Pebbles on the beach

Этот Тайхо Несторис никогда ему не нравился. Такой же холодный и несгибаемый, как и название его банка. Чем-то похож на Станниса Баратеона, думает Петир, даже некое внешнее сходство есть... Единственное, чем хороши такие люди — они следуют достигнутым договорённостям. Репутация Железного банка — это их капитал, они ей дорожат. Так что, достигнув соглашения, можно не волноваться, что банк пойдет на попятную. Если, конечно, не случится ничего из ряда вон выходящего. А Петир сделает всё, чтобы этого не случилось. Едва выйдя из банка, Петир со своими наёмниками отправляется в порт. - Вы отослали письмо?- спрашивает он дорогой Лотора Брюна. - Да, милорд, птица улетела сегодня утром. В коротком письме Сансе он сообщал, что переговоры подходят к концу, и сегодня, или самое позднее завтра, он планирует выйти в море и отправиться домой, к ней. «Никаким ветрам и непогоде не удержать меня, любовь моя. Волей богов я буду у ваших ног через неделю. Я думаю о вас каждую минуту, как и обещал вам. И надеюсь, вы тоже сдержите обещание, данное мне, моя милая, моя драгоценная девочка...» Что действительно может помешать ему, однако, это упрямство его капитана... - Что говорит капитан? - Вы сами видите, милорд, погода испортилась. Капитан говорит, что «Сардинный король» не выдержит шторма, особенно груженный. А они загрузили все трюмы битком, милорд. В такую погоду каждый поход в море может стать первым и последним на долгие месяцы. Поэтому все корабли грузятся... - Я это знаю, Лотор, переходите к сути. - Так вот, милорд, капитан сказал, что шторма начнутся в самые ближайшие дни, и лучше переждать в порту. Он говорит, что не успеет дойти до Пентоса до начала непогоды. Буря продлится не более недели, может быть, две... - Две недели?! Я не могу ждать две недели! Скажите этому трусу, что я заплачу двойную цену. - Он не согласится, милорд. Груз стоит дороже... - Иные вас возьми, Лотор! Это мой груз, я знаю, сколько он стоит, и сколько я плачу этому толстому червяку! В крайнем раздражении он прибывает в порт. Капитан «Сардинного короля» наблюдает за тем, как матросы закрепляют последние тюки и ящики на палубе. При виде лорда Бейлиша он величественно кланяется и говорит с видом полным достоинства: - Добро пожаловать на борт, милорд. - Что толку мне от вашего «добро пожаловать», если мой человек говорит мне, что вы отказываетесь выходить в море, - бросает ему Бейлиш, не скрывая раздражения. - Не отказываюсь, милорд, никак не отказываюсь. Но надо подождать, когда улучшится погода. - Погода? Чем вам не нравится погода? Легкий ветерок и мелкий дождик! И этого достаточно, чтобы вы застряли в порту, как сухопутная крыса? Через неделю я должен быть в Пентосе, понимаете вы это? - Никак невозможно, милорд. «Король» гружен под завязку. С такой усадкой не разгонишься даже по тихой погоде. А через два дня будет настоящая буря, помяните моё слово. «Король» не быстрый корабль, милорд, зато груза берет... - Отправляйтесь к Неведомому с вашими рассказами! Мне нужно быть в Пентосе через неделю и я там буду, даже если мне придется загнать вас в море пинками! - Как угодно будет вашей милости,- капитан опять важно кланяется. - Только смею заметить, что при первой буре милорд скорее окажется на морском дне, чем в Пентосе. Не знаю, какие дела ждут вас там, но, боюсь, вам не придется ими заняться, ибо людские дела мертвым не нужны... Петир вспоминает все самые ужасные проклятия, какие только выучил за свою жизнь. Не добившись ничего, он отправляется искать другой корабль. Но Лотор был прав - все торговые суда полны груза. Все, кто смог, уже вышли в море раньше, чтобы успеть к своей цели до начала непогоды. Остальные капитаны считают за благо переждать в порту, чем рисковать ценным грузом. Мрачнее тучи Петир сидит в трактире в порту за кружкой эля и миской рыбной похлебки и думает, что ему делать дальше. Его наёмники сидят чуть дальше от него и переговариваются вполголоса. Вернее, они так думают, но Петир прекрасно их слышит, несмотря на суету и шум, царящие в трактире. - Что это наш лорд Пересмешник рвется домой, как форель на нересте?