***
- Вам бы этого хотелось? - Вы не можете, вы не должны... - он пытается подняться, но она не позволяет ему — упирается ладонью ему в грудь и толкает назад на подушки. - Вам не нравятся мои губы? - спрашивает она с притворной обидой, целуя его легонько. - Или мой язык? - её язычок вырисовывает влажную дорожку на его коже. - Или вы боитесь отдать себя мне полностью? Разве вы не мой супруг теперь? Вы и так принадлежите мне, Петир. Каждая ваша часть — моя... Словно в подтверждение она по-хозяйски обхватывает рукой самую выступающую сейчас его часть, что вызывает у него дрожь и стон сквозь стиснутые зубы. Он не находится, что сказать. Он пытается ещё слабо протестовать и оправдываться, но её прикосновения, легкие и дразнящие, сводят его с ума. -Любовь моя, вы знаете, что это не так. Я обожаю вас, но... - Вам не было бы приятно, если бы мои губы прикоснулись к вам там? - она слегка касается его, двигая ладонью вверх-вниз. - О боги, Санса... Я не смею просить вас об этом... - Но всё же вы этого хотите... - Санса... Она вновь пробегает ласковыми пальчиками вверх по его твердой плоти, обводит вокруг, и он судорожно выдыхает, закрывая глаза и дрожа всем телом. Она любит доводить его до грани за которой — безумие. Ей нравится на него смотреть в такие минуты, у нее такое любопытное и возбужденное личико, расширенные глаза, приоткрытый рот… Она любит его слабость, его беззащитность. Он знает об этом. Он понимает, что ей это нужно. После всего, что с ней случилось, ей это необходимо. А ему... Он целиком отдает себя в её маленькие ручки. Но сейчас она завела его слишком далеко. Слова застревают в горле. Она не должна этого делать. Он не должен позволять ей. Но сопротивляться этому выше его сил. Одна мысль об этом заставляет его дрожать. - Санса... - Послушная жена должна делать всё, что велит её муж, - говорит она с деланной покорностью, не прекращая дразнить его. - Но вам придётся сказать мне, Петир. Чего вы хотите? Попросите меня. - Санса, пожалуйста... -Вы хотите, чтобы я... вас поцеловала... там? Он хочет. Он просто сгорает от желания, но не может заставить себя произнести это вслух. Он открывает рот, не имея понятия, что скажет ей. Её нежные пальцы скользят по внутренней стороне его бедер, заставляя его вгибаться ей навстречу. У него вырывается громкий стон. - Скажите мне, Петир, - шепчет она, глядя ему в лицо, улыбаясь его сладкой агонии. - Да... - его голос срывается, дыхания не хватает, он вынужден шептать пересыхающим ртом, в то время как всё тело его содрогается и пульсирует от желания, похожего на лихорадку. - Если вы... прикоснетесь... ко мне вашими прелестными губками, вашим милым язычком... просите у меня чего угодно. Всё что угодно, Санса. Только прошу вас, не мучьте меня больше. - Всё, что угодно? Я запомню это, лорд Бейлиш... Она наклоняется и целует его живот, задевая шелковистыми волосами его возбужденную плоть. Он сильно жмурится, снова громко стонет, его бедра безнадежно двигаются ей навстречу, и тихие проклятья вырываются у него невольно. - Санса, - он не выдерживает и легонько подталкивает её вниз. - Пожалуйста, любовь моя, пожалуйста, прошу вас... - Что?- влажный язычек бежит вниз, и горячее дыхание обдает его плоть, когда она шепчет. - Скажите мне... - Возьмите меня. Пожалуйста... - Взять вас? Мне это, пожалуй, нравится... Сегодня ваша очередь разбудить слуг, Петир, глава дома Бейлиш, лорд Харренхолла, Хранитель Речных земель... - говорит она и обхватывает его губами. Она любит доводить его до самой грани... Она любит дарить ему наслаждение и следить, как он теряет себя в её руках. Потом они поменяются ролями, и придет её черёд умолять его... Но сейчас он покорно отдаётся её ласкам... У неё получается на удивление хорошо. Он сцепляет зубы, хватается