Два лика жестокости

Драко почти дрожал от нетерпения, наблюдая, как наивный мистер Эрлих сам нарывается на неприятности, подписывая отказ от претензий за увечья во время тренировок. Даже его предложение схваток на палках, тупых мечах или плётках было заранее обречено на игру в одни ворота. Пусть Малфой и выглядел заметно слабее, да и в весе сильно проигрывал, но после того вышкола, который ему устроил Люциус, он не побоялся бы схлестнуться и с намного более мощным противником. Ведь в традиционное воспитание наследника знатного рода входили не только этикет, экономика и танцы, но и многие физические занятия: гимнастика, верховая езда, фехтование и бокс с элементами борьбы. Притом боевым элементам уделялось намного больше внимания, чем классическим дисциплинам. По мнению Люциуса, единственный наследник Малфоев должен был расти крепким и всегда способным постоять за себя, даже если останется совсем один, без палочки или с магическим истощением. Жизнь — она такая непредсказуемая: и друзья-сквайеры Кребс и Гойл могут покинуть своего сюзерена, и палочка может сломаться или потеряться, и сил магичить может не остаться, но если припрёт, у любимого сына должны оставаться и хорошая выносливость, и правильно поставленный удар, и заученные до автоматизма приёмы рукопашного боя. А то, что Драко старался всегда выглядеть хрупким и тщедушным… Так он слизеринец, кто же из истинных слизеринцев выдаёт своё тайное оружие, показывает все свои возможности?.. Да и не дрался он всерьез в своей жизни ни с кем, если не считать залепившей ему в нос грязнокровки Грейнджер. А почему грязнокровки? Так разве она похожа на почтенную ведьму или благородную леди? Ведёт себя непонятно как, как есть грязнокровка. Драко и до сих пор её так про себя называл, хотя признавал, что при правильном воспитании и обучении цены бы её мозгам не было. Сам Драко предпочитал наносить точечные удары словами, припечатывая едкими комментариями и завуалированными оскорблениями. Грифиндорцы взрывались ответной бранью, угрожающе размахивали палочками, но грань вторжения в личное пространство не переходили. Во всём Хогвартсе не было желающих схлестнуться с сыном мстительного Малфоя, разве что Рон и Гарри пытались иногда, но сам Драко брезговал пачкать руки и палочку о Предателя Крови. Да и с Поттером — это другое… Драко усмехнулся, вспоминая, сколько раз он цеплял за живое Поттера, как часто тот вёлся на провокации, срывался в перепалки и потасовки, которые постоянно перерастали в возню в партере. Пусть за подобное их ругали и снимали баллы, но Драко не жалел ни о чём: как же приятно было сбить с ног этого наглеца, приложить о стенку или впечатать в пол! Затем, перекатившись клубком, несколько раз оказавшись то внизу, то вверху, прижать, навалиться, распластать… Или самому оказаться распятым на полу, вслушиваться в близкий перестук сердца, то ли свой, то ли противника-неприятеля, улавливать тепло прерывистого дыхания и обонять горько-пряный запах чуть вспотевшей кожи, чернил и мастики для полировки мётел, которым пропах Гарри. А потом был тот памятный день, пожар в Выручай-комнате, его спасение Поттером из огня, откровенный разговор и полтора часа форменного безумия. Полтора часа, которые перевернули его жизнь, которые подарили незабываемое счастье, и они же стали частью его ночных кошмаров. Снов, в которых он сперва пытался сбежать из Адского пламени, затем оказывался распятым под чьим-то ненавистным тяжёлым телом, буквально обмирая от ужаса и предчувствия то ли избиения, то ли насилия. Завершался сон всегда одинаково: Драко видел отдаляющуюся фигуру Гарри, пытался звать его на помощь, просил прогнать насильника, но ни подмоги, ни отклика не получал. Гарри со словами «Да пошёл ты…» уходил всё дальше и дальше. Драко просыпался под собственный крик: «Поттер! Поттер, помоги!», и