- спрашивает рослый тирошиец. Петиру никогда не нравилась его дурацкая зеленая борода. - Если бы меня ждала такая женщина, - второй, этот, кажется, из Дорна, отвечает мечтательно. - То я бы сровнял горы и поднял дыбом моря. В начале пути погода благоприятствовала ему. Они довольно быстро добрались до Вестероса и встали на рейд напротив Чаячьего города. Там им пришлось ждать несколько дней, пока прибыл его человек: получить новые инструкции и передать свежие новости и кое-какие бумаги. Некоторые вещи не стоит доверять воронам... Они потеряли время, но эти документы очень пригодились ему при разговоре с Тайхо Несторисом, упрямым, несгибаемым, железным... Теперь переговоры были успешно завершены, но он упустил погоду... Путешествовать в бурю на сильно груженном торговом суденышке вдоль каменистого браавосийского побережья, возможно, действительно, не самая лучшая мысль. Но должен же быть какой-то другой путь... - Лотор, - он делает знак рукой, и огромный наёмник приближается к нему. С недавних пор у лорда Бейлиша вошло в привычку консультироваться с ним по некоторым вопросам. Это как бросать об стену сухой горох и смотреть, куда лягут горошины. Петир бросает о него свои мысли и следит за его реакцией. Иногда, сам того не осознавая, Брюн наталкивает его на идеи. Вот и теперь Лотор садится напротив со своей кружкой, широкий и твердый, как стена. - Скажите-ка, Лотор, в море никто не выходит, а плавает ли кто-нибудь через пролив? - Из Пурпурной гавани, милорд? Должно быть, плавают... Вы что же, хотите поехать сушей, милорд? - Сушей...- повторяет Бейлиш. - Почему бы нам не поехать сушей? - Путь сушей занимает в два раза дольше милорд. К тому же опасно ехать через холмы. - Что толку от короткого морского пути, если не можешь им воспользоваться? Если этот болван собирается сидеть в порту две недели, мы будем дома быстрее, чем он соизволит вытащить свою жирную тушу в море... - Так-то оно так, милорд, но всё же дорога через холмы опасна. Да и вдоль побережья рыскает всякий сброд... - Мне бы очень не хотелось опоздать на собственную свадьбу, Лотор. Как думаете? Будет очень неприлично опоздать, когда тебя ждет такая невеста... А это первая свадьба в моей жизни, где мне действительно хотелось бы быть... Лотор Брюн хмыкает неопределенно. Он был с ним там, в Долине, когда Петир женился на леди Лизе. Очевидно, та первая свадьба пришла ему сейчас на ум... - Леди Лиза была очень мила, - говорит Петир, улыбаясь. - Очень мила, и любила меня, как кошка. Но леди Санса... - Да, милорд... Петир усмехается. - Мне нужно попасть домой, Лотор. - Понимаю, милорд. Только даже если не брать в расчет разбойников в холмах, лошадьми все равно дольше, чем водой... - Да, - говорит Петир задумчиво. - Водой быстрее... Внезапно идея приходит ему в голову. - Водой быстрее, - повторяет он. - Особенно если плыть по течению... - Милорд? - Реки, Лотор! Мы доберемся до сердца холмов по реке от самого побережья Браавоса. Здесь нам придется идти вверх по течению, но эта река небольшая. Дальше мы наймем лошадей до истоков Верхней Ройны. У неё хорошее ложе почти с самого начала. Это хорошая, широкая река с быстрым течением, и она бежит почти до самых Бархатных холмов и руин Гойан Дроэ. - Река забирает слишком на восток, милорд. - Не так сильно. Зато через Гойан Дроэ идет отличная валирийская дорога из Норвоса прямиком до самого Пентоса. На хороших лошадях мы преодолеем это расстояние за день. Что скажите? - Неплохо задумано, милорд. Всё равно получится дольше, чем морем. Но, думаю, недели в две мы уложимся. - Попробуем быстрее, Лотор. Но даже две недели в пути лучше бессмысленного сидения в этом пропахшем рыбой и помоями городе. - Только боюсь, милорд, нам не избежать плохой погоды. - Как знать, Лотор. Ройна, как вы сказали, слишком далеко от побережья. Возможно, нам удастся добраться домой не промокнув, - он улыбается. Наличие плана действия придает ему новый заряд энергии. Ему хочется немедленно отправиться в гавань нанять лодку для переправы. Две недели — это очень долго, но каждый день его усилий будет приближать его к ней. Одно точно — им не придется много спать ближайшие дни. Залпом закончив кружку эля и отодвинув от себя вонючую рыбную похлебку, лорд Бейлиш легко поднимается на ноги и делает знак наёмникам. Они еще пытаются прожевать остатки еды, а он уже выходит на улицу и весело щурится на серое небо, и пелену мелкого дождя. «Сокровище моё, Санса, я еду к вам».

