, сам сделал шаг в сторону, позволяя Юри наткнуться на недовольный, если не сказать враждебный, взгляд мальчика со светлыми волосами. Облачённый в форму без опознавательных знаков — форму новичка, — он стоял скрестив руки на груди и требовательно поглядывал на Никифорова. — Познакомься, Юри — спокойно, словно это не его затылок буравит убийственным взглядом хулиганского вида мальчишка, сказал Виктор, — это Юра Плисецкий, мой двоюродный брат. Надеюсь, вы подружитесь. Выдавив из себя приветливую улыбку, Юри подумал, что вряд ли сможет найти общий язык с человеком, чей взгляд, подобно пламени, буквально жжёт кожу своей придирчивостью и пренебрежительностью одновременно. Кто же знал, как сильно он ошибался в тот момент, недооценивая роль этого невысокого худенького мальчика в событиях, перевернувших жизнь простого маглорождённого паренька с ног на голову.