Pebbles on the beach

- Здравствуйте, милая. Ужасная погода сегодня, не правда ли?- говорит он, входя в комнату. Голос у него спокойный и даже будничный, а улыбка приветливая, как будто они обсуждают превратности климата, сидя дома у очага. Он проходит в комнату и бросает служанке через плечо, прежде чем закрыть за собой дверь: - Горячего вина, хлеба и сыра для меня и моей леди. И того, что жарится у вас в очаге внизу. И дров для камина! И побыстрее, пожалуйста, голубушка. Вода капает с его волос и плаща, затекает за шиворот. Он дрожит от холода, он насквозь промерз, холодный ветер выдул из него все крупицы тепла. В комнате прохладно, но нет хотя бы этого ужасного пронизывающего ветра. Угли в камине едва тлеют, но он все равно подходит к нему и протягивает окоченевшие руки. Санса смотрит на него затравленным зверем, не сводя глаз, как застывшее изваяние. Смотрит на его заледенелые пальцы, мокрый затылок и молчит. - В такую погоду отправляться в дорогу чистое безумие, - продолжает он тем же спокойным тоном. Только боги знают, как тяжело ему дается это спокойствие. Шорох за его спиной заставляет его обернуться. Санса, придя в себя после минутного замешательства, устремляется к двери в комнату и рывком открывает её... Лотор Брюн кланяется ей почтительно и вежливо произносит: - Добрый день, миледи. Огромная фигура наёмника загораживает узкий дверной проём. Если она надеялась сбежать от своего мужа таким образом, её надеждам не суждено сбыться. Петир удивленно приподнимает брови — она в самом деле думала, что он явится сюда один? Стоя у камина, он наблюдает за ней. Санса медленно закрывает дверь. Он видит, как дрожат её руки и плечи. Ей холодно? Или она боится его? Два дня назад он бы просто подошёл и обнял её. Он взял бы её лицо в свои ладони и заглянул ей в глаза. Она бы сказала ему, что её тревожит и пугает. Теперь ему нужно понять самому... Это хрупкое доверие между ними разрушено, и только он этому виной. Когда Санса оборачивается к нему, в лице у неё нет ненависти, которую он ожидал увидеть. Она смотрит с обреченностью и... брезгливостью? Всё гораздо хуже, чем он думал... Такая внезапная и разительная перемена, произошедшая с его любящей женой, должна иметь причины более серьезные, чем неудачно выбранные слова. То письмо, что она имела несчастье прочитать, вот истинный источник её этой новой неприязни. Она боится за мальчика. Её материнские чувства всё-таки перевесили всё остальное, как он и надеялся когда-то. Но теперь это обернулось против него. Санса не доверяет ему, она боится, что он причинит вред ребенку. Его собственному сыну. Она так думает о нем? Петир чувствует горечь и усталость. Каждый раз он подходит так близко к своей цели, и каждый раз обстоятельства отбрасывают его назад. И ему снова и снова приходится начинать всё сначала. Завоёвывать её опять и опять. Вся эта ночь и долгий день, волнение, детские слёзы, страх, разочарование и усталость накатывают на него тяжелой волной. Впервые в жизни он хочет сдаться… Он не может найти слов перед стеной её холодности. И всё же он не может отступить сейчас. Ему необходимо её вернуть. Вероятно, ему не удастся её переубедить, но её чувства могут быть ему на руку. Если другие доводы не помогут, нужно попытаться сыграть на них. Петир всматривается в её лицо. Она так прекрасна даже сейчас. Он с затаенной болью рассматривает ее покрасневшие глаза, ее разметавшиеся волосы, отмечает её крайнюю бледность, тёмные тени, залегшие под глазами, легкую испарину, увлажнившую её лоб и белые губы, сжатые в тонкую линию. - Вы очень бледны, моя дорогая,- говорит он встревожено. - Хорошо