***

Петир любит море. Ничто не бодрит так, как свежий морской ветер в лицо. Крики чаек для него как музыка. Он любит стоять на палубе и чувствовать, как волны качают судно в своих объятиях, мягко поднимают и опускают его... Но река — не море. Много раз за эти дни он спрашивал себя, такой ли хорошей была его идея отправиться рекой, и не стоило ли действительно переждать шторма в порту. Только мысль о том, что каждый день приближает его к цели, помогала ему продолжать путь. Еще десять дней, еще неделю, еще пять дней, и он увидит её и заключит в свои объятия... Первая часть пути была сущим кошмаром. Река оказалась строптивой, и продвижение вверх по течению было подобно карабканью по отвесной каменистой стене, когда камни осыпаются у тебя под ногами, и каждый шаг может отбросить назад к самому началу пути. Огромная крытая весельная лодка ползла вверх так медленно, что иногда ему казалось, что идти пешком было бы быстрее. Он готов был бы уже отменить всю эту затею целиком и повернуть назад, или действительно отправиться по суше, но несколько раз Лотор показывал ему группки людей, прячущихся в камнях вдоль реки. Один раз в них полетели стрелы, и им пришлось укрыться в кабине лодки, сплетенной из гибких ветвей деревьев. Там они и провели почти всё оставшееся время пути, тесно скучившись впятером на жестких лежанках и просто на полу. Его наемники болтали о дальних странах, в которых побывали, прекрасных женщинах, которые их любили, и коварных врагах, которых они убили в кровавых схватках. Лотор Брюн хмурился и изредка неодобрительно хмыкал. Петир молчал. Сидя в тесноте каюты, он кутался в плащ и смотрел в пространство пустыми глазами. Мысленно он был там, с ней, в их маленьком доме, в их спальне... Ветерок шевелил тяжелые складки балдахина, тепло от пылающего очага ласкало кожу, отблески огня отражались на её бледном лице. Она выгибалась в его руках, юная, тонкая, свежая, как белый цветок в летнем снегу. Волосы её пламенели, тонкая кожа натягивалась на хрупком горле, когда она откидывала назад голову, нежно-розовые бутоны сосков темнели и наливались под его пальцами и длинные стройные бедра расходились ему навстречу. «Петир, - шептали её губы, обметанные, опаленные страстью. - Петир, мой любимый...» Несколько раз принимался дождь. Он стучал по парусине, покрывавшей кабину сверху, ветер задувал внутрь, и в кабине становилось еще более холодно, сыро и промозгло. В щели между сплетенными ветвями он видел бесконечную серую реку, которая, казалось, никогда не кончится. Наконец наступил момент, когда продвигаться на лодке выше стало невозможно. В верховьях река мелела и с бешеной скоростью неслась по непреодолимым порогам. Нечего было и думать плыть дальше. Они остановились в маленькой прибрежной деревушке, где им с трудом удалось нанять нужное количество лошадей и проводника, который помог бы им добраться до Верхней Ройны. Путь через унылые холмы занял три дня. На второй день на них напали было разбойники, но четверо свирепых наёмников, закованных в железо и вооруженных до зубов, произвели слишком сильное впечатление на местных беглых рабов и разорившихся крестьян. Дождей больше не было. Зато здесь в холмах дули сильнейшие ветра. День и ночь непрестанно они несли пыль и сухие травы, и завывали в полых холмах, как раненые животные. Запасы продовольствия подходили к концу, но проводник утверждал, что их можно будет пополнить в деревне в верховье Ройны. Деревня действительно оказалась довольно большой. Здесь сходились дороги, идущие через холмы, вдоль браавосийского побережья и на Лоратский залив. Здесь был большой трактир с очагом, горячей едой, элем и комнатами, которые после крытой лодки и полых холмов показались Петиру роскошными. У него немедленно поднялось настроение. Служанка принесла ему горячей воды для ванны, и, уходя, окинула его таким откровенным оценивающим взглядом и сверкнула такой обворожительной улыбкой, что он рассмеялся. Горячая ванна освежила и смыла усталость. Жареная баранина с травами и медом и эль вернули бодрость духа. Его наемники кроме горячей пищи и выпивки наши здесь и другое утешение. Даже Лотор Брюн исподлобья поглядывал на темноволосую красотку с ярко-голубыми глазами, которая подавала ему еду и застенчиво улыбалась. Петир тоже стал объектом внимания. Совсем молоденькая девушка, лет тринадцати, не больше, подсела к нему и попыталась завести разговор с «милордом», расспрашивая его о том, откуда он едет и куда направляется. Малышка была так очаровательна со своими светлыми кудряшками и робким розовым ртом, что он даже подумал было взять её с собой и пристроить в одно из своих