обеими руками за шелковые простыни, сминая их в кулаках, он цепляется за остатки разума, сдерживаясь из последних сил. Ей не нравится. Она останавливается и поднимает к нему голову. - Вы сдерживаетесь, Петир. А я хочу, чтобы вы кричали. Попробуем ещё раз. Его воля ломается. Он всхлипывает, как ребенок. И кричит, изливаясь бурно и обильно. Она кашляет от неожиданности и смеется. - Вот теперь вы мой, - говорит она счастливо. - Мой без остатка. ---- На заднем дворе наемники заходятся хохотом, услышав гортанный вскрик из окна хозяйской спальни. - Вишь, не спится... - С такой жёнкой не заснёшь, пожалуй! - Повезло нашему лорду Мизинцу... - Не зови его так, он этого не любит... А так-то ты прав — такая красотка, и, по всему, любит его, как кошка... - Эх! А не жениться ли мне самому? Они поднимают кружки с элем и весело провозглашают: - За здоровье лорда Пересмешника и его молодой птички. - Да пошлют им боги ещё много таких ночек и побольше детишек!***
- Мне следует серьезно поговорить с нашей дорогой кузиной... - он всё ещё тяжело дышит, и испарина всё ещё покрывает его лоб, но лицо у него счастливое. - Да, - говорит Санса. - Надо поблагодарить её. Она была права, и мне понравилось. Он фыркает и сгребает её в свои объятия, покрывая поцелуями. - Это был первый и последний раз, любовь моя, - говорит он твёрдо. - Я вам не угодила? - она смеётся, но он видит, что она прячет волнение. - Вы божественны, Санса, - говорит он искренне и улыбается, пытаясь развеять её тревоги. - Вы совершенно восхитительны. Мне даже интересно, где вы успели так научиться этому искусству. - Медовые палочки... - отвечает она загадочно. - Вам правда понравилось? - Очень,- шепчет он. - Очень-очень, любовь моя... Но вы больше не станете так делать... - Почему? Чего вы стыдитесь, Петир? Если я могу это делать, то и вы должны принять это, как знак моей любви. Ведь вы делаете то же самое для меня, любовь моя. Он закрывает глаза. - Ещё... Скажите мне это еще раз, - просит он, и его голос внезапно становится хриплым. - Любовь моя, - повторяет она, улыбаясь. Она приближает губы к самому его уху и шепчет: - Любовь моя, Петир. Мой любимый, мой дорогой муж. Только мой, навсегда. Трепет и истома пробегают по всем его членам от этих слов. Петир тянется к ней за поцелуем, но она останавливает его. - Мой весь целиком. Я так хочу, Петир. Не возражайте мне! - она пытается говорить строгим голосом, но не выдерживает и прыскает. - Я женился на самой упрямой женщине Семи королевств, - бормочет он с улыбкой. - И самой прекрасной. Он целует её, всё ещё чувствуя свой собственный вкус на её губах. Это странным образом возбуждает его. Он знает, что если она ещё когда-нибудь захочет это повторить, он не сможет ей противиться. - Вы были очень красивым, Петир, - говорит она, словно читая его мысли, задумчиво поглаживая его шрам. - Мне правда понравилось... - Хорошо, - соглашается он. - Моей жене позволено всё, что она хочет. Но и мне тоже. Моя очередь! В мгновенье ока она оказывается под ним. Она взвизгивает и смеётся. Петир наваливается на неё всей тяжестью своего тела, ощущая под собой её мягкую податливость, все её изгибы и округлости. - Берегитесь, сударыня, - он глядит ей в лицо и изгибает одну бровь. - Я намереваюсь вам отомстить. Моя очередь... Он долго целует её, ласкает её губы и язык, всё ещё ощущая солоноватый вкус, заново переживая то, что она сейчас делала с ним. - Вы сводите меня с ума, - шепчет он, спускаясь постепенно вниз, покрывая всё её тело поцелуями. Она немного устала, замечает он, поэтому он начинает медленно и осторожно, нежно, а не страстно. Постепенно она начинает отзываться на его ласки. Дыхание её сбивается, и она время от времени тихо постанывает. Но Петир не торопится ничего менять — пусть она сама