уже долго не мог заснуть. Но и забыть не мог, так и лелеял в дальних уголках памяти счастливые воспоминания и приберегал горчащие моменты пренебрежения со стороны Поттера. А потом, когда после Азкабана они впервые встретились у Фортескью… Он едва не умер со стыда от своего потрёпанного вида, от своего магического бессилия и полной нищеты. Неизвестно, что было бы для него хуже, презрение во взгляде на закадычного врага или снисходительная жалость к бывшему наследнику одного из самых богатых родов, а ныне — бездомного бродяги без кната в кармане. У него были только остатки гордости и всепоглощающая злость. Злость не важно на кого: на жизнь, на обманщицу-судьбу, что много сулила, но мало благоволила, на благотворителя-Поттера, на родителей, на себя… Злость, которую даже выплеснуть не на кого, с его-то куцей урезанной магией. Разве что в клубе… Злость злостью, но благоразумия Драко не терял, поэтому рискнул предложить не ограничиваться одним часом боевки, а увеличить время тренировки ещё на час. Притом выбор занятия на второй тайм предоставить победителю в первой схватке. Эрлих задумался, предвкушая обострение борьбы, и согласился. Следующие полчаса для них превратились в сплошную адреналиновую свалку, драку. Сперва они схлестнулись на палках, чем-то напоминающих деревянные тренировочные катаны. Для Драко такое было не впервой, он многие часы детства провёл с ментором-тренером в Мэноре. Сперва он надеялся, что в лёгкую вышибет из рук Эрлиха эту деревяшку, но не получилось: соперник не только уверенно держал в руках оружие, но и парировал удары точно, да и уворачивался вполне грамотно. Драко упорно старался подловить его на каком-то из многочисленных приемов, которые знал в совершенстве, но всё было тщетно. То ли удары Драко были недостаточно точными, чтобы выбить оружие, то ли баланс у примитивной палки сильно отличался от привычного деревянного меча, то ли Драко сильно ослаб в заключении, а скорее всего — всё сразу сработало против него. Они яростно сражались с четверть часа, измочалив палки в хлам и обменявшись минимум десятком болезненных ударов. Тела их покрывали багровые полосы, волосы разлохматились, тренировочные короткие мантии пропитались потом, свинцовой усталостью налились руки и ноги. Драко, упрямо закусив губу, уже не грезил о победе, а отчаянно сражался хоть за призрачный шанс свести всё в ничью. А Эрлих, зло оскалившись, просто выплёскивал раздражение, бесцельно вымахивая палкой, и только ловкость и немалый опыт спасали Драко от увечий и позорного проигрыша. Они носились по переоборудованной комнате, то сшибая в противостоянии тренажёры и манекены, то уворачиваясь и отпрыгивая от ударов, а иногда и отлетая от них же к стене, уходя в перекаты и гася скорость кувырками. Через некоторое время оба осознали, что их усталость гораздо сильнее желания добиться победы. — Ничья и передых? — предложил Эрлих. — Да, не помешает, — согласился Малфой. — Десять минут отдыха, и продолжим. Жаль, что ничья… — Почему? — Победитель выбирает следующий вид противостояния. Я надеялся по своему вкусу… — А, ну да, было такое, — задумался Эрлих. — Но если у нас частые ничьи будут — это проблема. Давай так: сперва я выбираю занятие, а следующие полчаса — вы. Или наоборот? — Я согласен — выбирайте. А потом, когда будет неоспоримый победитель в схватках, тогда уже по этому уговору будем играть, — усмехнулся Драко.  — Рукопашный бой, бокс или борьбу? — Можно всё вместе, но без магии, схватку настоящих мужчин, бой на кулаках, включая любые приёмы. Разумеется, если вы знаете, что это такое. — Мистер Икс, я-то знаю, что это такое, но вы уверены? Я на тридцать фунтов тяжелее, у меня опыт… — Мистер Эрлих, к чему все эти разговоры? Вы считаете, что опыт может быть только у вас?! Меня это полностью устраивает. А вас?.. Если вам это не по плечу, то… — Нет, я не против. — Тогда к бою! Правила просты — свалить и обездвижить противника. Любыми способами, но без магии, — Малфой демонстративно отстегнул от предплечья чехол с палочкой и положил в шкаф. Эрлих кивнул и отправил туда же невербальным посылом свою палочку. Оба бойца встали друг напротив друга, раскланялись и бросились в атаку. Здравый смысл диктовал Драко действовать осторожно, присмотреться к привычкам противника, оценить его уровень и мастерство, выработать тактику и стратегию боя, но внутренняя злость на всё, сжатая, как пружина, буквально требовала немедленного боя, жестокого и безрассудного. И он грянул, бой на кулаках, едва прикрытых тонкими кожаными перчатками. Драко уверенно наступал, контролируя пространство и держа тело в правильной боксёрской стойке. Его удары уверенно достигали цели, он бил достаточно точно и часто, но силой его приемы не отличались. Эрлих только насмешливо скалился, легко уворачивался, от чего все точечные попадания кулака Драко превращались в смазанные и скользящие. Драко всё больше злился, выкладывался на полную, пытался настичь ускользающего противника, шипел от ярости, но, помня, кто здесь хозяин, а кто наёмник, старался язык попридержать. Но как же ему хотелось припечатать острым словцом этого выскочку Эрлиха! А тот только ухмылялся, иногда отвешивал небрежные шлепки по плечу, словно насмехаясь, и отпускал обидные комментарии: — А что так слабо? Позавтракать забыли? Драко только рычал сквозь зубы и молотил кулаками, иногда и сам получая прицельно то по скуле, то по плечу, но как-то бережно и осторожно, словно этот Эрлих его жалел. И от этого Драко зверел ещё больше. Его чувства уже давно ничто не могло зацепить, он слишком много в этой жизни перенёс, слишком много потерял, чтобы из-за всяких пустяков переживать. У него была цель, и он шёл к ней, не обращая внимания ни на что. Но только не на жалость. Он не мог перенести то, что даже этот случайный партнёр по тренировке его, Малфоя, жалеет, не бьёт в полную силу. — Бей нормально! — шипел Драко. — Не играй в благородство! — Как хочу, так и бью! — не менее остро огрызался Эрлих. — С чего ты взял, что это — благородство? — Бей! Или я сам тебя прибью! Завалю!.. — Да уж куда тебе, — Эрлих усмехался так нагло, что Драко мог только зубами скрипеть от злости, а тот не унимался, не переставая злить: — Завалишь, если и дальше так будешь махать руками, я свалюсь с простудой от сквозняков. — Ты сам напросился! — Драко резко поменял технику нападения, вместо боксёрских ударов бросился всей массой на противника и, снеся его на пол, попытался скрутить борцовским приёмом. — Да я тебя узлом завяжу! Эрлих активно сопротивлялся, уворачивался, отбивался от поползновений Драко, но опять-таки не на всю силу, он словно бы играл. А Драко, всматриваясь в светлые глаза соперника, вспоминал такое же наглое и родное выражение лица Поттера, такие же близкие зелёные глаза за очками, такое же осторожное тисканье под видом борьбы в заброшенных коридорах Хогвартса. И от этого ещё больше зверел, от того, что Эрлих — не он, не Поттер, от того, что всё прошло безвозвратно, что ничего не изменить, от того, что от него ничего не зависит, что он совсем бесправный в этой жизни, ничего не решает, что давно лишён права выбора — с кем общаться, с кем тренироваться, с кем драться. Они ещё долго бы катались так по полу, то один наваливался, прижимая соперника к матам, то второй. Но Эрлиху не повезло — при резком перевороте он сильно ударился плечом и головой об стойку с манекеном. От неожиданной боли он зашипел и откинулся на спину, чем не преминул воспользоваться Драко: он сшиб вниз злополучный манекен и придавил им грудь Эрлиха, и сам уселся сверху. Тот дернулся пару раз, попытался извернуться, но не смог скинуть двойной вес. — Ну что, признаёшь своё поражение? — упивался