Вселенная разбегается бесконечно

      Есть фраза, которую я ненавижу. Которую задают в течение всей твоей жизни. Которую ты слышишь чуть ли не каждый день, если тебе выпала участь давать интервью на этих тошнотворно скучных программах по телевизору. Эта фраза звучит так: «Расскажите о себе».       Алекса в детстве любила играть в журналиста. Она надевала бархатный пурпурный пиджак своей матери, который был ей огромен, и брала в руки круглую расчёску. Эдакий микрофон. Она подходила ко мне и задавала вопрос: «Мисс Клим, я очень рада, что вы пришли к нам на программу, расскажите что-нибудь о себе». И если ты когда-либо знал о себе всё, то теперь ты не знаешь ничего. Алекса подносит к моему рту свой микрофон и ждёт, когда я начну свой рассказ. Но я говорю: — Я не знаю, кто я такая, спроси что-нибудь другое.       Мне было семь, а я уже потерялась в этом мире. И когда в средней школе учитель математики Эндрю Корпс заставил нас встать в ряд и по очереди выходить к доске и рассказывать о себе, я поняла, что потерялась навсегда. Мы со Стэном были одноклассниками в средней школе, и я помню, как он вышел к доске и все замерли в ожидании, потому что Стэн кашлянул в кулак и сказал: — Минуточку внимания. Он говорил: — Меня зовут Стэн Хилл. Я интересуюсь математикой, футболом, фантастикой, а ещё я могу показать на небе кучу созвездий и знаю биографию Энди Уорхола наизусть, — он проговорил это так уверенно, что мальчишки одобрительно закивали, а девчонки начали перешёптываться. И когда очередь подошла ко мне, я вышла и, оглядев класс, тихо проговорила: — Я Хэрол. Я люблю комиксы, астрономию, рисование, размышления о жизни и будущем, а ещё Стэн Хилл — мой лучший друг. Все обернулись посмотреть на Стэна, когда тот улыбнулся мне и добавил: — А ещё ты очень весёлая.       И когда мистер Корпс похлопал нам, он сказал, что ещё ни одно знакомство не проходило так тепло, как в этот раз.       Стивен Дэвис, учитель литературы, держит свою руку на моём плече, дожидаясь, когда все ученики зайдут в класс. Толпа учеников расходится по партам, когда звенит звонок на урок. Он шепчет мне: — Только не волнуйся, тут все дружелюбные.       Я замечаю Эрика и Брукса Брауна, они обсуждают что-то очень приятное, потому что Браун улыбается, а Харрис смеётся и, заметив меня, заостряет всё свое внимание на нас с учителем. В противоположной стороне класса, на одной из задних парт, сидит Клиболд, опустив голову вниз. Услышав учителя, он поднимает взгляд и тяжело вздыхает. — Надеюсь, вы чудесно провели лето, — говорит мистер Дэвис, обращаясь к классу. — Мне стоит поздравить вас с предстоящим окончанием школы, но напоминаю, что в этом году вам нужно будет сильно потрудиться. — Ну мистер Дэвис, вы же нас знаете, — протягивает парень с первой парты. — О таких учениках, как мы, можно только мечтать, — подхватывает блондинка рядом. — Ага, ну конечно, — бросает Эрик, но, к счастью, его никто не замечает. — В этом году к вам присоединится новая ученица. Она с семьёй переехала в Литтлтон из Портленда, — говорит мистер Дэвис и обращается ко мне, — Хэрол, иди, расскажи ребятам что-нибудь о себе.       Я снова оказываюсь в светлом классе средней школы среди неугомонных учеников, мистера Корпса и Стэна. Я снова становлюсь у доски и здороваюсь: «Привет, я Хэрол, и да, мы из Портленда». Да, говорю, там классно, нет, меня не вытурили из моей школы и нет, мы не скрываемся от наемных убийц, что за чушь. Говорю: — Может, вы сами у меня что-нибудь спросите? И девушка в темной толстовке с задней парты спрашивает: — А ты какую музыку любишь? — Разную, — отвечаю я, — Боуи, «Placebo», «Green Day», — останавливаюсь, смотрю на Дилана, который отвлёкся от своего блокнота на парте и наконец обратил на меня внимание, — «KMFDM» частенько слушаю. Эрик смотрит на меня и хмурится, задумавшись. — А «blink-182»? — спрашивает всё та же девушка в толстовке. И теперь Эрик фыркает, мол, нахуй этих недоносков, они меня бесят. Я говорю: — Они ничего такие, но от некоторых текстов мне хочется блевать. В будущем они точно будут писать тексты поприличнее, — говорю я и смотрю на Эрика, который отвлекает меня вопросом: — Слушай, а если ты хоть что-то знаешь о «KMFDM», ты же наверняка сможешь рассказать нам, почему у них именно такое название? Я думаю, что Эрик Харрис сейчас — полная задница, смеюсь и отвечаю: — У меня рыбья память, но, кажется, Конецко был в какой-то гостинице и ему нужно было срочно придумать название для группы, и он нашёл газету на немецком и начал вырезать слова, а потом получилась фраза «Kein Mehrheit Für Die Mitleid», вроде так. Эрик улыбается и говорит: — Верно. Я только что прошла тест по музыке, ха?       А затем мистер Дэвис говорит мне садиться за любое свободное место. И я замечаю одно рядом с партой Дилана, так что я шагаю далеко в конец класса и сажусь слева от Клиболда. Все оборачиваются, и мистер Дэвис говорит: — Отлично. Я всё ещё не верю, что я здесь.       Мы обсуждаем Шекспира и его сонеты, Дилан что-то усердно пишет в своём блокноте и буквально не подаёт признаки жизни, потому что учитель не замечает его, ну или просто игнорирует. Парень рядом с блондинкой, что говорил с мистером Дэвисом, когда тот представлял меня классу, постоянно тянет руку и задаёт вопросы совершенно не по теме, и я устало говорю себе: — Да заткни ты уже свой рот. И слышу голос со стороны: — Наслаждайся бездельем, пока этот парень срывает урок.       Я оглядываюсь. Мне говорит это Дилан, который сидит, подперев голову кулаком. Он говорит: — Иногда учитель пол урока тратит на то, чтобы обсудить проблемы в своей семье, так что привыкай, — Дилан закрывает свой блокнот, и я предполагаю, что это его дневник, перевожу взгляд с блокнота обратно на парня и спрашиваю: — Ну и чем ещё удивите? — На физкультуре часто кому-нибудь со всей силы прилетает по голове, — светлые волосы парня падают ему на лицо и он откидывает их в сторону, — иногда джоки наливают масло на пол и разгоняют какого-нибудь бедолагу все вместе по полу в дверь. Скоро ты всё это сама увидишь. — Да, — говорю я Клиболду, — некоторым ребятам в этой школе точно не хватает воспитательного пинка под зад, я имею в виду тех, кто мячами кидается и по полу людей катает. Клиболд отвечает: — Скоро всё изменится. И он оказывается прав.