попросит большего. Вскоре она начинает проявлять признаки нетерпения, подаваясь ему навстречу, прижимая его к себе. Он упрямится, оттягивая момент, дразня её. - Вы очень красивы, Санса, - шепчет он не поднимая головы и не прекращая ласкать её. - Вы само совершенство... Само совершенство... Громкий стон служит ему ответом, и он усмехается про себя. Когда он, наконец, уступает ей и даёт ей то, чего она жаждет, развязка следует очень быстро. Дрожь сотрясает всё её тело, и она тихо плачет. Это всегда немного его пугает, он боится, что сделал ей больно. Но её пальцы, поглаживающие его волосы, говорят ему, что это не так. Он устраивается у неё между ног, и кладет голову ей на живот, слушая её сердце, поглаживая бархатистую кожу её бедра и время от времени целуя её. Она обхватывает его ногами и запутывает пальцы в его волосах. Так они некоторое время молча лежат, отдыхая и наслаждаясь теплом друг друга. -Знаете, Петир, - произносит Санса тихо. - Наш малыш уже шевелится во мне... Он быстро поднимает голову. -Что? - он кладет обе руки ей на живот, прижимает ухо. - Я не чувствую... Почему я не чувствую? - Он еще слишком маленький, - она смеётся. - Мейстер сказал, ему нужно ещё чуть-чуть подрасти, чтобы и вам было заметно. - Мой мальчик, - говорит Петир и целует её живот. - Мой маленький Бейлиш, расти скорее. Папа хочет с тобой познакомиться. - А вдруг это девочка? - спрашивает она встревожено. - Девочка? - повторяет он задумчиво. - Девочка... О да! Пусть это будет девочка! Мне бы очень хотелось иметь дочь. Хорошенькую рыжую малышку, похожую на вас... - Или на вас, - возражает она. - Пусть она походит на вас. Мне бы очень хотелось увидеть ваши кудри длинными и развевающимися. И ваши ресницы скорее пойдут девочке. Пусть она будет маленькой копией отца — она будет чудо, как хороша! Он смеётся. - Девочка или мальчик, я буду любить этого ребенка одинаково сильно, Санса. Ведь я очень люблю его мать. Петир крепче обнимает её. Он смотрит на пламя, полыхающее в очаге, и пытается услышать биение второго, маленького сердца. В который раз за сегодняшний день он ловит себя на мысли, что абсолютно счастлив. Он чувствует себя юным, беззаботным и полным сил. Так, наверное, чувствуют себя молодые люди в двадцать лет. Ему не с чем сравнивать — никогда в жизни он еще не испытывал ничего подобного. Его собственные двадцать лет были наполнены горечью, разочарованием, злостью и жаждой реванша. Он никогда не был так счастлив как теперь, вдруг осознаёт он. Ему становится страшно. Его счастье такое хрупкое, такое непрочное. Если бы он мог остановить этот момент, остаться в нём навсегда... -Знаете, Петир, - говорит она тихо. - Я еще никогда в жизни не была так счастлива и покойна, как теперь. - Иногда вы пугаете меня, Санса, - отвечает он, улыбаясь. - Мне кажется, вы читаете мои мысли. Она тянет к нему руку, и он ложится рядом с ней на подушку. Они смотрят друг другу в глаза, он гладит её лицо и волосы, она проводит пальчиком по его щетине и бородке... Спустя какое-то время он замечает: - Однако, дорогая супруга, ночь в самом разгаре. Вы устали? - Я уже отдохнула, - она улыбается. - А вы, дорогой супруг? - Я хочу пить, - отвечает он. - Тогда принесете и мне немного воды, Петир, - она усаживается на кровати, поджав под себя ноги, и следит за ним одними глазами. Петир поднимается с кровати, не думая стесняться или прикрываться под взглядом своей супруги. Она всё ещё немного смущается, бросая на него косые взгляды, и он нарочно задерживается перед ней подольше, чтобы она хорошенько его рассмотрела. Он усмехается, когда она натыкается на его взгляд и краснеет. - Как, любовь моя! - дразнит он её. - Вы всё ещё краснеете даже после того, что только что сделали со своим супругом? -Я вовсе не краснею, - отвечает