победой Драко. — И кто из нас оказался слабее? — Так нечестно! Двое на одного! — А об этом мы не договаривались, — фыркнул Драко. — Бой без магии, только с бойцовскими приёмами и с любыми приспособлениями из этой комнаты. Тем более, что тот манекен ты первый применил. Всё честно? — Ну-у-у… Можно и так сказать… Честно! Ладно, ты победил, тебе и решать про следующий вид тренировки, ну или оружие выбирай по вкусу. Драко освободил соперника, убрав манекен, и с большим сожалением покинул насиженное место. Эта победа, первая за многие месяцы злоключений, невероятно грела душу, поэтому ему хотелось продлить эти короткие минуты торжества. Задумчиво осмотрел шкафы со всякого вида приспособлениями, заинтересованно покрутил в руках длинный, не менее пяти футов, гибкий чёрный бич, щёлкнул им по полу и отложил в сторону. Затем так же опробовал плётку-девятихвостку, уверенно отработав ею тройку ударов по манекену — кожаная плеть со свистом впивалась в зачарованный торс голема, сдирая покрытие утяжелителями-узелками на концах хвостов. Эта демонстрация явно впечатлила Эрлиха — тот вздрогнул, но, как Драко не всматривался, страха не выказал и даже не побледнел. — Ха, вот то, что нужно! — ехидно оскалился Драко. — Теперь ты будешь биться этим! — он кинул в Эрлиха пластиковую дубинку фиолетового цвета, ту самую, которой сам был шокирован в первый день в VIP-комнате, которую почему-то обзывали «ХХХХХХ-Троллий размер». — А для себя я возьму эту мелочь, — он покрутил в руках какой-то тонкий прутик, длинной в полтора-два фута, с парой петелек на концах. — Что за чепуху ты выбрал? — не выдержал Эрлих. — Я же тебя снесу этой фиолетовой фигнёй… — Ты и в рукопашной так говорил. И кто победил? Вот не поддавался бы, так и выбирал сам, чем биться. А теперь бери троллью дубинку и вставай на бой. И не смей мне поддаваться, иначе так отделаю… Накажу жестоко!.. — Какой же ты дерзкий, малыш, — улыбнулся Эрлих. — Своими повадками напоминаешь одного моего знакомого. — Я не малыш! И не смейте так меня называть! Если вы купили один час моего времени и право на тренировку, то это не значит, что можете фамильярничать! — резко отрезал Драко. — Иначе никаких дополнительных тренировок не будет, ни одной лишней минуты! — Приношу свои извинения уважаемому мистеру Икс! — иронично отсалютовал фиолетовой дубинкой Эрлих. — Торжественно обещаю не поддаваться, приложить все усилия для победы. Я вас так отделаю этой тролльей штукой… Я же просто отшлёпаю, наглый вы мальчишка. — Или я вас… — Договорились. — К бою! Драко, имея опыт верховой езды, хорошо знал все возможности охотничьего стека — гибкого прутика с ременным креплением на одном конце и петелькой из кожи на другом. Он немедленно закрепил на руке застёжку и приготовился к бою. Эрлих тоже примерился к фиолетовой дубинке, взмахнул ею несколько раз, замахнулся и тихонько пробормотал: — Мягкая, не убью… — затем дал команду: — К бою! До полной победы! Триумфатор выбирает завтрашнее занятие и может наказать наглого мальчишку-соперника, как сочтёт нужным. — Ты сам это сказал! — фыркнул Драко. — О, мы снова на «ты»? — Со всем уважением, сэр, если вам это неприятно… — Нормально, к бою! — отрезал Эрлих и ринулся в наступление. Через пару минут боя Драко убедился, что правильно распределил оружие — фиолетовая троллья дубинка оказалась совершенно не приспособлена к бою, она извивалась, словно живая, в руках Эрлиха, вибрировала, выскальзывала и сама изменяла траекторию удара. В общем, вела себя, как вражеский диверсант и саботажник, но не как приличное орудие. Зато стек в руках Драко вёл себя привычно — легко касался тех точек, на какие был направлен, точно отмечая уколы и шлепки. Эрлих пытался парировать удары своей фиолетовой пластиковой дубинкой, но тщетно, та, непредсказуемая и гибкая, словно сосиска-переросток, просто