Два лика жестокости

Гарри, пока дожидался открытия агентства по аренде недвижимости, зашёл в мужскую комнату при кафе, где и озаботился сменой внешности: приглушил поттеровскую смуглую кожу магловской пудрой, скрыл зелень глаз под цветными линзами и увенчал голову белокурым париком. Потом наведался в агентство и забрал у почти знакомого клерка список сдающихся квартир. Почти знакомого — потому что Гарри уже становился клиентом этого мага, а сам работник заведения, обманутый новой, скандинавской внешностью Поттера, воспринял его как нового клиента. Из полудюжины адресов четыре располагались в домах над шумными лавками и кафе в центральной части Косой аллеи. Только две квартиры прятались в глубине прилегающих переулков. Именно эти адреса и привлекли внимание Гарри. Первый доходный дом ему не подошёл условиями проживания — множество маленьких квартирок, окна которых выходили на внутренний дворик. Ему не понравилось, что на первом этаже находилась большая аптека, из вытяжек которой вырывались всевозможные миазмы от изготовляемых зелий. Стоило только открыть окна, и ненавистный запах зельеварной лаборатории неизбежно проникал в жилье. Гарри давно перерос ненависть к профессору зельеварения, но неприязнь к этой профессии осталась незыблема на уровне инстинктов. Теперь даже самая уютная квартира с привкусом этого запаха вызывала только раздражение. Поэтому он сходу отмёл этот вариант и обратился к последнему адресу. Внешне помещение ему понравилось. Четырёхэтажный домик с уютными мансардными окнами на красной черепичной крыше в самом конце переулка Руновязи вызывал чувство доверия, а узкие цветочные клумбы с поздними розами под окнами — чувство ностальгии. Такие же розы росли у коттеджа Дурслей. Это раньше Гарри не мог безболезненно вспоминать жизнь у тёти Петуньи, но по прошествии времени смог оценить её честность — она не врала ему о великой родственной любви, она искренне ненавидела магический мир и пыталась по-своему исправить навязанного ей племянника. Гарри сумел понять её чувства, но так и не смог ни простить, ни сблизиться. Но он вспоминал клумбы тёти Петуньи как самое прекрасное, что было у него в детстве. — Добрый день! — обратился он к пожилому магу, облокотившемуся на перила крыльца возле входа в дом. — Могу я узнать, какое жилье у вас сдается? — Разумеется! — маг сдвинулся влево, освобождая обзор на рекламную табличку: «Сдаются квартиры…» — Только не смотрите на это объявление, здесь перечислены все виды квартир, но они почти все заняты. Остались только апартаменты во весь второй этаж из пяти комнат с собственным эльфом и квартирка в мансарде с выходом на террасу. — А среднего чего-нибудь нет? — Гарри совсем не улыбалось, сбежав от Кричера, попасть под гнёт ещё одного эльфа. — Мне у вас понравилось, но зачем мне большая квартира? А эльф так совсем без надобности. Мне бы две комнатки с подключенным камином и видом из окна на ваши розы… — Мистер любит цветы? — расплылся в улыбке старик. — Тогда у меня к вам будет отличное предложение. Заселяйтесь в мансарду, там выход на большую террасу, где моя жена сделала истинный зеленый рай, насадив множество цветов и деревьев в кадках и горшках. Вы можете прогуливаться в этом зеленом царстве, можете отдыхать — там стоят диванчик, кресла и столик, сплетенные из виноградной лозы. Там можно пить кофе или заказывать завтраки из соседнего кафе. — Ну не знаю… — протянул с сомнением Гарри. — Когда ваша супруга будет заниматься цветами, я буду мешать… — Не будете… — старик печально вздохнул. — Её там нет… О цветах некому заботиться… — О, простите! Я не знал… Примите соболезнования… — Что?! — засмеялся старик. — Вы решили, что я остался вдовцом? Ха-ха-ха! Нет, просто наша внучка родила двойню, и моя Рейчел ринулась на первых порах ей помочь нянчить. — О, простите, — повторил Гарри. — Но зачем? Разве эльфов недостаточно? — Эльфы облегчают, конечно, жизнь юным матерям, но для магического развития близость матери крайне важна новорождённым. Вот моя старуха и унеслась поддержать внучку и правнуков, а я и наши цветы остались беспризорные. Поэтому я и сдаю наши комнаты с цветочными террасами. Поверьте, я их не каждому предлагаю, только тем, кто сможет хоть чуть-чуть позаботиться о растениях. Я и плату с вас не возьму большую, вижу же, что вы любите цветы. — Но почему? — Мне уже слишком трудно подниматься на такую высоту, а тратить магию на такую ерунду не хочу. Но и с Рейчел будет неприятный разговор, если я загублю всех её питомцев. — Но почему я? Я плохо контактировал с волшебными растениями в Хогвартсе… — не унимался Гарри. — Это не магические растения. На обычные розы мало кто обращает внимание. Это же не зелья для аптек выращивать… Так что, берете? — Да, пожалуй, мне это подойдёт, — Гарри кивнул, размышляя, что