она, опуская глаза со смущением и досадой. -Нет? - он делает к ней шаг. – Значит, мне показалось... Он становится прямо перед ней, довольно близко. Она скашивает на него глаза и заливается румянцем. Эта необъяснимая смесь невинности и страстности в ней всегда действует на него возбуждающе, а её румянец давно имеет свойство сводить его с ума. Его тело отзывается на его мысли совершенно недвусмысленным образом. Он усмехается, готовясь в очередной раз увидеть её застенчивость. Но она вдруг тянет к нему руки и гладит его бёдра. - Вы обещали мне воды, - говорит она, глядя на него снизу вверх. Румянец ещё горит на её щеках, но взгляд у неё смелый. Она меняется, его девочка. Она становится смелей с ним, решается на самые неожиданные вещи, становится всё более искушенной в делах супружеской постели. Но ведь это он учит её, это с ним она расцветает, превращаясь в прекрасную, страстную женщину. Это его тело она изучает так досконально, запоминая, что ему нравится, подстраиваясь под его желания, становясь всё больше частью его. Её опыт и желания отливаются в нем, как горячий металл в форме. Она всё больше принадлежит ему. Петиру не хочется уходить от её рук. Но она хочет пить, поэтому поцеловав её ещё раз, он неторопливо пересекает комнату и берет кубок и кувшин с водой со столика у окна. Он наливает воду в кубок и подает его Сансе. Сам, между тем, утоляет жажду прямо из кувшина. Он пьет жадно и торопливо, подняв голову вверх, припав пересохшими губами к прохладному краю кувшина. Вода течет по его подбородку и шее, стекает на грудь, щекочет и освежает одновременно. Кожа покрывается мурашками. Когда, наконец, утолив жажду Петир отрывается от кувшина, он натыкается на её взгляд. Она ещё никогда не смотрела на него так. Это взгляд обжигает, воспламеняет его изнутри. Под её взглядом возбуждение его усиливается. - Идите ко мне, - произносит она тихо, и сама поднимается ему навстречу. Санса забирает у него кувшин и отставляет в сторону, потом кладет руки ему на плечи и жадно собирает ртом капли с его шеи и груди. Он задыхается. Но когда она пытается спуститься ниже, он останавливает её. Она проявляет настойчивость, и тогда он разворачивает её к себе спиной и обнимает её сзади, крепко держа её руки в своих. - Вы убьете меня сегодня, любовь моя, - он дрожит, а она вжимается в него, трется спиной о его грудь и живот, прижимает ягодицы к его возбужденной плоти. - Боги, Санса, что вы со мной делаете... Санса высвобождает правую руку и закидывает её назад, обхватывая его, продолжая извиваться перед ним, прижимаясь так тесно… Это похоже на танец, самый интимный и горячий, какой только можно представить. Он сминает в руках ее груди, гладит живот, ягодицы, шею, проводит пальцами по приоткрытому влажному рту, она ловит их, легонько покусывая, прогибая поясницу. Санса наклоняется вперед и опирается коленями и второй рукой на край кровати, не отпуская его от себя. Её спина, белая и гладкая, выгибается и прелестные круглые ягодицы подаются навстречу его желанию. Петир смотрит на неё потрясённо. Он не смеет прикасаться к ней так. В самом начале, всякий раз, как он пытался повернуть её к себе спиной, она замирала и деревенела. Он понял тогда, что проклятый бастард любил брать её сзади, как животное. Он оставил попытки, не желая напоминать ей об этом чудовище. Позже, когда она стала немного смелее, она стала позволять ему обнимать её, лежа в кровати и прижавшись спиной к его груди. А потом и ласкать и любить её так, на боку, в постели. Им было уютно вместе. Он целовал её затылок и согревал её в кольце своих рук. Но никогда, ни разу за эти месяцы она не делала того, что делала теперь. Он решил про себя, что эти шрамы, оставленные Болтоном в её душе, никогда не затянутся. И вот