ли вы себя чувствуете? Санса не отвечает. Она держится очень прямо, гордо вздернув свой маленький упрямый подбородок. Но когда она опускается в кресло, ноги отказываются её держать, и она падает. Петир делает движение в её сторону, рука его тянется к ней, чтобы поддержать её... И останавливается. Она не примет сейчас его заботы. - Право же, вы выглядите очень усталой, - говорит он снова. - Не вижу, почему вас это может заботить, - отвечает Санса тихо. - Вы моя жена... - Это не так. Это ложь, и вам это известно. Я никогда не была вам женой, и никогда не буду,- она говорит спокойно и отрешенно. И это пугает его больше, чем если бы она кричала и плакала. - Вы делили со мной ложе больше двух месяцев. Перед людьми вы моя жена. И в моем сердце тоже. Это замечание заставляет её презрительно скривить губы и вздернуть брови. Но он рад даже этим эмоциям на ее лице. - Сердце? Вы говорите о сердце? - Я понимаю, что вам трудно меня... Я вел себя непростительно, совершенно недопустимым образом. Я глубоко сожалею... - Вы сожалеете? Я уже слышала что-то подобное. Вы только это и делаете, не правда ли? Причиняете боль людям и потом сожалеете об этом. - Но и вы, Санса, причиняете боль,- говорит он медленно и с едва заметным холодком в голосе. - Вы причиняете боль мне и... - Вы этого заслуживаете. - Возможно. Но заслуживает ли этого ваш сын? Вот теперь она смотрит на него с ненавистью. - Не смейте говорить мне о сыне, - шипит она. Она сильно дрожит, и бледность её усиливается. Усталость и волнение сегодняшнего дня сказываются, думает Петир. Его тоже пробирает холод в мокрой одежде. Огонь в камине совсем погас, а служанка всё не несет дров. - Отчего же вы не хотите послушать о вашем сыне? Не хотите ли узнать, как мне пришлось сказать ему сегодня утром, что его мама уехала и бросила его? Как он не хотел мне верить, потому что мама пообещала ему, что никогда не сделает этого? Она закусывает побелевшие губы. Он набирает в грудь побольше воздуха. Низко, манипулировать ее чувствами сейчас, но он должен. Он не может допустить, чтобы она покинула его. - Вы... сказали ему? Вы посмели? - Я говорил вам, что не стану врать сыну. Я просил вас поступить также, предупреждал, что вы причините ему худшие страдания этой ложью. И потом, как должен был я поступить? Нэд звал свою маму. Что должен был я сказать ему? Он отказался есть и одеваться. Он не захотел примерять ваш подарок, Санса. Он сказал, что подождет, когда мама вернется и сама наденет на него плащ. Он плакал у меня на руках целый час. Плакал и дрожал. Он был такой бледный. Я боялся, что у ребенка случится удар, но мейстер не мог уговорить его выпить лекарство. Он говорит с тревогой, и ему не надо притворятся. Все, что он сейчас говорит правда, пусть и жестокая. Его слова имеют эффект. Она вцепляется в подлокотники кресел, кусает губы и напряженно смотрит в одну точку. - Мне удалось его успокоить, только когда я пообещал ему, что привезу его маму, Санса. И я не намерен лгать сыну. Вы не можете бросить его вот так. Он маленький, Санса. Он совсем малыш. Он не понимает, почему вы его покинули. Вы говорили, что у меня нет сердца? Но вы убиваете его своей жестокостью. Направьте свою ненависть против меня, если вам угодно. Но не поступайте так с малышом Нэдом, Санса. Он ни в чем не виноват перед вами. Я пришёл умолять вас вернуться к нему. Она поднимает на него глаза с неверием и изумлением. - Вы пытаетесь уверить меня, что вас заботит судьба малыша? Вы, который собирается отослать его прочь с чужими людьми в чужую страну на долгие месяцы, может быть, на годы? Он стискивает зубы и чуть