смешно промахивалась. Стек всегда действовал точно, поражал в ключевые точки. Драко убедился, что уже давно смог бы парой ударов в плечо отсушить руку или, надавив на жилку на шее, обездвижить противника. От этого его настроение улучшилось, он уверовал, что в любую минуту может окончить бой победой, и поэтому позволил себе немного поиграть — то тихонько пощекотать шею Эрлиха кончиком стека, то провести по контуру скулы кожаной петелькой, то мазнуть по губам легким прикосновением оружия, невесомо нежным, словно крыло бабочки, и в то же время насмешливо точным. Эрлих от этого ещё больше злился, напористо атаковал, нечленораздельно рычал под нос ругательства, энергично промахивался и получал очередные обидные шлепки то по филейной части спины, то по затылку или кистям рук. Драко наслаждался процессом и не желал прекращать весёлое действо. Ведь только в этой третьей схватке у него было неоспоримое преимущество, и то не из-за его великого опыта или множественных тренировок. Нет, он прекрасно понимал, что его выигрыш — дело случая и вовремя подсунутая фиолетовая фигня, изображающая из себя живого угря в руках Эрлиха. Попадись тому в руки что-то более убойное, то туго пришлось бы Драко. Он это прекрасно осознавал, радовался моменту, легонько шлёпая противника кожаным лоскутком на стеке, словно сбивая с него докучливого комара, и уже прикидывал, как бы ещё раз такую слизеринскую хитрость придумать, подсунуть такое же одиозное оружие. Обычные, немного обидные шлепки, Драко даже комментарии не позволял себе отпускать, так как видел, что Эрлих буквально на грани взрыва. Но когда Драко немного не рассчитал силу и, уворачиваясь от противника, сильно стукнул того по уху стеком, Эрлих взревел раненым драконом и запустил в него дубинкой. Та, извиваясь в полёте самым непредсказуемым образом, просвистела бумерангом у виска, напоследок зацепив самым концом скулу Драко, неожиданно больно припечатав под глазом. — Ах ты гад такой! — заорали оба почти одновременно, явно, что от неожиданности или от боли. — Ну держись!.. Эрлих бешеным носорогом кинулся в рукопашную, но Драко, помнивший, что с голыми руками ему не победить, немедленно применил стек и все свои наработки по обездвиживанию противника. Он прицельно ткнул в пару точек на шее Эрлиха, стукнул сильно по плечам и завершил всё классической подножкой, свалив того на маты. Драко знал, что его лёгких ударов по сонной артерии недостаточно для безоговорочной победы. Это всего лишь пара минут дезориентации, тренированному противнику будет легко через минуту подняться и кинуться в рукопашную, где у него не останется никаких шансов. Поэтому нужно приложить все умения. Он поспешно нагнулся над поверженным Эрлихом, спутал его ноги и руки валявшимися в шкафу ремешками, переложил более удобно и спросил: — Ну так как, мистер Эрлих, признаёте победу в этом раунде за мной? — Ах ты хитрозадая мелочь!.. Да я тебя… — попытался возмутиться Эрлих, но Драко, помнивший о его невербальных магических успехах, поспешил заткнуть ему рот специальным кляпом из того же шкафа, а на ладони накинуть путы-ограничители магии, ибо кто его знает, сможет ли Эрлих освободиться с помощью пары пассов, но рисковать не хотелось. — Не умеете проигрывать? Тогда зачем соглашались? А потерпев поражение — зачем ругаетесь? Согласитесь, что я — победитель, и закончим на этом, — Драко попытался вытащить кляп, но Эрлих явно не собирался соглашаться с таким положением дел и начал что-то опять рычать. — Значит, не согласны, что этот раунд закончился, — ухмыльнулся Драко, заталкивая кляп на место и берясь за стек. — Ну что же, продолжим. Сейчас вы получите от меня наказание — десять ударов стеком, за наглость, за норовистость, за гордыню. Вот если признаете себя проигравшим — кивните, и я отменю наказание. Нет?! Тогда переворачивайтесь на живот!