теперь... - Санса, - произносит он внезапно севшим голосом. - Вы уверены, любовь моя? Она не отвечает и только сильнее прижимает его к себе. Петир кладет руки на её бедра, поглаживает её бархатистую спину и упругие ягодицы, осторожно скользит пальцами между её ног. Она желает его, в этом нет сомнений, но он всё ещё не решается. Он склоняется вперед, целуя её спину и лаская грудь, пробегая руками вдоль всего тела, становясь всё более настойчивым в своих ласках, легонько покачивает бедрами, прижимая её к себе, но она и сама двигается с ним в унисон. Он оттягивает момент, стараясь убедиться, что она готова. Они вместе вытравят последние воспоминания об этом монстре, так, чтобы и следа его не осталось... Он погружается в неё медленно, осторожно, стараясь не причинить ей боли, не до самого конца, помня о предостережениях мейстера. Но она отзывается живо, выгибает спину, как кошечка, ловя его ритм. Она доверяет ему, понимает он, она снимает последние преграды между ними. Эта мысль доставляет ему не меньше наслаждения, чем её тихие стоны и гибкая спина перед ним... Когда дрожь удовольствия отпускает их обоих, и они падают на кровать рядом друг с другом, Санса протягивает к нему руку, гладит его лицо и шепчет: - Спасибо. Волна нежности накрывает его, и он целует её губы и щеки маленькими медленными поцелуями. - Сегодня и вправду необычная ночь, любовь моя, - говорит он. - Вы удивили и поразили меня. Вы самая прекрасная и желанная женщина, которую я когда-либо встречал. Я люблю вас... - Я люблю вас... Они произносят это одновременно, и оба смеются. - Ночь еще не закончена, - говорит она, лукаво вздергивая брови. - До утра еще далеко…***
Она с интересом смотрит на Петира, лежащего рядом. Это было удивительное чувство - как будто смотреть на самою себя, на часть своей души, облаченную в мужское тело. Он был ее, частью ее, сутью ее. Он был больше, чем ее любовью. Никогда еще они не занимались любовью так долго, так нежно, так глубоко, сняв последние преграды, отринув последний стыд, как в эту волшебную ночь. Никогда еще она не видела его таким беззащитным, таким доверившимся ей. Она вспомнила его лицо с зажмуренными глазами, его крик и его выгнувшееся навстречу тело. Это вновь вызывает гордую улыбку на ее губах. Петир расценивает ее по-своему. - Даже не надейтесь, что вы победили, любовь моя. Мне нужно просто немного отдыха. Она смеется, лениво потягиваясь. Этот последний раз, когда он брал ее сзади, доставил ей необычные ощущения. Долгое время она не решалась на подобное, в памяти мгновенно появлялись бесцветные глаза болтонского ублюдка, его грубые руки, жгучая боль, разрывающая ее изнутри… Но сегодня Болтон словно исчез, будто его не было никогда. Она даже не вспомнила о нем, когда опустилась перед Петиром на колени. Она слишком жаждала своего супруга в тот момент. Может быть, подобное не подобает леди, но здесь, в их спальне, не было места приличиям и стеснению. Когда он стоял перед ней, обнаженный, и она смотрела, как капли воды стекают от его шеи вниз, на сильную грудь с выступающими ключицами, бегут по шраму, искрясь в свете камина, делая его кожу такой соблазнительной… Она вдруг почувствовала что-то совсем животное, чему не было названия. Наверное, она позволила ему так взять себя, чтобы окончательно сказать: я - твоя, будто это сама природа говорила в ней. И это оказалось даже приятно… А потом, когда все кончилась, она была так благодарна ему, что он остался таким нежным, и за то, что помог окончательно избавиться от преследующих ее призраков прошлого. Санса протягивает руку и взъерошивает его волосы, завивающиеся от еще не высохшего пота. - Право же, Петир, если вы в самом деле устали… Он возмущенно вскидывает брови. - Устал? Санса, устать рядом с вами – это преступление против