заведений. Жалко, если такой нежный цветочек пропадет в этой глуши. Но дорога предстояла впереди длинная и тяжелая, и тащить девочку с собой сейчас было бы просто жестоко, поэтому Петир отказался от этой затеи. Он подарил девочке серебряную монетку и отправил восвояси со словами: - Моя милая, если бы вы видели, какая женщина ждет меня дома, то не тратили бы на меня свое время. Но если вам когда-нибудь доведется быть в Пентосе, обратитесь к Элмару Бейлишу, скажите, что вас отправил к нему лорд Пересмешник. Он сумеет вас пристроить... Верхняя Ройна была большой рекой. Множество ручейков стекалось в неё с холмов, и в среднем течении на Андалосской равнине она становилась широкой и полноводной. Здесь во множестве водились речные чайки и, по всей видимости, огромное количество рыбы. Часто там и сям по обеим сторонам реки попадались деревушки. На Андалосской равнине было безопасно, поэтому на ночь они останавливались в деревнях. Трактиры попадались редко, чаще всего они просто пользовались гостеприимством местных жителей. За умеренную плату, конечно. О перинах, жареной баранине и горячей ванне нечего было и мечтать. Они ели речную рыбу, которая, казалось Петиру, пахла тиной, и вареное зерно, и умывались ледяной речной водой. Нетерпение его с каждым днем возрастало. С каждым днем он все меньше говорил, всё раньше приказывал спустить лодку на воду и всё позже сходил на берег. Погода держалась ветреная и солнечная. Но однажды ветер принес бурю с моря. Небо затянуло тучами, и на реке поднялись волны. По морским меркам волны были совсем небольшие, и Петир настаивал на том, чтобы продолжить поход. Но хозяин лодки отказался наотрез. - Для плоскодонки, милорд, такие волны — это смерть. Перевернемся, и только нас и видели! Река здесь глубокая, течение сильное, а дно илистое. Затянет в ил, никто нас и не найдет. Нет и нет! И угроз я ваших не боюсь: что на реке погибать, что здесь погибать. Так я лучше здесь помру, в тепле и сухости... Они потеряли целый день, пережидая бурю. Петир сидел у очага мрачнее, чем черные тучи за окном, и смотрел, как пламя в камине превращается в рыжие пряди. Они развевались на ветру. Она щурила на него ярко-голубые, как море, глаза. - Смотрите, Петир, снег совсем растаял. Видите — цветы. Голубое небо отражалось в водах озера. - Нам нужно на ту сторону, - сказал Петир. - На той стороне наш дом. Рука об руку они подошли к озеру и сели в белую лодку, которая качалась на воде. Вдруг из-за деревьев появился огромный волк, бурый, с черными подпалинами. Волк оскалил на него зубы, зарычал и бросился к нему. - Не смей! - закричала Санса и заслонила его собой. - Не смей его трогать! Он мой! -Папа, - сказал Нэд и потянул его за руку. - Смотри, папа, птица. Там высоко в небе, видишь? Высоко в небе серая птица полоскала крыльями и заливалась трелями. - Я хочу построить замок из камушков, папа. - Сначала тебе надо разрушить старый, сынок. Снести его до основания, чтобы его тень не падала на твой новый дом и не заслоняла свет... Он очнулся ото сна и провел рукой по лицу. Эта дорога становилась невыносимой… Путешествие вниз по течению заняло у них почти вдвое меньше времени, чем вверх, хотя Ройна и была вдвое длиннее. Когда по правому берегу показались, наконец, Бархатные холмы Петир пребывал почти в лихорадке от нетерпения. К ночи они достигли моста, пересекавшего Верхнюю Ройну в месте, где проходила старая валирийская дорога до Пентоса. Дорога до сих пор была в прекрасном состоянии, вела от побережья до Норвоса и дальше до самого Квохора, и активно использовалась торговцами. Петир едва мог сомкнуть глаз той ночью. Ворочаясь с боку на бок и глядя в темноту, он представлял, что завтра в это же самое время она уже будет в его объятиях, его милая девочка, его любовь. Он обхватывал себя руками, чтобы грудь его не лопнула от боли, от смеси предвкушения и нетерпения. Они отправились в путь еще затемно и остановились только, когда хозяин лошадей закричал, что они убьют бедных животных, если не дадут им отдохнуть хоть немного. Его наёмники, видимо, разделяли недовольство лошадей. Решено было сделать привал на час, чтобы отдохнуть и перекусить. Петир на смог проглотить ни крошки и весь час проходил взад и вперед, кусая губы и бормоча под нос проклятия. Когда, наконец, поклажа была вновь погружена на лошадей, а всадники в седлах, Петир выкрикнул, прежде чем пустить коня в галоп: - Больше никаких остановок до Пентоса. Клянусь, я убью каждого, кто хотя бы заикнется об отдыхе... Больше они не останавливались до самой стены, отделяющей внутренний дворик маленького дома, окруженного садом с лимонными деревьями.