прикрывает глаза, пытаясь сдержать раздражение. Упрямая, упрямая девчонка! - Не отослать прочь, Санса! Он мой сын! Моя кровь! Мой единственный наследник. Вы думаете, мне просто расстаться с ним даже на день? Но я должен поступить так, ради него, ради его будущего. - Вы делаете это только для себя и своих амбиций. Не пытайтесь убедить меня, что мальчик вам дорог. Для вас он просто инструмент, фигура в вашей игре. Так же как и я. Голос её дрожит. Он вдруг чувствует тревогу и жалость. Ее голос так тих, губы дрожат в унисон длинным пальцам на подлокотниках. Кажется, она действительно больна. Бедняжка, должно быть, замерзла и голодна. Да и он сам уже стучит зубами и не отказался бы от горячего вина. Мокрая одежда неприятной тяжестью висит на плечах. Его тело сотрясает озноб. Лорд Бейлиш решительно открывает дверь. Лотор Брюн по-прежнему стоит на пороге, безразлично и собрано глядя на него. - Лотор, леди Санса замерзла и голодна. Где эта чертова служанка с вином и едой? Пошлите кого-нибудь поторопить её! И пусть принесут дров, огонь совсем погас. Лотор слегка наклоняет голову в почтительном жесте и уходит. Лорд Бейлиш закрывает дверь и опирается о неё спиной, скрестив руки на груди. Он снова с тревогой всматривается в ее затылок. - Вы положительно больны, Санса. Вам нужно поесть и отдохнуть. Давайте поговорим позже? Она молчит, опустив голову и сцепив пальцы. Она плачет? - Санса, - говорит он мягко. - Уверяю вас, вы не правы. В глубине души вы знаете, что я люблю вас... Она вздрагивает и качает головой. - Я люблю вас и люблю малыша, - повторяет он, - Вы знаете это. Но я не могу позволить своей любви ослепить меня и тем самым поставить крест на будущем моего сына. Я должен сделать это для него, иначе я был бы плохим отцом. Она поднимает голову и начинает говорить, что приносит ему неизмеримое облегчение, хоть ее слова суровы и причиняют ему боль. - Вы говорите он маленький и не понимает... Как вы думаете, поймет ли он, когда вы отправите его от себя, лишите его дома и вашей любви? Как он будет чувствовать себя там, так далеко, один, без любящих людей вокруг? Если бы я знала, что вы готовите подобную судьбу для него, то никогда не привезла бы его к вам. - Вы оставили бы его в Винтерфелле? И что дальше? Воспитали бы как своего сына? - В моем сердце он мой сын. Я любила бы его. Он был бы счастлив. - До поры, Санса... Спросите своего брата, что значит расти бастардом в чужом доме... - Я не моя мать. Я не поступлю с ним так, как она поступила с Джоном. - Нет? Он унаследует Винтерфелл? Титул? Средства? Кто станет его женой, когда он вырастет? Кем будут его дети? А если Джон и Бран не произведут наследников, кому перейдет это право? Не Нэду, Санса, нет, не ему. Скорее Винтерфелл достанется кому-то из северных лордов, чем безродному бастарду. У него нет и не будет прав даже на крохотный клочок земли. Кем он станет, Санса? Писарем в каком-нибудь замке? Мейстером, носящим цепь, без права на семью и детей? С каждым словом его голосом повышается, но он говорит без злобы. - Или он будет считать чужие монеты, которыми разбрасываются пьяные короли, как его отец? Может быть, ему повезет, он вырастет талантливым бойцом и он сможет сражаться, пойдет в наемники к какому–нибудь озабоченному войной лорду и сложит голову в безымянной битве как его дед, пытаясь заработать горстку монет? А если он полюбит девушку из благородной семьи? Его голос срывается. Он понимает, что говорит уже не о Неде, а о себе. - Что он будет делать? Какая жизнь его ждет? И такой судьбы вы желаете моему сыну? Вашему сыну? Она молчит, не найдясь, что сказать. Петир