небес. Она сама удивляется своему телу – она чувствует себя пресыщенной, уставшей, удовлетворенной, но стоит ей немного отдохнуть и взглянуть на своего обнаженного супруга, как, помимо ее воли, внутри опять начинает зарождаться этот жар, унять который может только его тело – пальцы, губы, язык и еще одна, не менее полюбившаяся ей часть. Весьма неплохая на вкус. Она стыдится своих мыслей, снова смеется, уткнувшись в подушку. - Вот значит как, - Петир привстает на кровати, истолковав ее смех как насмешливое неверие. – Хорошо, вы сами напросились. Он подтягивает ее на себя, и она садится на его бедра, обнимая его за плечи. Они гладят и целуют друг друга, рассматривая лица друг друга, как в первый раз – они оба очень красивы, думает она. У него такое мужественное лицо, прямой нос и яркие глаза, чуть смуглая кожа, которая так красиво сочетается с ее – белоснежной, и такие темные кудри, которые перепутываются с огнем ее волос. Они прекрасная пара. Она поворачивает голову вбок и видит их черные тени в свете полыхающего камина на стене. - Посмотрите, - говорит она. – Как красиво. Петир тоже смотрит туда, не отрывая взгляда, ласкает ее грудь, спину, сжимает ее ягодицы, заставляя ерзать на себе. Может быть, зрелище их переплетенных теней так возбуждает его, но она чувствует, что ее супруг вновь преисполнен желания, когда его плоть упирается в низ ее живота. Она упирается ладошками в его грудь, заставляя лечь на спину, обхватывает его бока бедрами, плавно двигается на нем, задевая его, дразня своей влажностью, берет его руки в свои ладони и прижимает к своей груди, закусывает губы, стонет негромко. Петир стискивает зубы, трясет головой. - Милая… Вы в самом деле останетесь сегодня вдовой, если не прекратите меня так мучить… Она сама уже изнывает от желания, приподнимается, обхватывает его плоть двумя пальчиками и направляет в себя, сжимает так сильно, будто это может выразить ее любовь к нему. Петир охает, запрокидывает назад голову. Медленный темп сменяется более быстрым, но плавным, он помогает ей, обхватывая за ягодицы, чуть приподнимая свои бедра. Жар становится нестерпимым, она переживает пик наслаждения каждый раз будто заново, так ярко, так остро, так чувственно, будто все ее тело сосредоточено там, внизу, в пульсирующей точке. - Боги… - выдыхает она и падает на его грудь, кусает его шею, все еще сотрясаясь от дрожи, чувствуя его сокращения внутри. Петир с силой сминает ее ягодицы, приподнимая ее всем телом, дышит хрипло и часто. - Санса, - говорит он, чуть отдышавшись, прижимая ее к себе. – Пообещайте мне, что подобные ночи не будут редкостью. - Все зависит от вас, Петир, - отвечает она, проводя пальчиком по его подбородку. – От вашей выносливости и… Он рычит, опрокидывая ее на кровать. - Упрямая, бессовестная женщина! – несмотря на шутливый тон, на его лице в самом деле видна досада. - Вам не победить! Она хохочет, отбиваясь от него, повисает на нем, обнимая за шею, падает вместе с ним в ворох смятых простыней. - Тише, - шепчет она. – Тише, Петир. Вы превзошли самого себя. Вам не нужно ничего доказывать. Вы прекрасный любовник, вы доставляете мне немыслимое наслаждение. Вы победили, любовь моя… Он недоверчиво смотрит на нее. Потом ложится рядом, обнимая ее. Они лежат так довольно долго, поглаживая друг друга. За окном сереет рассвет. Где-то далеко поют петухи, внизу раздается глухой звон посуды – слуги наверняка уже готовят завтрак для гостей, которыми полон дом. - Уже утро, - говорит она. - Верно, - отвечает ее муж, и она замечает хитрую улыбку на его лице. – Но думаю, у нас еще есть немного времени… Санса смотрит вниз, и теперь она в самом деле изумлена. - Вы мучили меня так долго, - говорит Петир с самодовольной усмешкой. – Что теперь я никак не могу насытиться вами…