с простыми розами он имел опыт работы у Дурслей, а для консультации и помощи с растениями на террасе можно и раз в неделю Невилла пригласить в гости, тот только рад будет. — Решено, заселяюсь прямо сейчас. — Оплата за неделю вперёд. — Да хоть за месяц, — отмахнулся Гарри. — Сколько с меня? — Десять галлеонов в неделю, но с учётом скидки за уход за растениями — восемь галлеонов. — Не надо скидки, я и так присмотрю! — Гарри тут же выложил полсотни галлеонов. — И не забудьте подключить камин. Старик вызвал эльфа и приказал проводить нового жильца в его жилье, уточнив: — В мансарде расположены две квартирки, одна ваша, вторую займёт завтра другой жилец. Но вы можете выбрать себе любую, правую или левую. — А в чём разница? — Расположение комнат, выход на террасу и удобства идентичные, различия только в расцветке отделки. Серебро и золото — вот вся разница. — Но почему такие оттенки? — Эти комнаты мы когда-то оборудовали для наших детей, сыну — серебро с оттенками исландского мха, а дочери — цвета золота и осенней листвы. Всё как они любили. — Они у вас на Гриффиндоре и Слизерине учились? — Что? Нет, конечно! Они оба Рейвенкло закончили, а потом разъехались по миру. Выбирайте! — Тогда серебристые — мои, — засмеялся Поттер, впервые за несколько дней почуяв мрачный юмор в том, что предпочёл заселиться в серебристо-зелёные комнаты вместо красно-золотых. Гарри принял ключ и взялся за лапку хозяйского эльфа, который и перенес его на верхнюю площадку лестницы возле двух закрытых дверей. — Вот это серебристая квартира, — пискнул эльф и указал на дверь. Гарри отпер замок ключом-амулетом, прикинув, что нужно посетить артефактора и прикупить многоразовый порт-ключ для удобства, чтобы не бегать по лестницам и переулкам, а пока стоит посетить лавки и магловского гримера, запастись необходимым для смени личности. На эти дела он потратил остаток дня, а вечером расположился поужинать на террасе. Он ещё днём посетил кафе, заключил договор на полный пансион — завтраки, обеды и ужины по требованию. Хозяин кафе взял задаток, вручил тяжёлое деревянное блюдо с резной каймой. Именно постукивая по этой кайме в нужном месте и с нужной частотой можно было передать на кухню кафе заказ, и на этом же блюде возникали тарелки с едой. Гарри очень обрадовался такому сервису, чаще всего ему не хотелось никуда выходить, не желалось видеть других. Даже больше — ему становилось невыносимо плохо в толпе магов, казалось, что все они смотрят на него укоризненно, что они его скрыто ненавидят, что осуждают все его поступки и нерешительные действия. Казалось, что изменив гримом внешность, он поборол этот комплекс, но нет, стоило только посидеть час в кафе Фортескью, стоило перекинуться парой реплик с Малфоем, и он понял — ничего не изменилось. Гарри нет места в этом мире, ему никто не рад, его никто не любит, если он пропадет — никто не пожалеет. Иллюзия безопасности под скрывающим гримом была кратковременной. Это поначалу его радовали прогулки по людным местам, он наслаждался свободой и неузнаваемостью, а как только схлынула новизна чувств, Гарри тут же ощутил гнет тоски и болезненное чувство вины за все свои явные или мнимые просчёты. Только мелкие заботы по обустройству квартирки и закупке запасов грима немного отвлекли, а стоило оказаться в праздном ничегонеделании, и у него опять понизился градус настроения. Гарри не мог придумать, чем себя занять в последние три часа до назначенного времени тренировки. Он сидел на террасе, окружённый густыми зарослями из всевозможных растений, поглощал вкуснейший десерт, любовался закатом и… и тосковал.

***

Драко прекрасно пообедал в скромном кафе мистера Мишико, высоко оценив и вкус, и вид, и аромат блюд; не зря его привлекли сюда запахи. Как он не растягивал обед — в конце концов всё заканчивается. До назначенного мистером Хлопсом времени оставалось ещё несколько часов, раньше времени появляться в клубе было бы неосмотрительно, но и провести это время, шатаясь по Косой аллее и Лютному с прилегающими переулками… Нет, Драко совсем это не улыбалось. Однако денег не осталось ни кната, чтобы снять комнату и отдохнуть. Хочешь-не хочешь, а уходить надо. Драко печально вздохнул, казалось, принял какое-то важное решение и кивнул хозяину трактира: — Где там ваша полироль и щётка? Показывайте ваши столы из орехового дерева… — А как же ваш обет, не позволяющий наниматься к кому бы то ни было? — сыронизировал Мишико. — Я же не прошу у вас платить мне зарплату, — ответил Драко. — Но никто мне не может запретить провести в вашем заведении ещё несколько часов, развлекаясь нестандартным образом. Говорят, у вас изумительная летняя веранда с прекрасными ореховыми столами? — Из манчжурского ореха, сэр! Если вам это доставит удовольствие — развлекайтесь!