замечает смятение на ее лице и воодушевляется. Она должна понять, она поймет его. Она умная девочка, и она тоже желает Неду хорошего будущего. - Признание его прав, как моего законного наследника позволит ему рассчитывать на лучшее будущее. Он будет лордом, и он будет богат. Ему не придется терпеть спесь ничтожных людей, которым посчастливилось родиться в правильной семье. Сносить их насмешки и унижение, кланяться и улыбаться жалким, чванливым, никчемным людишкам, чтобы что-то получить в жизни. Он умен, вы знаете это, Санса. Он очень способный мальчик. Он сможет многого добиться своим умом и талантом. Но мой сын не будет пробиваться наверх, тратя долгие годы, как пришлось его отцу, он взлетит гордо и высоко. Он говорит теперь с жаром. Усталость и холод овладевают им, разрушая маску сдержанности, и заставляя показаться его старым ранам и обидам. Он сам чувствует, что горячится, но не может остановиться. Он срывает все еще замерзшими пальцами пересмешника со своей шеи, расстегивает тугой воротник камзола. - Вам не понять этого. Разве вы можете понять? Вы никогда не знали бедности и унижений. Вы выросли в замке в окружении слуг и любящей семьи. Каждый ваш каприз выполнялся. Ваше будущее было предопределено. Дочь Старка должна была стать женой знатного лорда и хозяйкой его замка. Как насчет принца короны? Почему бы и нет? Что вы знаете о мечтах и надеждах людей вокруг вас? Даже вашего брата. Вспомните, как вы относились к Джону, будучи ребенком. Вот так будут относиться и к моему сыну. Я не могу допустить этого, Санса. Нет. - Но цена, какова цена?- говорит она слабым голосом, - Стоят ли все титулы и богатства одного года, прожитого в любви и счастье? Мне ли не знать, лорд Бейлиш? Титулы и золото стоят недорого, если рядом нет друга, близкого человека. Высокое происхождение не спасает от побоев и насилия, от отчаяния и смерти. Мне ли не знать... Будущее, которое кажется таким блестящим, может быть изменено одним взмахом пера или меча. Всё это ничего не значащая пустая суета, если вам не на кого опереться в жизни. Мне ли не знать этого, лорд Бейлиш? - Но ему будет на кого опереться. Я не брошу его. Я позабочусь о нем. Вы должны верить мне, Санса. - Должна? Верить вам? После всего, что вы сделали, после вашего предательства? Почему вы не рассказали мне? Нет, я не могу вам верить… - слова её сбиваются и глаза закрываются. - Что с вами, Санса? - говорит он резко, подходя к ней. Но она откидывает голову назад на спинку кресла. Она так бледна, что у него мгновенно поднимается паника. Петир бросается к ней, берет её руки в свои, прикасается к её щеке. Она ледяная. Её руки холоднее, чем его. - Санса,- шепчет он, гладя её лицо, согревая её руки своим дыханием, - Санса, любовь моя, что с вами? Девочка моя, вам плохо? Ответьте мне, Санса. Ее глаза закатываются под лоб, пальцы совершенно безжизненны. Стук в дверь прерывает его. Служанка с подносом, на котором дымится мясо и горячее вино, едва не опрокидывает его, когда лорд Бейлиш подскакивает к ней и кричит: - Мейстера! Немедленно мейстера! Шевелись же! Лотор, бросьте дрова, возьмите у нее поднос. Ну же, пошевеливайся, дура! Беги! Моя леди больна! Немедленно приведите ей мейстера. Скажите, я заплачу вдвойне, если он поторопится! Лотор, займитесь камином. Здесь жуткий холод. Он возвращается к Сансе, которая по прежнему сидит в кресле запрокинув голову. - Любовь моя, потерпите. Скоро здесь будет мейстер. О боги, да что же это! - он скидывает с себя все еще мокрый тяжелый плащ, дрожа всем телом, и прижимает её к себе. - Я перенесу вас на кровать, любовь моя. Всё будет хорошо...